***
Осень текла незаметно — с затяжными дождями, с копчением на заднем дворе купленной у индейцев форели, с прогулками по лесу вдоль ручья Чиваукум и посещением разных фестивалей с обязательным воскресным заходом в ресторан, где Анри торжественно выносил марципановый торт для Бекки. Ригальдо моргнуть не успел, как за неделю до конца октября Бекки огорошила его вопросом: — Папа, а можно мне пойти к кому-нибудь в гости с ночевкой? У нас все в классе друг к другу ходят, и меня тоже пригласили. Исли заинтересованно покосился в их сторону. Ригальдо показал ему взглядом: не вмешивайся. Был сумрачный вечер, и они сидели в гостиной. Исли топил камин, а Ригальдо обложился отчетами, пытаясь не уронить ноутбук, служивший сегодня повышенным объектом любви кота: Симба то обтирался головой об углы, то пытался вползти на клавиатуру. Бекки лежала животом на большом фитболе и каталась взад-вперед, то отдаляясь от Ригальдо, то подгребая обратно. — Нет, — буркнул Ригальдо, подумав: еще чего. Он никогда не понимал этот древний как мир обычай. В гости с ночевкой! Отпустить свое чадо туда, где он не сможет за ней проследить! — Ты еще маленькая. Бекки моргнула: не ожидала. Но не сдалась: — А ко мне на ночь можно? Мы будем сидеть в моей комнате, тихо-тихо, как мышки… — Нет, — так же твердо сказал Ригальдо. — Это неудобно. Я не хочу брать ответственность за чужого ребенка. Исли открыл было рот, но Ригальдо пригвоздил его взглядом: мы договаривались, так что, пожалуйста, помолчи. Бекки не отставала: — А днем? Я всем рассказываю, какой у нас большой дом, и про будку охранника, и про лес, и про дом на дереве, и про озеро, и про лодку, я так хочу показать… Можно, Колин приедет ко мне после уроков, а его мама посидит у нас на веранде и присмотрит, я знаю, так многие делают… Ригальдо слегка перекосило: — Нет, милая. Просто нет. Не надо нам сюда дорогую миссис Колхауз, и всех остальных дорогих членов РУА. Понимаешь, мы с папой много работаем и дома хотим отдыхать, а не развлекать чужих дядей и тетей, которые будут пялиться… — Ты не любишь людей из РУА?.. — Я вообще людей не люблю, ни маленьких, ни больших. Ладно, Бекки, хватит. Собери с пола свои игрушки, пока кто-нибудь не наступил на них, потому что… — А Хеллоуин? — перебила его Бекки. — Мама Бобби будет устраивать вечеринку. А когда мы будем украшать дом?.. Ригальдо с громким хлопком опустил крышку ноутбука. — Мы не отмечаем Хеллоуин!.. Бекки открыла рот, но его уже несло: — Никаких «ведьминых пальчиков». Никаких тыкв в этом доме. Я не… Между ними вклинился встревоженный Исли: — Так, хватит. Бекки, собери игрушки, папа дело говорит. Про все остальное мы решим потом. На глаза их дочери медленно навернулись две большие слезы. — Но как же я буду дружить с ребятами, папа? — сказала она очень тонко. — Если мне ничего нельзя?.. Исли молчал. Ригальдо закатил глаза. Да блядь. Он никогда не претендовал на титул «отца года». — Постарайся для начала перестать с ними драться, если хочешь дружить, — резко сказал он и пересел на другой диван.***
Предчувствуя ювелирное буровое сверление мозга, Ригальдо решил в эту ночь вообще не идти в спальню и сбежал в комнату для гостей, делая вид, что у него по горло работы. Когда Бекки уснула, Исли сам его отыскал. Пришел неслышно, как кот, тихо скинул обувь и влез на кровать. Ригальдо лежал на животе, уткнувшись носом в ноутбук. При появлении Исли он потянулся свернуть экран — а потом передумал и оставил, как есть. Исли навис над ним, поглядел через плечо и удивленно фыркнул в затылок. На экране, поглаживая друг друга по груди, страстно целовались двое бородатых парней. Оба были татуированные и накачанные. Один повернулся к другому спиной и тот мягко подталкивал его к широченной кровати, порхая пальцами по животу и неутомимо водя вставшим членом по ягодицам. Член заслуживал особого внимания своими размерами. — Так-то ты, значит, работаешь. — Отстань. Нельзя, что ли? — Ну почему же, — Исли взъерошил ему волосы, игриво потерся о плечо и попытался подсунуть руку под пах, чтобы коснуться члена, но Ригальдо только сильнее вжался бедрами в матрас. — Мне нравится. Но почему без меня?.. Ригальдо слегка расслабил напряженные плечи — не было похоже, чтобы Исли собирался его перевоспитывать прямо сейчас, но на всякий случай решил спросить прямо, подумав, что, если тот не удержится и включит «доброго папу», выдворит без сожалений: — Хочешь сказать, ты пришел не для того, чтобы уговаривать меня насчет Бекки? Потому что ну как же, у ребенка не будет детства? Исли замер, а потом прихватил губами мочку уха. — Нет, — сказал он неожиданно твердо. — Нет, Ригальдо, не для того. Это наш бункер, и мы не празднуем Хеллоуин в этом доме. А Бекки с друзьями я свожу на какие-нибудь аттракционы, мне не трудно. Услышать это было до странности приятно. — Спасибо, — помолчав, сказал Ригальдо, прикрывая один глаз. Другим он рассеянно следил за пидорами на экране. — Тогда зачем ты пришел?.. — Съесть тебя. Он отстранился, сполз куда-то вниз, Ригальдо чувствовал через пижаму, как Исли трется колючей щекой так, что по бедрам расползаются мурашки, а ягодицы поджимаются. Исли двумя пальцами подцепил резинку штанов и потянул вниз, лизнул обнаженную кожу, и все самые мелкие волоски встали дыбом. Мужик на экране беззвучно последовал его примеру — поставил партнера на край кровати и опустился перед ним на колени. Камера щедро продемонстрировала разведенные ноги, выбритые яйца и небольшую аккуратную дырку, прежде чем актив положил руки на ягодицы и