В погоне за прошлым ради будущего

На уроке было довольно оживленно. Сегодня для класса 2-А на литературе было задание, рассказать о своей любимой вещи и объяснить, почему она так дорога. Всех, разумеется, спросить не успели, но вот Джун попала в число «счастливчиков».  — Мне сложно было остановиться на чём-то одном, — улыбнулась девушка, — Оказалось, что я довольно-таки сентиментальна. В моей коллекции теперь есть даже засушенный букет. Но речь будет не о нём. Сначала я думала рассказать про эту вещь. Джун указала пальцем на заколку с короной в своих волосах. Тамаки просиял. Да, фестиваль и впрямь был памятным событием.  — Эта вещь мне дорога, потому что мне её подарили близкие люди, — продолжала девушка, — Но потом я вспомнила ещё про одну вещь, которая для меня не менее ценна. Девушка достала из кармана брюк небольшие часы на цепочке.  — Эти часы тоже напоминают мне о ценности дружбы. Моему папе их подарил близкий друг, с которым они учились в университете. Их пути разошлись в разные стороны, они выбрали разные факультеты, завели семьи… Но… пусть они и редко виделись, я знаю, что каждый из них дорожил этой дружбой. Мой папа порой говорил мне: «Рыжик, видишь эти часы? Они напоминают мне о том, что нужно дорожить каждым мгновением. Ведь оно может не повториться. Но с другой стороны, у нас есть воспоминания — застывшие мгновения в нашей жизни. И они никуда не денутся. Они будут пересыпаться в нашей памяти, как песчинки в песочных часах. Первая любовь, дружба, привязанность… Драгоценные секунды нашей жизни». А ещё часы напоминают мне о связи времён. Истории в жизнях двух людей могут повторяться. Да, в них могут участвовать разные люди, могут быть разными декорации, но сами истории могут самым непостижимым образом повторяться… У меня всё.  — Спасибо, Джун, за такой… Эм-м, загадочный рассказ, — почесал затылок учитель. «Эх, кажется меня не поняли», — вздохнула девушка, — «Наверно, сильно нафилософствовала». Она посмотрела на друзей в поисках моральной поддержки. Тамаки улыбался и активно показывал большой палец. На душе стало теплее. И впрямь солнечный мальчик. Затем Джун перевела взгляд на Кёю. Тот, кажется, смотрел задумчиво. Кстати, такой взгляд на себе она стала ловить после поездки на море. Может, всё же тогда, в не совсем вменяемом состоянии, она сболтнула лишнего? Ну, да этого теперь не исправишь. Девушка помахала растопыренной пятерней перед лицом парня. Тот отвлекся от своих глубоких мыслей, фыркнул и отвернулся. Джун лишь пожала плечами. После поездки во Францию жизнь потекла в обычном ритме. Тамаки был бесконечно счастлив получить весточку от мамы. До сих пор приятно вспоминать его улыбку. Пожалуй, они и впрямь не зря потратили эти десять дней. Примерно так думала Джун, дожидаясь остальных в музыкальном классе и глядя в окно.  — Джун, мне очень понравилось твое сегодняшнее выступление перед классом, — сзади послышался голос Тамаки.  — Правда? — улыбнулась девушка, обернувшись, — А мне показалось, я перемудрила.  — Вовсе нет. А можешь часы поближе показать? — попросил Суо.  — Конечно, — Джун достала часы и протянула их парню. Тамаки положил руку с часами на подоконник. Но тут случилось непредвиденное. В класс, словно бешеные бизоны, влетели братья Хитачин и, подойдя сзади к Тамаки, хлопнули его по спине.  — Здоро́во Милорд, у нас предложение по поводу клуба! Рука парня дрогнула и часы, описав красивую траекторию, вылетели через открытую створку окна на улицу.  — Ой, Джун, я сейчас за ними сбегаю, — произнёс перепуганный Тамаки, когда они оба высунулись в окно, посмотреть, что с часами, слегка столкнувшись при этом лбами. И надо же было в это время, по этой самой дорожке, проехать парню на велике. Хрусть! И от часов остался только покорёженный металл и мелкие детальки. Джун отвернулась от окна. В её глазах стояли слёзы. У неё не так много осталось от отца. Но когда она увидела выражение лица Тамаки, его искреннее сожаление и боль, ей стало жаль парня.  — Джун, может их ещё можно починить, — с надеждой сказал Суо, сам чуть не плача.  — Это вряд ли, — с сомнением сказали близнецы, — А что случилось? Что за часы такие?  — Моего отца, — выдавила из себя Джун, — Ему друг подарил.  — У-у-у, — расстроились парни, — Джей-Джей, нам очень жаль.  — Это я их уронил, — упавшим голосом сказал Тамаки, — А они были памятью о твоём отце.  — Ничего, воспоминания они вот здесь, — грустно улыбнулась девушка и приложила руку к сердцу, — А часы, это просто вещь. К тому же, если всё время держаться за прошлое — далеко не уйдешь.  — Джун…  — Всё в порядке. Тамаки, тебе не идёт, когда ты грустный. Ладно, ребятки, мне нужно бежать. Меня сегодня попросили за Зури присмотреть. — Джун махнула рукой и вышла из класса. Уже идя по дороге, она усилием воли отвела взгляд от того, что осталось от часов и направилась к школьным воротам. *** Кёя Отори был крайне раздражён из-за того, что отчёт по пассажирам самолёта шел так долго. А ведь он мог бы уже давно узнать, кто такая Джун. И сейчас, зайдя в музыкальный класс, парень очень удивился, никого там не увидев. Кёя выглянул в открытое окно и увидел, что Тамаки и близнецы сидят на корточках и рассматривают какой-то предмет.  — Ну и что вы там делаете? — крикнул Отори им в окно, — Клад что ли ищете?  — Подожди! — крикнул в ответ Тамаки, — Мы сейчас поднимемся, ты должен это увидеть!  — Ну и что за металлолом вы притащили? — скептически поднял бровь Кёя, — Погодите-ка, это же часы отца Джун. Но по ним как будто каток проехал. Что с ними случилось?  — Интересно не это, — сказал Хикару.  — Гораздо интереснее гравировка на внутренней стороне часов, — продолжил Каору, — Думаю, Джун о ней не знала. Тамаки же просто молча раскрыл ладонь. На кусочке металла было выгравировано: «Патрику Эвансу от Йошио Отари. С успешной сдачей экзаменов!» Кея решил, что сходит с ума. Он так долго и упорно старался узнать что-то о Джун. А оказывается всего-то и надо было, спросить у своего отца. Неужели разгадка всё это время была настолько близка?!  — Кёя, — встревоженно позвал его Тамаки, видя, что друг уже достаточно долгое время смотрит в одну точку.  — Выходит… — Отори никак не мог собраться с мыслями.  — Что ваши отцы были знакомы, — улыбнулся Суо.  — Так вот что Джун имела в виду, говоря, что история повторяется, — вспомнил их разговор на пляже Хикару.  — Когда такое было? — удивился Каору, — Что-то не припомню.  — А помнишь, мы тебя за мороженым на море отправили? — пояснил Хикару, — Вот тогда разговор и состоялся. Я, помнится, тогда Джун фактически ещё встречаться предложил.  — Что?! — в один голос воскликнули Каору, Тамаки и Кёя.  — Да расслабьтесь вы, — усмехнулся парень, — Джей-Джей меня всё равно отшила. Прочитала мне целую лекцию на тему, почему нельзя встречаться с человеком, с которым тебе просто весело. Каору весело засмеялся и сказал, что это вполне в духе Джун.  — Ну хоть у кого-то в нашем клубе голова на плечах есть, — с облегчением выдохнул Кёя.  — Эй, хоть кто-то за меня болел? — возмутился Хикару. — Я всегда на твоей стороне! — радостно похлопал его по плечу Тамаки, — Хотя мне и кажется, что вы с Джун друг другу не подходите.  — Ну вот, и Доно туда же, — пробурчал под нос парень.  — Эй, мы отошли от темы, — сказал Отори.  — Действительно. Ну разве не удивительно, что ваши отцы были друзьями, и вы тоже подружились? — улыбнулся Тамаки, — Поистине связь времён, причуды жизни… А сам Кёя подумал, что, похоже, ему предстоит трудный разговор с отцом. ***  — Кёя, ты хотел со мной поговорить? — спросил Йошио Отори сына.  — Да, отец, — почтительно поклонился юноша, проходя в рабочий кабинет, — Я хотел спросить, знакомы ли тебе эти часы, а точнее то, что ими когда-то было? Кёя ещё никогда не видел отца таким растерянным. Казалось, мужчина не может поверить своим глазам и вообще выглядит так, как будто увидел привидение.  — Откуда… они у тебя? — переведя дыхание спросил Йошио.  — Эти часы принесла сегодня моя одноклассница. Они принадлежали её отцу.  — Быть не может! Значит, Мика жива?  — Мика? — пришел черед Кёи удивляться.  — У тебя есть фотография этой девушки? — спросил мужчина.  — Да, — парень показал фото Джун, сделанное у Анны-Софи.  — Она подросла, но без сомнений это она. Дочь Патрика. — кивнул Отори-старший, — Что ты о ней знаешь?  — Немного, — покачал головой Кёя, — Сейчас её зовут Джун, её мать жива, отец был журналистом. По официальным источникам повесился, но тем не менее, Джун ищет его убийцу.  — Значит, она тоже не верит, что Патрик повесился сам. — горько усмехнулся Йошио Отори. — Что ж, этого следовало ожидать от его дочери. Умная девочка. Кёя, мне нужно собраться с мыслями, то, что ты сейчас сказал слишком неожиданно.  — Отец, — упрямо спросил Кёя, — Мне важно знать: почему, если ты знал, что твоего друга убили, ты не довел расследование до конца?  — Что ж, — устало потёр виски мужчина, — Расскажу тебе вкратце эту историю… Присаживайся. Я долго пытался забыть этот период жизни, но совесть просто так не заглушить… Кёя терпеливо склонил голову.  — Мы с отцом Мики, ну или Джун (так тебе привычнее) познакомились в университете, в одной компании. Он был забавным парнем, но в то же время достаточно интересной личностью. Поступил без всяких связей, сам. Казалось, он с самого начала знал чего хочет. Журналистика была его страстью. Патрик был упрямым, предприимчивым, не боялся спорить с теми, кто выше его по положению. Хотя это частенько и оборачивалось для него неприятностями. Мы звали его Огоньком из-за его рыжей шевелюры и горячего нрава. Затем он влюбился в первую красавицу института. Долго добивался её внимания. И в итоге добился своего, женившись на ней, хотя её семья, разумеется, была против. Смягчились и смирились они, только когда Патрик закончил институт и из простого журналиста стал сперва главным редактором, а затем и обзавелся собственным издательством. «Вот почему я не мог ничего найти на него», — подумал Кёя, — «Я искал простого журналиста, а не издателя. Хотя по сути, Джун не соврала, просто сказала не всю правду».  — Но ему не сиделось на месте, — продолжил рассказ его отец, — Его страстная натура требовала действий. Сидеть в теплой редакции и протирать штаны было не для него. Поэтому, когда он нашел своего младшего брата, он сделал его партнёром по бизнесу, а сам стал заниматься журналистскими расследованиями. Я тоже на тот момент уже женился и принял семейный бизнес, поэтому виделись мы крайне редко, но связь поддерживали. Потом Патрика подставили… Поползли слухи, что он сливает информацию иностранному правительству. И вроде как даже нашлись тому доказательства. Что было полнейшим абсурдом! Патрик был честен до мозга костей. Его, конечно, недолюбливали те, про кого он писал. Но они получали то, что заслужили. Я, конечно, хотел ему помочь: подключил связи, тайную полицию. И тогда мне стали приходить письма с угрозами. Кто-то угрожал расправиться со мной и моей семьёй. Патрик каким-то образом узнал об этом, пришел ко мне и запретил лезть в это дело. Во мне боролись два противоречивых чувства: желание помочь другу и страх за свою семью. Он сказал, что на моем месте выбрал бы семью. Но я думаю, что он всё же придумал бы способ не потерять ни то, ни другое. А потом я узнал, что он повесился. Полиция