Разводы дождя

      Санкт-Петербург… Эстетичный город, не правда ли? Хотя мало кто из приезжих туристов знает другую эстетику этого города. Это не только дворцы, памятники, музеи, роскошный Невский проспект. Можно только посочувствовать Питерским студентам, в большинстве случаев тем приходилось либо безумно много работать, либо платить около трёх сотен в год за обучение. Самое ужасное то, что в таком огромном городе бюджетник с его стипендией в виде пяти-семи тысяч в таком городе не живут, а выживают. Если судить по старым кварталам Санкт-Петербурга, то там бывает трудно найти даже обычные продуктовые магазины, а если же вам повезло встреть этот самый магазин, то цены будут там неимоверно высокие. Оно и понятно, некая ловушка для приезжих, чтобы те раскошелились на различные кафе и столовые.        Одной из этих бедных студентов СПбГУ на филологическом факультете оказалась Азуми, если быть точным, Накамура Азуми. Та с детства читала взахлёб уже достаточно взрослые произведения. Она была бы типичной Мэри Сью, если бы не буквально адский труд, чтобы попасть на бюджет.        Безумно вредный и даже токсичный характер мог в любой момент смениться несказанной добротой. Вечно изрезанные руки от листов бумаги, тяжёлый потрёпанный голубой рюкзак, в котором та таскала книги из библиотеки, растрёпанные и постриженные под каре русые волосы, серая водолазка, которая по идее должна облегать тело, чуть ли не болталась как мешок, такие же большие клетчатые кофейные брюки и чёрный ремень с дополнительной неаккуратно проколотыми дырочками. Темно-зелёное пальто, рыжая шапка и шарф, который немного светлее пальто, бордовые перчатки, вылезающие из карманов пальто и коричневые замшевые сапоги, так безбожно испачканные в грязи. Их ещё долго никто не вымоет, разве что на праздник, да и то не факт. Серьги из алюминия, окрашенные золотой краской со вставленной туда стекляшкой. Дешёвые и раздолбанные компьютерные наушники поверх шапки, нездоровая бледность, сухие губы и в зависимости от настроения-вдохновлённая улыбка, либо же, угрюмость и серость её лица. Залегшие глубоко синяки под глазами из-за бессонных ночей над очередным томом книги.       Накамура снимала квартиру в доме с двором-колодцем, серым с отваливающейся штукатуркой сыплющейся отовсюду, но одна она бы даже настолько потрёпанное место жительство в историческом районе Питера не потянула, поэтому, жила и делила расходы та со своей сокурсницей Асами Мидзуно.        Низкая девчонка, с короткими кудрявыми волосами, веснушками и в отличие от Накамуры со спортивным телосложением и позитивными взглядами на жизнь. А ведь Азуми всерьёз считала голубоглазую за ведьму, умудрилась поступить на бюджет, да ещё и так легко справляется со всей данной ей информацией, пока русоволосой приходилось часами что-то монотонно и меланхолично повторять и заучивать. «Клянусь, она ведьма! Сожгите её! Я больше не могу это зубрить!» — жаловалась обладательница глаз хамелеонов на жизнь, скатываясь по стене с девяноста шести листовой тетрадью в руках полностью заполненной конспектами, терминами, краткими пересказами, структурой сочинений, этими самыми сочинениями в виде примеров и подобной дребедени, которую надо запомнить к близившемся зачётам, пока Асами тихо хихикая и присвистывая, стояла перед той, убеждая её, что выучить это не составит труда. «Господи, и чёрт меня дёрнул пойти на филфак?!». Хоть об стенку бейся, учить надо.       Думаете, все оставшиеся деньги та тратит на еду и одежду… Не-а… Энергетики, кофе - вот из чего состоял основной рацион студентки.       Надо сказать, однокомнатная квартирка, скорее похожая на каморку, почти всегда пустовала. Асами, казалось бы молниеносно выполняя рефераты и прочие работы, убегала на спортивные мероприятия, а Накамура сидела в кафе, заказывая себе кофе, и пользуясь бесплатным интернетом с ноутбуком делая те же рефераты, сидела в библиотеке, либо же, залезала на открытые крыши с гитарой и проводила свои вечера с музыкальным аккомпанементом встречая закат, а в некоторых случаях задерживалась и до рассвета.        