присосался губами к отверстию. Ригальдо почувствовал, что лежать на животе становится неудобно, и немного приподнял зад. Исли сразу воспользовался этим, чтобы запечатлеть жесткий поцелуй между ягодиц. Нижний парень просунул руку между ног и сжал мошонку, и от вида его пальцев, перебирающих яйца, у Ригальдо все поднялось так, как он совсем не ожидал от себя. И Исли тоже не остался равнодушным: он снова подался вперед, его дыхание обожгло ухо. Он тяжело навалился на спину и нетерпеливо задвигался, тыкаясь отвердевшим членом в промежность, от чего по нервам разбежались томительные импульсы. Ригальдо напряг ягодицы, противясь этому ощущению. — Выебу, — пригрозил Исли. Ригальдо хмыкнул: — Выебешь, но не здесь. Исли неохотно сполз с него: — Ладно, пошли. И забери свое видео. В спальне Ригальдо разместил ноутбук так же, лег перед ним, положив подбородок на руки, и позволил себя раздеть. Пока Исли раскатывал презерватив, выдавливал смазку, ему не надо было ничего делать, и он, поглаживая себя по члену, лениво смотрел, как верхний бородач с натугой заправляет в нижнего свой большой изогнутый хер. Внезапно Исли несильно шлепнул его по оттопыренному заду. — Какого?.. — Не игнорируй меня, — с каменной рожей пояснил Исли и добавил: — А то я ревную. — Ревнуешь?.. К порнушке? — Ужасно, — полушутливо, полусерьезно сказал Исли и, придержав за бедро, принялся насаживать его на член. Довольно бесцеремонно, без всяких там языков и пальцев. Ригальдо вцепился в одеяло, чувствуя, как над губой выступает пот. И неожиданно для себя, вместо того чтобы возмутиться, возбудился сильнее. Это у них теперь иногда так случалось — после августовского воздержания вдруг накатывало что-то безумное, и посреди нежной, ванильной ебли Ригальдо обнаруживал, что они катаются по кровати, целуясь и кусаясь до крови, хватаясь друг за друга так, словно их вот-вот должны разлучить. Как будто они наверстывали упущенное, и если им припирало, то терпеть было трудно. Однажды, когда Исли дотрахался до блаженного бессилия, а Ригальдо вроде как провоцировал его тем, что хочет еще, Исли довел его до оргазма ручкой расчески. Ригальдо не решился бы повторить этот опыт и только надеялся, что они не примутся от нежности друг друга душить. — Я тебе потом яйца оторву за такие штуки, — ласково сообщил он, с риском свернуть шею оглядываясь через плечо. Посмотреть было на что — на напряженные руки Исли, его поджарый живот. Глаза были закрыты, а на лице застыла странная смесь нетерпения и восторга. — Но потом. А сейчас расскажи еще, как ты меня ревнуешь. — Как мудак, — пробормотал Исли, распахивая глаза и медленно начиная двигаться. Ригальдо нащупал его ладонь и положил себе на бедро. — Вот ты лежишь и пялишься на хуи и жопы, а может, ты примеряешь эти хуи на себя! — Конечно, блядь, — просипел Ригальдо. — Так бы и вспрыгнул на эту палку. Ты только посмотри: куда он там, блядь, помещается! И тогда Исли, не прекращая толчки, снова звонко шлепнул его. На секунду кожа на этом месте как будто онемела, а потом запылала. Ригальдо взвыл — не разжимая губ, потому что у любой звукоизоляции есть предел, а потом, дыша через раз и яростно толкаясь навстречу, простонал: — А ну-ка, рискни повторить. В ноуте продолжалось самое обычное порно — актив без затей долбил своим мощным хреном в дырку, время от времени вытаскивая и встряхивая, чтобы растянуть процесс на подольше, пассив держался обеими руками за зад. Ригальдо так засмотрелся на его напряженные пальцы, что забыл обо всем, и только вздрогнул, когда ему снова прилетел резкий шлепок — причем за секунду до этого Исли вытащил, и тут же, не давая передохнуть, с размаху вогнал обратно. От столкновения горячей и чувствительной кожи с его телом Ригальдо мучительно заскулил и поджал пальцы ног. Щеки и задница горели, и не скажешь, где больше. Внезапно Исли толкнул его вперед, потянулся и ткнул в кнопку выключения. Экран потемнел. Ригальдо не успел возмутиться — Исли дернул его за бедра, насаживая на себя, и, кончая в презерватив, положил руку на член. Ригальдо зашипел сквозь стиснутые зубы и кончил на одеяло. Кожа на ягодицах все еще оставалась чувствительной и горячей, и к изумлению Ригальдо, Исли склонился и подул на нее, а потом поцеловал. — Хорошо, — выдавил он, лягушкой пластаясь по кровати. — Но если ты еще раз так сделаешь… Без предупреждения… Я тебя… — Убьешь, — предположил Исли. — Выебу. Исли перевернул его и поцеловал в губы. После быстрого душа погасили свет и улеглись спать; Ригальдо закинул ногу Исли на живот и сонно наслаждался тем, как тот лениво поглаживает его колено. Движения Исли становились все медленнее и в конце концов он уснул, отвернув лицо в сторону, а Ригальдо еще лежал и думал о разном — о том, что если на выходных не будет дождя, они могут выбраться на какой-нибудь небольшой хайк в компании Лаки и Клэр, пока в горах не облетели красные лозовые клены, или скататься в Обманный пролив, послушать легенды индейцев-салишей про девушку-покровительницу промысловиков, а если будет дождь, то сходить в музей старых машин. В эти приятные мысли нет-нет да вклинивалось несчастное лицо Бекки с покрасневшим носом, но Ригальдо решил, что будет упорен и без всяких гостей сумеет развлечь собственную дочь.***
