***
— Что с ним? — Чонгук задыхается, паника накрывает с головой. Тэхёна увезли в реанимацию, и вот уже два часа вестей нет. Он, как сумасшедший, подскакивает каждый раз, когда слышит шаги, и каждый раз чужие ноги идут мимо. Если Тэхён выживет, а он, чёрт возьми, обязан выжить, Чонгук его убьёт! — У меня флешбеки. — Перед ним стоит один из его самых первых кураторов, Намджун. Сейчас он начальник отдела аналитиков в Японии, они нечасто пересекаются, но, несмотря на редкие встречи, имеют весьма тёплые отношения — что-то между старшим братом и коллегой, что всегда подскажет и поможет. Намджун, и тогда ещё его напарник Сокджин, часто к нему заезжали, пока он после своего ранения лежал в больнице, да и потом звонили, интересовались жизнью. — Ты не знаешь, что с ним? — У меня пока ровно столько же информации, сколько у тебя. Хотя нет, меньше. Что случилось? — Этот идиот закрыл меня от пули, у нас задание пошло по пизде. — Да, я читал отчёт, кто-то слил вас. К сожалению, такое бывает. Но вот поступок Тэхёна — это интересно. Самоотверженный болван, готов грудью на мину броситься, лишь бы тебя защитить. — Ты сейчас о том же человеке говоришь, которого я знаю? Ким Тэхён, двадцать четыре года, загубил мою карьеру агента, похерил нашу дружбу. Ким Тэхён, который, как только открывает рот, говорит херню? — Имя и возраст сходятся, а вот остальное нет. Чонгук, ты уже взрослый мальчик, включи критическое мышление. Тэхён не губил твою карьеру, он спас твою жизнь. Не запрети тебе агентуру, долго бы ты протянул со своей больной спиной? А ты бы сам хрен остановился, тупой баран. Он, конечно, тоже тупой, мог бы нормально всё объяснить, а не рубить сгоряча. Но я его очень даже понимаю. — Хочешь сказать, он сделал это мне во благо? — Не хочу, а прямо говорю. Он на коленях вымаливал, чтобы тебе поставили запрет. Ты вспомни, как он жил в больнице, как сам плакал, когда ты кричал от боли на физио. Что, по-твоему, могло поменяться по щелчку пальцев? Сегодня он у тебя в кровати спит, а завтра говорит: «Чонгук — расходный материал». «Тэхён его разлюбил», — то самое «почему?», что он хранил внутри все годы. Но сейчас в его груди появилось зерно сомнения. Он действительно не раз видел, как Тэхёну больно смотреть на его страдания, как у того руки дрожали во время реабилитационных занятий, на которых он орал от боли и плакал от бессилия. — Вот скажи мне, если он сейчас выживет, — видя чужой взгляд, Намджун исправляется, — когда он придёт в себя, окажись у него серьёзная травма, что при высокой нагрузке может ухудшить его состояние, ты будешь рад, если он вернётся к изнуряющим тренировкам и опасным миссиям агента? Нет. Но, с другой стороны, не Чонгуку это решать… это жизнь Тэхёна, и выбор тоже Тэхёна. А в голове всплывают воспоминания, как он сам прикрыл его тогда на первом задании и получил пулю. Никто не был в курсе, там такая суета началась, что он даже не понял, что произошло. Просто увидел, как охранник стреляет аккурат в спину друга, и сделал шаг. Так что нынешняя жертва — это не чужой способ отплатить, просто абсолютно идентичный поступок. Он защищал того, кто ему дорог. Чонгук всё ещё ему дорог? Так вот если бы этот же вопрос Намджун задал ему пятнадцатилетнему, попади тогда пуля в Тэхёна, рассуждал бы он так же? Вспоминая себя, упёртого и вредного, понимает, что вряд ли. — Я вижу промелькнувшие разумные мысли на твоём лице. Порассуждай об этом, а ещё подумай, что хочешь ему сказать. Потому что всё ещё есть шанс, что у тебя больше не будет такой возможности. Тэхён мёртв. Как без него жить? Никак. Всё в