Их квартира была на первом этаже, что позволяло Азуми и Асами в случае потери ключей заходить через окно. Воров можно было не бояться, даже если проберутся в дом, скорее посочувствуют и оставят копеечку. Если быть понятнее, воровать было просто напросто нечего. Застеленный коричневым покрывалом диван, оставшийся здесь очевидно ещё с советского времени, тут в принципе ничего с того времени не поменялось. Обои, шкафы, буфет, даже ковёр на стене остался. На подлокотнике дивана лежал сложенный плед, у Азуми была плохая циркуляция крови, поэтому та постоянно замерзала. На журнальном столике недопитый чай, вперемешку с конспектами распечатки различных стихотворений. Единственным растением являлась японская фатсия, стоящая на кухонном узком подоконнике в разбитом глиняном горшке. То окно выходило в двор-колодец, а горшок был разбит по случаю того, что русоволосая постоянно забывает и теряет ключи, от чего вечные ссоры с сожительницей и хозяйкой.        С Питерской погодой штамповать одежду по сезонам было ни к чему. Пальто, пальто и только пальто, ну разве, что летом можно его снять и заменить каким-нибудь пиджаком, а зимой поддеть кофту. Несмотря на постоянное чувство холода Накамура, даже этот самый пиджак ленилась одеть, ни то, что одеть перчатки, они скорее были аксессуаром. Уже в +10 у той были красные руки. На радостях взявшая за ледяные руки Накамуры Асами, после того, делала той выговор за то, что та не носит перчатки. Один раз Асами настолько разбушевалась, что подарила Азуми эти самые перчатки. Ну, а той хоть бы хны. С перчатками не удобно музыку переключать на телефоне, сенсоры ,видите ли, не считывают.        Через силу, через боль, Азуми перечитывала уже в печёнке засевшие книги опять раня свои руки страницами «Бесов». Ох…именно Достоевский потрепал нервишки каждому перед сдачей ЕГЭ по литературе. Сложное и прекрасное. Вот порой, хочется воспользоваться советом Гоголя и сжечь данную работу, но никто так ещё не сделал, потому, что интересно настолько, что хочется читать день и ночь. С Азуми такое тоже было, читая книгу из депрессивной серии Достоевского, та сначала выкинула книгу в окно запив своё бешенство чаем с лимоном, а потом, выбежала на улицу зимой в пижаме и тапочках поскользнувшись и упав на снег, та взяла книгу и обняла её как мать ударившегося об острый угол стола ребёнка и пошла в дом сушить феном немного намокшее произведение, параллельно продолжая чтения, чем чуть не устроила пожар в съёмном жилье. Асами конечно позитивная, но прибить, отчитать и не дай бог с её силищей ударить русую может.       Один раз, когда Накамура потеряла ключи и просидела в своём тонком осеннем пальто на улице в -20, около двух-трёх часов на скамейке во дворе. Как её только не называли соседи, начнём с того, что спереди её образ выглядел прелестно, а сзади она выглядела как не имеющий место жительства человек, который собирал макулатуру и таскал её себе в угол. Вот, та сидит и с каменным лицом выслушивает комментарии о её образе от соседки, старушки лет шестидесяти-семидесяти. Самое страшное то, что осуждения она не переносила, сорваться на бабку (и ударить её топором) тоже нельзя, пойти домой нельзя, ключи забыты, по всей видимости, в библиотеке, а окно бесповоротно закрыто, уйти тоже не вариант, Асами вот-вот должна была прийти с волейбола.       И вот идёт её спасение, в ярком пуховике и осенних кроссовках, под которыми были поддеты тёплые носки. Идёт с пакетом из супермаркета.       -Слава богу…-пробормотала Накамура себе под нос и пошла на встречу Асами оставив бедную старушку, уже почти полчаса распинавшеюся о том, что так выглядеть нельзя, в замешательстве. -Где ты пропадала изволь спросить?! Я тут часа три уже жду! -возмущённая долгим отсутствием сокурсницы, растрёпанная после двух пар и библиотеки, Азуми уже стояла около рыжеволосой.       -Сама виновата, что ключи потеряла. -коротко отрезала Асами подойдя к подъезду и открывая тяжёлую увесистую дверь магнитным ключом в здание, открывая вид на стандартную отделанную камнем парадную.       Поднимаясь по лестнице, обе начали усердно спорить. Мол Асами не виновата, что задержалась ибо заходила в магазин, а другая утверждала, что питается святым духом и еда ей вовсе ни к чему, хотя, признаться честно, это отчасти так. С другой стороны, всё-таки это она потеряла ключи.        