Питер взглядом скользнул по краю улицы, ловя различных торговцев, деловых людей и ряд других завсегдатаев, которые часто посещали эти места. Он и сам часто бывал на этих улицах, так часто, что, проходя мимо одного из ларьков с тако, ловил себя на том, что прячет лицо, надеясь, что продавцы его не узнают. К счастью, они были слишком заняты, обслуживая полуденную толпу, чтобы заметить его, и...
— Эй, Пит, не отставай!
Питер вздрогнул, переведя глаза на Тони, который ждал посреди тротуара. Черные очки закрывали его глаза, но Питер знал, что Тони выжидающе смотрит на него. Понимая, что он замедлился, проходя мимо ближайшего ларька, Питер быстро ускорил темп.
— Извини, — сказал он, поравнявшись с Тони, и они снова двинулись по улице.
— Не извиняйся, — ответил Тони. — Просто продолжай идти, если мы не хотим, чтобы наш столик отдали кому-то другому.
Питер видел, как Тони слегка поправил пиджак, изо всех сил стараясь идти так, словно ему на все плевать. Питер знал, что несколько человек узнали его, когда тот проходил мимо, так как их глаза расширились, а некоторые из них в удивлении указывали пальцем, но по большей части жители Нью-Йорка понятия не имели, кто идет среди них.
Солнце сияло высоко в небе, его свет каскадом струился сквозь облака в полном весеннем тепле. Последний снег растаял всего неделю назад, и, чтобы отпраздновать это событие, Баки попросил Питера повторить их гонку. После долгих уговоров – и уговоров не одного Мстителя – Питер, наконец, сдался и согласился бежать. И после почти двадцатиминутного спринта – до которого и Наташа, и Тони думали, что их точно хватит инфаркт – Питер, наконец, избавил Баки от страданий, вырвался вперед и победил.
Баки немедленно потребовал реванша, Стив и Тони закатили глаза, а Питер отказался. В конце концов, этим он только еще больше унизит суперсолдата.
Тони и Питер остановились на пешеходном переходе вместе с толпой других, ожидая, когда загорится зеленый свет. Волосы на коже Питера вдруг встали дыбом, и Питер посмотрел налево, заметив небольшой продуктовый магазин. В его глазах мелькнул образ окровавленного человека, оставленного грабителями, и Питер сглотнул, быстро отводя взгляд. Но когда зажегся свет, и толпа начала переходить дорогу, Питер не мог не заметить этого же человека, который расставлял предметы на прилавке с улыбкой на лице.
— Питер, тебе нужно, чтобы я держал тебя за руку? — спросил Тони, не оборачиваясь. — Клянусь, я так и сделаю. Не думай, что я выше этого.
Питер фыркнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить глаза, и снова ускорил шаг.
Он не виноват, что все его отвлекает. Он не был на улицах Нью-Йорка почти четыре месяца! Конечно, он хотел бы посмотреть, как все идет. Но Тони был прав: если они не хотели, чтобы их столик отдали кому-то другому, то у них не было бы времени останавливаться и глазеть на все вокруг. А учитывая, что Хэппи высадил их почти в пяти кварталах (он утверждал, что при таком потоке машин идти пешком будет быстрее, чем ехать), они не могли терять времени.
После той последней стычки с Тони, которая произошла, казалось, целую жизнь назад, Питер ожидал, что Тони отвезет его обратно к тете Мэй. Но, к его удивлению, вместо этого мужчина отвел его в Башню, заявив, что у него там все равно есть дела. Поэтому они вдвоем пробыли каждый в своей квартире на пятидесятом этаже два дня, прежде чем Питер наконец согласился вернуться с Тони на Базу.
Хотя поначалу он настаивал на том, чтобы остановиться в гостевых комнатах, которые практически стали ему родными за последний год, в конце концов Питер согласился (хотя и не без особых уговоров) вернуться в комнаты, которые он занимал раньше, когда впервые присоединился к Мстителям. Тони настоял быть рядом для консультаций и обсуждения, и Питер не мог отказать.
Мэй не особенно обрадовалась этой новости: Питер понял это по тону ее голоса, когда Тони позвонил ей и сообщил, что Питера нашли и что он останется с Тони на несколько дней. Что, конечно, превратилось в недели, а затем в месяцы. В конце концов Питер набрался смелости и позвонил ей сам, объяснив, что ему нужно побыть одному, что ему нужно время, чтобы привыкнуть, и что нет, Мэй тут ни при чем, и да, он обещал скоро приехать, и они пойдут обедать к Делмару и поговорят обо всем.
Ну, не обо всем. Питер все еще был далек от того, чтобы говорить обо всем. И он был совершенно уверен, что никогда не сможет рассказать все. О некоторых вещах, конечно, сможет. Возможно, даже больше. Но не обо всем.
Ветер усилился, пронесся по куртке Питера и взъерошил его волосы, и он ускорился, чтобы поспеть за Тони. Хотя вряд ли его кто-нибудь здесь узнает – Пеппер и Хэппи настояли, чтобы он выглядел как сын, идущий со своим отцом, даже если этим отцом был Тони Старк. Он чувствовал себя глупо и ни капельки не походил на ребенка, но Пеппер настаивала, что внешность важна для таких людей, как они, поэтому Питер, наконец, сдался и согласился.
Последние почти четыре месяца были совсем не легкими. Вернувшись на Базу после побега, Питер чувствовал себя более напуганным и униженным, чем когда-либо. Но Тони настаивал на том, что никто не знал о случившемся, кроме Пеппер и Хэппи, и что когда его спросили про его здоровье, он сказал остальным, что у него все хорошо.