его жизни никакое, но Тэхён — это что-то всегда яркое, что-то большее, чем стандартное ничего. Дружба, любовь, даже ненависть и раздражение раскрашивали маленький мирок Чонгука красками. Тэхён мертв. Он больше не может сказать, что тот бесит, что идиот, что он скучает, что ему всё ещё больно, что он всё ещё его, кажется, любит и что за последние полгода в его сердце расцвело всё то, что просто спало, но никуда не ушло. Та ночь, дурацкие трусы, касания и этот идиотский героизм вытаскивают наружу всё, что упорно пытались закопать. Не получилось. — Жив ваш паренёк, — уставший врач говорит это Намджуну. Внутри камень падает. Есть шанс всё изменить.***
Короткий перелёт, и вот Чонгук уже на базе. Голова раскалывается. Соха — энергетический вампир, после нахождения рядом с ней нет ни сил, ни желания что-то делать. Но он знает, что просто не может дать себе отдохнуть. Закидывает сумку в кабинет, не удосуживаясь даже заехать на квартиру. Его ждут — это важнее. Родной и ненавистный медблок, ступеньки вместо лифта — так быстрее. Белая дверь, а за ней чужая яркая улыбка, от которой всё внутри переворачивается. — Привет. — К нему тянутся худые руки: Тэхён после ранения сильно похудел, тонкий, словно спичка, но всё равно красивый. Чонгук подходит к больничной койке и обнимает. Каждый раз не верится, что он может до него дотронуться. — Как прошло? — Спокойно, только Соха выносила мозг. — Говорят, она ужасно вредная. — Так и есть. Ты её называл «Сука на максималках». — Я умею разбираться в людях. — Так и есть. — Чонгук протягивает руку и убирает чужую отросшую челку, лезущую в глаза, а Тэхён тут же притирается щекой. Терпеть больше нет сил — подавшись вперёд, он легонько касается мягких губ. Отстраниться уже не позволяют, углубляя, проталкивая язык глубже, стараясь получить как можно больше. Эти поцелуи ни с чем не спутать. Они незабываемые. По крайней мере, для Чонгука.***
— Он пришёл в себя, можно заходить по одному, не больше десяти минут. — Врач строго окидывает взглядом стоящих в коридоре Чонгука и Намджуна. Они не переговариваются о том, кто первый. И так понятно. — Привет, — у Чонгука сердце обрывается. Тэхён бледный, как полотно, опутанный трубками, глаза красные, губы, наоборот, белые в трещинах, с лопнувшей ранкой у самого края. Он слабо улыбается и тихо хрипит: — Привет, — и ещё тише добавляет: — А ты кто? Столько слов застревает в горле. Мир только успел снова расцвести, стоило узнать, что он его не потерял. И снова тускнеет — кажется, всё-таки потерял. Тэхён его не помнит? — Я Чон Чонгук. — А я Ким Тэхён, врач сказал. Ты близкий мне человек? Ужасно несмешной, но очень ироничный вопрос. Он как раз тут за этим, хотел спросить, близкий ли? Но, кажется, вселенная всегда против них. — Я не знаю. — Он пододвигает стул и устало садится. — Мы много лет знакомы, раньше дружили, потом долго работали вместе, — он запинается и зачем-то добавляет: — Твоё ранение… ты закрыл меня собой. — Кажется, я хороший человек. — Большую часть времени. — Тэхён смеётся и тут же морщится от боли. — Мне сказали, что память должна вернуться, но лучше будет, если я окажусь в привычной среде. Это будет нескоро, так что не мог бы ты рассказать что-нибудь о прошлом, обо мне? Чонгук на секунду задумывается. Есть миллион вещей, которые он мог бы поведать, очень сложно выбрать что-то одно. Но, наверное, нужно начать с простого. У него ведь всего десять минут. Взгляд падает на часы. Уже семь минут. — Ну, ты спецагент тайного ордена, очень хороший, кстати. У тебя отвратительное чувство юмора, ты ненавидишь острую пищу и, когда спишь, всегда что-то обнимаешь. — У меня есть семья? — Чонгук отрицательно машет головой. По чужому лицу видно, что эта информация расстраивает. — Меня кто-нибудь любит? — Да, — сейчас это ощущается как никогда правильно. — Молодой человек, время. — Врач заглядывает в палату. Вообще-то есть ещё две минуты. Но Чонгук решает промолчать, послушно поднимаясь. — Ты ещё придёшь? — В тэхёновых глазах читается страх. — Конечно, приду.***
