Последнее перерождение

Реборн лежал на диване и грустил. Почему, он и сам толком не знал, — но ему было очень тоскливо и скучно с самого утра. Так что он, подумав, решил, что он обиделся на всех и теперь демонстративно страдал, свернувшись в большой черный комок недовольства и возмущения. Делал он это с самого утра, но, в основном, безрезультатно — в доме никого не было. Наконец он услышал, как хлопнула входная дверь, и в гостиную вошел их Дождь, его тяжелые шаги военных сапог грубо нарушили тишину комнаты. Реборн поморщился и отвернулся, уткнувшись носом в спинку дивана. — А чего ты разлегся, кора? — поинтересовался Колонелло, узрев воплощение картины «Уйдите, я в печали». Реборн на это лишь хмыкнул и сильнее вжался в диван. Разве этот придурок не видит, что он грустит? Что он к нему лезет? — Нет, серьезно, — голос солдата зазвучал более обеспокоенно, — Реборн, что случилось? Реборн поморщился. — Отвали, — рыкнул он со злостью в голосе, натягивая шляпу на глаза. Колонелло подошел, присел рядом на корточки и положил руку ему на плечо. Реборн мог чувствовать тепло его тела даже через пиджак. — Посмотри на меня, кора, — попросил он, — Давай, Солнце, скажи, кто тебя расстроил, я его пристрелю! Реборн издал раздраженные звуки и наконец повернулся к Дождю. — Ты думаешь, что я не могу справиться сам? — спросил он сердито, — Неужели ты считаешь меня настолько жалким неудачником, что думаешь, что я даже не могу застрелить одного несчастного идиота? Убирайся! — рявкнул он и снова отвернулся, не желая, чтобы эта тупое блондинистое нечто, по недоразумению названное лучшим снайпером, маячило у него перед глазами. Он услышал тяжелый вздох Колонелло, и уже собирался окрыситься — что, теперь он для них проблема? — как на него упала тяжелая военная куртка. Реборн недоуменно замер, повернулся, держа ее в руках и уже собирался потребовать от Колонелло ответов, что все это вообще значит, как понял, что солдата уже нет в комнате. Он печально вздохнул. Его все бросили. Киллер посмотрел на врученный ему предмет одежды. Куртка была зеленая, сшитая из грубой джинсовой ткани. Она пахла порохом, смазочным маслом, травой и мужским потом, которыми пропиталась за годы тренировок. Отвратительно. Он закутался в нее, как в плед, и уткнулся носом в жесткий воротник, вдыхая запах Колонелло. Ему все еще было очень грустно. Солдат через некоторое время вернулся, вновь подошел дивану с разлегшимся на нем убийцей. Реборн, насупившись, следил за ним из-под полы шляпы. Если он пришел за курткой, то может даже не надеяться, — Солнце абсолютно не собиралась ее возвращать. Как минимум из мести за то, что его все бросили. Но Колонелло ничего не сказал ни за куртку, ни за завернутого в нее Реборна — он просто молча подхватил его на руки и потащил на второй этаж. — Ты что делаешь? — Справедливо возмутился Реборн на такое обращение со своей сиятельной персоной, — пусти меня, придурок! Он возмущенно засопел, абсолютно не пытаясь вырваться. Колонелло, видимо, не был таким тупым, как о нем думалось Солнцу, раз заметил это несоответствие. Он покосился на него, хмыкнул, и предельно серьезно объявил. — Мы идем поднимать тебе настроение, кора! Местом их назначения стала малая гостиная на втором этаже. Реборн задумчиво огляделся. Внешний вид комнаты немного изменился с его прошлого прибывания здесь: все кресла были отодвинуты к стенке, а на полу, на теплом ковре, лежала куча различных подушек, пледов и одеял, которые образовывали своеобразное «гнездо». Что же, теперь понятно, зачем Колонелло нужно было уйти. Солдат, тем временем, осторожно возложил Солнце в это самое «гнездо», а сам лег рядом, прижавшись со спины, и начал гладить недовольного убийцу. Реборн некоторое время лежал, медленно расслабляясь под нехитрыми ласками и пламенем дождя, удивительно аккуратно окутавшим всю комнату, как вдруг почувствовал то, что чувствовать не