***
Лишь вновь оказавшись глубоко в лесу, Итачи позволил коню перейти на шаг, а после и вовсе остановиться. Животное устало тряхнуло гривой и всхрапнуло, на что парень прошептал что-то неразборчивое, погладил его от головы к шее и достал из набедренного мешочка несколько орехов, сразу съеденных жеребцом. Когда угощение было отдано, Учиха выпрямился в седле и обратился к мальчишке за спиной. — Можешь отпустить. Парень дёрнулся и мигом отпустил чужую одежду, чуть не свалившись с коня. Боковым взглядом Итачи заметил, что тот покраснел и не знал куда девать руки. Светлые волосы топорщились после скачки, и мальчишка нервно провёл по ним рукой, после этого жеста более менее беря себя в руки и вскидывая голову. Было видно, что он боялся и нервничал после пережитой близости смерти от рук самураев. Столкнувшись с угольно-чёрным взглядом, паренёк покривил губы, после чего спрыгнул с коня и поклонился в пояс, выпалив: — Спасибо, что спасли меня! Итачи лишь вскинул бровь, оглядывая мальчишку. Окантованная мехом серая тёплая одежда без рукавов казалась неуместной и несуразной для этих тёплых краёв и выдавала в парнишке такого же иноземца, как и Учиха. Хотя здесь можно было поспорить. Хмыкнув, всадник спрыгнул с коня. — Не стоит благодарности. Что с тобой, что без тебя — мне всё равно пришлось бы убежать. — Тогда зачем.? — Незачем. Разве должны быть какие-то причины, если я просто могу это сделать и ничего при этом не потерять? Отведя коня ближе к дереву, Итачи достал из-за пазухи верёвку, обвил свободным хватом его шею и привязал его слабым узлом к тонкому деревцу. На самом деле, данная привязь едва ли сдержала бы животное, будь у него потребность убежать. Однако сие действие дало необходимую паузу для следующего вопроса. — Как тебя зовут? Учиха всё ещё стоял спиной к парню, однако было видно, что он ждал от него ответа. — Моё имя Наруто. — Наруто, значит… Что же привело тебя сюда, Наруто? — Итачи чуть повернул голову, краем глаза наблюдая за подобрышем. — У тебя одежда нездешняя. Наруто чуть помялся в поиске нужных слов. Всё было слишком сложно, чтобы объяснить двумя словами, но чужаку этого и не нужно, так? — Мне… Пришлось уйти из своих земель. — Далеко они, твои земли? — Север. Больше я не могу сказать. — Боишься.? Чтож, оно и верно. Хорошее дело — волноваться за свой дом… Итачи незаметно опустил взгляд. Ему неизвестно это чувство. — А как зовут вас? В ответ молчанье. Итачи, словно и не услышав вопроса, распрягал коня для отдыха. Сверху в ветвях слышалось шевеление, и, если присмотреться, можно было различить тёмные силуэты нахохлившихся птиц. Вороны переминались с лапки на лапку, чистили перья и рассматривали двух людей своими зоркими глазами. Наёмник коротко посмотрел на них, и, словно решив что-то для себя, неспешно достал из сумки на боку коня небольшой кусок вяленого мяса, положив его у корней дерева. Наруто всё мялся позади мужчины, сжимая кулаки и бегая взглядом. Он не знал, что ему делать, что сказать. — Моё имя Итачи. Он повернул к нему голову, чуть прищурившись и пристально всматриваясь в подобрыша. — В оплату за спасённую жизнь, по обычаям многих народов ты обязан вручить её мне и служить верой и правдой. Каковы законы твоих краёв? Принимаешь ли ты подобную цену добровольно? Наруто замялся, топчась и блуждая глазами где-то в траве под ногами. Однако в его образе уже не было того страха. Казалось, он пришёл в себя и расправил плечи, обдумывая слова своего спасителя. Рано или поздно такое должно было произойти, наверное. Согласившись служить этому человеку, то ближайшие десять лет проведёт с ним. Если тот, конечно, сам не откажется от него… Итачи не казался ему жестоким или каким-то извращённым человеком, собирающим рабов