Когда они поняли, что Питер не собирается никуда уезжать в ближайшее время, Стив и Наташа нетерпеливо стали предлагать (Питер честно упирался и возражал) ему тренироваться с ними. Они оба тренировали его раньше, поэтому Питер не удивился их волнению, когда они вернулись к этому сейчас. Ежедневные спарринги быстро превратились в рутину, и вскоре они получили постоянную аудиторию в лице Баки и Клинта, которые стояли и смотрели с балкона. Наташа и Стив были удивлены и впечатлены сырыми навыками Питера, явно приобретенными на улицах, и они плавно включили их в техники и стили, которые помогут Питеру, если он когда-нибудь...
Хорошо. Они никогда не говорили об этом, но из их наставлений и обучения было ясно, к какой среде они пытались его подготовить. Но по какой-то причине ни один из них не поднял тему старой... дневной работы Питера, да и сам Питер, конечно, никогда не упоминал об этом. Но, в конце концов, Питеру пришлось признать, что быстро сформировавшийся набор тренировок и уроков был долгожданным развлечением от остальной жизни.
Потом появился Брюс. Брюс и его лаборатория. Брюс и его вечная жажда знаний, его нескончаемое любопытство к неизвестному и необъяснимому и его настойчивое желание, чтобы Питер помогал ему во всех этих начинаниях. А именно в попытках выяснить о Питере все и об его, казалось бы, постоянно меняющейся биологии. Наконец, после долгих внушений и тихих, пассивных просьб, Питер уступил и позволил Брюсу изучить себя.
Первой была его паутина. После всего, что произошло, Питер почти забыл о ней. Это казалось естественным, гораздо более естественным, чем веб-шутеры. Тони – который только что «проходил мимо» и «подслушал» их разговор – был так же очарован ими, и оба мужчины принялись изучать запястья Питера, делали рентген и давили на его кожу, как будто он был в чашке Петри. Поначалу было забавно видеть их такими взволнованными. Как щенки, нашедшие новую кость, и чуть ли не дерущиеся друг с другом за возможность погрызть ее. Но потом Тони задал вопрос о том, когда появилась новая способность, и когда Питер ответил, что она появилась после Осборна и лаборатории, энтузиазм быстро угас.
После этого Питер смог признать, что именно тогда проявилось и его усиленное исцеление. Вместе с еще более сильным слухом и зрением. Помимо всего прочего.
— Итак, вопрос в том, — начал Тони, потирая пальцами подбородок и хмуро глядя на запястья Питера, — произошло ли это увеличение твоих способностей из-за того, что Осборн пытался отнять у тебя Наблюдателя, или же это результат того, что твое тело просто... достигло второго уровня.
Питер нахмурился, ошеломленно глядя на Тони.
— Второго уровня? — повторил он.
— Да, знаешь, как в видеоиграх, в которые ты играешь. Ты повысил свой уровень. Может быть... травма, нанесенная твоему телу, высвободила какие-то скрытые способности, к которым ты раньше не имел доступа. Теперь вместо того, чтобы бегать так же быстро, как, скажем, лев, ты можешь бегать так же быстро, как гепард, — он поймал взгляд Питера и многозначительно посмотрел на него. — Образно говоря, Паркер. Не бери в голову никаких идей.
Питер откинулся на спинку стула, погруженный в свои мысли. Он все это время думал, что именно из-за Аскара его способности изменились, что что-то от него осталось, когда Осборн пытался забрать его. Но, может быть, они были правы, может быть, его усиленный слух, зрение и паутина были силами, которыми он всегда обладал, но к которым просто еще не имел доступа. Может быть, его новообретенная способность чувствовать эмоции людей и никогда больше не замерзать были просто способностями, которые дремали, ожидая активации, и...
Внезапно перед глазами Питера промелькнул образ мужчины, лежащего под ним, и образ гнева, струящегося по его собственным венам подобно огню, покрывающего этого человека бесконечной паутиной, пытающегося перекрыть ему дыхательные пути, пытающегося задушить его, пытающегося...
Питер быстро оторвал свои мысли от... от сна? Памяти? – и снова повернулся к Тони и Брюсу, которые теперь изучали рентгеновские снимки запястий Питера на настенном экране.
Что ж, все ли его силы и способности исходили из одного и того же источника, Питер не знал наверняка. И, возможно, никогда не узнает. В конце концов, это действительно не имело значения. Насколько ему было известно, он застрял с этими учеными, и рано или поздно ему придется привыкнуть к этому, и...
Гудок автомобиля вырвал Питера из воспоминаний, и он быстро обогнул группу людей, пока снова не оказался рядом с Тони.
Ему действительно нужно перестать настолько сильно погружаться в свои мысли; это была привычка, которую он выработал давным-давно, чтобы занять себя в течение долгих дней ничегонеделания. Это была привычка, от которой теперь было довольно трудно избавиться, независимо от того, сколько раз Тони щелкал пальцами перед глазами или нетерпеливо повторял его имя.
— Наконец-то, — пробормотал Тони себе под нос, и Питер взглянул на вывеску, одновременно испытывая облегчение и волнение от того, что наконец-то прибыл. Они вошли внутрь, маленький колокольчик оповестил об их прибытии.
Девушка за стойкой одарила их ослепительной улыбкой, когда они остановились перед ней.
— На двоих? — спросила она.
— У нас заказан столик, — ответил Тони. — На Говарда Поттса.
Она посмотрела в свой компьютер и несколько раз провела пальцем по экрану, прежде чем снова подняла глаза с улыбкой.
— Проследуйте за мной, господа.
Тони последовал за хозяйкой, а Питер за Тони. Их привели в маленький уголок в задней части ресторана. Пеппер, очевидно, использовала волшебные слова при бронировании, так как им была предоставлена небольшая кабинка, что обеспечивало как можно больше уединения в ресторане. Питер не мог не почувствовать легкий трепет – если это был не испуг – когда он сел. Он никогда раньше не ходил в рестораны.
Не успели они сесть, как появилась официантка, протянула им обоим меню и попросила заказать напитки.
Тони заказал виски со льдом, потому что он был Тони Старком, а миллиардеры вроде него, вероятно, не знали о существовании других напитков. Но поскольку Питер не был ни Тони Старком, ни миллиардером, он просто заказал колу со льдом.