планировал. — Что твоя рука забыла у меня в трусах? — поинтересовался он угрюмо. Колонелло замер. Его рука тоже. — Мне убрать, кора? — поинтересовался он осторожно. Реборн обиженно фыркнул. — Я этого не говорил, — сказал он хмуро. Почему теперь ему приписывают то, что он не имел ввиду? Колонелло фыркнул куда-то ему в волосы, а потом зашевелился, видимо, решив более активно выражать свою привязанность. Он сел и осторожно притянул Реборна к себе на колени, обнимая его одной рукой, а второй стягивая с него мешающие сейчас штаны. Реборн раздраженно заворчал и немного приподнялся, позволяя снять с себя все лишнее. Солдат очень обрадовался его содействию и уже более целенаправленно полез к нему, начиная вычерчивать круги на внутренней стороне бедер. Реборн дернулся, резко выдыхая от приятных ощущений, и неласково спросил. — И это тоже считается за поднятие настроения? Колонелло улыбнулся ему совершенно идиотской улыбкой, которую Реборн точно собирался перестать считать восхитительной в самое ближайшее время, и счастливо кивнул. — А то, — сказал он с энтузиазмом, — скажи же, поднимается? «Настроение» и правда поднималось, несмотря на все попытки Реборна это прекратить. Он задышал чаще, утыкаясь носом в шею Дождя, оказываясь буквально окутан его запахом со всех сторон, наслаждаясь нехитрыми ласками, и уже собирался кончить, как вдруг дверь распахнулась, являя им несколько растрепанного Фонга. — Прошу простить, но вы не видели отчеты Лар? — спросил он, оглядываясь по сторонам, не замечая двух любовников, — она просила срочно завезти их и… Ох, — он наконец увидел их лежбище, — я вас прервал, да? Мои глубочайшие извинения. Колонелло улыбнулся и ему тоже. — Не страшно, — сказал он счастливо, — хочешь присоединится, кора? Реборн оскорбленно втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Так значит его сначала возбудили, а теперь так легко бросают? Что за ветреный ублюдок! Он обиженно куснул Дождя за плечо, привлекая внимание к себе и к своей остро стоявшей проблеме. Колонелло возмущенно ойкнул. Наблюдавший за всем этим с легкой улыбкой Фонг вздохнул и тоскливо покосился на дверь, явно не желая никуда уходить. — К сожалению, моего внимания требуют другие вещи, — сказал он вымученно, — ну, не буду вас отвлекать от важных дел. И он покинул их, оставив в гордом одиночестве. Реборн сердито цыкнул, прикрыв глаза шляпой и скрестив руки на груди. Колонелло осмотрел эту композицию и раздраженно выдохнул. — Да ладно, не хмурься, кора! — он попытался его поцеловать, но Реборн обиженно укусил Колонелло за нижнюю губу. Теперь Дождь надеялся, что его так легко простят? Колонелло сердито посмотрел на него и мстительно выбрал более хитрую тактику, одарив Реборна нежным поцелуем в ключицу. Теперь киллер уже не мог его кусать, поэтому ему оставалось только сердито сопеть. Тот, засранец, принял это за разрешение, и продолжил целовать его в самые чувствительные места шеи, второй рукой вновь прикоснувшись к стоявшему члену Солнца, заставляя Реборна уткнуться носом в блондинистые волосы. Реборн честно старался продолжать грустить, но приятные, нежные прикосновения пускали волны наслаждения по всему его телу, и он тихо застонал в макушку Дождя, стараясь не слишком очевидно выдавать, как его плющит. Наконец он резко напрягся, ощущая, как его мышцы сводит судорога удовольствия, и тут же расслабился, растекаясь счастливой лужей в руках Дождя. Колонелло осторожно прижал его к себе, и некоторое время убийца тихо дышал в ему в ключицу, приходя в себя после оргазма. — Но ты все еще придурок, — сообщил он ему вяло, наконец, немного собравшись с мыслями. Колонелло на это лишь согласно кивнул. — Я салфетки забыл, кора, — сказал он тоскливо, — а если я вытру все одеялами, Вайпер меня убъет. Реборн хмыкнул и поморщился, медленно начиная ощущать себя грязным и липким. Мерзко. Но ему было слишком лень вставать, напрягаться, и