Несколько дней все было в порядке — ни одного звонка из школы; Бекки нарисовала картинку с озером и подарила учительнице, возвращалась домой веселая и сообщила, что скоро будет конкурс «пончиков для пап». Ригальдо ужаснулся, что должен в этом участвовать, а Исли читерски предложил купить пончики в пекарне. Бекки надулась и отважно сказала, что должна испечь их сама. Вечер прошел в спорах, кто будет вынужден пойти на мероприятие. За ужином Исли спросил у Бекки, где и с кем она бы хотела побывать — в веревочном парке, а может, в контактном зоопарке, ему не трудно сводить туда пару пятилеток. А еще через день Бекки от них сбежала. Не далеко: когда Исли привез ее из школы и распахнул заднюю дверь «Брабуса», она просто отщелкнула ремень безопасности и понеслась в лес, как стрела. Ригальдо при этом не присутствовал: сработал таймер духовки, в которой томился мясной пирог с фенхелем; и вообще его мысли крутились вокруг будущей выставки Международного Текстильного Альянса. Телефон в кармане зазвонил, когда Ригальдо в рукавицах полез в духовку. — Ага, конечно, — буркнул он, извлекая чугунную форму, с усилием бухнул ее на стол и вытер лоб. — Очень вовремя. Ну, что там у тебя? — У нас пиздец, — коротко сказал Исли и бросил трубку. Ригальдо нашел его возле «дома на дереве». По обилию лазалок, лесенок и канатов, а так же по общему виду дом немного смахивал на нос корабля, но он уже привык говорить себе, что это ему мерещится из-за Лаки. Исли задумчиво ковырял ствол сосны. — Она была тихая, когда ее вывели ко мне после уроков, почти ничего не говорила в машине, но я не придал этому значения, — на высоком лбу Исли обозначилась глубокая морщина. — Честно сказать, я в это время думал о последнем контракте… — Где она? Исли развел руками: — Где-то здесь. Ригальдо шумно выдохнул и огляделся по сторонам. Он выскочил из дома без куртки, разогревшийся после кухни, и сейчас чувствовал сырые лапы осеннего воздуха, зябко гуляющие под рубашкой. Прямо от детской площадки с домиком и качелями начинался их лес — гулкие сосны с красно-рыжей корой, разлапистые ели, замаскированные осыпавшейся хвоей ямы и папоротник, под которым легко можно спрятаться, если тебе пять лет. И гаркнул, как дурак: — Бекки!.. Ему ответило только эхо. Ригальдо потер лоб. Сейчас он уже не боялся так, как в сентябре — за это время они все тропинки в лесу исходили, играли здесь в прятки, Бекки была «на ты» с лесом. И все-таки… В октябре быстро смеркается. — Звонил на КПП? Исли покачал головой: — Затупил. Охранник нашел Бекки за несколько секунд: — Вижу ее на седьмой камере — она обнимается с деревом. Помощь требуется? — Спасибо, мы сами. Идти было мокро — днем шел дождь. Усыпанный иглами мокрый мох глубоко проминался при каждом шаге. Холодало прямо на глазах. Ригальдо шел, засунув руки под мышки, сердито поглядывая на высовывающиеся из мха шляпки грибов. А вдруг они заинтересуют Бекки? А вдруг откуда-нибудь выползет змея? — Здесь нет змей, — резонно заметил Исли. Он поравнялся с Ригальдо и попытался набросить ему на плечи свой плащ: — Ты очень легко одет. — Оставь. Иначе я просто закиплю. Они нашли Бекки, сжавшуюся в клубочек под большой елью — ее издалека выдали ярко-желтые сапоги. Исли протянул руку, останавливая Ригальдо, но тот нетерпеливо отбросил ее — подошел к Бекки и заставил ее поднять голову, заглядывая в лицо. Ему требовалось убедиться, что она не избита и не поранилась. У него на языке вертелось: «Ты так нас напугала; помнишь, мы договаривались — ты можешь прятаться где угодно, только, пожалуйста, всегда возвращайся, если мы с папой тебя позовем…» Но он терпел, потому что сейчас все это казалось совершенно не важным. Бекки не выглядела побитой. Только очень-очень несчастной. Ее кожа была холодной и влажной от вечерней росы, в волосах запутался кусок коры с серым лишайником. Она молчала и крупно вздрагивала. «Я их убью, — с тяжелым, почти болезненным чувством подумал Ригальдо. — Этих Колхаузов и всех остальных, кто ее так обидел. Я им повыламываю все пальцы. Если только они…» — Детка, — Исли опустился на корточки и взял ее руки. Обе ее холодные мокрые ладони помещались у него в одной руке. — От кого ты тут прячешься? — Я не прячусь, — вяло сказала Бекки. Ригальдо нахмурился — ему показалось, что она не хочет смотреть им с Исли в глаза. Он склонился ниже — и убедился, что она старательно отворачивается. — Пойдем домой? — спросил Исли, протягивая к ней руки. — Будем есть пирог с мясом. А потом ты расскажешь, что случилось, и мы будем всю ночь смотреть мультфильмы. Тогда она наконец заплакала, совершенно беззвучно, просто размазывая по лицу слезы и листья черники. Изрядно замерзший Ригальдо выдернул ее из-под дерева и прижал к груди. И все время, пока он нес ее через дышащий глубокой осенью лес, она продолжала часто вздрагивать. В спальне градусник показал небольшую температуру. Пока Исли, воркуя, переодевал Бекки в пижаму и поил ее какао, Ригальдо вылетел в коридор и по телефону наорал на учительницу. Мисс Норрис ужасно расстроилась: — Ох, мистер Сегундо, мне так жаль… В школе Бекки казалась веселой и послушной. Может быть, что-то случилось по дороге домой? Мы обязательно разберемся, я обещаю… «Разберемся, — думал Ригальдо. — Мне бы только выудить из нее, кто и что». Он сунул телефон в задний карман и вернулся в спальню. Верхний свет был выключен, горел только ночник. Бекки лежала, укрытая одеялом до самого носа, а Исли так и сидел над ней, не сняв пальто, и его длинные волосы почти касались руки Бекки. При этом у него было такое лицо, застывшее, будто заледеневшее, что Ригальдо мгновенно понял: случилась какая-то очень большая хуйня, а не просто дети щелкнули друг друга по лбу линейками. Когда он показался на пороге, Бекки заерзала в своем гнезде из одеял. — Папа пришел, — шепнула