и издевающимся над подчинёнными. Возможно… Будет не так уж и плохо. Одному всяко хуже. В немой знак согласия на вопрос своего нового господина, Наруто поклонился, низко опустив голову и тем самым вверяя свою жизнь в руки этого человека. А в следующий миг послышался шорох, и, быстро среагировав, чужеземец поймал кинутое яблоко. Он поднял взгляд и, увидев чужой вздёрнутый в полуулыбке уголок губ, улыбнулся в ответ. Итачи, хлопнув напоследок коня по шее, с громким вздохом устроился у широкого ствола раскидистого дерева — одного из многих, чьи кроны переплетались где-то наверху в один большой ажурный навес. Наруто устроился напротив, сев по-турецки и с хрустом кусая сочный плод. Небо потихоньку темнело, приобретая рыжие оттенки, и когда люди обустроились, послышалась возня. Вороны, дождавшиеся, когда люди отойдут, спикировали к корням дерева и стали клевать угощение, изредка урча и встряхивая крыльями, клюя друг друга, если кто-то был особо наглым и довольно устраиваясь обратно на ветвях, когда мясо было съедено. Близился вечер, и Учиха планировал его провести здесь. Они расположились на краю леса, но не на самой опушке, зайдя чуть глубже и если что имея возможность сбежать в долину и наоборот. — Ну что же, раз уж теперь одно направление делим, то рассказывай. — М? Немного невнятным из-за мякоти яблока во рту голосом Наруто поинтересовался: — Что рассказать? — Кто ты, откуда, что у тебя за история… — Итачи наклонился чуть вперёд, сложив перед собой клинок и достав тряпку, чтобы почистить его. Он смотрел исключительно на оружие, но сомневаться в его интересе не приходилось. Наруто снова замялся, проглотив кусок яблока. — чтобы было честно, то потом и я могу кое-что поведать. Юноша отвёл взгляд, задумчиво разглядывая проблески неба меж стволов где-то на опушке. Должно быть, десять минут тишину не рассекало ничего, кроме пения птиц, треска огня и редкого шелеста ветра в кронах. Учиха не торопил мальчика, невозмутимо занимаясь чисткой клинка, а далее и заточкой чуть затупившихся стрел. Он по себе знал, как порой тяжело бывает касаться собственного прошлого… А тем более — рассказывать о нём, даже если в общих деталях. Он чувствовал чужую нерешительность, комками перекатывающуюся в воздухе и давящую на мальчонку. Время шло, небо тяжелело и темнело. Итачи успел сходить за хворостом и снять с седла небольшой мешок риса, поставить на разведённый огонь воду, и лишь тогда Наруто осмелился заговорить. Свет костра плавно подчёркивал его задумчивое мрачное лицо и закусанные губы, потемневший взгляд, направленный куда-то внутрь себя. — Край, где я родился, находится в лесах севера, где каждую зиму земля окрашивается в белый. Он богатый и красивый… Будь моя воля, я никогда бы его не покинул. Но судьба распорядилась иначе, и теперь я здесь, ттебаё. Должно быть, вы слышали хотя бы краем уха про слухи о Западных землях, Итачи-сан? Итачи покачал головой. — Совсем немного о том, что этот край богат рудами, которыми торгует. — Чтож, это действительно так, однако не всё так просто с этими рудами. — Наруто почесал щёку и уставил взгляд в пляшущий огонь. — Говорят, лес там есть. Божественный, с начала времён сохранившийся. И охраняет его Джуби. Для кого Бог, для кого Демон. У нас в народе сохранилась легенда, что когда-то давно половину своей разрушительной силы он распределил между девятью Божественными зверями, а те разбежались по свету. Недавно… Недавно на наше селение напал один из этих бесов. Не уверен, правильно ли сосчитали… Вроде девять хвостов у него было. И нашёл сосуд себе — здесь он усмехнулся. — а кого? Меня, даттебаё… Наруто шумно вздохнул и откинулся спиной на траву, закинув руки за голову. — Да вот только вместе с этим проклял