Nerve

— Вы что, правда не знаете, что это такое? Да ну, ребят. — Йеджи присоединяется к крайне удивленной Рюджин. — Погодите-погодите, это что, та игра, где тебе платят за выполнение странных заданий? — уточняет Минхо. — Да, по сути, «правда или действие», но без правды. — А вы… знаете, что из-за нее в прошлом году умерло два парня? Им нужно было провисеть, зацепившись руками, на строительном кране. — Чанбин смотрит на девушек, как на сумасшедших, недовольно покачав головой. — Это опасно. — Не болтай глупости. Будь это опасным, игру давно бы закрыли. — пожимает плечами Рюджин. — Нерв слишком популярен, чтобы никто не заметил, что это опасно. — А те двое просто были психами. — Хван крутит пальцем у виска и делает глоток соджу. — То есть ты выполняешь задание и получаешь деньги? — интересуется Феликс, краем глаза замечая, как Чан недовольно хмурится. — Именно. Чем сложнее и интереснее задание, тем больше получаешь. Действия придумывают люди, которые тебя смотрят. На словах это не так интересно, чтобы понять, нужно попробовать или хотя бы посмотреть.  — Ну то есть вот например, когда мне пришлось звонить на рандомный номер из своих контактов, чтобы спеть человеку бэйби шарк. Или целовать стоящего ближе всего к тебе человека десять секунд. Это была Йеджи. Или в прямом эфире украсть из магазина упаковку мороженого. Или один мой знакомый- — Рю, если ты не уберешь эту хуйню, я уйду и буду играть гитарное соло твоей нелюбимой песни так, что она будет звучать ещё хуже. — слова Чана смешны, но сам он весёлым не кажется и пристально смотрит на Шин. Та в недоумении поднимает брови и, не очень понимая, что такого сделала, откладывает телефон и в шутку поднимает руки, будто преступница, у которой отняли улику, что для Феликса и Сынмина совсем неожиданно — они привыкли видеть ее как холодную, никого не слушающую девушку. — Хорошо-хорошо, успокойся только. Хан пытается замять ситуацию, переключая внимание на что-то другое. — Так, во что мы собирались играть? «Я никогда не…»? Сынмин как самый неконфликтный в мире человек тут же подхватывает: — Да, точно, — и добавляет. — Кто первым будет? — Я могу — предлагает Чанбин. — Я никогда не нарушал закон. — Что это значит? Ты украл мое сердечко, ты не можешь так говорить, Бинни. — Хан, кажется, выпил что-то ещё раньше и сейчас улыбается во все тридцать два, явно довольный своим гениальным подкатом к собственному парню. Остальные реагируют на это по-разному: Минхо делает вид, что его тошнит, кто-то улыбается, кто-то смеётся. По шоту выпивают Йеджи и Рюджин, но их никто даже не спрашивает ни о чем — с ними всё и так ясно. — По часовой же, да? — уточняет Сынмин, получая нескольких кивков в ответ. — Хммм, даже не знаю, меня никогда не выгоняли из дома. — То есть если я сам сбегал, это не считается? — Минхо, дождавшись отрицательного ответа Кима, ставит бутылку, которую до этого держал в руке, на пол, — Да блять, я выпить хотел. Некоторые смеются над ним, Чан что-то шутит про то, «стоит ли ему вместо соджу предложить кошачьей мяты», а Феликс под шумок делает глоток, надеясь, что никто не заметит. — Феликс? Серьёзно? А выглядишь как мальчик-паинька, который во всём родителей слушается. — усмехается Йеджи, непонятно, то ли пытаясь задеть, то ли просто интересуясь. Зато ее фразу слышат все присутствующие, удивленно переводя взгляды на парня. — Тебя правда выгоняли? — Хан как всегда любопытствует, хотя, может, и не стоило бы. — Ну да, было пару раз. — пожимает плечами Ли, но, видя удивлённо-сочувствующий взгляд Банчана, быстро добавляет. — Вот только не надо меня жалеть. — Отстаньте вы от парня, — Чанбин перебивает своего бойфренда, наверняка хотевшего ещё что-то спросить, ещё до того, как тот успевает издать хоть какой-то звук. —Видно же, что ему неприятно об этом говорить. — Сынмин в этот момент чуть приближается к Ёнбоку и шепчет «прости» на ухо, на что тот лишь отмахивается. — А слабо сейчас придумать что-то, —обращается Минхо к Феликсу, — на что точно смогу выпить и я, потому что я очень хочу выпить, и все остальные? — Как он по-твоему должен это сделать? — вмешивается Чан. — Вы встретились буквально сегодня. Ликс гладит Чана по спине, словно