она Исли. — Скажи ему. — Хорошо, — Исли поднялся и за руку вывел Ригальдо в коридор. Тот отступал, ничего не понимая. У Исли было холодное, злое лицо. — В общем, так. На днях я попросил Бекки узнать, кого из ее друзей отпустят с ней погулять. Ответ: никого. Ни Бобби, ни Майка, ни Колина, ни Тито. Ни на «фазенду», ни в веревочный парк; но не потому, что они дерутся. Колхаузы передали через Колина предельно честно: они не хотят, чтобы мальчики вращались в нашем с тобой мужском обществе. Ригальдо как будто с размаху въебали по лицу. — Что?.. — пробормотал он, краснея. — Что за… Да они охуели, что ли! — Да, они охуели. Но это ничего не меняет. Почти всем мальчикам из класса запретили общаться с Бекки вне школы. — Она поэтому плачет? — пробормотал Ригальдо. — Поэтому, да? — Не только, — Исли помолчал. — Колхаузы-старшие были осторожны в формулировках, Колин тоже расстроился, и, по-моему, сам не понял ничего. Но тут же нашлись те, кто все объяснил, и подробно. — Стиви Финч, — раздался из комнаты тонкий голос Бекки. Похоже, она прислушивалась к их разговору. — Это брат Майки, он во втором классе. Он сказал, это потому, что я приютская… приемная дочь п… п… Ригальдо замер. Внутри него тихоокеанским цунами поднимался ужас. Господи, он так этого боялся, с самого первого дня. А Бекки продолжала, дыша часто, со всхлипом: — А еще он сказал, что такие люди, на «п», больные и делают друг с другом грязные вещи, прямо при всех там и сказал, и показывал, и смеялся… Папа, мне было так плохо, и сейчас тоже плохо, я никогда больше не пойду в школу, наверное… Исли метнулся в спальню, и оттуда сразу же донесся его шепот. А Ригальдо не смог. Он стоял на втором этаже своего любимого дома, слушая, как его муж утешает их ребенка, и чувствовал себя педиком, испортившим Бекки жизнь. Потом он прислушался к тому, что там говорит Исли. К его удивлению, тот начал издалека: –…смотри, моя дорогая. Ты приемная, это правда, так написано в твоих документах. Но в этом нет ничего плохого, на самом деле. Вот есть, например, дядя Лаки. Его родители умерли, и я его воспитывал, как тебя. Разве дядя Лаки вырос плохим или несчастным?.. — Нет, — хлюпнула носом Бекки. — Очень хороший. — Это так. Он добрый, его все уважают, он несколько раз спасал людей в горах и умеет строить корабли. А вот твой папа Ригальдо, он разве плохой?.. На этот месте Ригальдо слегка перестали держать ноги. — Нет, — всхлипнула Бекки. — Нет, конечно же! — А папу тоже воспитывали не родные люди, а тетя Маргарет. Видишь, каким он вырос. Я думаю, очень хорошо, что он не был один. Так что быть из приемной семьи совсем не стыдно. — Ну, а то, что Стиви сказал, что вы… педики… И что вы делаете… ну такое… — Стиви дурак. Разве я похож на того, кто делает плохо и больно? Разве папа похож на того, кто позволит себя обижать? На этом месте Ригальдо не выдержал и сбежал. Он сознавал, что ведет себя как трус, но это все было выше его сил. Рынок его личных «ценных бумаг» сегодня с грохотом обвалился, процессор перегорел. Из руин ядерного пепла восстали машины. Как, черт возьми, уберечь Бекки от чужого дерьма? Он походил по кухне, налил себе выпить — и сплюнул в раковину. Поднялся обратно, привалился к косяку, слушая. А потом отважно ввалился в детскую и встал посередине, заложив руки за спину. Бекки, уже заметно успокоившаяся, уставилась на него блестящими глазами. — Все эти люди просто завидуют, что у тебя два папки. Которые могут в два раза сильнее дать в зубы за тебя. Бекки шмыгнула носом: — Психолог же говорит, что нельзя распускать руки… — Нельзя, — Ригальдо опустился на корточки у кровати и положил руку Бекки на лоб. Температура вроде исчезла. Прав был Исли: это нервное. — Но иногда можно, если нужно. Иногда так делает даже твоя тетя Клэр. — Ага, — сосредоточенно сказала Бекки. И шепотом добавила: — Пап, я люблю вас. Позже, когда она уже спала, согревшаяся, накормленная и спокойная, они с Исли спустились в кухню. Исли выглядел каким-то потухшим, хотя до этого хорошо держался и в разговоре с Бекки взял огонь на себя. Он сосредоточенно жевал остывший пирог, и время от времени Ригальдо ловил на себе его нечитаемый взгляд и в конце концов спросил: — Что такое? — Да ничего, — Исли смел крошки и переставил тарелку в посудомойку. — Вот, жду. — Чего именно?.. — Когда ты скажешь «я так и знал» и снова объявишь секс под запретом, потому что это травмирующее детскую психику грязное занятие. Ригальдо задумчиво прожевал попавшийся в пироге шампиньон. Что ж, иногда Исли прямо насквозь его видел. Он побарабанил по столу и невозмутимо сказал: — А как ты отнесешься, если я скажу: «Иди в жопу»? — Прости, не понял?.. — Что тут непонятного? Поднимайся в спальню, принимай душ. Исли, пока ты уничтожал пирог, я подумал: мы с тобой — самые насквозь проверенные и одобренные социальными службами педики в этом штате. Мне не нужно особое одобрение РУА ни чтобы растить свою дочь, ни чтобы трахаться. Исли изумленно поднял голову, а спустя секунду Ригальдо оказался смят в его объятиях.***
