Сказка лесной нимфы

"Да мы ничего ей не сделали! Она сама виновата! Не надо было по закоулкам в такое время шляться!" Прошло всего несколько секунд. Драко понадобилась пара заклинаний, чтобы парни повалились на пол. Девушка желала помочь ему, осознавала, что должна ощущать физическую боль от свежих прикосновений, но даже поднять руку не смогла бы. Она ощущала жжение по всей коже, взор затуманился. Леди всё ещё не знала, что они использовали, и почему она оказалась слабее. Дафна осела на ледяной пол, ощущая, как начинает падать вновь. Голос Корсака донёсся до неё: — Ты бы лучше за своей кралей присматривал, может и не ходила бы по вечерам куда не попадя! Безразличное лицо Драко, бросавшего заклинания, с безупречной скоростью изменилось. На скулах выступили желваки, он, практически не моргая, взирал на Кормака, и так же быстро и резко произнёс нечто, чему в Хогвартсе явно не учили. Тот упал, будто замертво, с криком, и льющейся синей жидкостью из рта. Его друзья, бросив на Малфоя ужаснувшийся взгляд, без лишних слов приподняли друга, помогая привстать. В один счёт все трое скрылись за поворотом. Драко без лишних движений поправил ворот водолазки, и оттянув слизеринский галстук, присел перед ней на корточки. Она видела лишь свет от заклинаний из его палочки, уходящих прямо ей в грудь. Золотое, целительное свечение немного успокоило, а жжение кожи прекратилось. Она ощущала тепло, что он словно вырисовывал древком. Движения оставались равнодушными, лёгкими, но на этот раз юноша шептал что-то, выводя руны палочкой. Почему-то именно нынк, приподняв её, взяв на руки, и смотря практически бессознательной Дафне в глаза, он ощутил некое сомнение. Вспоминая её полное ужаса лицо, когда трое парней пытались заставить её замолчать. Драко видел много подобного. Девушки всегда имели один и тот же взгляд: испуганный, с мольбой глядящий в любой угол, разъярённый и жалящий. Затем он всегда перерастал в стеклянный, и смирившийся. И от последнего кровь будто леденела, а их холодные взгляды, полные осознания и смирения с произошедшим будто говорили "сейчас это случится...что ж". Его выдержка была безупречной, и даже если ему нужно было с полнейшим равнодушием смотреть на маленькую девочку, чей рот зажимают в предвкушении пролитой крови, он справлялся с этим безупречно. Он приподнял её повыше, когда Дафна закрыла глаза. Для него навсегда останется загадкой, почему же она не смогла противостоять им. Почему же дала секундную слабину. Он знал эту девушку уже второй месяц. Он видел в ней лишь инфантильность и переоценку своих способностей. Ему всегда хотелось посмотреть на падение. Оно наступило. По какой-то причине, при всей её самоотверженности, Кормак и его дружки оказались достойными для неё противниками. Он ухмыльнулся, вглядываясь в её бледную кожу, разодранную ими одежду: вот и её падение, здесь и сейчас. Но почему же злорадство покинуло его? *** Блейз коснулся переносицы пальцами. Парень откинулся на кушетке, когда голоса вокруг стали походить, скорее, на пищание. Стакан упал со столешницы, и парень прикрыл глаза, не вслушиваясь в разговоры и шаги вокруг. Хаос. Эта гостиная пропиталась потом, грязными разговорами, и змеями. Неожиданно, с громким звуком дверь открылась. На пороге стоял Малфой, на руках у которого лежала обмякшая Дафна. Что-то во взгляде Драко не оставляло сомнений в том, кого именно он держал. Её рука свисала вниз, словно кусочек ткани. Малфой быстрым шагом подошёл к ним, не глядя на остальных, его движения напоминали идеально отработанную схему действий: — Нужно отнести её в спальню. — Драко, что случилось? — спросила Пэнси, замечая испуганные взгляды посторонних. — Я не привык повторять дважды. Паркинсон, тяжело вздохнув, поднялась