Место в жизни / A place to belong

      Разумеется, она играла на чертовом пианино. Привязчивый мотивчик искупления главного злодея «Звездных Битв» жалостливо дребезжал в темноте.       Позади рядов пустых столиков было легко различить ее силуэт. Света уличных фонарей в корпоративной столовой было ровно столько, чтобы отделить ее хрупкую фигуру от мрака, оставив и пианино, и ее лицо в тени.       Должно быть, каким-то звуком или шорохом он выдал себя: Рей резко выпрямилась, согнула локти, наверняка сжала кулаки. Теперь Бен знал ее. Точно знал, как она мастерски скрывает свои эмоции. Последние месяцы он с жадностью ловил взглядом каждое движение ее рук, каждый вздох, каждый стон.       Он просто не мог не заметить мимолетного прикосновения к векам и щекам.       — Почему не празднуешь? — И без света было видно насмешку в ее лице.       — Моя мать переслала мне твое письмо.       Ее смех. Как же Бен ненавидел эти ее дикие, необузданные порывы. Он знал ее почти год, любил ее (нет, это был не только великолепный секс) шесть месяцев. Она проклинала его последними словами, стонала, просила, умоляла, он слышал в ее голосе обжигающую ярость, и даже она не была такой резкой и ужасной, как этот смех.       — Письмо было конфиденциальным, но я буду придерживаться того, что написала. Я напала на начальника отдела. — Еще один резкий смешок. — Пока меня не уволили. Я уйду отсюда, когда сертификаты сервера обновятся. Обещаю не крушить здесь ничего, если ты пришел проследить за этим. Уверена, Базин не любит ждать.       — Базин — не твое дело. — Он сам вздрогнул, когда произнес эти слова, ведь в самой глубине души надеялся, что ей так же больно, как она сделала больно ему.       — Мне нужен еще час, если вздумал меня проводить. — Она сделала вид, что сверилась с чем-то в своем телефоне.       — Почему… — Его гребаный голос дрогнул. Как же он ненавидел это, свою слабость, все вокруг так хвастались, что могут читать его эмоции на выразительном лице, как старался нацепить маску безразличия. — Зачем ты его отправила?       — Хотела опередить то дерьмо, что должно было начаться. — В свете фар проезжающей машины было видно, как она пожала плечами.       — За несколько дней опередить?! Смахивает на предумышленное нападение.       — Пошел ты.       И вот опять. Быстрое движение пальцев по векам. Бен презирал железный хомут, то и дело сдавливавший его грудь, — эту потребность в ней, появившуюся так внезапно. Когда Рей повернулась к окну, задние фары осветили ее почти малиновым светом, а ему пришлось приложить все силы, чтобы овладеть собой и не броситься ее обнять.       — Ты не должна была… — Блядь, он же поклялся себе не поднимать эту тему. Поклялся, что, когда увидит ее машину на парковке, позволит их прошлому умереть и спокойно поблагодарит ее за настоящий профессионализм, за то, что ради него она рискнула карьерой.       Его рот, похоже, мозгу не подчинялся.       — Ты не должна была изображать оскорбленное достоинство и играть на сраном пианино музыку разбитого сердца, ведь именно ты все разрушила!       — НУ БЛЯДЬ ПРОСТИТЕ ВЕЛИКОДУШНО! — Она выглядела так, будто полностью взяла себя в руки, обернулась, выпрямившись в полный рост.       Раньше он находил ее характер забавным. Сейчас — напрягся всем телом, чтобы не броситься на колени к ее ногам. Королева воинов.       — Простите, что научилась себя уважать. — Каким-то образом, оставаясь на месте, она стала ближе. — Простите, что после шести месяцев больше не хочу чувствовать себя мусором.       Ее дыхание коснулось его лица. Бен не понимал, кто кого из них подтолкнул к пианино. В ее влажных глазах отражались красные огни.       — А ну отойди от меня. Быстро.       — А вот и британский акцент, — злобно прохрипел Бен, безуспешно стараясь не обращать внимания на ком в горле. — Вылезает, только когда ты по-настоящему на взводе. Сегодня с По. В тот раз, когда ты сказала, что между нами все кончено, у себя дома.       — Да что я тебе сделала…       — Может быть, стоило сделать. Хоть что-то.       — Я ничего тебе не должна. Вообще, блядь, никому ничего не должна.       Он хотел приподнять и, черт возьми, встряхнуть ее. Или наоборот, обнять ее колени и выпросить хоть крохи, хоть что-нибудь, что она была готова ему дать.       — И поэтому сидишь и плачешь у пианино? Спряталась, вместо того чтобы решать свои гребаные проблемы?       Она не пыталась скрыть насмешку. А он не пытался изобразить удивление от той силы, с которой она толкнула его в грудь.       — Мои гребаные проблемы? — Снова резкий смех. — Это ты сказал, что эти полгода ничего не значат. И ты прав. У меня никогда не было отношений, только случайные парни. Я до ужаса боюсь, что меня просто бросят. Но то, что было… у нас с тобой? Это был не пустяк. Не для меня.