что-то делать, так что он просто сидел в объятиях дождя, чувствуя, как сперма медленно начинает присыхать к его ногам. Ему оставалось только ждать, когда отвращение пересилит лень, не так ли? Не может же небо сжалиться и послать ему другое решение? Небо сжалилось и послало — он услышал, как дверь в комнату снова открылась, и в гостиную просунулась фиолетовая патлатая голова. — Семпаи, вы не видели тут отчеты Лар? — спросил он, совершая ошибку Фонга — не смотря вниз. — Неа, — легко отозвался Колонелло, — Фонг уже спрашивал, кора. Скалл цыкнул, все еще не глядя на них и уже собирался уйти, как Реборн наконец сообразил попросить его о помощи. — Салфетки нам принеси тогда, — пробурчал он, — раз уж все равно по дому бегаешь! — Салфетки? — удивленно переспросило Облако, наконец переводя взгляд на них, — но зачем вам… Скалл застыл. Совсем. Это было даже удивительно — он выглядел так, словно все процессы его организма остановились разом, особенно мозговые. Реборн практически мог видеть его мысли, а, точнее, их полнейшее отсутствие. Такая реакция была очень странной. Киллер поморщился, — он ненавидел, когда он не мог предугадать чужие действия, — и окликнул его, что бы выбить каскадера из ступора. — Ну так что? Принесешь? Скалл моргнул. Потом моргнул еще раз, и вдруг внезапно сделался красным, как помидор. Он сменил цвет лица так резко, что Реборн удивленно уставился на него, пытаясь понять, что вообще происходит. Скалл тем временем издал очередной из череды своих испуганных мышиных писков, и резко опустил голову, скрывая свои глаза за челкой. Он бросил на них еще один дикий взгляд и наконец пулей вылетел дверь, чудом не снеся головой косяк. Реборн недоуменно уставился на Колонелло, в ответ получая такой же недоумевающий взгляд. Он уже открыл рот, чтобы что-то спросить, но Скалл вернулся раньше. Облако, прикрывая рукой все такое красное лицо, кинул в их направлении пачку салфеток. Глаза его были закрыты. Пропищав что-то вроде «Не буду мешать», он снова сбежал из комнаты. Некоторое время Реборн и Колонелло сидели в молчании, таращась на закрытую дверь, потом Дождь решил нарушить неловкую тишину. — Так, эм… — Он начал говорить, запнулся, и наконец резюмировал свои мысли, — это было странно, кора! Реборн согласно кивнул и поджал губы. Колонелло тем временем продолжил свою мысль, одновременно начиная их оттирать. — То есть, типа, — он задумчиво провел салфеткой по животу Реборна, — это выглядит так, словно он первый раз тебя трахнутым увидел? Реборн нахмурился и немного напрягся — частично от постановки вопроса, частично от щекочущих прикосновений. — А с чего это он должен видеть меня…. Трахнутым, как ты выразился? — раздраженно спросил Реборн, дергаясь, когда Дождь коснулся его пупка. — Ну, — Колонелло задумчиво опустил руку чуть ниже, приступая к чистке внутренней стороны бедер, — Я думал, вы были любовниками? Я помню, что ты на него пару раз облизывался, кора! Реборн насупился еще сильнее. — Ну да, облизывался, — сказал он раздраженно, поджав пальцы ног, — но это же не значит, что я с ним спал? Он мне всегда отказывал. И вообще, ты так говоришь, как будто ты с ним ни разу не спал! Колонелло помотал головой, блондинистые пряди волос выбились из-под банданы, падая солдату на лицо, придавая ему еще более простодушный вид. Хотя казалось, куда уж дальше. — Нет, кора, — ответил он, царапнув по бедру Реборна ногтем, заставляя его резко выдохнуть, — но если даже ты не смог затащить его в постель, то чего ты ждешь от нас? Реборн почувствовал, как от слов и действий солдата настроение снова начало подниматься. — Ну, — сказал он, прижимаясь к Дождю, — ты хоть и придурок, но тоже неплох. Колонелло замер, потом выдохнул ему в шею. — Надо будет у остальных спросить, — сказал он задумчивым тоном, — но, по крайней мере, теперь у нас есть салфетки. Тайна поведения Скалла на время осталась забыта.

