Ящик Пандоры

      Осмотревшись, Цзинь Лин недовольно нахмурил бровь. Идеальная чистота номера удивительным образом сочеталась с лежащими кое-как вещами, будто систематизированный хаос. Обойдя чайный столик, он цепким взглядом скользнул по каждому сантиметру, выискивать интересующий его предмет.       — Я так и знал! — раздался вдруг голос со стороны двери, — Я же говорил, что он доставит нам неприятности!       Двое молодых людей в белых с облаками одеждах неслышно прикрыли за собой дверь. Сычжуй выглядел крайне взволнованно. Он смотрел на Цзинь Лина с упреком, но вслух так и не решался произнести то, что крутилось на языке.       — Ты хоть представляешь что будет, если Ханьгуан-цзюнь и учитель Вэй узнают, что ты тайком решил пробраться в их покои?! — а вот Цзинъи совсем не гнушался в очередной раз сцепиться языками.       — Но ведь вы тоже здесь! — хмыкнул в ответ Цзинь Лин, продолжая свои поиски.       Сычжуй почувствовал себя неловко, опустив взгляд. Цзинъи хотел возразить, что они пришли лишь для того, чтобы выпроводить увязавшегося с ними на охоту наглеца, но не успел. Взгляд Цзинь Лина остановился на стоящем возле кровати деревянном ящике. Оба ученика ордена Лань перехватили этот взгляд, быстро понимая что к чему, и рядом с ящиком они втроём оказались одновременно.       — Отпусти! — зашипел Цзинь Лин, пытаясь скинуть ладони юношей.       — Это ты отпусти! — таким же тоном ответил Цзинъи.       — Господин Цзинь, вам не следует без спроса касаться вещей старших, — удивительным образом сохраняя хладнокровие, заметил Сычжуй.       Этот ящик был найден во время охоты в одном из заброшенных зданий в горах. На нем была заложена печать, но прежде чем кто-то из учеников успел ее разрушить и заглянуть внутрь, присматривающие за ними Вей Усянь и Лань Ванцзи ящик отобрали. Это произошло ещё в первый день, и когда они отыскали гостиницу, где было бы достаточно свободных номеров, то старшие выбрали номер на другом этаже, подальше от остальных. Кроме того, установили магический барьер. Ясное дело, что находившиеся в ящике вызвало небывалый интерес у младших. Но только лишь Цзинь Лин обладал достаточной наглостью, чтобы во время общего ужина пробраться в комнату наставников тайком, используя как предлог плохое самочувствие из-за ненадлежащего качества еды. У него даже получилось проникнуть сквозь барьер, но не удалось обдурить уже слишком хорошо знающих его младших Лань. Правда, ребята уже давно перестали испытывать друг к другу неприязнь. Можно даже сказать что они подружились, ведь в последнее время на ночную охоту Цзинь Лин предпочитал ходить именно с Гусу Лань, где никто не угрожал и не смеялся над ним. И, стараясь сохранить хорошие отношения, Сычжуй отговорил Цзинъи рассказать старшим о намерениях наследника Цзинь. Вместо этого они решили сами за ним сходить и уговорить вернуться.       Но юный господин Цзинь не спешил благодарить их за столь добрый жест. Напротив, он с суровым лицом вцепился в крышку ящика, намереваясь бороться до победного. Перебрасываясь с Цзинъи устрашающими фразами, они почти перешли на крик и даже потянулись за оружием, когда внезапно Сычжуй резко выпрямился, глядя на дверь в номер.       — Тихо! Они идут!       Паника тут же охватила молодых людей. Переглянувшись и услышав в голосах снаружи недобрые нотки, они не сговариваясь юркнули за ширму. Изначально она стояла в номере, чтобы отделить зону отдыха от прихожей, но сейчас была сдвинута в угол комнаты. Места оставалось очень немного, к тому же, выпрямиться во весь рост тоже бы не получилось, и ребятам пришлось замереть в крайне не удобных позах, облакачиваясь друг на друга. Шикая и пихаясь, Цзинь Лин попытался занять самую выгодную точку посередине, где вроде как было больше всего места. Но он не заметил ногу Цзинъи, и в итоге практически рухнул на Сычжуя, вдавливая его в ширму, и лишь чудом не роняя ее вниз. У всегда сдержанного младшего Ланя практически вылетело лаконичное проклятие, но в последний момент так и не сорвалось с губ.       