Обычно Ригальдо просто подъезжал к воротам в общей очереди, терпеливо дожидался сигнала от школьного регулировщика и к нему выводили полностью собранную Бекки. Сегодня он приехал раньше, оставил «Мустанг» на стоянке и дошел до школы пешком. — Папа! — Бекки влетела в него с разбегу, задрала голову, уперла острый подбородок. — Тебя опять вызвали?! — Нет, — он почесал ее за ухом, как котенка. — Я просто пришел посмотреть, как ты тут. Все знали. Должно быть, учительница расспрашивала родителей и детей насчет вчерашней истерики Бекки; Ригальдо ловил на себе чужие взгляды, сразу же ускользающие. Он помог Бекки застегнуть курточку — молнию опять заело — и проследил, чтобы она заперла шкафчик. — Мистер Сегундо? — Сара Колхауз мялась у него за спиной, наверное, целую минуту. — На пару слов?.. Ригальдо посмотрел на нее, потом на часы. Что он умел, так это молча дать понять собеседнику, где его место. Миссис Колхауз понесло. О нет, конечно, они не хотели, чтобы до такого дошло, очень жаль, что так вчера получилось с Ребеккой, вообще они с подругами из РУА за толерантность, у ее мужа, например, начальник-гей. Они ни на что не намекали, но вы же понимаете, у них мальчики; мальчики должны видеть исключительно эталон мужественности, чтобы у них сложилась верная идентификация… Перед глазами Ригальдо, как живой, замаячил Исли — сильный, решительный и добрый. Не слушая, что там еще втирает мамаша Колина, он рассеянно думал, есть ли в этом городе что-то более эталонное, чем Исли Фёрст. — Пап, пошли? — Бекки, уставшая ждать, некультурно подергала его за руку. Ригальдо погладил ее по голове. — Миссис Колхауз, — перебил он словоизлияния Сары. — Достаточно. Вы не хотите, чтобы Колин дружил с Бекки, потому что эта дружба угрожает ему расстройством гендерной идентификации?.. Впервые слышу такую чушь. Или вы боитесь домогательств? Говорю вам прямо: в нашем доме детям ничто не угрожает. У меня гораздо больше шансов заинтересоваться вашим мужем, чем мальчиком; я скорее бы опасался за его репутацию. Если вы из этих соображений защищаете семью от общения с педиками, то не могу вас за это осуждать. Лицо матери Колина пошло пятнами. — А ваша девочка дикая, — выпалила она. — Асоциальная. Никто из нормальных семей не захочет с ней общаться. Если вы прямо сейчас спросите, кого из детей родители согласятся привезти к вам домой, то вы очень удивитесь… — Без проблем, — спокойно произнес мужской голос. — Мне, например, не страшно за свою честь. Ригальдо обернулся. Незнакомый мужчина у соседнего шкафчика весело смотрел на него. — Извините. Я все ждал, чем это шоу закончится. Патрик Келли, полиция штата Вашингтон. А вас я знаю по общему чату РУА. Ригальдо на автомате пожал протянутую руку, чувствуя одновременно и неловкое облегчение, и благодарность за жгучее разочарование, которое отразилось на лице миссис Колхауз. Даже если бы мужчина сейчас достал из кармана штраф за неправильную парковку, он был бы рад, что этот неприятный разговор в присутствии Бекки закончился. За спиной по-прежнему топталась мамаша Колина, но он решил, что и так уделил ей слишком много внимания. У Бекки, видимо, были свои соображения насчет появления полиции. Она стиснула вторую кисть Ригальдо, шагнула назад и спросила тревожным шепотом: — Вы пришли меня арестовать?.. «Полиция штата» с сомнением посмотрела на нее и поскребла щетину. — Нет, разбойница. Но ты это, завязывай драться. Про твои подвиги знает вся начальная школа. Даже Сандра, — он указал на темноглазую девочку чуть выше Бекки. — Хотя она в другом классе. Ригальдо задумался. В течение двух месяцев все дети представлялись ему исключительно в виде строчек рабочей таблицы; в лицо он не знал никого, но Сандра Келли в таблице точно была. Все, что он знал о ней: мистер Келли ни разу его не задалбливал. Он был из таких родителей, которые только отмечались, что «прослушали информацию». Если бы не это, Ригальдо вообще усомнился бы, что тот читает чат хоть иногда. Патрик Келли дождался, пока миссис Колхауз отойдет, раздраженно стуча каблуками. — Попали под бойкот мозговых слизней? — сочувственно спросил он. — Это они вам мстят. У вас хорошо получалось строить их эти два месяца. Правда, вначале я думал, что родителям отвечает бот. Ригальдо заржал и посмотрел на него с интересом. Все это время Бекки и Сандра молча ходили друг вокруг друга, как две кошки. При этом они таинственно переглядывались. Патрик тоже умолк и под любопытствующими взглядами других родителей и учителей улыбался немного неловко. Ригальдо колебался, потому что не очень хорошо представлял, как это вообще происходит. А потом рубанул с плеча: — Мистер Келли, вы ведь просто так брякнули насчет гостей?***
— Папа не любит людей, — важно сообщила Бекки, свешиваясь с толстой ветки головой вниз. — Поэтому раньше мы никого не приглашали! Ригальдо едва не подавился своим кофе. — Мой тоже не любит, — охотно откликнулась Сандра. — Поэтому мама с ним развелась. Он женат на своей работе! — Засранки, — Патрик кинул в нее шишкой. — Мы все слышим! Они неловко бродили вокруг костра, а вокруг был лес, застывший в осенней тишине, пахнущий глубоким сырым запахом прелой хвои и дымом, холодный, мокрый и значительный. Едва выбравшись из машины отца, Сандра пришла в буйный восторг. «Это настоящий дом в лесу! — теребя его за рукав, твердила она. — А какие звери у вас тут живут? Лисы, росомахи, олени, медведи, наверное? А совы, у вас есть совы, в таком доме точно можно было бы держать сову, мне кажется, я слышала уханье!» Бекки очень легко заразилась ее возбуждением. Уже через пять минут они прибежали показывать Ригальдо сово-ролики в «Инстаграме». — Это идея-фикс — завести сову, — мрачно сказал Патрик. — Ну вот, теперь она будет и у твоей девочки тоже. Ригальдо не оценил перспектив. — Совы сожрут кота, — рявкнул он, отбирая у Бекки телефон. — Играйте на дереве, пока нет дождя, потому что когда он пойдет, праздник сразу закончится! Наверное, он был не самым лучшим хозяином — в дом не приглашал, ничем не