Богатые тоже платят. Часть 2: Party like a Russian

Однажды все становится на свои места. Важным становится то, что изначально казалось вытеснено чем-то второстепенным. Последние часы жизни Рустем Каримов вспоминал ни свои достижения в использовании природных ресурсов, ни свои заслуги в добыче нефти и газа, ни свой успех на финансовом рынке, а свою скромную (по меркам миллиардеров) жизнь в Жуковке - как он любил рыбачить с сыновьями, ухаживать за животными, собственноручно стругать из дерева. Вспоминал, как будучи мальчиком, бегал на речку с друзьями печь картошку в костре, мазать сажей противных ябед девчонок, есть свежекопченую гусятину в первый мороз. Вспоминал, как они с женой, будучи молодыми родителями, впервые провели бессонную, полную страхов, ночь у дверей операционной, когда их пятилетним близнецам, наглотавшимся сливовой наливки в чулане у деда, промывали желудки. Как он впервые увидел свою Ксюшу на танцах, как впервые вёз ее в гости к своим родителям и жутко нервничал - таких блондинок с ультракороткой модной стрижкой в дерзкой рваной джинсе в его Белебее ещё не видывали! Как успокаивал ее, когда она рыдала навзрыд ночь напролёт, проводив в чужой край свою единственную дочь Айлин. Но ещё горьче Ксюша рыдала, прознав про ужасный диагноз мужа. Семья бросила все силы, чтобы спасти его, но все попытки оказались провальными. Ни традиционная, ни альтернативная медицина не смогли помочь. Правда жизни оказалась прозаичнее: не всегда деньги могут всё. Всю семью это ужасное событие выбило из колеи. И хотя Рустем Хаятович был очень смышлёным человеком и заранее подумал обо всем и приготовился к этому, чем лишил своих близких забот и проблем финансового и бытового плана, он не смог лишить их душевной трагедии, которая поглотила их необычайно. Все они пытались держаться, тем самым поддерживая друг друга в этом горе, но оно тяжким грузом давлело над ними, принося душевную муку. Тоска стала немного развеяваться ближе к году. Спасло и радостное событие - у старшенького Тимура родилась дочка, как по заказу оказавшаяся маленькой копией деда. Айлин к тому времени уже имела двухлетнего сына и благополучно жила в испанской Андалусии, где играл ее муж Антон. Летом, после окончания футбольного и хоккейного сезонов, вся семья Каримовых приехала пожить в Испанию и заодно навестить молодую семью Миранчук. Айлин жила теперь скромно, но ее это не смущало. Она научилась сама управлять хозяйством, тратами, узнала всему цену. Иногда она даже сама готовила, что приводило в восторг ее мужа, обожавшего домашнюю кухню, все так же скучающего по маминому борщу и бабушкиной жареной картошке. -Радость моя,- говорит ей Антон, помогая разобрать коробки после доставки продуктов,- а зачем ты чеддер здесь заказала, он в эко-магазине лучше... Да и дешевле... -Дешевле? -Дешевле, да,- смеётся Антон, подтрунивая над ней,- ты же неоднократно была в магазине и наверняка видела таблички с циферками под товарами, эти циферки бывают разными под одним и тем же товаром в разных местах... Айлин фыркает, закатывая глаза. Она помнит, как пару-тройку лет назад ее брат Булат рассказывал ей правила дорожной разметки, отмечая, что это не выкройка для ремонта асфальта, как могла бы подумать его глупышка-сестра. -Очень смешно, - говорит она, продолжая сортировать зелень,- мои приедут, им не забудь рассказать, что такое ‘цена’. Антон целует ее и она чувствует вкус зажёванного ее мужем стебля рукколы. Накануне они узнали, что к ним так же присоединится брат Антона - Алексей. Айлин тоже зажевывает немытую рукколу, втайне надеясь на мать, если этим четверым придёт в голову пить и шумно отдыхать в межсезонье. Последней такой глобальной гулянкой обернулось празднование дня рождения близнецов Миранчук в Альпах, подаренное им Айлин. От Бергамо, где жил нынче Лёха, до Альп было подать рукой. Грех этим не воспользоваться, подумала она, и выкупила одно из горных шале на выходные. Прилететь туда им не составило труда ибо у Айлин был свой джет, на котором она летала домой или в тот же Милан. А вот привезти московскую братию оказалось чуть сложнее - для этого ей впервые пришлось самостоятельно озаботиться арендой Боинга. К счастью, у неё был старший брат, которой решал такие проблемы на раз, а что важнее всего, обучал и ее всему, что умел сам. Как только ей впервые пришлось что-то делать самой, она впервые ощутила свою беспомощность и это чувство по первому пустило когти