замяла это дело. А я снова взялся за него. Хотел помочь его семье, даже пришел как-то к ним. И что ты думаешь? Мика меня выставила при всех! Эта глупая тринадцатилетняя девочка пыталась меня защитить и действовать в одиночку. Она потом прислала письмо. Ну а затем… я узнал о том, что самолёт, в котором летели Мика и её мать разбился. И стало не для кого проводить расследование… К тому же, я всё ещё боялся за вас. И теперь, когда я думал, что вся эта история в прошлом, ты приносишь часы… Кёя, я хочу спросить тебя, что ты теперь намерен делать, зная эту историю?  — Я намерен помочь Джун, — твёрдо ответил юноша, — Теперь ещё больше, чем раньше. Она мой друг и я не позволю ей действовать в одиночку. Даже если она будет против.  — Что ж, — сказал Йошио Отори, — Похоже тебе придется расплачиваться за мои ошибки и слабости. Возьми эту флешку, там всё, что мне удалось собрать за это время. Заодно, лучше познакомишься со своим другом. Я, кстати, хотел бы увидеть эту девушку у нас в гостях. Интересно на неё посмотреть спустя столько времени. К тому же, мне нужно будет извиниться… *** Кёя подключил флешку к ноутбуку. Файлы, как и было свойственно его отцу, были расположены в хронологическом порядке. Здесь находилось много газетных заметок: на одной ещё счастливая семья Эванс на открытии новой редакции. Отец Джун (то есть Мики, разумеется) — высокий, худощавый, рыжеволосый, передает ножницы дочери, чтобы та разрезала ленту. Его жена в нарядном платье ослепительно улыбается рядом. И сама Джун здесь красавица. Даже и не скажешь, что теперь эта девчонка по большей части бегает с хвостиком на голове в джинсах и кроссовках. На нижней фотографии она позирует в платье персикового оттенка, сидя на ступеньках редакции. Её волосы и впрямь были острижены по плечи. Челки не было. Две передние пряди были выпрямлены и спускались по бокам, остальные же волосы были тщательно завиты и уложены. Улыбка мягкая и нежная, а во взгляде ещё нет той жёсткости, тоски и одиночества, которые порой проскальзывают теперь. Нехотя оторвавшись от этой фотографии, парень открыл следующий файл. Газетная статья о том, что Патрик Эванс сливает информацию за рубеж. Кёя просмотрел заметку. Кто-то явно недолюбливал журналиста. Статья написана желчно, резко и язвительно. Ощущение, что автор упивался своим превосходством. Так, что дальше? Дальше статья с фотографией, которую Отори предпочел бы не видеть. Фото было, похоже, сделано с камеры наблюдения. Мика с матерью, видимо, хотели сделать сюрприз отцу, судя по нарядным пакетам. Но их самих ждал сюрприз… Камера выхватила темный размытый силуэт повешенного. И две фигурки с широко открытыми от ужаса глазами у двери. Самое удивительное, что Джун машинально потянулась, чтобы закрыть ладошками маме глаза. Даже в критической ситуации девочка в первую очередь хотела защитить других. А вот и следующая фотография: разгневанная Джун прогоняет журналистов, её мама испуганно выглядывает из-за двери и просто кошмарные заголовки: «Дочь известного журналиста выгоняет его собратьев по перу!», «Никакого воспитания. Каков отец, такая и дочь!» Господи, что же Джун пришлось перенести четыре года назад?! Кёя сокрушенно покачал головой, прокручивая дальше колесик мышки. Дальше шли два письма. Одно от Патрика — то, что нашли рядом с телом: «Родные мои Анабель и Микаэла! Прошу вас, простите меня за мой уход. Но я не хочу вас больше мучать. Пока я нахожусь рядом, от вас не отстанут. Сколько бы я ни утверждал, что невиновен — мне не поверят. Остаётся прибегнуть к последнему средству. Не надеюсь, что вы меня поймёте, но надеюсь хотя бы на ваше прощение. Мика, малышка, прости, что так и не съездили на море в этом году. Анабель, люблю тебя моё солнышко! Ещё раз