***

Время было близким к полуночи, когда сильнейшие мира сего собрались на вокруг кухонного стола для важнейшего обсуждения в их жизни. Точнее, в жизнях. Сейчас решалась их судьба. Время, когда они… Колонелло толкнул Реборна под ребра, выбивая его из мысленного монолога, а потом очень смачно зевнул. — Что? — злобно огрызнулся киллер, хмуро почесывая место удара. Солдат, зараза, попал прямо по нервному узлу, явно научившись этому у Лар. — Ты уже пять минут молчишь, кора, — Колонелло пожал плечами, — давай, рассказывай, зачем ты нас собрал. — А то ты не знаешь, придурок, — все с той же злостью рыкнул он, поджав губы, — мог бы и сам рассказать, раз тебе хочется поскорее с этим закончить. Колонелло обезоруживающе улыбнулся. — Да, но я не хотел забирать у тебя внимание, кора, — сказал он просто, — так что снизойди до нас, будь добр. Реборн фыркнул, но все же решил снизойти, раз его так просят. — Я собрал вас, чтобы обсудить нечто чрезвычайно важное, — он сделал драматическую паузу, что бы привлечь внимание, — я хочу поговорить о нашем Облаке! Остальные вежливо сделали изумленные лица. Ну, кроме Верде, который, кажется, пребывал в каких-то своих мыслях. Но включая Колонелло. — Скалл? — переспросил Фонг, — С ним что-то случилось? Реборн, обрадованный тем, что ему внимают, вкратце объяснил ситуацию остальным. — Он смущается, — добавил он трагическим шепотом, — любых намеков на секс. Я несколько раз пытался с ним флиртовать и каждый раз он или сбегал, или судорожно переводил тему. А сегодня и вовсе вел себя так, словно застал что-то крайне неприличное. Лар хмыкнула. — Что-то крайне неприличное? — спросила она недоуменно, — он застал вас со спущенными штанами! Более неприлично было бы только если бы он прервал вас во время самого… Процесса, — она покрутила в воздухе рукой, обозначая свой скептицизм. — Но Фонг увидел нас и ему было нормально! — попытался передать Реборн свое возмущение. Все уставились на Фонга. Его улыбка чуть дернулась, и он поднес руку к лицу, скрывая свой рот за рукавами ханьфу. — Да, но мое смятение было не столь велико лишь потому, что я уже видел вас в подобном… Состоянии, — ответил он вежливо. Реборн посмотрел на него, приподняв бровь. Вообще-то, Фонг не только видел, но и с удовольствием участвовал. Но, на самом деле, это лишь подтверждало его слова. — Именно, — сказал он горячо, — а Скалл ни разу не видел! Ни меня, ни Колонелло! И, я так предполагаю, что он ни с кем из вас тоже…? Остальные замерли, зависли, мысленно начиная перебирать воспоминания. Реборн выделил им некоторое время — с такой кучей жизней не удивительно и запутаться. Он мог их понять — Солнце до сих пор открывал о себе много интересного. Например то, что он был одним из тех, кто принимал чертовы роды Христа. Или то, что Скалл официально является святым Себастианом. История вообще открывается с новой стороны, когда ты лично присутствовал в большей ее части. Все наконец отвисли, издавая разочарованные звуки отрицания. Не то что бы Реборн ожидал чего-то иного. Молчал лишь Верде, который все импровизированное собрание просто пялился в никуда, крутя в длинных пальцах огрызок карандаша. Колонелло толкнул его локтем в бок, вырывая из череды собственных мыслей. Ученый дернулся, пару раз озадаченно моргнул и наконец сфокусировал взгляд на остальных. — Что? — спросил он недовольно. — Ты со Скаллом спал, кора? — Колонелло вздохнул и уточнил. Верде еще пару раз моргнул, потом утвердительно кивнул. — Да. Реборн напрягся, краем глаза замечая взгляд остальных, которые уставились на Верде, как гончие на добычу. — Когда? — спросил он резко. Верде недоуменно посмотрел на него. — Позавчера, — сказал он, поджав губы, — почему вы спрашиваете? Вы тоже там были. По кухне разнесся разочарованный вздох. — Нет, Верде, — Лар застонала, — мы про секс говорим, про секс! Ты когда-нибудь со Скаллом любовью занимался? — А. — сказал ученый плоско, — Вы про