Потому что двери номера наконец открылись, и внутрь бесшумным совершенством проплыл хмурый Ханьгуан-дзюн. Его недовольство было столь велико, что прятавшиеся за ширмой даже перестали дышать. Они никогда не видели, чтобы старший позволял себе не скрывать эмоции. Хотя на самом деле это все ещё трудно назвать эмоциями, но его брови практически образовывали тень складки между собой. И этого оказалось достаточно, чтобы внушить младшим настоящий ужас.       — Лань Чжань! Ну постой же! Лань Чжаань! Я правда случайно!       Следом за льдом ворвался и штормовой ветер. Что ещё могло испортить настроение Лань Ванцзы, как не его бедовый спутник. Вей Ин поймал Лань Чжаня со спины, обхватив и руками и ногами, и даже подбородком впившись в плечо мужчины, словно кровососущий клоп. И в таком положении он продолжал сквозь зубы повторять одно и тоже.       Это продолжалось минут пять, прежде чем Ванцзы решил ответить.       — Ты случайно? — эхом повторил он последние слова.       — Да! Да, именно так! — радостно закивал и затараторил он, ничуть не ослабляя хватку.       Взгляд, которым Ванцзы смотрел на него мог пожалуй прожечь дыру в нефрите.       — Ты случайно флиртовал и заигрывал с молодой горничной? — еще раз медленно, чётко выговаривая каждое слово, повторил второй господин Лань.       Улыбка не дрогнула на губах бесстыжего Вей Ина.       — Ага, оно как-то само собой получилось, — без зазрения совести выпалил он.       — …       Этот человек иногда просто невыносим. Пусть Лань Ванцзы и не высказал ничего больше, но прячущегося за ширмой Цзинъи так и распирало от гнева. Он заелозил, намереваясь высказать всё. И как только учитель Вей смел флиртовать с кем либо еще?! Неужели ему недостаточно того, что самый великолепный и потрясающий человек в мире отдал ему свое сердце? Всё-таки какой же жестокий и бесстыжий старейшина Илин. При всем уважении к нему, но допустить такое поведение на людях… Ничего удивительного, что Ханьгуан-дзюн вернулся в номер раньше. Недовольство так сильно переполняло душу молодого человека, что Сычжую пришлось ощутимо коснуться его локтем, чтобы привести в себя. Мало того, что они пробрались в комнату наставников, так ещё и стали свидетелями семейной сцены. Ни в коем случае нельзя выдавать себя, это поставит Ханьгуан-дзюна в неловкое положение. Цзинъи стиснул зубы, прекрасно понимая это.       И вовремя, ибо не сделай он этого заранее, и уж точно не сдержался бы от изумленного возгласа, когда Вей Ин вдруг рухнул на колени прямо перед Ханьгуан-дзюном, запуская руки тому между одеждами.       — Лань Чжань, ты прекрасен, когда ревнуешь. Ох, я никогда не устану тебя злить…       — …       Безэмоциональное лицо Ханьгуан-дзюна осталось прежним, но взгляд немного изменился. Это могло быть не так заметно для остальных, но у Вей Ина от этой перемены всё внутри моментально охватило жаром. Облизнувшись, он привычными уже движениями расправился с ворохом аккуратных узлов, вынуждая нижнюю часть одежды безвольно рухнуть на пол. Открывшийся вид без лишних слов демонстрировал всю силу чувств, которые прятал внутри Ванцзы. Вей Ин всегда приходил в восторг, когда видел эрекцию любимого мужчины. Это то, что никакие правила или нормы не смогли себе подчинить, то, что Лань Чжань не мог контролировать в присутствие Вей Ина. И бесстыжий Вей Ин постоянно этим пользовался. Даже сейчас, он намеренно при всех одарил девушку в зале, подливающую чай, весьма неприличными комплиментами, тем самым вынудив Лань Чжаня покинуть пиршество и завестись. А уж направить эту энергию в нужное старейшине русло не представляло никаких проблем. Похотливый взгляд, горячие губы, дразняще скользнувший по нежной коже язык.       — О, не смотри на меня так, Ханьгуан-дзюн! Мне страшно. Я и так уже на коленях, неужели ты хочешь, чтобы я тебя умолял?       Разумеется, хочет. Они оба этого хотят.