говоря «спокойно» и говорит: — Я всё же попробую. Я никогда не влюблялся в человека своего же пола. К своей бутылке тянутся Сынмин и Минхо; Хан с Бином, переглянувшись и будто без слов договорившись, делают по глотку; а Рюджин и Йеджи, улыбнувшись друг другу, пьют на брудершафт. Чан сидит в полном шоке и не знает, сколько времени прошло. Ему кажется, что вот, все. Ли все понял и больше никогда не захочет не то что общаться, а даже видеть его. И вдруг решает, что пошло оно тогда нахуй, и, заглянув прямо в глаза Ликсу и в них же утопая, прикладывается к бутылке. Минхо похлопывает Бана по плечу и говорит что-то вроде «А мальчишка-то не промах», но он не слышит будто. Его голова словно в большом мыльном пузыре находится, а мозг вообще отказывается функционировать и выдает бесконечную ошибку, хотя Крис почти не пил. Он видит, как Ёнбок смеётся, чуть прикрывая яркую улыбку рукой и почему-то не отводя взгляда от старшего, и зависает ещё сильнее, сердце стучит так, словно стремится и вовсе выпрыгнуть из груди. — Моя очередь. — говорит Крис, когда наконец развисает и чуть успокаивает сердце, — Я никогда не общался с человеком просто из жалости к нему. — Воу, чувак, — Джисон выглядит шокированным, он явно ожидал легких и весёлых высказываний. — это очень серьезный вопрос. Я думаю, нам всем нужно немного времени на размышления. Все выглядят несколько потерянными: они понимают, что вопрос правда не шуточный, к тому же любой из находящихся здесь может принять положительный ответ на себя. Первым пьет Сынмин. У всех глаза на лоб лезут. — Мы с ней обсудили это, сейчас все хорошо. Я делал это просто потому, что не знал, как помочь кому-то, — оправдывается он. Феликс, будто желая поддержать друга, тоже пьет и смотрит по сторонам в ожидании, давая понять, что говорить об этом не намерен. Чанбин оглядывается на Криса с непонятным миксом эмоций на лице. Мельком по нему проходится взглядом Сынмин, и тогда Чан понимает, что Ликс имел в виду именно его. Понимает, видимо, каким-то только одним кусочком мозга, потому что полностью и ясно до него это доходит очень, очень медленно. Он смотрит на то, как пьет Рюджин, но ничего не видит. Он медленно поднимается с дивана и внешне спокойно выходит из комнаты, направляясь к своей. Закрыв дверь, он сползает по ней вниз и перестает сдерживать обжигающие кожу слезы. Больно. Чертовски больно. Разноцветный воздушный замок, построенный из ярких мечт и надежд о взаимности, сотканный из счастливых моментов, проведённых рядом с таким солнечным Ликсом, почти моментально рушится, оставляя после себя лишь облако серой пыли, которая будто бы в легкие пробирается и дышать не даёт. Крис скорее чувствует спиной удары по двери, чем слышит звук голоса Ликса. Он прочищает горло и с усилием говорит: — Нет, Феликс, не надо. — Но хён… — Уходи. — собрав всю твёрдость голоса, сухо отрезает Банчан и от переизбытка эмоций бьет кулаком по двери. Кажется, это срабатывает, потому что парень по ту сторону больше не говорит ничего, да и вовсе никаких признаков присутствия не подаёт. Крис лишь ложится на пол и калачиком сворачивается, обхватывая колени руками и прижимая к груди. Феликс честно хотел бы объясниться, ведь Чан все не так понял. Но, слыша злой голос старшего и удар в дверь, он вздрагивает всем телом и уходит. Выбегает из квартиры на лестничную площадку и, к своему огромному удивлению, встречает там Минхо, чуть не врезаясь в него. — Хён? Что ты тут…? — Да мне кошек надо покормить, решил вот покурить сначала. — парень чиркает зажигалкой. — Ты не поговорил с Чаном? — Нет. Он не захотел. Я, видимо, разозлил его. — А ты ведь же не его имел в виду? — Феликс не отвечает, только отрицательно мотает головой. — Вот скажи мне. — Минхо зажимает сигарету в губах и подносит к ней зажигалку, другой рукой закрывая пламя от ветра, непонятно откуда взявшегося в помещении, но так и норовящего затушить пламя, — Ты и в правду не замечаешь? — Чего не замечаю? — Ёнбок складывает руки в замок, поочередно переминая пальцы, и садится на холодные ступени. «Чану бы точно не понравилось» — мелькает в голове. — Ты ему нравишься. — Ли после упорной борьбы с ветром наконец затягивается, выпуская изо рта