У всех проблем одно начало…

      Майк не был в этой забегаловке уже месяц и когда пришел с утра на завтрак, Фран подошла к нему с расспросами, где это он пропадал всё это время. Он насочинял чего-то о поездке в Филадельфию, якобы его вызывали на службу, давать показания по какому-то старому делу о серийном маньяке. Перешел было к подробностям, но Фран его остановила, сказав, что не хочет слушать ничего про такие ужасы. - Кстати, ты представляешь, что учудила наша принцесса, - сменила тему Фран. - Ты это о ком? - Элис, вчера на работу не вышла. А сегодня вон, явилась. Ты посмотри, какая красотка, как будто по ней грузовик проехал. Наверное, опять взялась за старое, - покачала головой Фран. – Вот говорила я, от неё ещё будут проблемы.       Майк, смотрел на Элис и не узнавал. По ней, и правда, как будто проехал грузовик. «И у грузовика были кулаки с пивную кружку» - подумал он. И вспомнил, что собирался узнать всё об Элис Кэпвел. Но он опять не завершил начатое, как тогда в Филадельфии, и опять опоздал. Нет, на этот раз, нет. Он найдет ублюдка, который сделал это с ней, и закопает его в пустыне живьём. Он окликнул её, когда она проходила мимо: - Элис, что с тобой случилось? – спросил он как можно мягче. - Ничего, - ответила женщина голосом механической куклы, - со мной всё в порядке.       Она смотрела на него стеклянными глазами, без всякого выражения. Её лицо и руки, которые не скрывали короткие рукава униформы, были покрыты синяками, которые она видимо безуспешно пыталась замаскировать тональным кремом. «И если следы на запястьях не от наручников, то не служил я в полиции» - подумал Майк. - Нет, Элис, с тобой далеко не всё в порядке, - попытался убедить её Майк, - тебе нужна помощь. Это очевидно. Элис, скажи мне, кто это сделал. - Нет, нет, вы не понимаете. Я не могу, - быстро заговорила она, в её глазах отразилась паника. - Ты можешь. Ты должна. Элис, ты понимаешь, что он сделает это снова? - Я знаю, - кивнула она обреченно, и улыбнулась жалкой вымученной улыбкой, - но я не могу. Видно было, что она вот-вот расплачется. Этот разговор был для неё мучительным. - Простите, мистер, Эрмантраут, но при всём уважении, это не ваше дело. В этот момент подошел управляющий. - Мисс Кепвел, я прошу Вас, идите домой. Приведите себя в порядок и не появляйтесь больше на работе в таком виде. Вы пугаете посетителей. Я буду вынужден сообщить о вашем поведении вашему куратору… Майк встал из-за стола, крепко взяв за плечо, оттащил управляющего в сторону и, глядя ему в глаза, сказал: - Мисс Кепвел не здорова, я сейчас отвезу её к врачу. А Вы НИКОМУ, НИЧЕГО СООБЩАТЬ НЕ БУДЕТЕ. Вы хорошо меня поняли? Его взгляд и тон были такими, что управляющий кивнул и согласился: - Я всё понял. Никаких проблем. Майк повернулся к Элис: - Поехали, я отвезу тебя в больницу, - сказал он не терпящим возражения тоном. - Пожалуйста, мне нельзя в больницу, нельзя, понимаете. - У меня есть знакомый доктор, всё будет анонимно и никто ничего не узнает, если ты не захочешь. Идёт? Она кивнула: - Я только заберу свои вещи. *****       Доктор Барри Гудман вышел из дверей своей клиники и подойдя к машине Майка присел рядом с ним на капот. Он осматривал Элис около часа. Майк всё это время ждал на улице, ему не хотелось заходить в помещение и сидеть в темной приёмной. - У вас сигареты не найдётся? – спросил Гудман. - Нет, я не курю. - А я всё бросить пытаюсь, - вздохнул Гудман. – Вы знаете, кто это сделал? - Нет. - Значит так. Внутренних повреждений и переломов нет. Видимо, цели покалечить, не было. Цель была, причинить боль. Тут определённо добились успеха. Вся спина и… ниже один сплошной синяк. Она сказала, что её били изолированным проводом. И изнасиловали. Гудман посмотрел на Майка, тот молчал, только покусывал нижнюю губу. В его палитре мимики это был признак высшей степени раздраженности. - Все необходимые препараты я ей выдал. Укол успокоительного и