Окурки

— Ложись со мной       Меньше всего Чернышёв хотел услышать это предложение. Мы всё уже это проходили и Дима опять пьяный и вряд ли что-то вспомнит на следующее утро. Лишнее разочарование никому не сдалось.       Чуть опешив от своих последующих мыслей, Андрей зацепился за одну: Он наверное не вспомнит, а всё, что так желал Сосиска, в своих мечтах перед сном, это ещё раз полежать в обнимку с Дмитриевым. Да, он всё-таки любил его, хоть и отрицал, списывая это на привязанность, но эта любовь становилась сильнее с каждым днём. С тех пор, как они впервые увиделись. Это единственный шанс ещё раз почувствовать тепло любимого человека, к тому же, он сам предложил лечь рядом. Андрею хватило бы этого на всю жизнь.       Сделав полушаг вперёд, Чернышёв одумался.       «А что если всё-таки нет? А что если он вспомнит всё до мельчайших деталей.»       Нельзя было рисковать. Он сразу же спустился с небес на землю и решил этого не делать.       В то время как Сосиска размышлял, Дмитриев лежал с полузакрытыми глазами. В комнате был выключен свет, и только лишь освещение из коридора тускло падало на компьютерный стол, давая очертания нескольким предметам. Из открытой форточки был слышен гул города. Андрей всё ещё стоял и не решался сделать ни шагу. Идти к Диме было опасно, а выйти из комнаты он просто не мог. Надо смириться, чтобы уйти, а для этого нужно время. — Андрей — простонал Дмитрий — Пожалуйста, мне так плохо. — Может тебе проблеваться?       Дима не ответил ничего. Он просто старался подняться с лежачего положения на сидячее. Сосиска не трогал его, боясь навредить. — Хорошо, помоги мне тогда дойти до туалета.       Андрей замешкался. Почему-то самые глупые ситуации происходили именно с ним. Хоть в квартире никого и не было, казалось, что весь мир сейчас наблюдал, как бедный мальчик не может сделать даже выбор в этой ситуации. Оставить Диму, чтобы он испачкал своей блевотой всё, а потом убирать это за ним? Просто тупо. Или закрыть нахрен это чмо в туалете и уехать, чтобы никогда не попадать в эти обстоятельства снова? — Поднимайся. — вздохнув Сосиска и подождал того момента, когда Фредж наконец поднялся, и падая, врезался в грудь мальчишке. — Тихо-тихо, воооот.— поставив хоть как-то неумелое тело на две ноги, Андрей понёс его через коридор к ванной.       Всю дорогу парень кряхтел, а Дима как будто отрубился. Чуть не поскользнулся, открывая заветную дверь туалета. Припавши к толчку, невменяемый видеоблогер начал пускать тугую слюну. — Ну давай, я пойду пока что, — конечно он хотел собраться и уехать в отель но… —Я не отпускал тебя. — командный тон, сказанный в унитаз звучал очень уморительно. Андрей хихикнул. —Ты че ржёшь? — Да так…— Дима точно сейчас думал как бы врезать коллеге, к сожалению подняться он физически не мог. — Может тебе водички прине-       Послышались звуки надрыва, рычания, и плескания воды. — Понял.       Судорожно закрывая дверь Андрей припал к этой двери спиной, съезжая на пол. Он прислушавшись ждал, когда звуки угомонятся. Холодный пол не давал сосредоточиться на мыслях. Поджав колени к груди, Чернышёв боялся каждого негромкого шороха. Времени, чтобы уйти, было предостаточно, однако… а не будет ли потом жалеть? Придётся ведь объяснять, почему уехал, совсем ни к чему.       «А зачем приехал-то вообще?»       Ответ сразу же возник в голове. Даже не стесняясь. «Чтобы увидеть эти глаза, чтобы понюхать его, почувствовать, чтобы понять блять себя и свои чувства» Монитор, расстояние, ребята, всё это усложняло задачу так, что мозг кипел, представляя себя дома одинокого и без права на существование. А самое противное то, что боль и страдания поджидали Андрея уже на городском вокзале, когда он снова оторвётся от своего спутника и упадёт в свои загоны. Но почему надо всё усложнять, почему они не могут быть друзьями? Почему сейчас загоны всё ещё рядом?       Через свои внутренние рассуждения, Чернышёв наконец услышал болезненные стоны из ванны. Сердце заколотилось, он быстро поднялся и открыл дверь. — Ч-что случилось?       Холодный пот проступал на коже, дыхание прерывалось. Дима сидел на толчке и играл в телефон. — Внимание хотел привлечь. — коротко и ясно, в голосе появились нотки трезвости. — Ты в-вооб-вообще…? — Идиот. Долбаёб. Ебанутый. Знаю. — Какой же ты всё-таки … еблан «Какой же ты всё-таки…красивый, еблан.»       Вроде всё стало как надо. Фредж трезвый, можно спокойно играть в приятелей и претворяться, что тебе хорошо. Главное всё не испортить. — Тебе поспать надо. — успокоился Сосиска, выдохнув всю агрессию из себя. — Дай-ка подумать… И зачем? Ща по новой пойдём. — Видимо Фредж забыл, что сосиска всё вылил в раковину. Точно трезвый. — Но если ты ляжешь со мной в одну кровать, так и быть.       Все планы опять укатились куда-то в помойку. Мурашки охватили тело с ног до головы, но вот в чем дело: сквозняка не наблюдалось. Вроде трезвый, а слова явно не трезвые. И после этих фраз он поднял голову, улыбнулся и подмигнул. Как не стараясь, но Чернышёв держал себя в руках. Сомнения налетели в голову, заменяя всякую адекватность. Он трезвый? Он НЕ трезвый.? Он вообще понимает, что говорит? Но если он это говорит значит понимает. А если всё-таки он не трезвый… А если… — Н…нет.нет. точно нет, Дима, я не буду.       Желание уехать опять начало усиливаться с каждой секундой пребывания в этой проклятой квартире. Проклятой, это точно, самим дьяволом. — Ты меня так ненавидишь, что ли? — Ты просто в хламину! Посмотри на себя — Пытаясь оправдаться, Андрей шутил. Это защитная реакция.       Дима осмотрел свои штаны. — Да нет вроде. Свеж как огурчик.       «Да, что ты несёшь.» — Ты…— Дмитриев посмотрел Сосиске прямо в глаза. Андрей сжался внутри. Выражение его лица стало недоумевающим — Ты боишься меня? — Что? пфффф нет.       Это была усмешка. Всё таки нормальные люди должны реагировать именно так. А что ему сказать? Да, он боится, но не Фреджа, а себя. — Если ты меня не боишься, значит тебе должно быть похуй. Из-за твоих загонов ты, что теперь спать не должен.       Да, он трезвый. Андрей расстроился, потому что надеялся. А на что, сам даже не понял. Но облегчение пересиливало. Надо же, такой эгоистичный человек умеет заботиться. Это даже в новинку слышать такое от Димы. — Эй, я реально переживаю. Мне вот например не похуй. Ты вот со мной нянчишься, а я как неволюшка по полу катаюсь. Отдохни уже, ты с поезда даже не ложился. — Может ты и прав. — Я прав.       Убедил и сломал. Он оказался просто очень воспитанным.