Потом наступило самое худшее – ожидание.
— Я знаю, что ты нервничаешь, — сказал Тони, когда они взяли свои напитки, — но не стоит. Серьезно, это будет весело. Как насчет того, чтобы поговорить о чем-нибудь, чтобы отвлечь тебя, а? Может, поговорим о школе? Я знаю, что это твоя любимая тема.
Питер даже не пытался бороться с закатыванием глаз.
— Тони, — простонал он, — просто... просто не надо.
— Я думал, ты сказал, что подумываешь о поступлении в университет! Я думал, мы уже обсуждали это, и ты согласился, что это то, что ты хочешь сделать, я...
— Я согласился подумать об этом, — сказал Питер, обрывая Тони. — Я сказал, что подумаю об этом, а не о том, что сделаю. Кроме того, я до сих пор не знаю, смогу ли подать заявку куда-нибудь. У меня нет ни одиннадцатого, ни двенадцатого класса, а тем более настоящего диплома, так что я...
— А я, кажется, говорил тебе, что когда ты знаешь таких людей, как Тони Старк, то есть меня, все это не имеет значения.
— Конечно, это имеет значение! Мистер Стар... Тони, я не могу использовать твое имя для того, чтобы перепрыгнуть через очередь, в которой все остальные должны стоять и ждать! Если я когда-нибудь решу поступить в университет, то хочу поступить сам, а не чтобы ты их просил...
— Ха-ха, так ты действительно хочешь пойти!
Питер моргнул и покачал головой.
— Н-нет! Это не то, что я... Тони, клянусь, я...
— Могу я принять ваш заказ?
Спор был на мгновение отложен, так как Питер и Тони сказали официантке то, что они хотели бы съесть (Тони заказал феттучини с креветками, а Питер просто заказал сэндвич с курицей), после чего продолжили свою беседу.
— Ладно, ладно, — наконец сдался Тони. — Просто скажи, что ты хотел бы поступить в университет. У тебя есть какие-то конкретные планы?
Питер сжал свой стакан с колой, рассеянно постукивая по краю и раздумывая, как ответить.
Правда заключалась в том, что он думал об этом. И не один раз, если честно. Не то чтобы он был уверен в том, что все еще хочет куда-нибудь уехать, но если он действительно хочет уехать куда-то в этом году, ему придется начать подавать заявки прямо сейчас, и, ну...
Тони откашлялся, постукивая правой рукой по столу, а левой плавно допивая виски.
— Наверное, ты думаешь, поступить ли в университет в городе или где-нибудь за пределами штата?
Больше двух лет Питер мечтал только об одном – уехать из города и начать новую жизнь где-нибудь в другом месте. Уже больше двух лет он твердо верил, что его прежняя жизнь осталась позади, и ничто больше не встанет у него на пути. Так что идея о том, что университетская жизнь и старые мечты вернутся к нему, что ж... к этому все еще нужно было привыкнуть.
Последние четыре месяца были... эмоциональными горками, мягко говоря. Сначала они были трудными, очень, очень трудными. Но постепенно, с течением времени, они стали напоминать ему, какой на самом деле была его прежняя жизнь. Снова быть рядом со всеми, подшучивать над ними, учиться у них – это напомнило ему, почему два года, проведенные в одиночестве, были такими мучительными, и почему он когда-то так стремился уехать как можно дальше.
Когда-то. Но не сейчас.
— Нет, — ответил Питер и услышал, как Тони выдохнул. Он старался не улыбаться. — Нет, я думаю... думаю, что если я поступлю в университет – и если не смогу, то попробую в следующем году – но... но это будет здесь. В Нью-Йорке.
Тони сделал еще один глоток, и Питер увидел за стаканом едва заметный намек на улыбку.
— У тебя есть какие-то конкретные планы? — спросил он. — Нью-Йоркский университет, конечно, данность, но есть много других, которые нужно учитывать. Ты когда-нибудь думал о Колумбии? Или Корнелл? Ты бы преуспел в любом из них. И если ты беспокоишься о сдаче экзаменов, я бы не беспокоился. Во всяком случае, ты уже умнее всех их профессоров.
Теперь настала очередь Питера попытаться скрыть улыбку, и он откинулся назад, постукивая пальцем по стакану.
— Ну, раньше... до всего этого, когда я учился в школе... я всегда думал, что могу попытаться попасть в... в Эмпайр-Стейт. Там есть хорошая научная программа, и они позволят тебе закончить учебу пораньше, если ты будешь попутно работать, так что, если бы я хотел попробовать и заняться другими делами, я мог бы, и...
— Эмпайр-Стейт? — задумчиво повторил Тони. — Об этом я как-то не подумал. Знаешь, это не такая уж плохая идея. Вообще-то у меня...
В этот момент им принесли еду, прервав Тони, и они оба ждали, пока официантка поставит перед ними тарелки. Питер слегка улыбнулся ей в знак благодарности, и как только она ушла, они приступили к трапезе.
Питер почти доел сэндвич, а Тони наполовину съел макароны, когда он опустил вилку и встретился взглядом с Питером.
— Хорошо, — начал он. — Ты готов?
По спине Питера пронесся холодок, и он кивнул.
Тони ухмыльнулся.
— Тогда давай устроим шоу, — он с грохотом уронил вилку на тарелку и откашлялся. — Прошу прощения, — громко позвал он, щелкнув пальцами и указывав на ближайшую официантку. Проходившая мимо девушка остановилась и, быстро нацепив на лицо улыбку, повернулась к ним.
— Да?
Тони махнул рукой в сторону своей полупустой тарелки.
— Эта еда была холодной, а креветки сильно недожарены. Я хочу поговорить с вашим менеджером.
Питер видел, как напряглись мышцы на лице официантки, и наблюдал, как она пытается исправить ситуацию.