общеукрепляющего сделал. Через пару недель она окончательно поправиться. Физически, – уточнил Гудман, – а вот насчет психики не знаю. Возможно, ей потребуется профессиональная помощь специалиста. Майк с отвращением скривил губы: - Может,вы ей ещё предложите на групповую терапию для нытиков походить? – он покачал головой. – Я подарю ей яйца этого урода, в качестве сувенира, и тогда, я уверен, ей полегчает. Он пожал руку Гудмана: - Спасибо, док. Я ваш должник. - Пустяки, - махнул рукой Барри. *****       Элис назвала Майку свой адрес, и он повез её домой. В кабинете у доктора она переоделась, и теперь на ней были джинсы и свободная клетчатая ковбойка. Она одела черные очки и распустила волосы, чтобы скрыть кровоподтеки на скулах. Минут пять они ехали молча. Потом Майк предложил: - Может, ты всё-таки расскажешь мне, что с тобой случилось. Я уже понял, что в полицию ты обращаться не хочешь, но можно обойтись и без этого. - Я не могу ничего рассказать ни полиции, ни вам, Майк. От этого зависит не только моя жизнь, но и жизнь моего брата. Он до последнего надеялся, что речь пойдёт о каком-нибудь ревнивом бой-френде, но уже начинал подозревать, что дело гораздо серьёзнее. - Элис, судя по твоему виду терять тебе уже всё равно нечего, а мне ты можешь всё рассказать и вполне возможно, я смогу тебе помочь. Она сняла очки и посмотрела на него очень внимательно. Кажется, она тоже сделала для себя какое-то открытие. Она видела перед собой человека, которого раньше не знала, не замечала. Это был уже не тот тихий пенсионер с кроссвордом за столиком кафе. В его голосе были уверенность и спокойствие и ещё сила, такая, что она перестала сомневаться. - Мой брат должен картелю. Он не выказал ни какого удивления, только спросил: - Сколько? - Пятнадцать тысяч долларов. Вот тут Эрмантраут удивился: - Ты хочешь сказать, что вот это всё из-за пятнадцати тысяч? - Изначально сумма была другой, но я уже отдала бо́льшую часть. Осталось пятнадцать, но у меня больше нет денег. - Так, Элис, давай начни-ка всё рассказывать с самого начала, - попросил Майк. И она начала свой рассказ. - С самого начала… А начало было прекрасным. Я ведь девочка из хорошей семьи, Майк. У меня была хорошая семья. Когда-то… Кажется это было так давно. Мои родители были прекрасными людьми, они любили нас с братом, мы ни в чем не нуждались. Мой брат, Алан, он моложе меня на пять лет. Он был любимцем матери, её милым мальчиком, и когда она умерла… Родители погибли в автокатастрофе восемь лет назад. Мне теперь кажется, что Алан так и не смог это пережить, он так и остался мальчиком, потерявшим маму. Это я сейчас поняла, а тогда… Я уже была замужем. Я очень удачно вышла замуж. Мой бывший муж, Стивен, у него был рекламный бизнес. Я ушла с работы, занималась домом, собой. У нас был большой красивый дом, дорогие машины. Отпуск мужа мы проводили на Гавайях. Весь мой круг общения это были коллеги и клиенты мужа и их жены. Вечеринки, на которых все разговоры сводятся к обсуждению, дорогого барахла, и козырянию им друг перед другом. Самый важный жизненный вопрос, это как обставить гостиную и какой выбрать цвет штор. Какая-то бесстыдная и беспросветная пошлость… Всё это было так давно… В прошлой жизни…- Элис закрыла глаза и замолчала. Потом собралась с силами и продолжила. - Я сама была предметом мебели, частью интерьера, и что самое главное, я не возражала. Мне это даже нравилось. Всё было так легко и просто. Вот только Стив очень хотел детей, он на этом просто зациклился, а я всё никак не могла забеременеть. И, наш брак, начал, что называется, трещать по швам. Алан всё это время то появлялся, то опять, куда-то исчезал. Он мотался по стране от Нью-Йорка до Калифорнии. То он хотел стать художником, то музыкантом, то писателем, ему всё время нужны были деньги. Я давала ему, сколько могла, Стиву это конечно не нравилось…. Мы с Аланом в детстве были такими дружными, он был всегда