он меня. Жрёт изнутри, шевелится и скалится. Так вот меня и отправили прочь на Запад в поисках тех гор. Вдруг, спасенье найдётся… Парень замолчал, ещё некоторое время разглядывая уже окончательно потемневшее время с отблесками звёзд. Итачи на секунду замер, переваривая услышанное, после чего продолжил перемешивать похлёбку, задумчиво смотря на содержимое небольшого котла. — А вы? Учиха взглянул на него и вопросительно поднял бровь, всё ещё находясь в какой-то прострации. — Вы обещали тоже рассказать что-нибудь. — Да, обещал… Итачи вздохнул и отложил ложку, откидываясь на ствол дерева. Теперь его очередь собираться с мыслями. Что сказать, чего не говорить… — У меня нет родины, на которую я мог вернуться, и нет семьи, которую я мог бы любить. Я наёмник, странствующий по свету. И всё же… Была однажды земля, которую я мог назвать домом… — Наруто заинтересованно пододвинулся чуть ближе, но Итачи лишь прикрыл глаза и ровным тоном сказал. — но много лет назад эта земля сгорела и опустела, как те, с кем я хотел бы разделить своё сердце и судьбу. Поэтому теперь у меня нет цепей, и я волен жить так, как мне угодно. Единственный мой хозяин — деньги, ради которых и приходится быть наёмником. Итачи замолчал ненадолго. — Ты сказал, что твой путь лежит на Запад. Мой тоже. Однако придётся двигаться осторожно. Война пропитала эти земли… Возможно даже не на один фронт. Так что отныне и ты будь аккуратнее. Наруто кивнул, принимая из чужих рук небольшую миску с дымящейся похлёбкой. Учиха налил и себе тоже, поудобнее устраиваясь и располагая в пальцах свои палочки. Запах риса бил в ноздри, глиняная миска грела руки… Еда приятной тяжестью оседала в желудке, и Наруто наконец-то понял, как давно не ел… Яблоко не в счёт. Он активно начал поглощать похлёбку, не обращая внимания не пару прилипнувших в уголках рта рисинок и с громкими глотками приканчивая бульон, лишь после этого вытерев рот. Итачи, в отличие от него, ел не торопясь, но и не растягивая трапезу. Равномерно поглощая рис, он обдумывал сложившееся положение. Теперь жизнь Наруто в его руках, а значит, еды нужно будет в два раза больше. Будь он, как и прежде, один, то припасов, при экономии в случае чего, скорее всего хватило бы вплоть до побережья. А сейчас… Что же. Будем надеется, что в нужном городке ещё не обосновались самураи. — Завтра отправимся в путь рано утром. Отдохни, дорога будет долгой. Итачи поднялся с насиженного места, вогнав клинок в землю, и подошёл к сонно похрапывающему коню. Начинало холодать, хоть и не намного, и Учиха свёрток из двух скрученных на манер рулета одеял — одно основное, другое запасное. Шерсть и лён немного кололи руки, и, отдав одно из покрывал Наруто, Итачи с силой провёл мозолистыми после столь долгого времени с оружием в обнимку ладонями по предплечьям, сгоняя с кожи это ощущение. Постелив шерстяное изделие на землю и укутавшись в него, Учиха вынул клинок из земли и, убрав его в красные качественные ножны, положил рядом с собой и погладил напоследок рукоятку. В случае чего, не придётся тянуться далеко. Наруто, кряхтя и что-то ворча на незнакомом языке, кутался в плед и устраивался поудобнее у постепенно потухающего костра. Тёплые рыжие блики гладили и без того смуглую кожу, делая её медового оттенка… Итачи повидал много людей в многих странах, но такого типа ему встречались редко. Север он не очень любил из-за холодов, выкормленный молоком Юга и Востока… С таким цветом волос, глаз и кожи оставаться незаметным будет трудно. — Где твой конь? Наруто, уже было устроившийся на мягкой траве и укутавшийся в одеяло, вскинул голову. — А? — Где твой конь? — терпеливо повторил вопрос Учиха. — Едва ли ты осилил бы такую дорогу без коня. Да и вещей у тебя