с дивана вместе с компанией. Они быстрым шагом побежали в одну из спален, где не было людей, аккуратно уложив Дафну на первую попавшуюся кровать. Астория поставила на дверь заглушку и запирающее заклятье. — Кто? — тут же спросил его Забини. Слишком быстро видящий каждую деталь, слишком хорошо знающий это выражение на лице Малфоя. — Макклаген и двое. — Они использовали что-то. — Тео прищурился, глядя на почти белую кожу Дафны. — Не только чары… — Так и будете глазеть на меня? — не открывая глаз, спросила та. Её голос осип, она не смела и двинуться. — Нужно что-то сделать. — подала голос Астория, опираясь о стену. — Я и сама догадалась. — её голос не дрогнул, девушка приоткрыла глаза. — Я обо всём позабочусь, до конца месяца их здесь не будет. — Не слишком ли ты спокойная для человека, которого только что чуть не изнасиловали? — нахмурился Гойл. Лицо Дафны в очередной раз никак не изменилось, лишь растёртая тушь и помада выдавали её состояние, будто трещина на фарфоре: — Давай, Грегг, мы тебя трахнем, и посмотрим на твою реакцию. Малфой, за это время не сказавший и пол слова, даже не взирал на них. Дафна периодически кидала на него короткие взгляды, словно проверяя, здесь ли он, но юноша оставался где-то далеко, а затем резко вылетел их спальни с хлопком двери, словно всё это время провёл здесь в одиночестве. *** — Уж больно много у неё защиты. — покряхтел Кормак. — Всего-то шавка… — Сильно болит? — посмотрел на блондина веснушчатый юноша. Друг лишь пробормотал что-то в ответ. Троица вглядывалась в каждый уголок школы с отвращением. — Добрый вечер, джентльмены. — его они уже видели. Принца Слизерина можно было презирать, яростно ненавидеть, но Драко Малфоя невозможно было не бояться. Он был беззвучен и вальяжен, галантно выходя из-за угла. Чем красивее он появлялся, чем вежливее начинал разговор, чем больше прокручивал перстень между пальцев, тем больше стоило сжиматься. — Вы не окажете мне честь ответить на простой вопрос? — парни потянулись за палочками, и Драко, улыбнувшись, обезоружил каждого по очереди с секундной разницей во времени. Вышло не безупречно, и палочка одного из парней просто упала на пол, и когда тот довольно поднял её, Драко улыбнулся. Второй раз обезоружить веснушчатого парня он сумел за долю секунды, и стоило его палочке оказаться в его руке, как слизеринец взмахнул древком, раскрывая окно настежь, и его же выкинул из окна, во мрак ночи прямо вниз. — Ясень, кажется? — Драко с наслаждением вдохнул морозный воздух. — Если ваши вам ещё дороги, советую отвечать быстро и чётко. — он опустил обе палочки в карман, и уверенно приблизился к парням, не боясь быть атакованным. — Суть вопроса проста: нравится ли вам насиловать? — он сохранял беспечное выражение лица и гордо поднятую голову, держа руки за спиной. — Что ты несёшь? — процедил Кормак. Стоило парню произнести это, как скулы Драко моментыльно вытянулись, а спокойные серые глаза засверкали. Он выудил из-за спины палочку, в ту же секунду стянув шею Кормака петлёй из древка. Невербальная магия была усвоена им безупречно. — Я повторю: вам нравится насиловать? — Н-неет. — с ужасом смотрел на него парень. Двое других поспешно попытались удрать, за что получили по паре заклинаний, брошенных через спину, и упали, не имея возможности встать от боли и действия проклятья. — Тогда почему же вы занимаетесь тем, что вам не по душе, джентльмены? Почему подкараулили, пытались раздеть, насмехались, и околдовали? Не это ли противоречит вашим желаниям? — Мы просто развлекались... — промямлил тот, лишаясь воздуха. Драко стянул петлю туже, и кожа парня раскраснелась до нечеловеческого оттенка. — Дивное развлечение, под стать волшебникам из высшего общества. — Драко