такой весёлый и добрый, он всегда мог меня рассмешить и утешить… Ему нужна была поддержка, а я не могла заменить ему мать, я просто откупалась от него. От его проблем. У меня на первом плане были свои… Я ведь видела, что с ним что-то происходит, но мне было не до него. Я как будто ослепла. Потом он надолго задержался в Альбукерке. Сказал, что нашёл хорошую работу. Не будет больше просить у меня деньги, станет независимым…. Оказалось, что Алан подсел на мет. Крепко подсел. А когда кто-то подсаживается, он рано или поздно сам становится дилером, или курьером, это система. А мой брат, он вообще-то был умный парень и ловкий. Он стал работать на картель, и ему начали доверять возить через границу большие партии. Это я всё потом узнала, на суде… Он позвонил однажды. Он был в панике. Сказал, что УБНщики его прижали. Он просил меня спрятать у себя партию мета, сказал, что потом заедет и заберёт. Он сказал, что его убьют, если я ему не помогу. Как я могла ему отказать? Он приехал, бросил сумку. Господи, я в неё даже не заглядывала…. Алан уехал, и в тот же день в мой дом пришли агенты УБН. В бронежилетах с собаками. Всё как в кино. И всё на глазах у соседей. Стивен на меня так орал… Меня арестовали. Алана тоже. Оказалось, что его давно уже «пасли» и даже прослушивали. Так им на суде удалось предъявить мне соучастие. Муж мне нанял адвоката, и на том спасибо. В результате меня обвинили только в хранении. Срок, тридцать месяцев, двенадцать из них условно. А Алана осудили на десять лет. Пока я отсиживала, Стив со мной развелся. Я его не виню. У него теперь уже другая семья, видимо, кто-то был, когда мы ещё были женаты. Когда я вышла, полгода назад у меня уже не было ни дома, ни мужа, ни друзей. У меня остался только Алан, но он сидит сейчас в тюрьме. У меня, правда, остались деньги, моя часть наследства родителей. Тридцать пять тысяч. Я хранила их на отдельном счете. Стив о них даже не знал. Я сняла маленький дом, устроилась на работу в кафе, ходила отмечаться у куратора каждую неделю. А потом ко мне пришли люди из картеля. Их capo сказал, что Алан должен за потерянный товар, что если не отдаст пятьдесят тысяч, то его в тюрьме «опустят». Я уже знала, что это значит. И я отдала всё, что у меня было, все тридцать пять тысяч. Я объяснила их дону, что у меня больше нет денег, что я смогу взять в банке кредит, только когда окончится срок моего УДО. Я поклялась ему, что всё отдам, и он согласился подождать. А два дня назад ко мне опять пришли его люди. Тот человек, он сказал, что он племянник дона, что всё отменяется, и я должна отдать деньги сейчас. А потом… Потом начался весь этот ужас…       Майк, который всё это время слушал не перебивая, посмотрел на Элис. Её начала бить нервная дрожь: - Тот человек. Он сказал, что я теперь принадлежу ему, пока не отдам деньги. Он маньяк, он садист и он меня теперь не отпустит. Ему нравится причинять боль. Ему нравится, когда кричат от боли. Я старалась держаться сколько могла. Но, Господи, мне было так больно! Я не могу убежать, и у меня нет денег. Но если он опять придет, я этого больше не вынесу. Что мне делать? Я не знаю, что мне делать. Я даже умереть не могу. Алан. Они его убьют! Элис зарыдала навзрыд, и Майк, понимая, что сейчас у неё будет истерика, съехал на обочину, остановил машину и заглушил мотор. Он развернул её к себе за плечи и сказал: - Элис, посмотри на меня. Но она всё рыдала, повторяя, как в бреду «Что мне делать?». Ему пришлось встряхнуть её и повторить громче: - Элис, успокойся и посмотри на меня. Скажи мне, этого capo, зовут Гектор Саламанка. Она перестала плакать и судорожно вздохнув, ответила: - Да, но… - А человека, который к тебе приходил, зовут Эдуардо? Эдуардо Саламанка? Она только кивнула, видимо, не в силах произнести ни слова. Майк погладил её по щеке, вытирая слезы. - Послушай меня, Элис, он тебя больше не тронет. Ни тебя, ни твоего брата. Я тебе это обещаю. Я