нету… Юноша выдохнул и снова откинулся головой, еле слышно стукаясь затылком о землю. — Кони у нас не такое часто явление… Зато много оленей. Мы с ним… м… разделились, как раз пару дней назад. Не знаю, где он теперь, но почти все вещи остались с ним, как вы могли заметить. Надеюсь, отыщется… Наруто задумчивым взглядом сверлил начинавшее мерцать алмазной крошкой небо. Он скучает по дому, это было очевидно, и Итачи кивнул, удовлетворённый его ответом. — Если твой олень неглупый и преданный, то найдёт тебя по следам. Учиха засыпал песком пламя, оставив лишь едва проклёвывавшееся красное сияние углей, от которых веяло теплом, и прислонился к дереву, прикрывая глаза. Лес не уснул — он никогда не спал. Его песни вились в кронах деревьев шёпотом прохладного ветра, гуляющего в траве, между стволов вековых гигантов и молоденьких деревьев, ещё не успевших распустить тонкие ветки в разные стороны. Ночные птицы с тихим шорохом крыльев перелетали с ветви на ветвь, ухали и просто смотрели на землю большими круглыми глазами в поисках зазевавшейся добычи, сверчки стрекотали в коре, распевая нежные серенады… Итачи вслушивался в эти привычно-прекрасные звуки, что успокаивали и погружали в сон лучше колыбели, позабытой ещё с детства. Едва кто-нибудь внесёт хотя бы малейший посторонний звук, пелена мелодии распадётся и выдаст издавшего его чужака. Улыбка расползлась бы на губах, если бы Учиха ещё помнил, как это. Наруто уже уснул, тихонько сопя и изредка кутаясь сильнее, и Итачи тоже расслабился, опуская веки.***
Они были уже в пути, едва на горизонте возник призрак солнца. Конь бежал лёгким галопом, его копыта с глухим стуком вонзались в сочную зелёную траву низких гор, что волновым рельефом искажали землю. Леса остались позади. Стараясь перекричать мерные похрапывания коня и стук копыт, Наруто, чуть сильнее прижавшись к Учихе, спросил его: — Как долго нам ехать, Итачи-сан? — Полдня или день. Наруто кивнул, и снова стал рассматривать изумрудные луга, по которым гулял ветер, пригибая траву и щекоча водяную гладь находящихся в низинах озёр. Всё-таки Юго-Запад поражал привыкшего к холодным еловым оттенкам, присущей Северу суровости и некой грубости юношу. Тёплые салатовые цвета, прохладный, но не леденящий ветер бил по лицу и свистел в ушах. В этих краях не было троп и дорог — лишь девственная зелень шёлкового ковра. Небо с гигантскими пятнистыми облаками казалось столь величественным и могучим, что невольно появлялось ощущение собственной ничтожности по сравнению со столь великим явлением Природы, и Наруто восхищался этим, чувствуя, как периодически замирает в груди сердце. Даже не верится, что эти земли охвачены столь грязной вещью, как война… Парень погрустнел и помрачнел от этой мысли, ткнувшись лбом в чужую спину. Ткань походного плотно запахнутого хаори немного тёрла кожу из-за тряски, но так было спокойнее… Этот человек спас ему жизнь. И не стал мешать его цели — вместо этого он сам отправился с ним на Запад. Он не наплевал на него и, возможно, они найдут решение его проблемы. И всё же… Наруто не знал, какая цель у самого спасителя. Его всегда пугали люди с холодным взглядом. Непроницаемым, словно вылитым из стали лицом, отточенными, одновременно лёгкими и вместе с тем неподъёмными движениями, редкими чёткими словами… Словно куклы с искусно сделанными телами и голосами, блестящим разумом, но без души. Без того дышащего жизнью комка в груди, что греет или рвёт сердце одним своим существованием, посылает по телу искры эмоций. Итачи казался одним из таких. Едва ли улыбка мелькнула на его лице хотя бы раз, едва ли глаза выразили тепло. И Наруто в первые мгновения испугался его даже больше, чем гонящихся за ним по пятам головорезов-самураев. Наткнувшись