клубы дыма, от чего Феликс недовольно морщит нос и отворачивается. — Крису? Замечаю… — вздыхает как-то печально, чуть ли не до боли сжимая ладони. — Очень даже замечаю… — Почему это тебя расстраивает? — Почему тебя это интересует? — Феликс перебивает старшего, прежде чем тот успеет задать ещё какой-нибудь вопрос, на который уж точно отвечать не захочется. — Не хочешь — не говори, дело-то твоё. — пожимает плечами, делая ещё затяжку. Он поворачивает голову на стоящего рядом австралийца, каким-то отрешённым взглядом изучающего медленно падающий вниз пепел. — Угостить? Феликс, чуть ёжась, кивает и с почти нечитаемыми эмоциями принимает зажженную сигарету. Правда, стоит парню затянуться на пробу, он тут же заходится в кашле, вновь морщась, но сигарету не выбрасывает, продолжая попытки. — Я просто не могу ничего сделать. — спустя где-то полминуты тишины произносит Ёнбок, грустно усмехаясь. — Я не могу его отшить, просто не могу. — Минхо понимающе кивает, легонько забрав у младшего сигарету, он всё равно не курит. — А ответить взаимностью я боюсь, потому что не уверен в своих чувствах. Вдруг мы начнём встречаться, а я однажды пойму, что ошибался все это время, и тогда мне придётся разбить Чану сердце, он не заслуживает такого, уж точно. — Он ведь дорог тебе? — Конечно, он почти всё для меня… Кореец на это улыбается уголком губ и, выкинув бычок, направляется к себе в квартиру, а Ёнбок лишь молча идёт следом. Квартира старшего оказывается небольшой, но очень красивой, оформлена она лаконично, в основном серых тонах, мебели там немного, но для одного человека более чем достаточно. Если не знать Ли, то ни за что не подумаешь, что здесь живет молодой парень: все слишком аккуратно, гармонично и как-то блёкло. Нет никакого мусора, никаких вещей, валяющихся там, где им точно не место, как было, например, в соседней квартире, никаких ярких постеров или фотографий на стенах, как было в комнате Ликса в общаге, даже картина, висящая в прихожей, и та выполнена в черно-белых тонах. Кажется, единственное, что приносило хоть какой-то цвет в жизни старшего, это его любимые кошки: две рыженьких и одна серо-коричневая. Теперь Феликс понял, почему кореец так их обожает и будто жить без них не может. — А может быть ты и прав, что ничего не делаешь. Но, знаешь, иногда, чтобы стать счастливым, нужно поставить всё на кон, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. — Минхо замолкает, подбирая слова и заодно ставя на пол миски с кормом, но через некоторое время продолжает, — Надеюсь, ты понимаешь, что все зависит только от тебя. Чан, даже если знает, что так палится, в жизни сам не признается и встречаться не предложит. Слишком он боится тебя потерять. — Вы разве близки? Откуда ты столько знаешь, хён? — Я просто люблю подмечать детали, — хмыкает, — да и Банчана долго знаю. — В кого ты влюблялся? — прежде чем задать этот вопрос Феликс молчит несколько минут, раздумывая о словах старшего, и гладит кошку, что настойчиво трётся об ноги, прося ласки. — Что, прости? — старший искреннее недоумевает. — Нууу, во время игры ты выпил, когда я сказал, что не влюблялся в парня. — А, это. Я влюблён в одного человека из нашего универа. — хмыкает, чуть пожимая плечами, — Но это не имеет значение, он меня даже не замечает. Я уже столько всего перепробовал. — Оу... это больно, наверное. — Я уже привык. — Минхо улыбается по-доброму, рукой зачёсывая назад и без того растрёпанные волосы. — Хочешь чего-нибудь? Есть чай, кофе, или, если все совсем уж плохо, вино. — Спасибо, хён, мне ничего не надо. — Ликс поднимается со стула и направляется к выходу. — Я пойду наверное. — Домой? — дожидается кивка прежде чем продолжить, — Хорошо, я им передам. Надеюсь, ещё увидимся. Минхо провожает младшего до лестничной площадки, машет рукой на прощание, а сам возвращается в квартиру на против. Феликс же выходит из подъезда и медленным шагом направляется в сторону общежития, ногами пиная кучки из опавших листьев. Внезапно прямо перед парнем падает скомканный лист бумаги, видимо, вылетевший из того же дома из которого он только что вышел, и он, идя на поводу у собственного любопытства, поднимает и разворачивает его. — Что за...