знаю, как тебе помочь и я помогу. Ты меня поняла? Элис опять кивнула. Она смотрела на него, как заворожённая, и в её глазах появился какой-то почти суеверный страх. Она тихо спросила: - Майк, кто вы такой? - Тот, кто решит твою проблему. Я сейчас отвезу тебя домой. Выпей пару таблеток успокоительного, но смотри не больше, и ложись спать, а завтра я к тебе заеду. Звони мне в любое время, если вдруг что-то ещё произойдет. - А можно мне не возвращаться домой сегодня? - Ты боишься? - Да. - Если Саламанка сказал, что придет завтра, то сегодня, наверняка не появится. - Дело не только в этом. Я просто… боюсь оставаться одна. - Ладно,поехали в гостиницу. Посидишь там, пока всё не закончится. Согласна? Она кивнула.       У Майка было на примете заведение одно из тех, в которых обычно останавливаются туристы и бизнесмены, а так же добропорядочные обыватели трахают своих любовниц. Жена одного из таких, как-то наняла Майка последить за своим мужем, чтобы «собрать материал» для развода, тогда Эрмантраут и познакомился с тамошним портье. Парень по имени Люк, широко известный в узких кругах под погонялом Люцик, оказался смышленым и «прошаренным» во многих нужных темах. К тому же он быстро сообразил, что с помощью «Старика» сможет поднять малость бабла, и они с Майком ещё не раз сотрудничали, и остались вполне довольны друг другом. Он без лишних вопросов выдал Майку ключи от одного из номеров. Проводив Элис до номера, и пообещав позвонить, как только будут новости, Майк вернулся на ресепшн и попросил Люцика: - Леди нужно отдохнуть, ты тут присмотри, чтобы никто не беспокоил. Цинкани мне в случае чего. А куда счет прислать, сам знаешь. - Будь спок, Старик, - отозвался Люк, улыбнувшись в тридцать два зуба. Выйдя из отеля, Майк набрал номер своего осведомителя в полиции и попросил раздобыть всю информацию про Алана Кепвела (возможный год рождения с 1972 по 75). Он привык всё проверять, и в этом случае не стал отказываться от своих привычек. А потом он позвонил Начо Варге. ***** Когда Майк подъехал к полуразрушенному зданию заброшенного вокзала, где он обычно встречался с Начо Варгой, тот его уже ждал, стоя, прислонившись к бамперу своей крутой спортивной тачки, и покручивал в руке ключи. Начо подошел, открыл дверь машины Майка и плюхнулся на пассажирское сидение. - Ну, чё надо. - И тебе, здравствуй, - отозвался Майк. – А расскажи-ка мне, что за дела у Саламанок с Элис Кэпвел. Начо удивленно уставился на Майка, потом пожал плечами: - Это что ли та белая телка, которая заторчала Саламанкам пятнадцать тонн? Так я про неё ничего не знаю. - Ну, кое-что ты всё-таки знаешь. Так за что она торчит? - Вообще-то не она, а её брат, но брат десятку тянет, а получают, поэтому с неё. Он просрал до хуя товара и присел. Она частично возместила, а потом попросила у дона Гектора отсрочку. Тот её пожалел, но сейчас всем рулит Лало, а Лало он же пиздец, какой лютый. Он с неё теперь всё требует с процентами. Майк побарабанил пальцами по рулю, размышляя: - Так ты говоришь, брат присел. И как сидит? - Как сидит? Да вроде на жопе ровно. Ни во что не лезет, никого не сдал. Правильно сидит, короче. - А кто к ней ездил за деньгами? - спросил Майк. - Лало сам и ездил. И я с ним. Да ещё взяли с собой одного хуепуталу по кличке Рики-Тики, дверь открыть. Лало любитель перед молодыми повыёбываться, - ухмыльнулся Начо. - И что там было? Начо опять дернулся: - Чё было? Да она начала чего-то про отсрочку лепетать, которую ей Гектор обещал, тут ей Лало леща и отвесил, такого, что она в угол улетела, а нам велел уёбывать и ждать его в машине. - Дальше. - А чего дальше? Сидели и ждали часа три. - Слышали что-нибудь? – спросил Майк. Начо молчал, глядя перед собой. – Эй, я тебе вопрос задал! – повысил голос Майк. - Да, блядь! – зашипел Начо. – Слышали мы, как она орала. Как-будто Лало её там на ремни резал. Рики, мудило, от любопытства аж подпрыгивал. - А ты? - А я