Зайдя в квартиру, Накамура тут же сняла пальто прошла в общую с рыжеволосой комнату, стащила гитару и пошла на кухню, сев на подоконник возле злосчастного окна и бедной фатсией в разбитом горшке. Асами поставила чайник и стала доставать продукты.        Азуми являлась таким человеком, что могла неделями не есть, а если есть, то всякую вредную пищу, вроде печенья и тому подобное. Асами в неё насильно впихивала хотя бы лапшу быстрого приготовления, дабы не померла. Может голода та и не чувствовала, но выглядела та ожившим скелетом, но если быть корректнее, то худым трупом, со своей то бледностью.        Сидя на окне Накамура стала играть аккорды для разогрева, а потом и что-то про мальчика из Питера, белые обои и чёрную посуду, Ялту и август и прочее. Мидзуно поблёскивая своими голубыми глазками, пыталась впихнуть в музыкантку в прямом смысле, почти живущую на крыше или библиотеке, пирожок с вишней.        В какой-то степени эти серые и давно не реставрируемые дворы-колодцы, придавали этому городу некую эстетичность.        Тёмная пелена ночи окутывала город царей и роскоши, в котором умудряются выживать бедные во всех смыслах студенты.       Вечер с гитарой, книгой и чаем. Ну, что может быть лучше?       Как обычно начался новый день, начнём с того, что Накамура проспала и на бегу заварив себе кофе, мигом одевшись буквально выскользнула из дома проехавшись по тонкому льду несколько метров в своих сапогах, которые можно теперь было сравнивать с коньками. Чуть не переломав себе руки и ноги, и не свернув себе шею, та кое как успела на занятия. У той не было ни одного прогула, а по другому никак, ведь если пропустить одну лекцию или пару, потом придётся сдавать зачёты, которые строгий и весьма занудный преподаватель с остальными кураторами только святошам разрешает не сдавать и ставит автомат. Проблем и лишней бессонной ночи за рефератами не хотелось, да и вообще, это не было тем, чего Накамура добивалась идя на филфак, поэтому оставалось только усердно заниматься.       Обоих сожительниц и в принципе содержанцев филфака, люди с технического факультета боялись как огня. Мало ли, что сотворит могут.        Могут и череп топором проломить, могут поджечь, не дай бог опиум где-нибудь сыскали, а если повезёт, просто на диване будут лежать и никого не трогать, разве, что на жизнь жаловаться.       Все технари уже прячутся, после того, как увидели филфак после новогодних застолий и пьянств. В общем, филолога может обидеть каждый, а вот избежать мучительной смерти вряд ли.        Филологи по своей сути весьма интеллигентные, просто физмату не очень повезло узреть их в нетрезвом виде. Возможно, это страшный миф, что гуманитарий опасен, а может и нет. Как минимум опасны гуманитарии на словах, если как то им насолит, уйдёте вы от филолога, с таким камнем на душе, что потом всю ночь проведёте без сна в размышлениях сказанного! Не прибьёт, но обидит сильно, как минимум. Дёрнет за больное так, что потом и байки о жестокости филфака разлетаются, как горячие пирожки. Хотя и технический факультет тоже знаете ли...Не дай бог, взломают ещё в социальных сетях. Хотя в нашем случае, Азуми сама, кого захочет взломает. Один её хороший друг, учащийся на техническом, а конкретно на программирование, попытался в шутку ту взломать, а в итоге Накамура взломала его. С тех пор, русоволосую пессимистку никто не трогает, страшно всем.        Праздники у студентов оставляют желать лучшего. С богатыми всё и так понятно, а бедным приходится пить шмурдяк, но даже этим самым шмурдяком они умудрялись долгое время на протяжении всех выходных быть в состояние похмелья. Если гуляли, так гуляли, будто в последний раз.        