— Мне очень жаль, сэр, но мы можем сделать вам новую прямо сейчас...
— Нет, — сердито перебил ее Тони. — Мне не нужна еще одна, я хочу поговорить с вашим менеджером. На самом деле я хочу поговорить с вашим хозяином. Он здесь? Это не первый раз, когда мне подают здесь некачественную еду, и, честно говоря, мне это надоело.
— Мне очень жаль, сэр. Вы можете поесть бесплатно два раза, если хотите. И я передам этот вопрос моему начальнику...
— Мне не нужен ваш начальник, я хочу поговорить с вашим владельцем – прямо сейчас.
Побежденная, официантка подавила разочарованный вздох и забрала тарелку Тони, прежде чем уйти, не сказав ни слова.
Тони продолжал невозмутимо смотреть сквозь очки, являя собой идеальную картину элитарного нетерпения.
Через несколько мгновений Питер услышал раздраженный голос мужчины и услышал, как он с кухонной плитки шагнул на застеленную ковром столовую. Через несколько секунд он появился в поле зрения, стараясь не выдать своего раздражения.
— Я слышал, что здесь возникли проблемы с едой. Чем я могу вам помочь?
— Вы не ослышались, — сказал Тони, — у нас тут серьезная проблема, и я планирую исправить ее немедленно. Ты хоть знаешь, кто я?
Джулиан нахмурился, стиснув зубы.
— Нет, сэр, боюсь, что я не...
— Ну, тогда как насчет него?
Только тогда он наконец повернулся, смущенно нахмурив брови, и посмотрел на Питера.
Он моргнул, еще больше нахмурившись, пока всматривался, прежде чем его глаза внезапно расширились, а тело полностью замерло.
На мгновение воцарилась тишина. Наконец он заговорил:
— П... Питер? — его голос был тихим, слова неуверенными, и Питер больше не мог бороться со своей улыбкой.
— Привет, Джулиан, — сказал он, подавляя эмоции в собственном голосе. — Знаешь, я должен сказать, что еда здесь гораздо вкуснее из тарелки, чем из мусорного контейнера.
И тут плечи Джулиана опустились, а на лице появилась широкая улыбка недоверия.
— Питер? — повторил он. — Это так... как можно... — он оглянулся на Тони, который снял очки и с улыбкой смотрел на Джулиана. Мужчина снова посмотрел на Питера. — Питер, что... как...
— Ну, — начал Питер, — это долгая история. Но после того, что случилось несколько месяцев назад, я думаю, что просто хотел дать тебе знать, что все в порядке. И сказать спасибо. Так что... спасибо.
Джулиан только покачал головой, все еще не в силах поверить своим глазам.
— Питер, как ты? Я имею в виду, что последние четыре месяца мне было интересно, что, черт возьми, произошло той ночью. Я думал... Я думал, может, ты нашел Железного Человека после того, как он был ранен, или... или что-то в этом роде. Но... но я не понимаю...
— Мы с Питом давно знакомы, — вмешался Тони, небрежно опершись рукой о спинку кабинки. — Давай просто скажем, что мы оба были в трудном положении в ту ночь, и если бы не ты, нам, вероятно, было бы еще хуже. Так что от одного бизнесмена к другому – спасибо.
Джулиан все еще выглядел так, словно вот-вот упадет, поэтому Питер быстро подошел и усадил его рядом.
После того, как первый шок прошел, у Джулиана появилось много вопросов, на которые Питер изо всех сил старался ответить. Он спросил, что произошло (это дело Железного Человека, не могу вдаваться в подробности), насколько сильно они пострадали (на самом деле довольно сильно, но на Базе есть хорошие врачи, так что мы быстро поправились), и, прежде всего, как Питеру вообще удалось втянуться в это (это... сложно).
Прошло почти сорок минут, прежде чем вопросы Джулиана иссякли, и, повернувшись к Питеру, он задал свой последний.
— Итак, Питер, значит ли это, что ты живешь с... с Тони Старком? По-настоящему? Или ты все еще на улице, и...
Питер мельком взглянул на Тони, прежде чем быстро отвернуться.
— Да, я... Наверное, сейчас я живу с Тони. Чердак недавно снесли, так что... ну, — Питер сдержал кривую усмешку. — Все, что я могу сказать, это то, что принимать теплый душ по утрам на самом деле довольно приятно.
Питер ждал, что Джулиан что-нибудь скажет, но, не дождавшись ответа, робко поднял глаза, встретился с ним взглядом и удивился тому, что увидел.
Джулиан улыбался ему, но что-то в этом было другое. В его глазах был слабый блеск, и по тому, как он смотрел на него, Питер мог почти поклясться, что он выглядел... гордым?
— Хорошо, — наконец выдавил Джулиан, и Питер увидел, как он сглотнул. — Хорошо. Я... я знал, что ты справишься. Я знал, что ты не предназначен для улицы, я знал... Я знал, что ты гораздо умнее, чем притворяешься. Я никогда не мог понять, как, черт возьми, ты вообще оказался на улице, но я... — он сделал паузу, сглотнув еще раз, прежде чем продолжить с улыбкой. — Я рад, что ты нашел место получше.
Они поговорили еще немного, ни о чем и обо всем, прежде чем Джулиану, наконец, пришлось вернуться к работе – но не раньше, чем он вырвал у Питера обещание вернуться и навестить его.
Питер вышел первым, помахав Джулиану рукой, и направился к двери. Тони последовал за ним, но не раньше, чем вложил чековую книжку в руки Джулиана.
— За то, что присматривал за моим ребенком, — тихо пробасил он.
Джулиан открыл книгу и его глаза расширились. Он вскинул голову, встретившись взглядом с Тони.
— Ми... мистер Старк, я не могу... Я не могу принять это.
— Можешь и примешь, — ответил Тони, снова надевая очки. — Ты заботился о нем, когда я не мог, и я всегда буду благодарен тебе за это. Так что спасибо, — он протянул руку, и после долгой паузы Джулиан пожал ее.
