Запретная любовь

Всю ночь я не могла уснуть. Встав с постели, я подошла к окну. Солнце медленно вставало из-за горизонта. Первые лучи плавно касались верхушек деревьев. Вот на небе погасла последняя звезда. Во дворе запел петух. Переодевшись в лёгкое платье, я решила почитать. Взяв с полки шкафа любимый сборник стихов, я села за стол. В комнате было ещё темно, поэтому я зажгла керосиновую лампу. Спустя час, я услышала шум в соседней комнате. – Дорогая, ты уже проснулась? – улыбнулась мама, заходя в мою комнату. – Да. Я не могла уснуть всю ночь. И встав, решила почитать, – закрывая сборник и выключая лампу, произнёс я. – Что же ты. Тогда давай будем завтракать? Приготовив завтрак, мы все сели за стол. Отец подошёл к радио и, найдя нужную волну, сделал звук громче. "Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!". На несколько минут в комнате повисла тишина. Мать побледнела и, прижав руку к груди, приоткрыла рот. Отец стоял возле радио, словно каменная статуя. Лоб был сморщен, глаза были потухшими, а губы сжаты в тонкую линию. – Вот мать, пришло и наше время, – медленным шагом подойдя к столу, отец одним глотком осушил стакан с молоком. – Что же теперь с нами будет? – зашептала мама, смотря на отца. – Воевать будем, вот что. А сейчас давай завтракать, – сев за стол отец принялся за еду. – Папочка тебя заберут на фронт? – прошептала я, чувствуя, как глаза наливаются слезами. – Заберут, – сухо ответил отец, не поднимая глаз.

****

После нападения фашистов на границы советского союза, началась мобилизация войск. Всех мужчин призывного возраста стали забирать на фронт, и мой отец не был исключением. В свои сорок лет отец был очень крепким мужчиной: высокого роста с чёрными, как смоль волосами, серыми глазами и тёмной кожей. В нём текла еврейская кровь. Моя мать была невысокой женщиной с длинными рыжими волосами, большими зелеными глазами, тонкими светлыми бровями, не большим вздёрнутым носом и полными губами. Мать была украинкой, но она также имела еврейские корни. Жизнь в селе была тяжёлой. Из-за происхождения нас многие не любили, но это не мешало нам жить. Вот и в наше село приехали красноармейцы, чтобы забрать всех годных для службы мужчин на фронт. Белоруссия была уже захвачена врагом и с каждым днём фашисты становилась всё ближе и ближе к Украине. Собрав всех мужчин перед домом сельсовета, командир ещё раз посмотрел на будущих солдат стоящих в пять рядов. Село было небольшим, но к службе на фронте было призвано больше чем половина всего мужского населения. Стоя возле отца, я тихо плакала, видя, как мать крепко обнимает отца. – Давид! Обещай, что вернёшься домой целым и невредимым! Обещай, что останешься жив! – шептала мама куда-то в шею отцу. – Мария, прошу тебя, не плачь, – сжимая губы, произнёс отец. – На всё воля Божия. – Обещай, что вернёшься! – Обещаю. Подойдя к отцу, я крепко обняла его и горько заплакала. Сильнее сжав рубашку отца, я пыталась очень хорошо запечатлеть этот момент в своей памяти. Я надеялась на то, что мой отец останется живым и в скором времени вернётся домой. Слёзы текли непрерывным ручьём по моим щекам, а голос совершенно охрип. Вокруг так же стояло множество людей, которые провожали своих отцов, сынов и мужей на войну. Все женщины громко плакали и просили вернуться родных живыми. – Все по машинам! – громко объявил командир, пытаясь перекричать женские рыдания. От этих слов плачь, стал ещё громче. Мужчины пытались вырваться из объятий родных, чтобы сесть в специально приехавшие грузовики. – Всё мне пора, – произнес отец, смотря на меня и на мать. – Давид, – зашептала мама, заходясь в новом приступе истерики. – Папочка, – шептала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Мне пора. Прошу тебя любимая, будь сильной, я обязательно вернусь и мы снова все вместе заживём, – произнёс отец, целуя мать в губы. – Сара, доченька. Прошу тебя слушайся мать и помогай ей. Будь сильной, не смотря ни на что! – обнимая меня и целуя в лоб, произнёс отец. – Папочка... – не успела я договорить, как отец отпустил меня и, взяв мешок с вещами, пошел в сторону грузовиков. Его высокая фигура удалялась от нас с каждым шагом. Мать обняла меня, сильно прижав к себе. Подойдя к грузовику и показав билет солдату в форме, отец сел в автомобиль. Когда все погрузились, машины стали отъезжать одна за другой. И вот последний грузовик, в котором находился отец, стал отъезжать. – Папочка! Не уезжай! – закричала я, побежав вслед за машиной. – Сара! – закричал отец. – Нет! Папочка! – кричала я, как вдруг споткнулась и упала. – Останься живым прошу. Сидя на земле, я смотрела вслед удаляющимся машинам. Моё юное сердце разрывалось от боли. Мне было тяжело дышать, а голова кружилась, но я очень ясно понимала, что возможно это последний раз, когда я вижу отца.