Так же у Накамуры была странная привычка, та носила исключительно кофты с длинным рукавом и стеснялась мыть руки при других. Одежду в принципе можно объяснить тем, что у той не было денег на новую, хотя и тут подозрительно, потому, что деньги на походы в музей и получение дополнительной информации, усвоение пройденной темы у неё каким-то образом находились. Больше тонкостей знает только её сожительница, и то, та только догадывается о том, что происходит в жизни русоволосой вампирихи. Казалось иначе её назвать было нельзя. Худая, бледная, вечно от всех что-то скрывает. Если к ней подойдёт кто-то из преподавателей или из группы, та уходила от темы, а на поставленный ей вопрос, отвечала кратко и ясно так, что собеседнику самому становилось неловко от разговора, и тот буквально мечтал закончить этот разговор, сбежать подальше. В общем, личность мутная. Многие поговаривают, что Азуми такая потому, что не доверяет больше людям. В компании многое говорят, но из всех теорий больше всего выделяется теории о том, что у обладательницы глаз хамелеонов проблемы в семье или её однажды бросил дорогой ей человек, при чём необязательно любовь всей её жизни и подобная романтическая дрянь…просто человек, которому она больше всего доверяла.        Кстати на счёт глаз, ох и не повезёт же тому, кому однажды удасться увидеть эти глаза и их обладательницу в гневе. Все так и искрятся злобой, будто сейчас прожгут своим взглядом всё на свете, пусть и на лице не один мускул не дрогнул.       Ноль! Ноль эмоций! А глаза так и горят пламенной и пряной вишней! При этом, счастье и вдохновлённость этих глаз, когда всё хорошо, можно сравнивать с даром Божьим. Спокойный, мягкий и успокаивающий, тех кто его видит взгляд.       Счастье и доверие той можно выбить достаточно просто. Достаточно того, что вы купите этому девятнадцатилетнему ребёнку, который поступил на бюджет СПбГУ горячий кофе с корицей или зеленый чай с шоколадкой. Увидеть Накамуру счастливой стоит того, чтобы потратить сто-сто пятьдесят рублей. Ой, а радости сколько будет...        Бывает купит Асами ей кофе и шоколадку, так радости полные штаны, бегает по маленькой квартирке и благодарит ту, а для Мидзуно это так сказать игра, просто, что-то съесть её не заставишь, а за шоколадку и кофе, который постоянно заканчивается дома ещё как! К тому же, можно так и спровоцировать Азуми на мытьё посуды не по графику уборки. В общем, вертит ей как хочет. Та же самая овсянка на воде съедается быстро и бодро, лишь бы рыжеволосая отстала и дала Накамуре, так сказать, ,,пищу для мозга,,.        У Накамуры и Мидзуно были отношения тёплые, хотя и наполнены колкостями и прочим. Однажды, душный по началу день в Питере, сменился дождём и холодным, пробирающим до костей, ветром. Ну и Накамура, как обычно, сидящая на крыше многоэтажки в новом районе Питера, играла на гитаре, наблюдая за закатом. Резкая смена погоды ей совсем не понравилась. Та как, она оделась от своей лени, в свою ежедневную водолазку с брюками. И вот, та звонит Асами со словами:«Асами, спасай».       И рыжеволосая, как обычно, приехала к замершей Накамуре со своей тёплой толстовкой, термосом чая и вкусняшками. Погода не улучшилась, но кто помешает психованным и странным девушкам провести вечер на крыше, с такой-то романтикой?       Было уже темно, дождь всё лил… От стекла и балконы отбивались капли, стуча и стуча.       Разводы дождя по стеклу стекают, орошая землю и создавая противные лужи, по которым потом не проехать, не пройти. Под этим ливнем, на крыше, сидят две дурочки, намокшие и прижавшиеся друг к другу. Сидят. И наслаждающиеся вечером.       Шутящие и смеющиеся, болтающие на все темы. Иначе говоря, лучшие подруги. А Асами, для Азуми единственный человек, которому та доверяет.       Здесь…под ливнем, тех кого если вызывают по списку, вызывают первыми, сидят и радуются тому, что по счастливой случайности, те встретились. Главное, потом не пожалеть об этом вечере, когда выяснится, что те простудились.       Хотя…Они не пожалеют.       И вот теперь непонятно, это город такой особенный или люди в нём?

Разводы дождя по стеклу пролетают И тучи заслонкой для солнца повисли. Каналы бушуют, И ветер гудит по высоким постройкам и камня с металлом. Сидишь на окне наблюдаешь за миром С зонтами хмурые люди идут. Чаю хотите? С лимончиком будет, И шкаф занавесом из книжек. Эстетика серости, мягкости, тёплости… Всё это прекрасно! Учёба с филфаком? Чудесно! Прелестно! И вот монохромные переулки с гулящим там же трамвайчиком, Покрылися тёмною мглою, И тучи и тьма, И гроза всё бушует. Две мёрзлые девки на крыше сидят… Под дождём, Поодаль Невского, С гитарой и кофтой, Едою и чаем, Наслаждаются вечером данным…