ощутил, что парень теряет сознание, и резко отпустил верёвку. Кормак повалился на пол. — Это твоя идея, но без сознания лежат твои дружки. Не расслабляйся, Маклагген, тебе ещё тащить их. — Драко выкинул оставшиеся палочки в окно. — Ах да, руками. Малфой использовал заклинания, оставившие на теле парня повреждения в виде синяков и гематом. Он пнул ботинком юношу так, что у того брызнули слёзы, резко развернувшись к двум парням, попытавшимся встать. — Эверте Статум! Обоих подбросило к потолку, и прокрутившись, они снова повалились на пол, откашливаясь кровью, и жадно глотая воздух от боли. — Впредь будете больше знать о женской чести. — холодно бросил он. — Хорошего вечера. *** Тёплый свет ванной оттенил цвет кожи, и девушка отбросила тяжёлые кудри за плечи. Жжения на коже не осталось, но её тело запоминало каждое прикосновение. Бледная кожа всё ещё жила той ночью. И девушка снова выглядела безупречно, но сегодня, глядя на себя, она не произнесла "спасибо вейлам". Губы снова покрывал насыщенный бордовый оттенок, но девушка помнила вкус своей крови. Дафна провела по руке острым ногтем, и позволила улыбке расцвести на губах. Снова. Когда после двенадцати часов занятий тёмной магии она выходила из своей ванной, озаряясь той же улыбкой, каждый видевшей её мог перенять тот свет. Она напоминала луч в вездесущей темноте, и, вероятно, первая вещь, уготовленная ей домом Дэ Вэллио — умение светить, когда её саму поглотила тёмная магия, и собственный мрак. Этот навык, наверное, был одним из главных секретов. Проявлять интерес как к разговору о торговых флотах, так и о приготовлении безупречных блинчиков. Она должна была быть эрудированной, вовлечённой, и известной каждому, за секунду осознавая, в каком образе окажется сегодня. Вероятно, описывая Дафну, каждый из встречаемых ей с детства говорил бы о совершенно разной девушке. Сколько их было? Дафна Дэ Вэллио в каждом из своих проявлений знала, кем она предстанет, и к чему это приведёт. Главное не допускать трещин на фарфоре. *** Ребята уселись за гриффиндорский стол. Посуда звенела, из-за звуков голосов приходилось всё кричать друг другу на ухо, и Дафна отметила, что полностью привыкла к этому. Неожиданно, гул немного стих. В зале появился Кормак Маклагген. На его лице живого места не осталось. Свежие синяки покрывали лицо, он шёл нахмурившись, и выискивая что-то глазами. Тем же могли похвастаться и его друзья, подошедшие сзади. Сложить два плюс два оказалось просто, но совсем не обнадеживающе. Юноша метнулся к гриффиндорскому столу, тут же найдя её. Словно ощущая. — Довольна? Её окружили нескончаемой смесью вопросов. Она словно кожей ощущала десятки взглядов, что метались от неё к трём избитым парням, и вновь к безупречно выглядящей Дафне, что вновь сияла, снова несла за собой разрушение для них в той или иной форме. Недостаточно. Они не понесли того, что она мечтала преподнести им. Дафна пообещала, что каждый из них покинет школу. Оставалось лишь вспомнить собственное имя. *** Цветочный аромат, вызывающий головную боль, въелся в голову, когда Драко беззвучно вошёл в класс с опозданием. Флитвик, ведущий лекцию прервался на короткое "Проходите, Мистер Малфой", и он один сел за последнюю парту. Слова профессора звучали в голове снова и снова. Старик, кажется, каждый урок повторяет одно и то же? Всё, казалось, было очевидно, и единственной мучившей его вещью был вопрос: "Неужели им воистину интересно слушать это день за днём?" Казалось, единственным минусом пребывания в положении "умного, но ленивого" был в однотипности людей вокруг. В какой-то момент, будучи маленьким мальчиком, который нашёл нечто, в чём он действительно выше других, помимо излюбленной фамилии, люди вокруг начинали иметь роль