это. Нет, мне никогда не доводилось заниматься соитием с ним. Реборн расслабился. Потом тут же напрягся снова. — Теперь вы понимаете, про что я? — начал он драматично, — Скалл. Ни с кем из нас. Никогда. Не занимался. Сексом. Вопрос — почему? Остальные переглянулись, и Фонг наконец решил подать голос. — Ну, может он просто не хочет? — спросил он мягко, — Это личное желание человека, в конце-концов. Реборн нахмурился. — Да, но он говорил, что он нас любит, тогда почему не хочет? — спросил он несколько обиженно, — я вот хочу. Фонг успокаивающе ему улыбнулся. — Каждый человек имеет свои собственные желания, и мы не можем судить других за то, чего они делают… Или наоборот, не делают. Реборн поджал губы. — Но я хочу знать ответ, — сказал он мрачно, — хочет ли он меня… Нас, или нет. Вдруг этот идиот напридумывал что-то типа того, что он не может с нами спать, потому что… Я не знаю, потому что это несправедливо по отношению к нам? Все недоуменно уставились на него. — Что «несправедливо»? — Лар выразила все свое непонимание. — Не знаю, — раздраженно рявкнул Реборн и тут же насупился, — что угодно. Как будто вы не знаете этого жертвенного придурка. Так что мы должны узнать, в чем именно причина его поведения, ясно? Я разработал план и… Колонелло прыснул. — Ты разработал план для этого, кора? — спросил он, по-идиотски лыбясь, — почему бы тебе просто не подойти и не спросить? — А может ты подойдешь и спросишь, раз это так легко? — зарычал Реборн на солдата, — Давай, вперед, а мы посмеемся. Колонелло успокаивающе поднял руки. — Не злись, кора, — начал он более спокойным тоном, — я просто не думаю, что это ТАК важно. Ну не хочет Скалл с нами спать, ну и не хочет, велика потеря. Зачем парня доставать? Реборн начал заводиться и уже собирался высказать их придурошному Дождю все, что о нем думает, как вдруг его прервал сам объект их обсуждения. — Семпаи? — сонно потирая глаза, Скалл зашел на кухню, — а что вы тут делаете? Пока Реборн пытался придумать оправдание, Лар, вместо того, что бы отвечать, решительно перешла в наступление. Она нахмурилась. — Скалл, ты почему не спишь? — спросила военная со строгой заботой, — Опять уснуть не можешь? Скалл помотал головой. — Неа, — он очень смачно зевнул и потряс головой, — Великий Скалл-сама просто пить захотел, вот и проснулся. Скалл неторопливо прошел по кухне по направлению к холодильнику, и достал пакет молока, явно собираясь пить прямо из него. Скалл запрокинул голову, делая несколько глубоких глотков, и Реборн мог видеть, как большая белая капля медленно стекает из уголка рта — сначала по подбородку, а потом и дальше вниз по шее, сверкая в тусклых лучах лампы. — У тебя молоко… На шее, — Сказал он несколько заторможенно, не отводя взгляда от капли. Скалл оглянулся на него, моргнул, соображая, а потом подцепил эту чертову каплю большим пальцем и слизнул. — Все? — каскадер спросил, улыбаясь. Реборн кивнул, не в силах нормально ответить. Перед его глазами все еще стояла картина — узкий язык облизывает подушечку большого пальца, который потом мягко обхватывают тонкие бледные губы. Внимательное, сосредоточенное лицо Скалла совсем не улучшало ситуацию — теперь Солнцу очень хотелось узнать, будет ли у их Облако такое лицо, если в его рту будет совсем не палец, будет ли он так же внимательно смотреть на него? Скалл пожелал всем им спокойной ночи, направляясь к выходу из кухни. Реборн тут же опустил взгляд вниз, на строгие ноги и подтянутую, упругую задницу, которую обычно скрывал этот ужасный безразмерный комбинезон. Из некоторого транса Солнце выбил стук закрывающейся двери, — он моргнул, потом резко перевел взгляд на остальных, пытаясь понять, успели ли они заметить то, как он очевидно пялился на их Облако. Остальные не заметили — в основном по причине того, что они так же очевидно пялились. Наконец, Колонелло отмер. Он облизнулся, сглатывая слюну и перевел на Реборна. — Так… Какой план, кора?

