****
Проснувшись от того, что кто-то гладил меня по голове, я резко распахнула глаза. – Тише, это я, – произнесла тётя Валя, сидя передо мной на коленях. – Как они избили тебя изверги! Только сейчас я поняла, что женщина вытирает моё лицо теплой водой. Мои глаза снова налились слезами. – Мама, они убили её, – прошептала я, давая волю слезам. – Девочка моя, – зашептала женщина, обнимая меня и гладя по спине. Прижавшись к тёте Вале, я уткнулась ей в плечо. Только сейчас я заметила, что перестала дрожать. – Сара, что у тебя болит? – стирая слёзы, произнесла женщина. – Живот, неприятно дышать, – призналась я, смотря на свои чистые руки. – Покажи мне, – наклоняясь ко мне и трогая мой живот, произнесла тётя. – Возможно, у тебя сломаны несколько рёбер. Тебе нельзя делать никаких резких движений. – Клаус, он приехал? – Нет, но я слышала, что немцы говорили, что он должен приехать завтра с утра. – Спасибо, – прошептала я, замечая, что на мне надето тёплое, сухое пальто. – Я принесла тебе сапоги, а так же поесть. Ты уже сутки ни чего не ела, – доставая свёрток с куском хлеба и протягивая его мне, произнесла тётя. Взяв хлеб, я откусила маленький кусочек, чувствуя, как желудок скрутил сильный спазм. Через силу, я стала, есть хлеб. Переобув меня, женщина встала, чтобы забрать моё окровавленное пальто и протянула мне кувшин с водой. – Вот выпей. Дрожащими руками, я взяла глиняный кувшин и стала делать небольшие глотки живительной влаги. – Который сейчас час? – Было пять часов вечера. Отдав кувшин, я откинулась на стог сена. – Мне нужно уже идти. Прошу держись Сара, – прошептала женщина. – Спасибо. Спасибо вас за всё, – попыталась улыбнуться я, но у меня это плохо получилось. Послышался шум подъезжающей машины, и тётя Валя быстро собрав вещи, вышла из сарая. Оставшись совершенно одна со своими мыслями, я попыталась не думать о том, что же ждёт меня завтра. Клаус... Я не смогу посмотреть ему в глаза. А если он разозлиться? Если он... нет! Он любит меня. Он не сможет убить меня. Этой ночью мне так и не удалось уснуть. Ночью ударил мороз, от чего меня била мелкая дрожь. Как только стало светать, я облегчённо выдохнула благодаря Бога, что выжила сегодня этой ночью. Запел петух и я услышала, что где-то вдалеке ехала машина. Привстав, я попыталась принять сидячее положение. Спустя некоторое время, когда стало ещё светлее, я услышала чьи-то шаги. Дверь сарая распахнулась, и в неё вошёл немец, который избивал меня. – Уже не спишь, – ядовито произнёс блондин. – Вставай! Тебя ждёт важная встреча. Схватив меня за плечо, фашист рывком поставил меня на ноги. От резкой боли в животе и груди, я пошатнулась едва, не теряя сознание. Медленно зашагав вперёд, я пыталась совладать с приступом тошноты. Выйдя на свежий воздух, я прищурился от яркого солнца. Выведя меня вперёд на площадь, перед домом сельсовета, немцы посадили меня в машину и куда-то повезли. Выехав из села, мы выехали на поляну. Остановив машину, мне надели на голову мешок. Выведя меня из машины и, куда-то повели. Пройдя немного, меня заставили опуститься на колени. – Что здесь происходит? – услышала я до боли знакомый голос Клауса. – Шнайдер, у меня для тебя есть сюрприз, – произнёс не менее знакомый голос немца, который вел меня в машину. – Нам доложили, что в этом селе, оказывается, есть евреи. Ты ведь знаешь отношение Фюрера к этой грязи. И вот мы поймали одну из них. Секунда, и с моей головы срывают мешок. Зажмурившись, я закашлялась. Медленно подняв голову, я встретилась с голубыми глазами Клауса, в которых читалось огромное удивление и боль. Прикусив губу, я пыталась не расплакаться. – Саша, что это всё значит? – делая несколько шагов в мою сторону, произнёс Шнайдер. – Ну, расскажи ему, как тебя зовут на самом деле! – приказал блондин с ужасным акцентом, хватая меня за волосы. – Сара! – вскрикнула я от тупой боли в голове и во всём теле. – Сара Кацман. Прикусив израненные губы, я посмотрела на Клауса, который, не отрываясь, смотрел на меня. – Видишь Клаус, ты ошибался, – сильнее сжимая мои волосы в кулак, произнёс мужчина. – Я хочу, чтобы ты сам убил её. Застыв, мужчина внимательно посмотрел на офицера. – Давай Клаус, прикончи её, – кидая пистолет, произнёс блондин, отпуская мои волосы. Поймав пистолет Шнайдер, сделал ещё два шага и оказался прямо напротив меня. Посмотрев в глаза мужчине, я пыталась взять себя в руки. Отойдя от нас на несколько шагов в сторону, блондин внимательно наблюдал за нами. – Сара, – тихо произнёс брюнет, а я задохнулась от того сколько боли звучало в этом слове. – Прости, – одними губами прошептала я, смотря на немца снизу вверх. Подняв меня с колен, мужчина продолжал держать меня за плечи. – Я люблю тебя, – прошептала я, задыхаясь от слёз. Ничего не ответив, мужчина отошёл от меня на несколько шагов и, подняв пистолет, вверх направил его мне прямо в сердце. Задохнувшись, от эмоций, я пыталась устоять на дрожащих ногах. – Давай Клаус. Всего один выстрел, – пропел блондин. Смотря прямо в глаза мужчине, я пыталась перестать плакать. – Клаус! – Я полюбил тебя с первого взгляда, – произнёс брюнет, слегка улыбнувшись. – Ты самая красивая девушка, которую я кода либо встречал. Руки мужчины предательски задрожали, а я лишь смотрела в его голубые глаза. – Ты самое прекрасное, что произошло со мной за всю мою жизнь. Я люблю тебя Сара Кацман, – произнёс немец. – Стреляй! – зарычал блондин, хватаясь за свой пистолет. Улыбнувшись, я закрыла глаза, чувствуя облегчение. Секунда и раздается выстрел. Острая боль в районе груди, и я медленно оседаю на землю, закрывая глаза и погружаясь в темноту.****
Выстрелив, Клаус посмотрел на тело девушки, которое безвольной куклой упало на землю. Поднеся пистолет ко лбу, мужчина выстрелил себе в голову. – Нет! – закричал блондин, подбегая к сослуживцу. – Клаус! Мужчина лежал на холодной земле, а его глаза были устремлены в сторону любимой девушки, которая лежала в нескольких шагах от него.