Тони одарил его улыбкой, прежде чем развернуться и направиться к выходу, где его ждал Питер. Помахав на прощанье рукой, Питер и Тони вышли на улицу.
***
Неделю спустя Питер обнаружил, что сидит на краю Базы, свесив ноги с края, и стучит по телефону. Нед много писал ему, спрашивая, присоединится ли он к ним на выпускном и вообще планирует ли выпуск. У Питера не хватило духу сказать ему, что он даже не заглядывал в учебник с тех пор... ну, он просто не мог подобрать слов: тех пор, как вернулся. Назад на Базу, назад в их воспоминания, назад в их жизнь. Многие – и не в последнюю очередь Нед – уговаривали его вернуться к учебе, попытаться закончить школу вместе со старым классом, но Питер этого не сделал. Жизнь, как он уже давно понял, была гораздо больше, чем любое школьное помещение. И в данный момент он все еще пытался разобраться в этой жизни.
Эм-Джей тоже писала ему. Но, несмотря на ее, казалось бы, первоначальное желание переписываться и общаться, их разговоры были простыми и понятными. Она никогда особо не расспрашивала его о том, что Питер делал на Базе, или даже об его отношениях с Тони. Она просто рассказала ему, что происходит у нее в жизни, как школа в выпускном классе была такой же болью, как и все предыдущие, и как ее родители уговаривали ее пойти в юриспруденцию (и Питер даже смог вытянуть из нее, что она втайне хотела заниматься искусством).
Питер знал, что что-то не так, что между ними все по-другому, что между ними что-то большее, чем между ним и Недом, но Питер понятия не имел, что с этим делать. И те несколько раз, когда они тусовались вместе, тоже мало помогали. Всякий раз, когда он был рядом с ней, на ее лице застывала улыбка – что было довольно странно, учитывая, что это была Эм-Джей – и они шутили и смеялись, как в старые добрые времена. Но под смехом Питер чувствовал что-то еще. И хотя он не мог понять, почему чувствует это, он все равно знал это чувство – чувство вины. Кроме того, не должно быть ничего такого, за что Эм-Джей должна была бы чувствовать себя виноватой. Когда-нибудь Питеру придется спросить ее об этом, если, конечно, они еще увидятся.
Эм-Джей почти ничего не говорила об университете, по крайней мере, в отношении Питера. Она сообщила им, что уже подала документы в университеты по всей стране, в том числе и в Нью-Йорке. Питер спросил ее, хочет ли она остаться в городе или надеется переехать куда-нибудь еще. Она ответила, что это будет от чего-то «зависеть», но от чего, Питер не знал. И он не мог отрицать чувство пустоты, которое возникало в его груди всякий раз, когда он думал о том, что Эм-Джей уедет навсегда.
Возможно, искра все-таки осталась.
Тони не давил на него ни в том, ни в другом случае, за исключением, возможно, очевидных упоминаний об университете и о том, куда Питер собирался пойти. Но это были размышления – идеи. Мысли и любопытства, которые естественно возникают, когда кому-то из твоих знакомых восемнадцать и он готов выйти и встретиться лицом к лицу с миром. Кроме того, Питер уже достаточно насмотрелся на этот мир, так что им придется простить его, если он захочет еще немного побыть дома.
Но втайне Питер знал, что его пребывание здесь не будет длиться вечно, и однажды ему придется принять решение о том, куда он пойдет. И как бы ужасно все это ни звучало, суть в том, что сейчас перед ним лежал весь мир – и с этим миром пришел выбор. С голодом, который больше не преследовал его регулярно, с теплым душем и теплой постелью, внезапно ставшей нормой, у него было много вариантов. И – хотя Питер никогда бы не сказал этого вслух – он должен был признать, что на самом деле он... с нетерпением ждал этого. Впервые будущее действительно выглядело... захватывающим.
Телефон Питера внезапно зазвонил, и сверху появилось сообщение от Тони.
«Эй, Пит, спускайся в мастерскую. Я хочу тебе кое-что показать».
Питер вздохнул, выключил телефон и сунул его в карман. Он встал, собираясь повернуться и направиться к двери с крыши, но вдруг остановился и посмотрел вниз. С легкой усмешкой он шагнул к краю, наклонился вперед и позволил себе упасть.
В последний момент он выпустил паутину, раскачиваясь перед окнами, пока не приземлился на землю с грациозным стуком, прямо перед очень испуганным Стивом Роджерсом.
Стив продолжал ругаться, отчего улыбка Питера стала еще шире.
— Я думал, великий капитан Америка даже не знает таких слов, не говоря уже о том, чтобы произносить их вслух, — заметил он.
Стив только бросил на него сердитый взгляд.
Они болтали, пока шли внутрь, и Стив спрашивал, как Питер (я в порядке, спасибо, что спросил в миллиардный раз), как идут дела (тот же ответ, что и в первый, спасибо, что спросил), и куда Питер направляется (Тони занимается сверхсекретным проектом в своей лаборатории, и ему нужно, чтобы я дал ему совет). У лифта они наконец расстались, и Питер вошел внутрь, не заметив легкой улыбки на лице Стива, когда двери закрылись.
Питер нашел Тони сидящим за столом, наклонившимся и, казалось, увлеченным тем, что находилось перед ним. Питер открыл было рот, чтобы объявить о своем присутствии, но в последнюю секунду передумал. Тони застрял в своей мастерской на прошлой неделе, и было очевидно, что то, над чем он работал, было важно. Поэтому вместо этого Питер начал медленно обходить комнату, осматривая бесчисленных роботов, компьютеры и столы с бумагами.
Конечно, в комнате царил полный беспорядок. Тони на работе неистовствовал только потому, что нормальная еда стала второстепенной, а торговый автомат в коридоре стал его главным шеф-поваром. Что-то хрустнуло под ногой Питера, и он посмотрел вниз, увидев наполовину съеденную пачку чипсов.