простите, любимые мои! Я старался быть для вас хорошим мужем и отцом. Я делаю это, только, чтобы защитить то, что мне дорого. Ваш Патрик» Кёя покачал головой. Вроде бы искреннее письмо, но Джун почему-то засомневалась, что отец повесился. Значит, с письмом что-то не так. Надо будет потом спросить у девушки. Тем более, что он выполнил свою часть уговора — узнал её имя. А второе письмо — послание Джун его отцу. «Уважаемый Йошио Отори! Пишет вам Микаэла, дочь Патрика. Это письмо вам должен лично доставить курьер, так что оно не попадет в чужие руки. Я бы хотела перед вами извиниться. Я очень грубо повела себя, когда вы приходили. Но это не оттого, что я на вас обижена или же плохо к вам отношусь. Всё совсем наоборот. Мой отец очень много о вас рассказывал и он очень дорожил дружбой с вами. Он рассказал мне об угрозах в адрес вашей семьи. Поэтому я, так же как и мой папа, умоляю вас: не влезайте в это дело! Для меня оно семейное, а значит и риск оправдан. Но вам нельзя вмешиваться! У вас семья, четверо детей, младший сын — мой ровесник. Не обрекайте их на то, на что обречены мы! Поэтому ради вашего блага и ради памяти отца, я буду всячески вам противодействовать, если вы решите начать расследование! Ну вот, хотела извиниться, а в итоге опять вам нагрубила. Не волнуйтесь за нас, я вполне могу постоять и за себя, и за маму. Тем более, что дядя обещал помочь. Успехов вам и вашей семье! Искренне ваша Микаэла Эванс» Похоже, Джун всегда была такой: искренней, прямой, несгибаемой и… благородной что ли. Не хотела подвергать опасности даже незнакомых ей людей. И наверно, немного найдется тех, кто посмел бы выставить из дома его отца. Кёя невольно усмехнулся. Может быть даже только одна… В следующей папке была заметка о разбившемся самолёте. В списке погибших: Анабель Эванс и Микаэла Эванс. Интересно, чья была эта мысль исчезнуть из города, из жизни?.. Вряд ли самой Джун (Кёе как-то непривычно было называть девушку Микой). Джун — борец, она бы до последнего защищала доброе имя отца, даже если весь мир твердил обратное. Но может быть её мама слишком тяжело это переносила: постоянные визиты прессы, полиции… Либо девушка, поняв, что бесполезно бороться в открытую, решила вести расследование инкогнито. Ну по крайней мере, от пристального внимания прессы они были спасены. Дальше шли полицейские протоколы. Сначала по «самоубийству» Патрика, затем свидетельства со стороны родных. Ничего интересного. Следующий протокол о крушении самолёта. Тоже ничего из ряда вон выходящего. И отчёты тайной полиции. Списки тех, с кем работал или как-то соприкасался Патрик. У Джун, вероятно, был такой же. Возможно, именно он был на той таинственной флешке, которую девушка так старательно прятала. Проглядывая фамилии, парень был удивлен, что дети некоторых людей из списка учились в их школе. Значит, Джун для этого и поступила в Оран. Собрать информацию, проверить алиби. За это время её упорство не ослабло. Три года, три долгих года она методично выслеживала убийцу в одиночку. Интересно, как далеко она зашла? Заметил ли это тот, кто всё это время наблюдал из тени? Кёе оставалось только догадываться. Интересно, а что бы он сам стал делать, попади в такую ситуацию? Да пожалуй, то же самое. Постарался бы постоять за честь семьи, найти того, кто подставил отца, наказать преступника. Действия Джун на его взгляд, были вполне оправданы, они не являлись юношеским максимализмом или безрассудством. Хотя она и идёт на невероятный риск. Что Джун испытала за эти годы? Сколько раз ей хотелось опустить руки? Сколько раз ей хотелось попросить кого-то о помощи? Раз за разом ощущать бессилие и одиночество? Ну нет, он не допустит больше, чтобы эта хрупкая девушка сражалась в одиночку. Не будь он Кёей Отори!