***

Реборн сидел, лениво раскачивая вино в своем бокале, глядя блики от отражения лампы и мучительно пытался придумать, с чего бы ему начать разговор. План был очень прост и основывался на одной интересной вещи — пьяный Скалл совершенно не умел держать язык за зубами. Нет, они не собирались спаивать его до состояния нестояния, или типа того, но одним из первых признаков опьянения их Облака всегда была повышенная болтливость, причем сохранялась она из жизни в жизнь. В прошлые разы Солнце никогда особо не обращала внимание на пьяные бредни облака, списывая все это на алкоголь и бурную фантазию. Да и кто в здравом уме поверил бы россказням о том, как затонула Атлантида или родился Будда? Но сейчас, осознавая, что все вещи, рассказываемые Облаком, были правдой, да причем оно самолично присутствовало при всем этом, Реборн надеялся на то, что Скалл так же легко ответит и на другие его вопросы. Конкретно, связанные с сексом. Он вздохнул, собираясь с духом, залпом допил вино и решительно встал, приблизившись к Скаллу. Остальные притихли, лишь Облако что-то весело чирикало, не замечая резко повысившийся градус напряжения. Реборн присел рядом с ним на диван, приобняв за плечи, притянул к себе поближе в объятия, чтобы он точно не сбежал. Скалл, не чувствуя подвоха, расслабился, доверчиво подался к Солнцу, прижавшись к его груди. — Скалл, — проникновенно начал Реборн, так и не придумав нормальной подводки, поэтому просто начал говорить в лоб, — Ты нас любишь? Скалл напрягся, обиженно надул губы. — Семпай, почему ты вообще это спрашиваешь? — он нахохлился, как мокрый воробушек, — Разумеется, я вас люблю! Я могу это хоть сто раз повторить! Я и на разных языках могу! Хочешь? Вообще-то, Реборн хотел. Даже очень. Но нельзя отвлекаться от плана. — И ты будешь не против, если я тебя в щеку поцелую? — поинтересовался он. Скалл помотал головой. — Неа! — сказал он несколько недоуменно, — и ты это уже делал, вообще-то. — И в губы можно? — спросил Реборн чуть более низким голосом. — Ага! — в доказательство своих слов Скалл сам чмокнул Реборна, оставляя на его губах фиолетовый след от помады. — И в шею? — продолжил тем временем Солнце гнуть свою линию. На щеках облака выступил слабый румянец, но он все же кивнул, хотя при этом упорно отказывался смотреть на Реборна. Реборн улыбнулся и поинтересовался совсем проникновенно. — И любовью заняться ты тоже будешь не против? Скалл начал было кивать, как вдруг замер, осознавая вопрос полностью, закаменел, уткнувшись взглядом в пол, не глядя ни на кого из них. Реборн вздохнул и констатировал. — Не хочешь. Скалл что-то пробурчал на грани слышимости. Лар присела с другой стороны, обняла их обоих, пуская слабое пламя дождя. — Скалл, — сказала она нежно, — ты же знаешь, что мы тебя любим и не бросим, даже если ты не хочешь с нами спать? Скалл вздохнул и сказал чуть громче. — Какая разница, — слова его звучали мрачно, — Хочет великий Скалл-сама или не хочет, если он не знает, что делать-то надо? Колонелло недоуменно фыркнул. — В смысле, что делать? — он сел возле дивана прямо на ковер, глядя на них снизу вверх, — просто трахаться, кора! Не думаю, что это сложно, просто делай то, что делаешь всегда, и все будет отлично. Скалл поджал губы, скептически смотря на солдата. — Вот только Великий Скалл-сама никогда ни с