— Знаешь, я, может, и не обладаю твоими особыми способностями чувствовать, когда кто-то находится хотя бы в сотне ярдов от меня, но это не значит, что я совершенно ничего не замечаю.
Питер поднял глаза, но Тони все еще сидел, сгорбившись над столом.
— Я не хотел тебя беспокоить, — сказал Питер, не зная, что еще сказать.
— Я просил тебя прийти сюда, следовательно, я ждал тебя, следовательно, ты не можешь быть помехой.
Питер с трудом сдержался, закатив глаза, продолжая свой осмотр хаоса Тони.
— Зачем ты хотел, чтобы я пришел сюда? — спросил он, окидывая взглядом, казалось бы, бесконечные проекты новых костюмов, нацарапанные изменения в существующих нанотехнологиях, а также несколько бумаг, которые явно были от Пеппер и ожидали подписи Тони.
Тони не ответил, и Питер подавил вздох.
— Тони?
— М?
— Я спрашиваю, зачем ты меня вызвал?
— А, это. Я позвал тебя сюда, чтобы задать вопрос.
Питер терпеливо ждал, пока Тони продолжит, но когда он этого не сделал, его плечи раздраженно опустились.
— Ну? — спросил он, продолжая экскурсию по мастерской Тони. — Какой вопрос?
Он дошел до конца зала, где стояли только два стола с разбросанными по ним бумагами, и уже собирался уходить, когда что-то привлекло его внимание.
— Какой вопрос? — повторил Тони, явно сбитый с толку. — А, ну да. Вопрос. Что ж, вопрос имеет отношение к Пеппер. Видишь ли, приближается наша годовщина, и ты должен понять, что у меня был список с подарками, которого хватило почти на пятнадцать лет, но я использовал последнюю идею в прошлом году, и...
Но Питер уже не слушал.
Просматривая бумаги, Питер взял их в руки, не уверенный, что то, что он видел, было на самом деле реальным.
Это был Человек-Паук. Вернее, его костюм. У Тони был рисунок – несколько рисунков – костюма Человека-Паука. Здесь, в мастерской. Это были не те, с которыми Питер столкнулся много лет назад, когда похитили Тони, нет. Эти рисунки были изящнее. Эти рисунки были точнее. Эти рисунки были
чертежами.
— Пит?
Питер не знал, что и думать. Часть его испытывала отвращение, немедленно уклоняясь от возникшего перед глазами образа Человека-Паука. Другая его часть просто не знала, что думать и как реагировать. Поэтому вместо того, чтобы не знать, что еще делать, он просто смотрел.
Наконец, спустя несколько долгих мгновений, он повернулся и встретился взглядом с Тони.
Тони сначала растерянно смотрел на него, не понимая, что держит Питер, но когда его взгляд упал на бумаги в руках Питера, он замер.
— Они ничего не значат, Пит, — сказал Тони после долгой паузы. — Серьезно, я просто валял дурака. Я боролся над дизайном Железных костюмов, поэтому решил потратить некоторое время на что-то другое. Это было первое, что пришло мне в голову. Честное слово, Питер, не думай об этом.
Взгляд Питера вернулся к рисункам: карандаш затенял большую часть костюма, логотип старого, знакомого паука, был распластан спереди. Тони явно стремился к скрытности; что-то, что можно использовать при работе под прикрытием или попытке спрятаться в темноте. Многочисленные линии, пересекавшие все вокруг, были до боли знакомы, и все, что Питер мог сделать, это смотреть.
Он уже давно не думал о Человеке-Пауке. Очень давно, если быть честным. Со всем остальным, что происходило, жизнь Человека-Паука и некогда героя Питера была не так уж важна. Во всяком случае, когда речь шла о Человеке-Пауке. Очевидно, Человек-Паук привел Питера туда, где он был сейчас, но теперь Питер был Питером, а Человек-Паук был... он был...
Внезапно Тони оказался рядом с ним и забрал бумаги из рук Питера, а Питер остался стоять с открытым ртом.
— Пошли, — сказал он, скомкав бумаги и швырнув их в мусорное ведро. — Давай пообедаем, а?
— Уже почти ужин, — рассеянно сказал Питер, все еще глядя на скомканные бумаги.
— Правда? Потому что, клянусь, час назад был всего лишь завтрак. Что ж, что бы это ни было, пойдем.
Тони двинулся вперед и уже почти дошел до двери, когда до его ушей донесся тихий голос Питера:
— Я не могу снова стать им.
Тони остановился, его плечи слегка напряглись, когда он вздохнул и обернулся.
— Питер, ты же знаешь, что меня это не волнует, верно? Решишь ли ты когда-нибудь быть – ты знаешь, кем – снова или нет, это не имеет значения.
«Но ведь именно поэтому я и пришел сюда», — подумал Питер. —
«Сначала ты хотел меня только потому, что я был Человеком-Пауком. Но сейчас...»
Он знал, что беспокоиться об этом неразумно, он знал, что после всего этого Тони больше заботится о Питере Паркере, чем о Человеке-Пауке. Но все же, несмотря на это знание, он не мог избавиться от чувства вины, которое теперь находилось у него в груди, напоминая ему о том, кем он когда-то был. Напоминая ему обо всем, что у него отняли, о том, что, казалось, было целую жизнь назад.
Моргая, Питер оторвал взгляд и посмотрел на что-то еще, решительно борясь с растущей тяжестью.
— Ты привел меня сюда, потому что я был Человеком-Пауком, — сказал он, озвучивая мысли, которые проносились в его голове. — Я не могу... Я не могу быть Мстителем, если я не Человек-Паук.
— Питер, — начал Тони, — ты всегда будешь Мстителем. Ты не перестанешь быть Мстителем только потому, что... просто потому, что ты не носишь модный наряд и не останавливаешь плохих парней. Дело не только в этом.