развлекал; если подумать, он даже не знал, о чем обычно разговаривают родители. От пива Патрик с сожалением отказался, поэтому Ригальдо просто сварил кофе на две чашки и вынес на улицу. Ему и так это все было непривычно — по сути, у них здесь никто никогда не бывал, кроме близких людей; Ригальдо осознавал, что никак не может блеснуть манерами. Патрик все понимал и вроде как не скучал. Он с явным интересом осмотрел «ворота черной крепости» и чудовищный забор, похвалил систему охраны и расположение камер. — Не дом, а крепость, — заключил он. — Здесь можно встречать апокалипсис! Бекки и Сандра играли в лесу, между деревьев летал их довольный визг. Они несколько раз упали, поскользнувшись на прелой земле; колени Сандры стали черными, волосы растрепались. Когда они в очередной раз промчались друг за другом — в руках у Бекки был детский лук с присоской вместо наконечника, а Сандра размахивала пластиковым двуручником — Патрик задумчиво произнес: — Я думаю, Колхаузы облажались, и скоро это поймут. Для пацанов тут рай. Ригальдо скривился и наконец-то спросил: — Почему ты вмешался? — Не знаю, само как-то. Не люблю шейминг. Два папки — не самое страшное, с чем дети могут столкнуться в начальной школе. В Такоме вот вчера задержали паршивца, который распродавал таблетки матери. И это в нулевом классе-то! — Ты толерантный коп?.. — Я коп, затраханный до полного нестояния. Начальство имеет нас ежедневно, если ты понимаешь, о чем я, поэтому мне уже давно все равно, кто с кем в Сиэтле спит. Ну, а ты, судя по всему, большой босс-вампир? — Я вампир, — согласился Ригальдо, — и питаюсь кровью продавцов, мелких менеджеров и промоутеров. Но самый большой босс здесь не я. — Это ясно, — серьезно кивнул Патрик. — Не обижайся, но я проверил, с кем учится моя девочка. Чтобы учитывать, так сказать, риски. О, в этом Ригальдо прекрасно его понимал. Был бы у него доступ к базам, он бы тоже пробил всю школу, всех членов РУА, в своем неистребимом желании держать все под контролем. А спустя совсем немного времени до него дошло: Патрик знает о них все. И про теракт, после которого у них появилась Бекки, и про семью Исли, и про Хеллоуин, и про Присциллу. Он сдвинул брови, а потом подумал: хуйня. Зато не надо ничего объяснять. Покосился на Патрика и осторожно сказал: — У меня там, в лесу, стрелковый бустер. Тот отставил в сторону кофе: — Так. Это требует тщательной проверки. Через десять минут они вдвоем увлеченно палили из ружей. Бекки и Сандра ходили поодаль и ныли, что хотят мультики, какао с зефирками и кота, и что это вообще за люди, которые держат их голодными. — Сейчас, — пробормотал Ригальдо, прицеливаясь, забыв о том, что не собирался вести их в дом. — Сходите сами, включите чайник. — Как хорошо, — Патрик довольно щурился. — Не надо отчитываться за каждый патрон. Он отвернулся, чтобы перезарядить ружье, и замер. — А вот и «большой босс». Ригальдо оглянулся через плечо: оказалось, что в нескольких шагах от них стоит Исли. Его волосы были распущены, на плаще оседала роса. Увидев, что его заметили, он отлепился от сосны и неслышно пошел к стрельбищу. В вечернем тумане и в клубах порохового дыма он выглядел, как лесной дух. — Папа пришел! — завопила Бекки и с разбегу прыгнула на него. — А у нас на «фазенде» гости! Это Сандра Келли и ее папа Патрик! — Ну наконец-то, — спокойно сказал он, держа ее на весу, и пожал руку Патрику. — Где-то в лесу явно сдох один нелюдимый вампир. Я вижу, что вы тут хорошо проводите время. А что насчет миссис Келли?.. — У нее другая семья. Сандра живет по два месяца то у меня, то у нее. — Простите, — Исли присел на корточки перед девочкой. Она заметно смутилась и оперлась на пластиковый меч. — Я ужасно рад, что нас посетила такая воительница. Только почему она холодная и мокрая — ты что, весь черничник собой обтерла? Тебя надо срочно накормить и согреть. Когда он ушел, позвав детей пить какао, Патрик собрал с земли гильзы. И, протирая ствол ружья, задумчиво сказал: — Ревнивый мужик — это опасно. Я был уверен, что он сейчас засветит мне в глаз. — Кто? — Ригальдо завис. — Исли?! Да он похуист, каких мало! — Ага, такой же, как я балерина. Он меня просканировал до трусов. У моей жены был такой же взгляд, уж я в этом разбираюсь. Ригальдо потряс головой. Патрику показалось. В его картине мира Исли был абсолютно безмятежен. Они могли шутить об анальном рабстве, о ревности к порнушке, о пещерных инстинктах, но в целом Ригальдо всегда считал — такому человеку, как Исли, не придет в голову никого ревновать. Позже, уже посадив Сандру в машину, Патрик выпрямился и спросил: — А почему все-таки «фазенда»? — А они не рассказывали? — Исли подошел, оперся о плечо Ригальдо, так естественно-небрежно, что Ригальдо не стал отодвигаться. — Даже Бекки уже эту историю знает. Это старая шутка, а мы продолжаем по привычке так говорить. В то лето, когда мы купили дом в лесу, Ригальдо добыл для «Нордвуда» поразительно выгодный контракт с бразильцами, это была бомба. Его тогда в офисе за глаза стали называть «король-плантатор», но недолго, не прижилось прозвище. А «фазенда» осталась. Ригальдо закатил глаза. Ебаный Кронос и его шуточки. Как хорошо, что тот давно не работает в «Нордвуде». — А, — Патрик кивнул. — Я-то думал, может, вы тайком выращиваете коку между папоротниками. Ну тогда чао-адьес, кавальерос! — Папа! — вдруг высунулась Сандра. — Мы же сюда еще приедем? Приедем?.. Исли опередил Патрика: — Приезжайте, — сказал он быстро и очень серьезно. — Бекки еще не показала тебе озеро. Когда «корвет» семьи Келли выехал со двора, на прощание мигнув фарами, Исли дернул Ригальдо ближе. — Устал? — сочувственно спросил он. — Терпимо, — подумав, решил Ригальдо. — Знаешь, в итоге я рад, что здесь побывала Сандра, а не Финчи или Колхаузы. Вряд ли Сара Колхауз оценила бы предложение развлечься стрельбой в кустах.***