в ее сердце. Она всю жизнь жила под защитой: специально обученных людей и семьи. Всю свою жизнь она знала, что ей могут причинить вред, но никогда никто ей его не причинял. Она ясно вспомнила случай, когда она с семьей приехала погостить к дедушке в Башкирию. Соседский мальчик из дома напротив обозвал ее непонятными словами и плюнул ей на майку только от того, что она из-за языкового барьера не поняла правила игры и они проиграли. Ей едва хватило сил, чтобы уйти оттуда с гордо поднятой головой. Но как только она скрылась из виду, слёзы волной хлынули из ее глаз. Она бежала и пыталась на ходу снять с себя майку, не испачкавшись. Забегая за ворота и бросая в сторону майку, она со слезами кидается к старшему брату, сидящему на крыльце и разбирающему свои блесна по отсекам рыболовного ящика. -Кто?- сходу соообразил он, - кто??- настойчиво повторил он, заводясь на ходу и высвобождаясь из ее рук. Рыдая, Айлин лишь указывает пальцем на дом напротив и Тимур все понимает. Отодвигая ее от себя твёрдой рукой, он уверенным шагом выходит за ворота, прихватив майку, валяющуюся рядом, а Айлин остаётся рыдать, лёжа плашмя на крыльце. Задав всего один вопрос ‘За что?’, он неудовлетворённый ответом соседа, лупит его при всех, не выпуская из рук ту самую злосчастную майку, пока она не покрывается алой кровью, пошедшей то ли из носа, то ли с разбитых губ виновного. -Постираешь и вернёшь,- сплюнул Тимур, уходя. Конечно, никто на вернул эту злосчастную майку. Но если бы даже ее вернули, ни один из них бы ее не коснулся больше. После этого случая Айлин поняла, что она за крепкой стеной из отца и братьев. И если раньше большинство проблем решалось ее папой, то с того случая эти проблемы до него даже не доходили, прерываясь в семейной иерархии на ее братьях, начиная с младшего и заканчивая старшим, который всегда был спокойнее и мудрее. Она стояла в аэропорту в Больцано, ожидая прилёта гостей, сбор и перелёт которых заботливо помог организовать Тимур. Она всегда знала, что может положиться на него во всех серьезных вопросах, он всегда был собран, сосредоточен и ответственен. И даже во хмелю держался будто трезвый. Но видимо не в этот раз. В зону прилёта цветастым горохом высыпалась пьяная толпа, среди которых были ее братья и друзья ее мужа. ‘Одному Богу известно, как они завтра на лыжи встанут,’ - с ужасом подумала Айлин, натянув на лицо одну из своих сладчайших улыбок. Она переобнимала пару-тройку десятков разных людей прежде, чем все они погрузились в микроавтобусы, которые помчали их по склону вверх в горы. Айлин, как и вся ее семья никогда не были в итальянских Альпах. В Альпы они обычно ездили в Швейцарию или Францию. Ее родители любили Гштаад, а братья Санкт-Моретц и Куршевель. Айлин немного переживала, ведь ей хотелось предложить гостям самое лучшее. Тимур отрезвил ее, объяснив, что большинство друзей ее мужа не были ни в Альпах, ни на горнолыжных курортах в целом, хотя бы потому, что многие из них такие же профессиональные спортсмены, как и он, и им противопоказаны такого рода развлечения. Удовлетворенная собственными мыслями, она расслабилась и ловя краем уха такую приятную, такую родную, ласкающую уши русская речь, льющуюся из пьяных ртов, Айлин почти что забыла обо всём и задремала. Проснулась она уже на месте. Разбудил ее Антон, который вышел с своим братом из шале, встретить своих гостей и помочь им устроиться. Последующие несколько дней небольшая горная деревушка Мадонна-ди-Кампильо содрогалась от музыки, ора, визгов и веселья русских. Тех самых русских, которые умеют отдыхать на всю катушку. А веселиться и отдыхать друзья Миранчуков умели как никто! Тем, кто стали невольными свидетелями происходящего, знаменитое распитие Dom Perignon под гимн России в Монако годами ранее показалось просто детским чаепитием любителей Родины по сравнению с тем, что творилось эти дни. Рестораны не закрывались, владельцам клубов приходилось работать несколько смен. Айлин мысленно благодарила брата, что ему хватило смекалки снять стоящее поодаль от центра курорта шале, чтобы не мешать другим отдыхающим. Но и туда они возвращались, лишь чтобы вздремнуть перед очередной вечеринкой. Последняя из которых проходила в мешленовском ресторане, руководство которого уже окупило полсезона за эти несколько дней. Владельцы заведений широко улыбались и мысленно благодарили русских, хлопая друг друга по плечам и проговаривая ‘Oh, those Russians!’...