Питер покачал головой, внезапно не в силах оставить эту тему. Тони должен был понять – он должен был понять, почему Питер никогда не сможет снова стать Человеком-Пауком. И не потому, что у него отобрали костюм, не потому, что все забыли, кто он такой, это было потому, что...
Прошло много времени, и наконец Тони нарушил молчание, его голос был неуверенным и тихим.
— Питер? Питер, давай. Давай просто поедим. Не беспокойся больше об этом.
Он снова пошел прочь, но голос Питера остановил его.
— Я перестал помогать людям, — Питер сжимал и разжимал ладони, и слова вырвались в суматохе, прежде чем он успел их остановить. — Я перестал помогать людям. Вот почему я не могу снова стать Человеком-Пауком. Я не... я не заслуживаю... — он перевел дыхание. — Ты завербовал меня, потому что хотел помочь маленькому парню. Ты сделал меня Мстителем, потому что я был полон решимости помогать людям, несмотря ни на что, даже если это приведет меня к смерти. Но после... после того, что случилось, я... я просто... перестал беспокоиться. Мне было все равно. Забота о людях, попытки остановить плохих парней, быть Человеком-Пауком – вот что в первую очередь привело меня во всю эту неразбериху.
Последовала пауза, затем Тони сказал:
— Но я думал, ты сказал, что не можешь быть Человеком-Пауком, потому что не хочешь привлекать к себе наше внимание? Ты не хотел, чтобы кто-то из твоих знакомых узнал о тебе, на случай, если их воспоминания вернутся.
Да, именно это он им и сказал. И отчасти это было правдой. Именно это и привело его к такому уединению в самом начале. Но если быть честным с самим собой, не это удерживало его здесь.
— Это... это было сначала, — ответил Питер. — Но через некоторое время... через некоторое время мне просто... стало все равно. Мне было все равно, если кого-то ограбят или ограбят магазин. Мне было все равно, если кто-то пострадал, или кого-то убили, или... или ... — он сглотнул, жар в его глазах начал угасать, когда он расправил плечи. — То, что сделало Человека-Паука Человеком-Пауком, было желанием помогать людям, несмотря ни на что. Ну, я перестал хотеть помогать людям, Тони. Я стал эгоистом. Я заботился только о себе и своих проблемах. Я не мог – я не хотел – думать еще и о чужих бедах. И именно поэтому я никогда больше не смогу быть Человеком-пауком. Понимаешь?
Питер наконец поднял глаза и встретился взглядом с Тони. Он пытался понять, о чем тот думает, и даже то, что он чувствует, но со всеми своими собственными эмоциями, бурлящими внутри него, он попросту не мог.
После этого последовало долгое молчание, и на мгновение Питер задумался, скажет ли Тони что-нибудь вообще. Он надеялся, что понял, откуда он пришел; каким бы ужасным ни было откровение, каким бы ужасным он ни был, Питер надеялся, что каким-то образом Тони сумеет простить его. Он надеялся, что тот не станет думать о нем слишком мало; меньше Человека-Паука, конечно – но Питер Паркер всегда был таким. Он всегда подводил других, причинял другим боль, убивал их; так что, конечно, это не было чем-то новым, и...
Внезапно Тони шагнул вперед, вернулся к своему столу и с глухим стуком сел. Он откинулся на спинку стула, долго смотрел на Питера, сложив руки на коленях и вращая большими пальцами, прежде чем наконец заговорил.
— Знаешь, когда я впервые соорудил костюм Железного Человека, я сидел в пещере в Афганистане, удерживаемый против моей воли. Ты ведь это знаешь, верно?
Питер уставился на Тони, слегка покачав головой в недоумении. Конечно, он знал это, кто же не знал об этом?
— А потом, — продолжал Тони, — ты ведь знаешь, что я туда вернулся? Я убил людей. Я даже сбил нескольких гражданских.
Питер просто продолжал смотреть, не понимая, к чему клонит Тони.
— Я пытаюсь сказать, что я сделал костюм не для того, чтобы помогать другим. И я вернулся туда не потому, что хотел спасти людей. Я знаю, что для некоторых это выглядело именно так, но на самом деле я сделал это не поэтому. Я был в бешенстве. Я был зол, что меня похитили и выставили дураком. Я был унижен тем, как я был вынужден жить в течение трех месяцев в вони, фекалиях и грязи. Моей жизни каждый день угрожали. Я был так зол, что единственным способом исправить ситуацию было вернуться и убить всех ублюдков, которые имели к моему похищению хоть какое-то отношение. И знаешь что? Я сделал это, — Тони задержал взгляд на Питере еще на несколько мгновений, а затем продолжил: — Я был умным всю свою жизнь, Питер. Не просто умным, лучшим в классе, но умнее и лучше любого профессора Гарварда или Йельского университета. Я дипломированный гений, и был им с тех пор, как достиг твоего возраста. Но что я сделал с этим гением? Неужели ты думаешь, что я когда-либо использовал его, чтобы хоть немного помочь другим? Нет. Вместо этого я решил потратить десятилетия своей жизни на выпивку, женщин и изготовление бомб. По-твоему, это очень похоже на героя?
Жар внезапно вернулся к глазам Питера, и он не мог не отвести глаз от Тони, когда тот отвел взгляд.
— Я хочу сказать, что если ты какое-то время не был Человеком-Пауком, это еще не значит, что ты больше не он. Это не значит, что ты не можешь снова стать им. И мне очень жаль, мне не хочется тебя огорчать, но Человек-Паук – это не другой человек. Он – это ты. Ты такой же Человек-Паук, как и он Питер Паркер.
Питер открыл было рот, чтобы что-то сказать, опровергнуть утверждения Тони, но тот тут же оборвал его, подняв палец и цокнув языком.
— Нет-нет-нет! Молчать! Прямо сейчас говорит взрослый, и ты будешь слушать, даже если мне придется держать тебя.
Питер нетерпеливо нахмурился.