Ночью Исли трахал его, закинув ноги на плечи. Ригальдо выгибался над простынями, надрачивая себе. Когда Исли, кончив, упал на него, вздрагивающий и жаркий, Ригальдо набросил ему на спину одеяло и медленно вытянул разведенные ноги. После сокрушительного оргазма в теле плескались ленивая истома и слабость, как будто все кости вдруг стали резиновыми, было лень шевельнуть даже пальцем. Он мысленно уговаривал себя через силу сходить в душ. Поэтому он удивился, когда Исли немного поерзал, подышал ему в шею и вдруг вобрал кожу в рот. Медленно, с удовольствием, вжался зубами и пососал. — А-а, что ты делаешь! — Ригальдо схватился за шею. — Здесь гематома будет! И высоко, над рубашкой видно! Исли быстро глянул на него и опустил ресницы. Никакого раскаяния у него на лице не наблюдалось. Ригальдо стукнул его в бок. — Ты чем-то недоволен? — проворчал он. — Я опять что-то не так сделал?.. — внезапно он вспомнил слова Патрика и его осенило. — Ты что, ревнуешь, что ли? К этому полицейскому папке?! Он даже приподнялся на локтях, чтобы удобнее было смотреть на Исли. Тот шумно выдохнул и положил ему руку на грудь, укладывая обратно. — Нет, я очень рад, что у детки появилась подружка, которая станет ходит к ней домой, — Исли прижался вплотную, так, что Ригальдо чувствовал, как его ресницы задевают кожу на виске. — И я доволен, что ты мирно общаешься с гетеросексуальным мужиком. — Чего?.. — Ригальдо моргнул. — Я много с кем нормально общаюсь. С Клэр, с ее пати в игре… С Лаки… Но он наш пиздюк, так что не считается… С Галатеей, с Рубелем, с Тони… — Ну да, ну да… Твой Тони не в счет, он голубой, как небо над Каскадными горами. — Откуда ты знаешь? — Ригальдо снова попытался приподняться, и Исли снова его уронил. — Исли, ты что, серьезно?.. Тут Исли перевернулся и навис над ним. — Ну разумеется, — он опасно сощурил глаза. — Я ревную тебя ко всем. Всякому нужен такой «король-плантатор», — он принялся обцеловывать лицо, шею, грудь Ригальдо, спускаясь все ниже. — Умный, злой, смелый, состоятельный… С первой мишленовской звездой… И многочисленными премиями лесной промышленности… Спаситель Фортисью и приятель Ирены Квиксворд… И стреляет метко, и член ничего такой… — Прекрати, у меня сейчас встанет, — Ригальдо забил ногами. — Папаша Сандры не оценит, если у меня будет рефлекторно вставать при стрельбе! Пошел ты нахуй, Исли, ты все испортил! — Таков был план, — довольно сказал Исли и замолчал, потому что ему нашлось, чем занять рот.***
Через три дня Сандру опять привезли, и она стала регулярно появляться у них дома. Часто Патрик оставлял ее и уезжал. В другие разы они с Ригальдо пили глинтвейн или пиво на улице, наблюдая, как девочки носятся вдоль озера в резиновых сапогах. Однажды ее привезла миссис Келли, недовольная, что бывший муж не обсудил с ней контакты ребенка. К счастью, Ригальдо в тот день был на открытии торговой выставки и не успел испортить ей впечатления. Дома был Исли, который включил все свое обаяние, и мать Сандры уехала очарованная и согласная на все. Все было хорошо, а потом подошло время благотворительного конкурса «пончиков для пап». Бекки под руководством Джоанны испекла невероятно страшные пончики и, ужасно гордая собой, отвезла их в школу. — Они закапаны красным сиропом поверх глазури так, словно их окропили кровью, — делился Ригальдо с Исли уже в офисе. — Может, у меня с головой не все в порядке, но ассоциации самые недвусмысленные. Помнишь птичку Уолдо из «Твин Пикс»? — Помню мозги этого Уолдо, разбрызганные по пончикам, — фыркнул Исли. — Но, надеюсь, не все из родителей такие фанаты Линча, как мы с тобой! К обеду внезапно оказалось, что они не договорились, кто из них поедет на конкурс. Ригальдо уехал из «Нордвуда» по ресторанным делам, Исли был плотно занят с директором производства. Улучив время, они созвонились и всласть переругались. «Ты должен мне сообщать о своих планах!» — «А ты мне не должен, получается?.. У меня нет возможности одному тащить на себе чертову школу, я не хозяюшка!» — «Я тоже не мальчик, который может все бросить, чтобы загладить очередной твой прокол, у меня тут обсуждается многомиллионный проект!» На этом Ригальдо бросил трубку, прошипев: «Пшлнах». У него тоже было запланировано расширение — предзаказы и заказы онлайн, и это сейчас занимало все его внимание. Он гордо проигнорировал два звонка, думая, что это снова Исли с полыхающей жопой, но это был Патрик: — Папаша, конкурс уже полчаса как закончился. Кровавые пончики твоей девочки голосованием большинства отцов получили второе место. Они так натурально смотрелись, мне хотелось их упаковать как вещдоки. Ригальдо почувствовал, что лицо у него краснеет. — Скажи Бекки, что я сейчас приеду, — пробормотал он. — И, Патрик… Сможете с Сандрой еще немного побыть с ней? — Да без проблем, — было слышно, как на заднем фоне болтает Сандра. — Пригляжу за девчонками, чтобы они здесь все не разнесли. В обмен ты должен будешь купить все пончики моей дочери, что она, зря старалась, что ли. Ригальдо почувствовал двойной укол совести. Он тоже должен был быть там, жрать невкусные пончики и нахваливать, а они проебали деткин праздник, два херовых бизнесмена, да еще и не забрали ребенка из школы. Шел