***

      Дима лежал около стены отвернувшись, а Андрей с выпученными глазами смотрел в потолок. Со стороны друга слышались тихие сопения, а Сосиска даже дышать боялся. Горло болело. Наверное простыл из-за непогоды. Из-за этого хотелось выпить чего-то горячего. Недолго думая, Чернышёв поднялся с кровати, стараясь сделать это максимально быстро, и отправился на кухню.       Он включил свет и поморщился, глаза привыкали к яркости. Время на циферблате микроволновки показывало 3:34. Видимо заснуть ему уже не удастся, особенно в таком диком напряжении, что руки трясутся. Андрей сел от усталости за кухонный стол и стал искать глазами чайник и любые чайные пакетики. Глаза бегали по подоконнику, шкафам и полкам, но так ничего и не находили. — Эй, ты че тут делаешь?       Низкий и хриплый голос раздался со стороны дверного проёма. Зрачки тут же сфокусировались на парне с помятой футболкой. По какой-то причине шагов Сосиска не услышал. —Я хотел попить что-нибудь горячего, горло болит.       Андрей уже пожалел, что рассказам Диме о его «простуде» —Горло? А ты не болен случайно? —Да нет, не дума.... —Быстро в кровать, чай я тебе принесу.       Чернышёв даже не успел закончить фразу. От удивления он немного опешил, но переговариваться не стал, не было сил. По приказу он снова отправился в комнату мимо друга, который, заменив его на кухне, начал рыться в шкафчиках.       Андрей тяжко дышал. Он точно заболел. Пока он ждал чай веки самопроизвольно закрылись и тело начало знобить. Он не услышал как Дима зашёл в комнату, но почувствовал, что матрас прогибается и сразу открыл глаза. —На, выпей       Он взял чашку из рук и примкнул губами к краю осторожно наклоняя. — Тц.. горячо —Тогда давай подождём пока остынет.       Кружку поставили на компьютерный стол. От форточки шёл ветерок и пар развивался то назад, то вперёд. Дима Опять сел на кровать и посмотрел на Сосиску, который опять от бессилия упал на подушку. — Андрей, дай я температуру проверю.       Андрей кивнул. Он думал, что Дима сейчас пойдёт за градусником. Но открыв глаза он увидел лицо Фреджа в близи, который губами тянется к его лбу. Он даже не успел опомниться. Послышался короткий поцелуй. Через некоторое время ещё один. Андрей только мычал и не мог ничего сказать. Дмитриев положил руку к щеке притягивая и поцелуями начал спускаться, специально задевая веки, нос, виски. Он перебросил левую ногу через тело больного и навис над Андреем, отстранившись. —Что ты делаешь?       После этой фразы Дима примкнул к губам мальчика. В бреде Чернышёв начал отвечать на поцелуй, углубляя и давая понять, что можно продолжить. Дима взял на себя инициативу и начал сплетаться языком о другой чувствуя неравномерные вздохи с хрипотцой, облизывать губы партнёра и яростно дышать через нос. Андрей поддавался ласкам Димы и стонал от каждого движения. Он чувствовал, что Дима на вкус как карамель, скорее всего он съел карамельную конфету на кухне, пока готовил чай. Да и плевать. Его рука потянулась к Дмитриеву и оглаживала место от скулы до шеи. После нескольких секунд он начал кашлять тем самым отогнав Фреджа. Но Дима ничего не сказал.       Когда Сосиска закончил кашлять, он вышел из транса понимая, что сейчас произошло. Да, его друг оказался не воспитанным, не вежливым, и не ласковым, а просто пьяным. От осознания, он прикрыл тыльной стороной локтя глаза, чтобы не показывать выступившие слёзы. Дима продолжил молчать, он неожиданно спускался к шее. От первого прикосновения тёплыми губами Сосиска всхлипнул. Он так нежно прикасался к коже. Старался задеть каждую ниточку нерва.       В его голове творился хаос. Он не хотел делать этого с таким Димой. Этот Дима-совсем не тот, которого любил Андрей. К этим мыслям прибавлялось огорчение, боль, жалость.       Дима не обращал внимания на всхлипы. Ладонью он уже добрался и гладил тело под майкой, от груди до живота.       «Хватит.» — Чай. — Движения прекратились. Андрей разорвал тишину, но всё равно боялся поднять руку с лица — Чай остыл.       Чай остыл.