картонных фигурок. Их разговоры стало возможным предугадать, шутки перестали вызывать улыбки, а их радости уже не казались и чуточку стоящими. Драко усмехнулся, глядя на свои ладони, вспомнив, как в детстве, опешив от ужаса и злости, прокричал: "Да почему я вообще родился умным ребёнком?!" Дафна, подпирающая щёку кулаком, без интереса смотрела в окно. Она прекрасно знала всю ту информацию о невербальных заклинаниях, которую Флитвик преподносил уже второй месяц. Девушка тихо зевнула, тяжело вздохнув. — Итак, сейчас вы будете работать в парах, применяя различные невербальные заклинания друг к другу. — произнёс Флитвик. Студенты повернулась друг к другу, слушая задание. — И я вижу, что у вечно опаздывающих Мистера Малфоя и Мисс Дэ Вэллио нет пары, так что, Мистер Малфой, будьте добры... — он указал на парту Дафны. Та продолжала смотреть в окно. Игнорирование можно было считать лучшим наказанием. Драко опустился на стул рядом с ней. Минусом поздних приходов ставало лишь то, что он не был единственным, кто обожал последним усаживаться вдали от цивилизации. Гриффиндорская гордость не давала ей перестать задирать подбородок. — Не дрожи ты так, это всего лишь я. — тихо промолвил он, практически ей на ухо. Её глаза напряжённо пожирали профессора, будто Малфой был слепой зоной. Дафна выдавила смешок с небольшим опозданием. — Что ж, подкарауливать в коридорах ты тоже неплохо умеешь. — она взяла палочку двумя указательными пальцами, и повернулась к нему. Особо занимательным упражнение не казалось: невербальные заклинания, что не могли быть опаснее щекотки на мизинце. — Удушающее входит в список безопасных? — спокойно произнес Драко, несмотря на отсутствие воздуха от её приёма. Девушка вознесла палочку, и Малфой схватил её за запястье: — Будь готова к атаке любого рода. — он показал ей её отнятую палочку, и положил её на стол. Девушка, рассмеявшись, начала нагревать его ладонь своей же кожей. Парень терпел, поразительно долго и спокойно, но когда девушка резко возвела температуру, он отнял руку. — Будь готов к атаке любого рода, Хорёк. — она поправила волосы. *** — Готова? — задорно сказал Гарри, держа свою "Молнию" в руках. — Тебе сказать вежливо, или честно? — Дафна сглотнула, почти переходя на крик. — Там столько гула, что я не услышу фанфары. — она завороженно взглянула вверх. Матчи Шармбатона имели совершенно иной вид, но это скорее напоминало бои без правил с кувалдами. — Насчёт этого можешь не переживать. — хихикнул Рон. И Уизли оказался прав, звук фанфар оказался оглушительным. Трибуны взревели в ожидании команд. — Пора. — Гарри быстро взял воздух носом, подавляя волнение. Команда вышла на поле под звуки криков трибун. Дафна отыскала глазами Гермиону, сидящую рядом с Парвати и Лавандой, в забавной шапке, и гриффиндорском шарфе. Нотт, с другой стороны поля, пнул Блейза в бок, и тот, повернувшись к гриффиндорской сборной махнул Дафне рукой. Девушка улыбнулась, увидев его зелёный шарф. Лишь когда Мадам Трюк издала свисток, означающий начало игры, Дафна взлетела вместе с остальными ребятами, занимающими свои позиции. Гарри привычно выплюнул что-то в сторону Драко. Игра началась. Манеру Слизерина охарактеризовать она была не в состоянии: нещадные, резвые, и совершенно забывающие о любых отношениях на поле. То, о чём её предупреждали, но совершенно не убедили. В очередной раз уводя квоффл у слизеринских охотников, еле успевая бросить его в кольцо соперников, она заметила Гарри, который шатался из стороны в сторону. Дэ Вэллио отыскала глазами снитч, что безнадёжно ускользал от него. Тёмная фигура впереди опережала Гарри, умудряясь дезориентировать и сбивать с метлы. Агрессивная манера игры, резкие движения — Малфоя можно было узнать по