дождь, и Сиэтл был серым и унылым. Ригальдо ехал в плотном потоке машин, стиснув зубы, думая, что Исли снова легко отделался — пьет кофе в сухом, теплом офисе, пока Ригальдо тут изображает подмокшую курицу-наседку, а вечером приедет на «фазенду» с новой игрушкой и, таким образом, останется «хорошим» отцом. Первое, что он увидел на стоянке — белый «Брабус». Как два дебила, они с Исли сперва не хотели ехать, а потом оба притащились. Еще и припарковались рядом и одновременно вышли из машин, хлопнув дверью. Исли холодно посмотрел на Ригальдо и раскрыл зонт, да еще отставил руку в сторону, предлагая встать рядом. Ригальдо задрал подбородок и обошел его. Ебал он эту принудительную вежливость. В гулком школьном коридоре людей было мало — праздник закончился, почти все дети и родители разошлись, но еще бродили учителя и волонтеры. Ригальдо сразу увидел девочек, сидящих у вещевых шкафчиков прямо на полу, и скучавшего рядом Патрика. Бекки совсем не выглядела расстроенной. При виде их с Исли она просияла, вскочила на ноги и отряхнула руки. — Ура, вы приехали! Смотрите, что у меня есть! Ригальдо споткнулся на ровном месте. Бекки шла к нему под взглядами всех присутствующих людей, счастливая — и неотвратимая, как всадник Апокалипсиса. В руках она несла длинную ярко-розовую орхидею в горшочке. Толстые выпуклые цветки на изогнутом стебле насмешливо склонили головки в сторону Ригальдо, будто спрашивая — ну, что ты сделаешь? — Что это? — остолбенев, спросил Ригальдо. Исли у него за спиной приглушенно ахнул. — Это моя награда за второе место по пончикам, а Колину дали кактус… Она протягивала ему свою розовую бомбу, продолжая что-то говорить. Ригальдо не слышал, что именно, потому что Исли мертвой хваткой вцепился ему в руку и потащил прочь. Ригальдо смотрел, как радостный свет на лице Бекки меркнет, вытесняемый непониманием и обидой. Он вырвал руку и подошел к своей дочери. — Ты умница, — сказал он, наклоняясь и целуя ее в макушку. — Я так жалею, что опоздал. И у тебя очень красивый приз. С этими словами он осторожно принял из ее рук орхидею, не прикасаясь к самому цветку, и тут же передал Исли. И быстро пошел на улицу, стараясь дышать реже. Патрик догнал его на лестнице: — Эй, все нормально? У вас такие стремные лица… — Нет, не нормально, — Ригальдо вытер нос, из которого уже текло. — У меня аллергия. Там, на парковке, машина, и в бардачке лекарство… — Блядь! — рявкнул Патрик, выдергивая ключи из его рук. Посреди школьного двора с шестидесятых годов лежала местная реликвия — кусок гигантской сосны, отполированный штанами сотен ежедневно взбирающихся на него детей. Предыдущий директор хотел убрать его, но родители не позволили, написав петицию в городской совет. Став новым директором, отец Клэр распорядился построить над ним навес. Ригальдо, постояв под дождем, добрел до навеса и сел прямо на это бревно, прикрыв глаза. Противно зудели глаза, губы и нос; веки отекли. Хлопнула школьная дверь — это прибежал Исли, привел с собой медсестру. Патрик вернулся, впихнул в рот Ригальдо две таблетки. Медсестра настаивала на том, чтобы вызвать скорую помощь. — Не надо, — вяло отбрехался Ригальдо. — Должно подействовать и так. Подействовало, и довольно быстро. Медсестра два раза измерила ему давление, понаблюдала и ушла, и они с Исли долго сидели на улице, дыша холодным воздухом и глядя на протянувшиеся с крыши дождевые струи. Толстые капли выбивали фонтаны на каменных плитах, в лужах вскипали пузыри. Ригальдо сидел, привалившись к твердому плечу Исли, сморкался в салфетки, а тот не выпускал его руку. Пришла Бекки с опухшим носом и красными глазами, уткнулась лицом в колени Ригальдо, как виноватый щенок: — Папа, прости! Ригальдо закатил глаза. Этого еще не хватало. — Ты ни в чем не виновата. Расскажи ей, — попросил он, не прекращая поглаживать Бекки по голове. Исли кивнул и принялся рассказывать про аллергию, коротко и по делу, а в конце упомянул про первый букет. Бекки заметно успокоилась и только недоверчиво пробормотала: — Ты правда подарил папе орхидеи? — Да, целых пять веток. От души. В итоге решили, что орхидея останется у Сандры, которой уже пора было домой, и Бекки убежала прощаться. Когда они остались одни, Ригальдо сжал руку Исли. Тот повернул голову — замерзший и усталый. И спросил: — Откуда у тебя в бардачке таблетки? — Я их все время вожу с собой, — прикрыв глаза, ответил Ригальдо. — С того самого раза. — Они же просроченные, — брякнул Исли несусветную глупость. — Восемь лет прошло. — Дурак, что ли? — покосился Ригальдо. — Я обновляю каждые два года, по рецепту. Его муж помолчал и сказал: — Ты меня поражаешь. — Я просто пытаюсь быть готовым к любой хуйне.***
Бекки неделю играла в больницу. Ригальдо находил в рюкзаке написанные печатными буквами заключения: «Диагноз — Простуда. Очень легко. Можно выпесать», «Диагноз — Алиргия. Сложно. Дайти ему аспирину», «Диагноз — Оторвало ногу. Очень сложно! Не выпесен!». За это время его каким-то образом зачислили в герои: по классу прошел слух, что он очень мужественно вел себя перед дочерью. В итоге три женщины предложили ему в чате подружить детей и ходить в гости друг к другу, чем повергли Ригальдо в ужас, а у Исли вызвали гомерический гогот. А еще через два дня Бекки и Сандра, объединившись, отколотили Стиви Финча, который снова позволил себе пошутить насчет педиков. Ригальдо опять вызвали в школу, но в этот раз он ехал туда с легким сердцем. Его девочке было всего пять, а она уже сама разобралась, с кем стоит дружить, а с кем нет.