Lars the Human

      — Ты как, в норме? Все кости целы?       Санс поднял голову. На него в ответ смотрели две пары обеспокоенных алых глаз, переливающихся, словно огранённые драгоценные камни. Близняшки всё ещё крепко держали его в своих руках, нисколько не ослабляя хватку, словно боялись, что он ненароком выскользнет. Санса не часто так хватали, так что ощущения были странными, но в то же время… он понимал, что, если бы они этого не сделали, сейчас от него осталась бы только кучка серого пепла, размазанная по дороге.       Кстати, об этом. С трудом оторвав взгляд от Рутилов, Санс бросил взгляд туда, где только что стоял: каменный кулак кластера пробил землю в том месте, пустив по земле глубокие трещины, а сам виновник торжества уже поднялся и расправлял конечности. Сам Санс и его внезапные спасители его уже не беспокоили — лицо, усыпанное кучей глаз разного цвета и формы, было повёрнуто в противоположную от них сторону, туда, где стояли остальные члены их небольшой спасательной группы. И хотя вид у них был весьма мятый и потрёпанный, они отражали его взгляд без тени страха.       — Ну надо же. А вы быстро бегаете, — прокомментировал Флауи, тщетно пытаясь скрыть надломленность в интонации и неловкость в движениях. Видимо, не зря Санс использовал все имеющиеся у него в арсенале атаки. — Жаль только, что вы всё равно опоздали. Всё ваши приятели уже давно превратились в пыль! Осталось только прикончить этого горе-комика и…       — Ага, хорош заливать, — отозвался запыхавшийся, но отчего-то полный оптимизма Ларс. — Никого ты не убил, потому что мы предупредили всех и спрятали там, где ты никогда их не найдёшь! И даже если бы нашёл… Он не позволил бы тебе никого убить.       Санс озадаченно сдвинул брови, совершенно не понимая смысла последней фразы. Он? Кто «он»? Если Ларс сейчас говорил о Сансе, то у него какая-то неоправданно большая в него вера. То есть, разумеется, скелет сделал бы всё возможное, чтобы не дать Флауи добраться до их друзей — но он же не Андайн, в которой решимости достаточно даже для того, чтобы из мёртвых воскреснуть, только бы не признать поражение!       Тем временем Ларс, догадавшийся, что ни один из присутствующих не понял, к чему он ведёт, с какой-то торжествующей и заговорщической улыбкой пояснил:       — Думаешь, я не слышал его голос? Папируса. Он же там, с тобой, не так ли?       Несколько пар изумлённых глаз резко вперились в него: кто — с неверием, кто — с жалостью, а кто и вовсе как на умалишённого. Санс и сам, должно быть, выглядел потрясённым. Слышать имя младшего брата было больно, словно душу рвали на мелкие кусочки, сшивали ржавой иглой и снова рвали, не позволяя ранам даже слегка затянуться. Но одновременно с этим он ощутил подрагивающий в душе огонёк надежды; пускай он и был совсем слабым, хрупким и готовым в любой момент снова потухнуть…       Андайн немного перевесилась через плечо короля, который до сих пор держал её на своей спине, и громко шепнула:       — Ларс, если это шутка, то я…       — Стал бы я шутить в нынешней ситуации! — почти оскорблённо перебил тот. — Говорю же, я его слышал! Когда этот хрен пытался раздавить нас, помнишь? Ты же не думаешь, что он сам замешкался — это Папирус остановил его! И он же не позволит Флауи обидеть кого-либо ещё.       Тут Ларс сложил руки рупором и громко добавил:       — Верно, Папс?! Хорош прятаться, я тебя слышу!       Ошарашенный последними новостями Санс обмяк в руках всё ещё сжимающих его Рутилов. Подкосившиеся ноги его совершенно не держали. И хотя долгожданного ответа на крик Ларса не последовало, душа скелета всё равно горела так, будто Папирус был снова рядом, совсем близко, практически держал его за руку…       — Вообще-то, это вполне реально, — неожиданно согласилась Родонит. — Если подумать, кластер поглотил его, а не уничтожил его оболочку. В таком случае, это могло быть нечто вроде слияния, просто… более грубая его форма?       — Что за бред вы там несёте?! — огрызнулся уставший от их болтовни Флауи. — Здесь, в этом теле, есть только я. Это только МОЯ игрушка! И никто из вас, мелких букашек, не помешает мне веселиться!       