одной только остроте полёта. Ей не доводилось видеть игру змеиного факультета, но все как один, казалось, считали, что этот матч последний в жизни. Поймав брошенный ей квоффл, и бросив усталый взгляд на табло, она отчаянно выдохнула: они отставали на двадцать очков, а пока Гарри безнадёжно удирал от Малфоя, вариантов оставалось немного. "Ну давай же, Поттер." Он ничего не видел, главная его цель — искать снитч — казалась невозможной. Гарри встрепенулся, растерянно кивнул, чуть вздрогнув повернул голову, тут же рванув за снитчем, как только заметил его. Малфой неустанно двигался следом. Устремив взгляд на нешл, она, еле слышно прошептала "Конфундус", и скрылась как можно скорее, стремясь вниз. Ей не осталось занимать и минуты, и едва ли кто-либо еще был способен на подобное. Девушка не стала наблюдать за ним, тут же скрываясь: парень был не глуп, и отыскал бы виновника. Но если всё пошло по плану, то через несколько секунд... — Гарри Поттер! Гарри Поттер поймал снитч! Гриффиндор получает 150 очков! — объявила ведущая матч Полумна. Дафна вальяжно взмыла выше, осматривая команду. Они тяжело дышали, радостно выкрикивая что-попало. Юноши и девушки обнимали друг друга прямо на мётлах, а трибуны противников, казалось, действительно пережили последний в их жизни матч. Гриффиндорские трибуны не унимались, игроки не могли отпустить друг друга на пути к раздевалкам, по дороге до гостиной, воспевая знакомые лишь им песни, и выплёскивая эйфорию. Команду одарили радостными объятиями, стоило им добраться до гостиной. Дафна сидела на кресле чуть поодаль, глядя на уставшего, счастливого Гарри. Девушка залилась смехом, поаплодировав в ответ на вопли. Они победили, но она, кажется, спасла этот день. Единственной, кто не присоединялся к всеобщему веселью была Джинни, вглядывающаяся в прыгающих от радости издалека. Девушка, не моргая, смотрела на Гарри, весело болтающего с командой. В ней таилось необузданное сожаление, желание, вот только было слишком поздно. И Дафна тут же отвела взгляд. *** — Конфундус, значит. — Тео многозначительно покосился на неё. — Ничего личного. — Все Гриффиндорцы одинаковые. — Астория устало утроилась на кресле. — Вы рассказали Малфою? — обернулась она. — Мы-то не расскажем. Но на следующей игре Грегг и Винс на тебе отыграются, я обещаю. — засмеялась Пэнси. *** Утро было слишком романтизировано, Драко окончательно осознал это, глядя на своё отражение после отсутствия сна. Скандал с медовухой, о котором говорил каждый второй уже где-то неделю не давал покоя никому. Слушать жалкие теории и мерзкие сплетни было отнюдь не сложно. Чем дальше люди от правды, тем больше шансов, что он сможет спокойно спать. Но Малфой прекрасно знал, что те, кто действительно близки к истине высовываться не станут, а избавиться от них ему не удавалось. Его оценки парадоксально снизились. Он почти не появлялся на некоторых уроках, а единственная активность состояла в кратко брошенных правильных ответах на занятиях. Учителя пытались проводить с парнем беседы, и всё бы шло хорошо, удостойся он явиться на них. Юноша продал бы остатки своей успеваемости за спокойный сон. Немая ирония оснащалась тем, что на смену снов, полных криков, крови и убийства, посреди которых он просыпался в поту, пришли другие. Девочка. Маленькая, иногда старше, а иногда совсем взрослая. Она опускается по стене на пол, кричит, словно околдованная. Но в этой истерике нет чар, её не пытают Круциатусом, и не спаивают зельями. Она всего-то возвращается в свою комнату. А иногда разговаривает с кем-то, красочно описывая что-то не значительное, стоит в шёлковой голубой форме. Светлый, украшенный цветами замок, посреди ухоженных садов, безупречно выглядящих девушек и парней, и