кем не спал, так что «делать то, что делаю всегда» я не могу по чисто техническим причинам, понимаешь? Реборн тоже замер, прямо как Скалл только что. — В смысле, Ты…. Ни с кем не спал? — недоверие в его голосе было настолько густым и ощутимым, что его можно было резать ножом. Скалл одарил его таким взглядом, которым обычно смотрит Верде, когда сомневается в умственных способностях остальных, потом вздохнул и отвернулся. — Вот так, — сказал он раздраженно, — Великий Скалл-сама ни с кем никогда не спал. Ладно, вот чего-чего, а этого Реборн не ожидал. Пока он пытался прийти в себя, Лар внезапно подала голос, высказывая его разрозненные мысли один целым предложением. — Как ты мог ни с кем не спать? — в ее голосе звучало настолько сильное недоумение, что даже Скалл на секунду замер, и поднял глаза к потолку, словно вспоминая и убеждаясь, что да, он ни с кем в постели не кувыркался, — Ты же в бордель ходил, я помню! И женщины довольные были потом! Скалл подцепил прядь волос, накрутил на палец, смотря куда угодно, но только не на них. — Разумеется, они были довольны, — пробурчал он тихо, — если они получают деньги за то, что не делают ничего. Вайпер при этих словах поперхнулись воздухом и издали возмущенный гул. Колонелло пришлось прижать их к себе, усадить на колени, чтобы они не начали читать их Облаку нотации, сбивая весь настрой. — То есть, ты не спал ни с кем? — начал он расспросы, — С нами, потому что… — Колонелло сделал паузу, предлагая Скаллу продолжить. Скалл поморщился, но нехотя ответил. — Потому что мне казалось, что это будет. Ну, нечестно? Я бы все помнил, а вы нет, и… — под их недоуменными взглядами Скалл замолк и как-то увял. Реборн хмыкнул, внезапно осознав, что Скалл действительно считал, что занятия любовью с ними будут несправедливым, и даже немножечко погордился тем, как хорошо он знает их Облако, раз даже угадал причину его неприступности. Но их облако все еще идиот. Колонелло не стал комментировать заявление Скалла, и просто продолжил говорить, словно и не слышал этой очаровательной тупости. — А ни с кем другим ты не спал, кора… — он вновь остановился, что бы Скалл смог объясниться. Скалл наконец посмотрел прямо на них. — А кроме вас, мне никто другой и не нужен был, — сказал он с обескураживающей честностью. Реборн замер, ощущая как его сердце внезапно дрогнуло и сжалось от какой-то невыразимой нежности к этому придурку. Он прижал его к себе крепче, а потом и вовсе утянул на колени. — Скалл, — он заглянул ему в глаза, стараясь передать ту же искренность, которую он только что почувстовал в словах Облака, — нам тоже нужен только ты, так что — он сделал паузу, набираясь смелости для следующих слов, — позволишь ли ты нам восхитить себя любовью? Скалл замер на мгновение, взглянул на него, на остальных, потом закусил губу. С такого близкого расстояния Реборн мог видеть восхитительный румянец, появившийся на щеках каскадера и медленно распространяющийся вниз. Кажется, даже шея Скалла немного покраснела. Реборну бы очень хотелось узнать, как далеко заходит этот румянец. Но это зависило от желания их Облака, а не от него. Скалл еще раз обвел взглядом их всех, потом застенчиво опустил голову, скрывая глаза, и осторожно кивнул. — Да, пожалуйста, — пискнул он на грани слышимости, — Великий Скалл-сама бы очень этого хотел.