— Я тебе сто раз говорил, Тони, мне уже восемнадцать, и я такой же взрослый, как и ты, и...
— Да, я думал об этом и должен сказать, что ты ошибаешься. Извини, пацан, но я на добрых два десятка лет старше тебя, и это делает меня взрослым независимо от того, где мы находимся, — он усмехнулся и добавил: — И Питер? Ты всегда будешь моим ребенком, независимо от того, сколько тебе лет – капиш?
Инстинктивно Питер хотел возразить, но почему-то обнаружил, что борется с легкой улыбкой.
— И кроме того, — продолжил Тони, снова поднимаясь на ноги. — Ты спас Клинта и ту женщину в переулке, а также мою задницу и всех остальных Мстителей. По-моему, это очень похоже на поступок Человека-Паука.
Питер не знал, что на это ответить, но Тони не дал ему даже подумать, хлопнув по спине и чуть ли не вытолкнув его из комнаты.
— А теперь давай поедим. Думаю, ты был прав насчет ужина – я умираю с голоду. Что ты хочешь съесть?
***
Пеппер присоединилась к ним в маленьком кафе на нижнем этаже базы, и они вместе сели за стол, поставив перед всеми тремя тарелки со спагетти.
— Звонила Мэй, — сообщила Пеппер, потягивая кофе. — Она подумала, что может приехать сюда вечером на этой неделе. Тебе это не кажется странным?
Питер кивнул, одарив Пеппер улыбкой и прихлебывая пасту.
— И кстати, — сказал Тони, посыпая еду нездоровой порцией пармезана, — я слышал, что сегодня вечером ты планируешь еще спарринг с Романофф. Ты все еще этим занимаешься?
Питер покрутил макароны на вилке, убедившись, что в них есть лишняя порция сыра.
— Да, Клинт предложил спарринг со мной, поэтому она согласилась.
— Бартон определенно знает, как бросить свои два цента на ринг. Интересно будет посмотреть, сможет ли он что-нибудь доказать.
Питер ухмыльнулся и сделал глоток воды, когда разговор перешел в мягкую тишину.
Последние два года – теперь уже почти три – были такими, какими Питер даже не мог описать словами. Чтобы перейти от того места, где он был, к тому, где он был сейчас... бывали дни, когда он и сам с трудом в это верил. Если бы у него не было ежедневных напоминаний в сообщениях от Мэй или обедов и ужинов с Тони и Пеппер, он бы почти поверил, что все это сон. Но это было не так. Каким-то образом он вспомнил то, что забыл; каким-то образом он вернул себе все, что потерял. И бывали такие утра, когда Питеру все еще приходилось щипать себя, чтобы поверить в реальность происходящего. Может быть, он никогда по-настоящему этого не сделает. Только время покажет.
И подумать только – все началось потому, что кто-то где-то подумал, что он изменит мир; они думали, что однажды Питер станет такой угрозой, что единственный способ победить его – это сейчас, пока он не стал слишком сильным. Питер не смог сдержать легкой усмешки, которая тронула его губы при этой мысли; было так нелепо думать, что он, Питер Паркер, может быть кем угодно, но только не обычным. Ну, во всяком случае, настолько обычным, насколько может быть человек с измененной паучьей ДНК.
Что ж, даже если и Сефтис, и Аскар утверждали, что он совершит «великие дела», они ошибались. Потому что даже если Питер когда-нибудь снова наденет маску – а это вовсе не означало, что он наденет ее, заметьте, он действительно не знал, наденет ли вообще когда-нибудь – он будет только помехой или местной угрозой, если верить «Daily Bugle» (Джо был прав, и Джеймсон действительно написал статью, задаваясь вопросом, куда делась старая угроза в маске, что, конечно, было просто модно читать). И это все, чем он когда-либо станет.
— Итак, Питер, — сказала Пеппер, прерывая ход мыслей Питера. — Тони сказал, что ты хочешь поехать в Эмпайр-Стейт? По-моему, это замечательно!
Питер тут же посмотрел на Тони, одарив его ровным взглядом.
— Серьезно? — сказал он, не в силах сдержать сарказм. У Тони хватило такта хотя бы выглядеть немного виноватым. Повернувшись к Пеппер, Питер покачал головой. — Я не знаю, поеду ли я на самом деле или даже когда. Я просто сказал, что думал об этом, вот и все.
Пеппер только улыбнулась.
— Ну, я думаю, что Эмпайр-Стейт был бы прекрасным университетом. Мы с Тони знаем там нескольких профессоров. Разве тот человек, с которым ты раньше работал, теперь не работает там на физическом факультете? — спросила она Тони. — Напомни, как его звали?
— Доктор Октавиус, — подсказал Тони, откусывая еще один большой кусок пасты.
— Правильно. Доктор Октавиус. Отто Октавиус. У него один из самых блестящих умов в ядерной физике, когда-либо существовавших. Он работает в области атомных исследований, если я правильно помню. И он невероятно мил – я правда считаю, что вы двое прекрасно поладили бы. Мы могли бы познакомить тебя с ним, если хочешь.
Питер не мог отрицать, что мысль о встрече с кем-то, обладающим полномочиями доктора Октавиуса, была привлекательной, но прежде чем он успел открыть рот, чтобы ответить, Тони уже вскочил.
— Не думаю, что ему стоит беспокоиться об этом прямо сейчас, — сказал он, отодвигая стул и поднимаясь. — Ну же, Пит, у тебя свидание с Бартоном, а мне нужно записать это на видео. Пойдем.
Питер улыбнулся Пеппер и встал, последовав за Тони, когда тот вышел из кафе и направился по коридору.
Его жизнь могла измениться навсегда; он мог пройти через ад и вернуться обратно, но важно было то, что он вернулся. У него была семья, а у семьи был он. И впервые за всю свою жизнь он мог искренне и честно сказать, что жизнь хороша и что он счастлив – потому что он был в месте, которое, как он думал, никогда не найдет снова.
Он был дома.