благоприятному обществу вокруг неё. Она любила это место ровно настолько, насколько вообще можно было любить. Её мимика оказалось очень интересным экспонатом, как и мысли. Или так было только во снах, обстановка которых была настолько интимной, что у него появлялось ощущение, что он за ней подсматривает. Он видел место, где она провела детство. Отчётливые картинки людей. И по началу, девочку узнать ему не удалось. Но видя всё больше белых волос, он отчётливо понимал, чем были раздражающе яркие картинки. Прошлое? Он испытывал желание отвертеться от бесконечного смеха в голове, но было бы глупо утверждать, что видеть безупречную, на первый взгляд, жизнь этой девушки было хуже, чем метаться в кошмарах и тонуть среди тел каждую ночь. Но и его жизнь казалась прекрасной. Ночь за ночью он видел всё больше и больше. На сколько схожими были их пути? Достаточно, чтобы он мог воспринимать её как угрозу. Он видел, как неустанно её учили, как готовили к будущему, как она измождённо падала на траву, бессильно выслушивая новые указания. Проникся ли он сочувствием? Нет. Подобная картина была чересчур распространена. Он почти не видел разговоров, сменяющих картинок её детства было больше. Дафну тренировали равносильно ему. Точно так же, как и мальчишек из подобного общества. В одночасье с уроками этикета, литературы, языков, что подобало леди, она обучалась тёмной магии. Он видел её отца. Рассудителен, преисполнен жестоким сарказмом. Он целовал маленькую Дафну, одаривая её игрушками, а потом осознанно оправлял её на уроки легиллименции, где она теряла сознание, учась магии по двенадцать часов. А потом он сам приносил ей чай, и спрашивал бархатным французским "как дела у моей малышки?" Её растили как леди, безупречную статую, и как солдата, тёмного мага, убийцу. Секунду назад её отец играл с ней и подавал ей руку, чтобы она слезла с коня, а уже в секунду девушка, лежала в грязи под дождём, пока её отец кивком приказал её тренеру продолжать снова и снова, равнодушно взирая на дочь. Паркинсон была права — они чертовски похожи. И каким же образом, выращенная нарциссичным и безжалостным человеком, контролирующим Магический Мир Франции, не зная пощады в свой адрес, и не понимая слова "отдых", Дафна научила излучать свет? Как Дафна не стала такой, как её отец, или такой как...Драко? Вопрос мучал его, пока он не увидел её мать. София Дэ Вэллио — вот, кого можно было назвать ангелом. Она оказалась в его голове ровно в тот момент, когда ему почудилось, будто он увидел уложенные белые локоны своей матери, опечаленный взгляд Нарциссы. Но он ошибся. Это была совершенно иная леди, выданная замуж в ровно в таких же обстоятельствах, что и Миссис Малфой. София пила чай из фарфоровых чашек, по долгу сидела в саду, и имела замечательный вкус. При желании ответить на вопрос "откуда в Дафне этот свет?", можно было просто взглянуть на эту женщину. Она не спорила, не смела перечить мужчинам, а добивалась своих целей иными путями. Никогда не выказывала открытых намерений, и предпочитала действовать тихо и продуктивно. Их женская линия семейства прославилась своей аномалии крови, о которой ему удалось что-то узнать. На протяжении многих веков все женщины были минимум на четверть вейлами, и каждая из них чистокровна. Связи с полукровками, магглами не имели значения. Он мог бы счесть это отвратным, но наблюдая за жизнью Дафны, словно за какой-то книгой, он не имел желания выражать какое-либо мнение. Ему было плевать, лишь бы его сны не вернулись к тому, что в них было. Драко устало поднялся с постели. Спину ломило, а идти на завтрак в привычной компании совсем не хотелось. Вчера кто-то использовал Конфундус на нём, и узнавать, кто это не имелось никакого желания. Он оделся