Место в жизни / A place to belong

      Рей написала сообщение почти всем своим контактам из телефонной книги, чтобы диалог с ним пропал из виду.       Она сражалась со здравым смыслом, снова прокручивая ленту и перечитывая сообщения. Напиши мне, пожалуйста, когда доберешься до дома.       Он прислал это на прошлой неделе, когда она украла из его квартиры коробку с тайской едой. Но, ебать-колупать, она была голодная как волк, а он, как настоящий джентльмен, сразу пошел в душ. Он трахнул ее, и она решила, что вполне может прихватить жратвы.       Рей не обременила себя написанием электронного письма. Теперь для «других разговоров» у них были мобильники. И после того как они уже дважды потрахались, не было смысла приплетать отдел кадров.       Вместо письма она напечатала: Нинада заботиться обо мне.       В ту ночь Рей спала лучше, чем в последние годы. И даже если она иногда пролистывала диалоги вниз, чтобы прочитать все это снова, никто не должен был этого знать. Чоделаишь вечером? Английский прогуливала в старшей школе?       Вот засранец.       Рей начала писать что-то язвительно правдивое, чтобы указать ему его место. <Да, вообще-то. Я пропустила большую часть средней школы.> <Меня запирали в комнате на целые сутки.> <Да, потому что я сбежала из дома и жила в заброшенном трейлере.>       Черт, он, наверное, видел три мигающие точки каждый раз, когда она писала и удаляла. Рей явно была идиоткой, раз провоцировала его заняться с ней сексом в третий раз. Потому что и второго раза оказалось мало.       Низ живота сжался от воспоминаний о Бене, об обжигающем удовольствии, которое она чувствовала, когда он вошел в нее. А как он смотрел — пряди волос падали ему на глаза, когда она кончала от его языка и пальцев, как она дрожала на нем. По ощущениям, это было словно несколько часов назад.       Она гребаная нимфоманка, спит со своим боссом, вместо того чтобы исполнять прямые должностные обязанности.       К ним неплохо бы вернуться, — подумала Рей, подключаясь к основному серверу.       На телефон снова пришло сообщение. Рей?       Тьфу ты. С этим пора было заканчивать. Но она смотрела на мигающие точки.       Роман он, что ли, пишет? Мне нужно сделать еще несколько звонков и подчистить хвосты. Освобожусь к 7.       Снова точки, опять печатал. Ей нужно было вернуться к работе. Может, поужинаем сегодня вечером?       Ужин. Нормальные люди ходят поесть на свидании. Он увидит, что она ест, как свинья, отмочит язвительные комментарии насчет ее воспитания и отсутствия манер. Нет, спасибо.       Но ее пальцы было не остановить. Но мы бы могли продолжить «другой разговор». Если у тебя есть время.       Снова мигающие точечки. Она ненавидела эти радостные точки. У меня есть время.       С большим трудом она вернулась к работе, в 5:30 прервалась, чтобы сходить наверх и намутить себе бутерброд.       Золотые огни мерцали за окном в сумерках, а полную тишину нарушал его голос, диктующий кому-то цифры деловым тоном. Наверное, забыл закрыть дверь в свой кабинет. Все равно все уже ушли.       Рей нашла кусок индейки и помидор, пакет со смехотворно дорогим нарезным хлебом и понесла было все к себе, но…       После той ночи она не подходила к пианино. И держалась от него подальше, когда в столовой были люди. Но сейчас?       Она завернула сэндвич в салфетку и пошла в приемную Бена, чтобы подсмотреть за ним через открытую дверь.       Она могла разглядывать его часами, его убранные от лица волосы не имели права быть такими прекрасными. Они так надежно прикрывали его гигантские уши, которые должны были быть нелепыми, но ничего подобного.       Рей почти потеряла сноровку. Все три клавиатуры в ее квартире были редкостным дерьмом. Если начать с блюза, можно раз за разом повторять одну последовательность аккордов и теряться в ритме, отдаваясь ему полностью.       Или взять Баха, хотя бы те две фуги, что она успела запомнить. Маз была бы довольна, если бы сейчас услышала ее синкопу.       И, наконец, «Лунный свет», когда ночь сменила сумерки.       Идеально настроенное пианино пело в ее руках. Какой же дурак подарил его «Сопротивлению», ведь клавиши были так идеально сбалансированы, педали сглаживали ноты, улучшая звучание, и, хоть она давно не играла, привычка быстро вернулась. Она аж ложилась на крышку и прижималась ухом к запястьям, чтобы удостовериться, что звук безупречен, как это делала Маз.       Она играла так долго, что запястья заныли.       — Ты прекрасно играешь.       Тень Бена в темноте нервировала своим присутствием и одновременно заставляла чувствовать себя в безопасности. Она не стала ругаться, что он подслушивал. Возможно… ну, совсем немного она надеялась, что он слышал.       — Ага. Ну… — Рей силилась разглядеть выражение его лица и справиться со смущением. — Ты закончил?       — Ты… — Он сделал паузу. — Ты меня ждала?       — Запустила резервное копирование. Надо было как-то убить время. — Рей не очень убедительно пожала плечами. — Все в порядке?       — Да.       Бен не двигался в темном закутке, где его не было видно. Он был как призрак, охотящийся за жертвой. И, блядь, в тот момент она мечтала стать жертвой, хотела, чтобы ее поймали.       Ей нужна была минутка. Рей так расчувствовалась, пока играла (именно поэтому она избегала музицировать на людях), что боялась тупо наброситься на Бена, обнять его и плакать на его плече просто потому, что он был рядом.       Ага, давай, разрыдайся. Думаешь, после такого у вас будет секс?       — Пойду заведу машину, — сказала Рей. — Если планы не изменились.       Ловко.       — Да, давай, — спокойно ответил Бен, словно говорил о погоде. — Или поедем на моей? Я привезу тебя утром.       — Нет, не нужно.       Предательское сердце кричало «да». Не сметь. Нельзя оставаться у него. Нельзя засыпать в его постели — она ни разу и не была собственно в постели. Нельзя привязываться. Нельзя рыдать.       — У меня еще есть дела вечером. После… — Рей взмахнула рукой, давая понять, после чего. Что же они творят? Это получилось случайно? Дважды, ага. Необходимо обязательно уйти домой с ясной головой, нужно вытравить его из своего сердца. — Я поеду за тобой. Черный Сайленсер, да?       — Битая Шевроле Фалкон, — рассмеялся он. — Машина моего отца.       Блик фар за окном осветил его прическу. Перед тем как отвернуться, Рей услышала, как он невнятно пробормотал что-то о тайской еде.