сидел и ссал, что соседи вызовут копов, но всё обошлось, слава тебе Господи, там такой район, что ни одна гидра своё жало не высунет, даже если валить будут кого-нибудь прямо на улице. Потом Лало вернулся, толкнул что-то вроде: «Ничего нет лучше белой сучки!» И мы свалили. Всё. - То есть, если я тебя верно понял, брат правильно сидит, никого не сдал и погасил бо́льшую часть долга, а его сестру кошмарят. Это же голимый беспредел? Поправь меня, если я ошибаюсь. Вы ребятки так понтуетесь своими бандитскими понятиями, а вспоминаете о них только когда надо в тюрьме малолетку нагнуть, и сами на эти понятия давно с прибором положили? - А чё ты мне-то предъявляешь? - взвился Начо, - Я что ли её трахал? Да, я на таких нервяках, что у меня уже неделю не стоит. Лало беспределил, ему и предъявляй. Только не советую. Он же конченый псих, ёбнутый на голову, как все Саламанки. Я его боюсь до усёру. У меня сейчас своих проблем за гланды, буду я впрягаться за какую-то неведомую мне бабу? - Басо́та, - процедил Майк сквозь зубы, а потом рявкнул, - вали-ка на хуй из моей тачки! Начо бросил на Майка яростный взгляд и пулей выскочил из машины, со всей силы хлопнув дверцей. Майк завел мотор и выехал на шоссе. По дороге позвонил его осведомитель и подтвердил информацию про Алана Кепвела. Значит Элис сказала ему правду. Тогда можно действовать. ***** Майк вернулся домой и достал из тайника деньги. Отсчитав пятнадцать тысяч, он упаковал их в бумажный пакет и положил на стол, а сам сел в кресло напротив работающего с выключенным звуком телевизора и задумался. Он отдаст эти деньги Саламанке, и тема будет закрыта. Другого выхода, как не крути, не было. Он мог бы просто убить Эдуардо, и хотя, он всегда старался избежать убийства, если его можно было избежать, этого отморозка Майк пристрелил бы с удовольствием, как тех двоих выродков, которые убили его сына. Но завалить представителя картеля по эту сторону мексиканской границы равносильно объявлению войны. Майк подставил бы своего работодателя Густаво Фринга, и подставился бы сам. Самому Фрингу Саламанки уже всю кровь свернули, и, по его заданию, Майк работал над планом по нейтрализации Эдуардо. Но осуществление этого плана требовало времени, а у Элис Кепвел времени нет. Поэтому он отдаст деньги Лало, а тот вынужден будет их взять. А потом у Саламанки начнутся такие проблемы, что ему будет не до Элис. Пятнадцать штук при теперешних заработках Майк отобьет меньше чем за неделю. Не такая уж большая цена, когда есть шанс сделать доброе дело. Почему он решил помочь этой женщине? На войне многие становятся верующими, а он во Вьетнаме наоборот стал атеистом. Он не верил ни в одного из известных богов, ни в чёрта, ни в судьбу. Он научился верить только в себя и надеяться только на себя. У него был свой собственный кодекс чести, и он его неукоснительно соблюдал. Но «добрым самаритянином» он уж точно не был. Как-то он видел такую картину. На газоне у проезжей части лежал сбитый машиной бездомный пес. Ему перебило задние ноги и у несчастного животного хватило сил только отползти на траву и лежать там в ожидании смерти или помощи. Этот пес не скулил и не лаял, просто провожал взглядом каждого проходящего мимо человека. А люди проходили мимо, не останавливаясь, потому что это было не их дело. У американцев вообще как будто на лбу написан девиз: «Это ваши проблемы». И Майк тоже прошел и не остановился, ведь это было не его дело. И вот теперь, когда прожита большая часть жизни, он начал задумываться, а может быть,в этом есть смысл, ведь мимо идёшь именно ты, значит дело уже твоё. Он убил столько людей и стольким людям причинил зло, что ему начало казаться, что такие вот истории не случайны. Это его шанс сделать хоть что-то что могло бы искупить его вину, уменьшить груз грехов, перед тем, в кого он всю свою жизнь не верил. И было ещё кое-что, в чем он не хотел себе признаться. Элис Кепвел ему нравилась.