будто автоматически, выйдя из гостиной одним из первых, пока Блейз и Нотт мирно сопели. Было довольно холодно. В коридорах школы мало кто разгуливал в такое время. Он тревожно вглядывался вдаль, тяжело дыша. Цветочный запах. Нет, нет... Не сейчас... Только не это. Словно сирена, вышедшая из морских глубин, в попытках потопить корабль. Дафна улыбалась, идя по коридору с невообразимой лёгкостью в шёлковом белом платье с кружевами. Она прошла рядом: — Не бойся ты так, это всего лишь я. — девушка протиснулась мимо него в узкий коридор, повторяя его же фразу. — Не люблю начинать утро с того, что Пожиратель Смерти перегораживает путь к трапезе. — Что ты сказала? — он откинулся о стену так, чтобы она не могла пройти. — Голоса в голове? — она вздохнула. — Я сказала, что мне не очень приятно, когда меня касается юный Пожиратель Смерти. — Тебе не достаёт шокированного взгляда, когда ты кричишь о чём попало на весь коридор. Знаешь, подобное воспитание тебе могли привить разве что на ферме. — И что останется от маленького аристократа, если я прокричу это всему Магическому Миру? — Тогда маленький аристократ прокричит о том, как тебя пытались выдать замуж в тринадцать, или, может, как в одиннадцать на тебе использовали Круциатус с позволения твоего папочки? Думаешь, маленькая аристократка обрадуется таким слухам? — Нам есть что рассказать. Она понятия не имела, чем он был. Не представляла, как эти слова вылились из его уст. Об этом не знала и единая душа здесь. В его глазах стояла поразительная уверенность. Как просто будет узнать, кто такая Дафна Дэ Вэллио — говорил он. Малфой считал, что соберёт досье. Вот только ответ «нет». Узнать, кто такая Дафна Дэ Вэллио было гораздо, во много раз сложнее. — Но твой прокол в том, что закрыть рот ты не способна. Она мимолётно, не осознавая своих действий, раскрыла глаза. Секунду назад девушка собиралась пройти мимо, но её ладонь горела, впечатавшись в его щёку, и оставив красный след пальцев. Драко прищурился, несколько секунд смотря прямо перед собой. Его ударили. Его ударила женщина, что любой, обладающий его фамилией человек назвал бы смехотворным. Она посмела дотронуться до него, не произнося ни слова. Сама не ощутив содеянного. Он коснулся рукой красного следа, и его губы расплылись в улыбке: — В животном мире иных способов просто не находят. Но об этом она совершенно не думала. Её голова разрывалась при мысли о сказанном. Рука горела, вот только откуда он узнал? Был единственным в этой чёртовой школе, кто знал настолько много. Больше её друзей, больше её молодого человека. "Кто ты такой, чёрт возьми...?" Он снова заставил её вспоминать всё. "Давай, Даф. Это всего лишь животное." "Ему же больно." Писк сквозь слёзы, абсолютно никого не интересующий. Она не хотела нести боль. Маленькая девочка, чей отец поймал её на подслушивании его разговоров. "Теперь ты знаешь слишком много. Знаешь, чем это черевато?" Девочка не знала. Девочка не знала, но прекрасно понимала, что ей снова будет очень и очень больно, что бы папа не вынес как приговор. "Я не расскажу..." "Разумеется, расскажешь, милая." — он присел на корточки перед ней, вытирая слёзы с румяных щёк девочки. "Ты расскажешь всё, стоит тебе ощутить боль." А девочке предстояло ощутить много боли. Боли за свой род, свою фамилию, и родовое знамя. "Забвение, либо уроки окклюменции: выбирай." Эти уроки стали не многим лучше уроков тёмной магии. В её сознании копались, месяцами пытаясь обучить защищать его. Слишком рано, слишком быстро. Ни один ребёнок не травмировал своё сознание путём подобных практик. И она не осталась бы жива, не умей достойно оберегать свои знания и воспоминания. А Гордон рассчитывал на знания своей девочки. "Ещё раз, Легиилименс!" Дафна понятия не имела, кем был её отец. Он был просто...