— Что ты расскажешь сегодня? — Про кольцо, трусы и то, как ты вечно всё путаешь в моей голове. — Они лежат рядом, переплетя ноги. Память к Тэхёну так и не вернулась, но весь набор его привычек остался — например, тактильность. Это приятно, когда тебе доверяют, даже если не помнят. — Начни с трусов, это звучит интригующе. — Ты подарил мне дорогущие трусы, ради этого нарушив правила. Смешно то, что я не ношу их, но иногда просто смотрю и думаю о тебе. — Очень странно, но по твоим рассказам выходит, что мы оба с головой набекрень. — Чонгук смеётся. Что есть, то есть. — Почему я подарил именно трусы? — Это звучало, будто ты возвращаешь мне долг. Но мне кажется, это было сделано намеренно, напомнить о странном для нас двоих дне. И показать, что для тебя этот день был важен. А ещё, я думаю, ты за мной ухаживал. — Он поднимает руку, демонстрируя обруч на пальце, который теперь не снимает. — А вот то самое кольцо. Этот подарок ты сделал мне на день рождения, когда я так же лежал в больнице. Как бы я ни злился, что бы между нами ни происходило, его хранил. Потому что это единственная дорогая для меня вещь, как оказалось. — Красивое. — Пальцы оглаживают металл. — А что с твоей головой? — Беды, — теперь смеются оба. — На самом деле сейчас я понимаю, что ты так сильно вторгался в моё личное пространство, что где-то на подсознании я всегда чувствовал, что не чужой тебе. Это делало смузи из моих мыслей и чувств. А я не особо умею структурировать всё, что происходит в моей голове. — А теперь разобрался? — Думаю, да. — Чонгук поворачивается, смотрит прямо в глаза — между ними пара сантиметров — и тихо добавляет: — Я понял, что всё это было для меня так тяжело и сложно, потому что я тебя люблю, и всегда любил, просто пытался задушить это чувство. — Я почему-то на сто процентов уверен, что я тебя тоже люблю, — Тэхён отвечает шёпотом. — Дай руку. — Чонгук слушается, чувствуя, как его ладонь кладут на грудь. — Каждый раз, когда вижу тебя, у меня сердце из груди выскакивает. Они плавно соединяют губы. Не важно, сможет вспомнить его Тэхён или нет. Они могут создать всё с чистого листа.***
— Передай Тэхёну, что отдел распределения одобрил его перевод. — В дверях серверной стоит Юнги. Чем он занимается в ордене, никто не знает, зато он знает всё и обо всех. — Что за заявка? — Чонгук откладывает в сторону ноутбук и поднимается с пола. — О его назначении в отдел координирования. — В смысле? Врачи же сказали, что он сможет восстановиться, я сам проверял все отчёты. Его не могут просто так списать. Тэхён прекрасный агент, это дело всей его жизни. — Он сам написал эту заявку. — Юнги флегматично пожимает плечами и разворачивается. — Быть не может! — Чонгук срывается с места и со всех ног несётся к центру реабилитации. Лёгкие аж болят от такой скорости. Нужно отговорить Тэхёна. Когда он вспомнит всё, то точно пожалеет об этом решении. Дверь со стуком отлетает в стену, наверное, даже вмятина останется. В больничной пижаме у окна стоит Тэхён, испуганно повернувшийся на резкий звук. Недолго думая, Чонгук подлетает и прижимает его к себе, зарываясь носом в волосы на виске. — Юнги