Его голос был нестабильным: становился устрашающим, ломаным, словно передача в телевизоре, прерывающаяся помехами; срывался на тихий, отчаянный писк; хрипел и завывал, подобно какому-то адскому созданию. От хаотического, бессмысленного нагромождения звуков голова шла кругом.       — Я убью вас. Разорву на кусочки, сотру в порошок. Всех, до единого!       Шипастая лиана, тяжело перекатывающаяся по полу позади него, медленно поднялась, обрушив на стоящих внизу грозовую тень… Но тут же вспыхнула в пламени и принялась дёргаться и врезаться в стены, сбивая с себя огонь. Ларс оглянулся на Азгора, но тот ответил ему озадаченным взглядом. Но если не он, то…       — Спасибо, что позаботились об этом парне, — произнёс голос за спиной Рутилов. А в следующую секунду из-за их тени вышла Ториэль, тронув правую близняшку за плечо и одарив нежной улыбкой. — Каждая жизнь в подземелье значит для нас с мужем бесконечно много. Поэтому, видимо, я теперь в долгу перед вами.       — Тори… — прохрипел Санс, но та приложила палец к своим губам, призывая его к молчанию.       — Ты сделал всё, что мог, Санс. Спасибо тебе. А теперь, пожалуйста, остальное предоставь нам и уходи в безопасное место. Ведь твой брат не простит нас, если ты останешься стоять до конца.       Почувствовав, как глаза на секунду защипало при очередном упоминании Папируса, Санс кивнул, заодно притворившись, что просто вытер пыль с лица. И, бросив Рутилам короткое «спасибо», резко и беззвучно растворился в воздухе.

***

      Андайн кинула Ларсу и Рутилам по копью. Как они и договаривались, пока спешили к лаборатории: сама она активно сражаться в таком состоянии не могла, а они будут приносить пользу только с магическим оружием в руках. Судя по напряжению, проскользнувшему по лицам обоих близнецов, Ларс не был единственным, кому копья казались тяжеленной ношей, но выбора у них не было. Придётся постараться. Придётся вспомнить всё, чему Андайн невольно научила его в тот день, когда они сражались на мосту. Кто бы мог подумать, что этот опыт так ему пригодится.       — Вот так, осторожнее. Держись крепче, — Родонит перехватила раненную у короля, предоставив ему возможность также присоединиться к битве. Себя она за умелого воина никогда не считала, а потому вызвалась стать опорой для Андайн, пока та прикрывала остальных на дистанции; мерцающие стрелы цвета морской волны скользили по воздуху, аккуратно огибая тела союзников и ослепляя кластер, мешая ему добраться до них. А заодно понемногу разрезали толстые лозы, помогая остальным избавиться от них. Всю тактику грядущего боя они успели проговорить по пути, а потому действовали сейчас чётко и слаженно — не было даже надобности в словах. Рутилы идеально подбирали момент, чтобы подкинуть своего капитана вверх, Ларс успевал отходить как раз вовремя для того, чтобы Азгор мог обрушить на очередную лиану всю силу своего пламени. Даже королева, которая не присутствовала на обсуждении, умудрялась каким-то образом предугадывать чужие ходы, не мешая, но безупречно выполняя свои атаки. Родонит следила за происходящим мечущимся взглядом. Сердце сжималось каждый раз, как шипастые лозы проносились в опасной близости от капитана и Рутилов.       — Родонит, это правда?       — Что? — растерянно откликнулась она на вопрос Андайн.       — Что ты там сказала про слияние. Папирус… он в самом деле может быть жив?       — Никто не умирает во время слияния. Оно объединяет тела и сознания, создавая нечто совершенно новое, но не уничтожает тех, кто его составляет. Совсем напротив. Слияние может даже оказать нечто вроде исцеляющего эффекта на обе его части. Поэтому многие самоцветы предпочитают оставаться в слиянии на протяжении всей жизни…       Делясь с ней своими знаниями, Родонит наблюдала за тем, как потоки огня, создаваемые королевской четой, шипя и извиваясь, обжигали кластер с обеих сторон и, сталкиваясь, образовывали собой мощный взрыв. Почему-то огонь приносил Флауи максимум неудобств. И, кажется, со временем его восприимчивость к нему только усилилась — по крайней мере, Родонит предположила это, глядя на отражающуюся на лице их врага боль. И то, как отчаянно он пытался избежать прикосновения пламени. На мгновение что-то внутри неё сжалось от мысли, что те, кто находятся внутри него, могут испытывать такие же муки.       — В случае с кластером, я думаю, проблема в том, что слияние с ним чаще всего происходит не по обоюдному согласию. Он делает это из чувства страха, одиночества или повинуясь рефлекторному желанию защитить кого-то. В итоге, сознания внутри него оказываются скреплены между собой… кусками.       Андайн вздрогнула от этой фразы: магические стрелы, которыми она всё ещё старательно руководила, прислушиваясь к словам Родонит, замигали и слегка сместили курс, едва не полоснув Ларса по ногам. Заметив это, самоцвет тут же поторопилась объяснить:       — Я имею ввиду, они не до конца сливаются сознаниями! Как ты могла заметить, я и Флюорит воспринимаем себя как единое целое. А те, кто живёт в кластере, всё ещё существуют отдельно от других. Проще говоря, кластер — это не «я», а «мы».       — То есть, Папирус, если он там, может частично влиять на действия Флауи? И это как раз произошло в тот раз, возле Руин?       Родонит на секунду задумалась, прежде чем кивнуть.       — У меня есть подозрение, что влияние остальных составляющих должно распространяться и на Флауи. Они могут перехватывать управление телом и эмоциями. Зависит от того, насколько сильно они этого захотят…       Андайн хотела было спросить что-то ещё — но громкий рёв кластера заглушил все остальные звуки. Очередная отсечённая лиана с грохотом рухнула вниз, чудом не прибив проскользнувших под нею близнецов, а сам Флауи припал к земле, точно раненый зверь. Его огромное тело дрожало так сильно, что, кажется, вместе с ним дрожали земля и стены. Он пытался пошевелиться, но полученные раны, очевидно, не позволяли ему сделать хотя бы одно лишнее движение. Родонит не сомневалась, что все понимали — не время медлить. Они должны были…       — Нет… Это не честно! Всё вовсе… не должно быть так, — из глубины кластера донёсся глухой всхлип. Родонит неосознанно подняла взгляд наверх, к самому лицу кластера, в растерянности распахнув глаза. Вмиг онемевшие пальцы дрогнули и буквально впились в тело Андайн, как будто это могло помочь ей справиться со вспыхнувшими в груди непонятными чувствами…       Устрашающего вида гигант       — Больно… Мама. Мне так больно…       говорил голосом маленького ребёнка

***

      Ларс и Рутилы в замешательстве переглянулись. Никто из них совершенно точно не ожидал такой перемены в поведении Флауи. Копья, которые они сжимали в руках, отчего-то показались ещё тяжелее, чем раньше, но когда пират уловил краем глаза приближающуюся к ним фигуру королевы, он всё равно сделал над собой усилие и предостерегающе выставил оружие, закрыв её им.       …и тут же безвольно опустил его и застыл как вкопанный, ощутив странный укол в груди.       На лице Ториэль отражалось столько эмоций, что сложно было ухватиться за какую-то одну. Шок, боль, страх, готовый в любой миг перетечь в настоящую панику. Её глаза лихорадочно блестели, будто годами сдерживаемые слёзы теперь готовы были вырваться наружу в истерических рыданиях, а руки судорожно сжимали ткань одеяния. За долю секунды она, кажется, постарела на несколько лет.       — Ваше В… Ториэль? — осторожно обратился к ней Ларс. Она как будто его не слышала: только продолжала смотреть на кластер так, словно в данный момент для неё не было ничего важнее. Пират с трудом оторвал от неё взгляд и осмотрелся, с изумлением обнаружив точно такое же выражение на лице Азгора.       — Что происходит? — до ушей Ларса донёсся озадаченный голос одной из близнецов. Хотел бы он сам знать.       — Аззи… Аззи, — дрожащим, сорвавшимся на тихий всхлип голосом произнесла наконец Ториэль. — Мой малыш…       — Аззи?       Ларс сам не ожидал, что, повторив имя, которое слышал впервые в жизни, вдруг почувствует такую скорбь. Кажется, глядя на королеву, за секунды изменившуюся до неузнаваемости, он перенял все её эмоции. Что-то внутри него осязаемо дрожало и пульсировало, просило о чём-то, что он пока не до конца понимал. Требовало сделать что-то. Что-то исправить. Кого-то спасти.       — Кто это? — тихо спросила у Андайн Родонит.       — Азриэль. Сын короля и королевы. Но, — амфибия помотала головой, будто сбивая наваждение, — он погиб много лет назад.       — Тогда… почему королева назвала так кластер?       — Я… не знаю?       Ториэль шагнула ещё ближе, совершенно позабыв о необходимости держать дистанцию. Она не сводила нежного взгляда с подрагивающего в агонии тела кластера. Он уже не смотрел на неё в ответ, прижав тяжёлую голову к земле.       — Аззи… милый… Поговори со мной. Пожалуйста.       — Придите в себя! — наконец вскрикнула левая Рутил. Близнецы кинулись вслед за королевой и, грубо схватив за плечо, остановили её от дальнейшего приближения к врагу. — Никакой это не «Аззи», это чёртов Флауи! Вы не должны приближаться к нему! Он опасен…       — Нет, нет. Это голос моего Азриэля, — проговорила та, не глядя на них. Крупные капли слёз хлынули из её глаз бурным, облегчающим потоком. — Поверьте мне. Мать никогда ни с чем не спутает голос своего ребёнка…       Ларс неверяще помотал головой. Её ребёнок? В кластере? Вместе с Флауи? Ребёнок, которого она… потеряла?       Пират почувствовал, как его насквозь прошибло холодом. Он ведь уже слышал о сыне короля и королевы — не так давно, сидя на ступенях их скромного дома. История о том, как принц и человек искали способ спасти монстров из заточения, теперь всплывала в его памяти кусочками чужой речи, оборвавшись на самом важном месте.       Что-то пошло не так.       Что-то случилось. С человеком. С принцем.       Ларс медленно поднял глаза на хнычущий кластер, с трудом сопротивляясь желанию отбросить зарождающееся в душе нехорошее предчувствие. А то непонятное чувство в душе продолжало настойчиво толкать на абсолютно самоубийственный поступок…       Ларс аккуратно положил копьё на землю и пошёл вперёд.       — Капитан, стойте!       — Вы с ума сошли?!       Он проигнорировал выкрики самоцветов и продолжил идти, пока немного не сократил расстояние между собой и кластером. Выглядел тот неважно. Все их атаки нанесли ему множество повреждений: кристаллическая кожа пошла трещинами, кое-где обуглилась, а остатки лоз завяли, безжизненными кусками свисали со спины. И в довершение — это совершенно несвойственное ему заплаканное выражение на чудовищном лице.       Это всё ещё был Флауи?       — Что ты… Чего тебе?! — он попытался придать голосу твёрдости, звучать угрожающе, но его жалкие попытки были обречены на провал. Тело Ларса дёрнулось было назад, но сила внутри него уже пригвоздила его к земле. Это было совершенно нелогично, но всё же от пылающего огня ненависти остались только тускло мерцающие угли.       — Хватит, Флауи. Ты проиграл.       — Нет, не проиграл! Всё только началось!       Ларс помотал головой.       — Ты и сам понимаешь, что это конец. Поэтому давай просто прекратим это. Ты всё ещё… можешь повернуть назад.       — Нет… Перестань делать это!       — Я ничего не делаю.       — Перестань смотреть на меня так! Перестань… жалеть меня…       Вопреки отчаянным приказам Флауи, душа — та самая сила, о которой ему говорили все монстры, и которую Ларс почему-то начал ощущать только сейчас — сильно резонировала внутри. И, словно с помощью эхолокации, он улавливал ответное резонирование чужих душ — тех, кто стоял позади него, впереди него, тех, кто был внутри кластера. И в особенности одной конкретной души, неизвестной ему.       И как он раньше всего этого не чувствовал?..       — Отстань от меня. Уходи! — почти умоляюще протянул Флауи, но Ларс не послушался. Звук скрежета когтей по камню заставил всех остальных содрогнуться. — Тогда я разорву тебя на части!       — Слабо верится, — пират не удержался от странной улыбки. — Оставь это, Флауи. Всё закончилось. Признай это уже.       — Нет. Нет, никогда! Я не собираюсь сдаваться! — запротестовал тот. Дрожь заколотила его ещё сильнее, когда он попытался подняться. — Я не хочу. Я… просто… просто прекрати это… Просто дай мне победить!       Длинная узловатая рука кластера зависла прямо над стоящим внизу пиратом. Рутилы, блеснув алой вспышкой, выпрыгнули перед ним, выставив вперёд мерцающее копьё; Андайн порывисто взмахнула рукой, вызвав волну стрел, накрывших их обоих, подобно щиту. Но Ларс даже не дрогнул. Его широко распахнутые глаза продолжали смотреть наверх, даже когда магия на мгновение перекрыла ему обзор. Рука кластера замерла над ними, задрожала, и Флауи, снова всхлипнув, убрал её, прижав к лицу обе ладони.