папой. Но год за годом маленькой Дафне предстояло узнать, что он отнюдь не просто папа, а Гордон Дэ Вэллио, за чьим именем стояло подводных камней, что она не смогла бы вынести. Девушка никогда не слышала его крика в свой адрес, он не позволял себе выказывать на ней злость. Его жестокость была иной: он изводил её молчанием, игнорированием, и полным отрешением от детства. "Ты поняла меня, мышонок?" Всё, чему её учили: быть умнее, хитрее, дальновиднее. Всегда держать язык за зубами, и оставаться хладнокровной в своих решениях. "Знай, когда нужно замолчать. Быть женщиной — твоя привилегия. От тебя не ждут превосходящих действий, играй с ними". Она ненавидела его так же, как и любила, прекрасно понимая, что его власть и влияние никогда не будут в её руках. Никто и слушать не станет. Он подарил ей всё, не оставив достойного варианта идти против. Дафна могла брать лишь то, что дают. Ей была уготовлена судьба. Дафна была благодарна за каждый навык, урок, и всё то, что вкладывали в неё шестнадцать лет. Но смотря назад, она прекрасно понимала, что причина была лишь в том, что взращивать в девочке то, чего от неё не ожидают было его разумным приёмом. Никто не знал об умениях Дэ Вэллио: никто не стал бы говорить старшему поколению о том, что она смогла бы ограбить их, если бы пожелала. Дафна Дэ Вэллио — проект, безупречно продуманный её отцом. Оружие, сгусток темноты и фарфоровая кукла. Она умела держать осанку и печь печенье, а так же управляться с охранными системами и забираться в головы. Отец знал, что девушка — неожиданность. Никто не ожидает, что их мальчики, наследники империй будут успешно обмануты. Кто же станет приспешником Гордона? Дафну учили быть хорошей женой, и прекрасной руководительницей. В мире напыщенных мужчин не хватало одной леди, способной незаметно пойти по головам. "Я не хочу управлять под мужским именем." — сжала челюсти девушка, смотря на устроенный приём в садах их замка. — "Посмотри на них, папа! Я способна узнать всё, что нужно, обыграть, и если надо..." — она выдохнула. "Мышонок..." — его бархатный тон всегда выводил её из себя. В любом возрасте. — "Ты будешь управлять под любым именем, как только возымеешь его." *** Кабинет Альбуса Дамблдора был одним из самых завораживающих, что ей доводилось встречать. — Садитесь, Мисс. — он указал на стул напротив своего большого стола. — Может, чаю? — Нет, благодарю. — Тогда мне остаётся лишь позволить Вам говорить. — Меня пытались осквернить, профессор Дамблдор. *** Едва ли она представляла себе иной вечер, описанный как «хороший». Гостиная Слизерина привычно гудела. Голоса, смех, и крики доносились из каждого угла тут и там. Ей не нужно было являться в гриффиндорской мантии чтобы дабы казаться всем дивным зверьком. Достаточно было не менее элегантных тканей, что носили змеи. Даже красный свитер Нотта не был связан его бабулей, или подарен на Рождество, каждый атрибут на их телах, в их головах был безупречен. И она знала, что именно они — те, с кем она делила ту жизнь, что ей досталась. Именно эти бывшие дети выросли в готовые машины для убийств, не знающие свой день без дорогих парфюмов и разговоров за огневики. Дафна, спокойно пробираясь сквозь толпу, отыскала своих ребят на привычном месте. — Поздравьте меня. — она плюхнулась на диван рядом с Тео. Её чёрное платье поблескивало от света зелёного пламени. Широкие рукава переливались, смыкаясь на запястьях, а прозрачные, сетчатые перчатки словно предназначались для похорон особой династии. Одна решённая проблема была. Оставалось разобраться с одной платиновой макушкой, и, если она правильно понимала, единственным её вариантом было самое ненавистное — разговор.