сказал, что ты подал заявку на перевод. Пожалуйста, не делай это. Если я что-то и знаю о тебе, так это ту страсть, с которой ты отдаёшься делу. Ещё есть время, никто не гонит тебя на задания, может, воспоминания ещё придут. Будешь в спокойном ритме восстанавливаться и возвращать форму, а потом уже примешь решение. — Эй, — отстраняясь, ему на щеки кладут тёплые ладони и с улыбкой шепчут, — я всё обдумал. Ты рассказывал, какие у нас были миссии, не хочу снова подвергать себя риску и смотреть, как ты сходишь с ума от волнения. Не хочу спать с другими людьми, да даже флиртовать с ними не хочу. Я заслужил спокойной жизни рядом с любимым человеком. Хочу нормальные отношения, семью, в конце концов, чтобы вот так, очнувшись с пустой головой, не узнавать, что совершенно один. Хочу снова побывать в номере для молодожёнов, но уже не под выдуманной фамилией Он, а как Чон Тэхён, ну или ты будешь Ким Чонгуком. С каждым словом время замедляется, а потом начинает бежать, как сумасшедшее. Голова кружится, а слова застревают в горле. Чонгук не знает, что сказать и с чего начать, пока всё резко не останавливается. — Тэ, — тот поднимает на него взгляд, — Тэ, я никогда не рассказывал тебе о номере для молодожёнов. Ты… — он запинается, — ты что-то вспомнил! Вот чего он точно не ожидал, так промелькнувшего в чужих глазах страха. А дальше резкая смена эмоций на милую улыбку. О нет, нет, нет, он знает этот трюк — любимое жонглирование масками. — Тэхён, ты что-то вспомнил? — В ответ лишь медленный кивок. — Как много ты вспомнил? — Всё? — Тэхён аккуратно убирает его руки и делает шаг назад, но врезается в подоконник и морщится. — Как давно ты всё вспомнил? — На следующий день, как пришёл в себя? — Чонгук устало выдыхает, хочется сесть на пол и заплакать. — Ну вот что бы ты делал на моем месте? Я реально тебя не узнал, но потом всё вспомнил. А ты приходишь на следующий день, и как будто не ты вовсе. Улыбаешься. Мне улыбаешься. Понимаешь? Держишь за руку, рассказываешь истории. Я просто хотел понять, что для тебя значу. Ну а потом ты признался, что любишь. И я испугался. Решил, что, если ты узнаешь о вранье, снова отдалишься. — Что планировал делать дальше? — Чонгук всё-таки не выдерживает и опускается на пол устало, утыкаясь лбом в чужие колени. — Хотел отыграть на Оскар, симулируя восстановление памяти. Но знай, всё, что раньше сказал — правда. Даже если ты сейчас опять оттолкнёшь, я больше не отстану. Буду лбом стены пробивать, но тебя добьюсь. И до ранения знал, что дороже тебя ничего не имею, а после того, как чуть не умер, вообще не могу ни о чём другом думать. Либо жизнь с тобой, счастливая, спокойная жизнь. Либо пошло оно всё к черту. — Ну вот что ты за человек? Мне хочется тебя придушить и одновременно с этим заплакать от счастья, что ты всё помнишь. Расцеловать за то, что любишь. И снова попытаться убить, потому что это настолько в твоём стиле, что я идиот, раз повёлся. — Чонгук-и, — Тэхён задирает его голову и целует в лоб, — делай, что хочешь, только не уходи. — Да куда я денусь, идиот. Я же уже сказал, что люблю, и полюбил именно такого. С дурной головой и дебильным юмором. — Его тянут вверх, заставляя вновь прижаться, упираясь лбами и пристально смотря в глаза. — Я тоже тебя люблю. Хочешь, ещё одну тайну открою? — М? — Чонгук, если честно, слушает вполуха. Он мелкими поцелуями покрывает чужое лицо и чувствует, как всё внутри дрожит от переполняющих эмоций. — У меня под пижамой нет нижнего белья. Можешь посмотреть на отсутствие трусов и подумать обо мне. — Ты… — ему не дают закончить угрозу.