на восседавшего на коне воина, посмотревшего на него своим угольным, словно не отражающий свет обсидиан, взглядом, Наруто не знал, что увидел — своё спасение или смерть. Выпущенная стрела ответила ему сразу — так что теперь у Наруто появился господин. Человек, который будет вместе с ним ещё много-много времени… Сверху раздался пронзительный крик, и юноша вскинул голову — на секунду выглядывающее из-за облаков солнце ослепило глаза. То ли орёл, то ли ястреб, то ли сокол размашистыми кругами парил над грешной землёй, опустившись достаточно низко, чтобы можно было рассмотреть очертания острого клюва и пятен на груди. Птица словно разглядывала всадников, хоть и понимала, что для неё это слишком большая добыча. Наруто, на секунду оторвав взгляд от хищника, достал из-за пазухи небольшой кусок вяленого мяса и швырнул вверх, с восхищённой улыбкой смотря, как птица пикирует вниз и хватает когтями предложенную пищу, после чего вновь раскрывает крылья и взмывает на порывах ветра ввысь. «Глупый мальчишка…» — проговорил про себя Учиха на выходку юноши, проследив за всем, даже не обернувшись. Раскидывать таким образом припасы просто расточительство… Хотя, орлан действительно был красив… Первый лязг металла о металл послышался ближе к вечеру. Славные звуки бьющего о раскалённое железо молота… Уставший конь похрапывал и мотал хвостом, и Итачи легонько погладил его по шее. Совсем скоро они будут на месте и смогут отдохнуть… Люди говорили об этом городке, как об удивительно приветливом для нынешних времён месте, прекрасным островком покоя для усталого путника, и Учиха надеялся, что слухи правдивы. Им бы не помешало набраться сил перед конечным рывком к прибережным землям Запада. В общем остался не такой долгий путь — пару дней, и на горизонте будет видно море. Из-за холмов показались тонкие ленточки дыма, и Наруто за спиной наёмника нетерпеливо поёрзал. Небо приобрело тяжёлый медный оттенок, словно смешавшись с дорожной пылью, и облака разводами капнувшей в воду краски отливали золотом в лучах катящегося к земле солнца. Ветра не было, и кожей можно было почувствовать пышущую жаром нагретую за день землю с невысокой сухой травой. Теперь конь шествовал не по необжитым человеком лугам, а вытоптанной дороге, ведущей напрямик к городку. Уже виднелись соломенные и деревянные крыши, слышался утихающий к вечеру гомон. Залитые рыжими лучами улочки приятно радовали глаз давно не находившегося в городах Наруто, и парень с наслаждением вдохнул запах людской жизни. На входе в поселение они спешились, позволяя коню отдохнуть от их тяжести, и отвели под плетённый навес для таких же путников, как они. Жеребец, всхрапнул и, перед тем, как люди ушли, чуть потёрся мордой о плечо хозяина. Итачи положил ладонь между ушек парнокопытного и достал из мешочка на бедре немного орехов, сразу же сцапанных довольным животным. Наёмник вышел под солнечные лучи, и Наруто, тоже желавший хотя бы как-нибудь отблагодарить коня, погладил его по шее, немного взлохмачивая гриву. — Спасибо, что довёз. Конь махнул хвостом, и парень улыбнулся, после чего поспешил за Учихой, уже почти скрывшимся с глаз за поворотом. Люд был шумным и разномастным. Торговцы, ещё не разошедшиеся по домам после знойного дня, кричали и махали руками, призывая покупателей и нахваливая товар, и тем не менее, что было не удивительно, больше всего народ толпился у лавок с едой, в особенности с рисом. Итачи скользил взглядом по прилавкам, из-под сандалий небольшими облачками взрывалась дорожная пыль, взор время от времени цеплял перелетающих с крыши на крышу знакомых птиц. Наруто догнал наёмника и стал шагать вровень с ним, с большим интересом рассматривая всё вокруг. Ему эта культура была мало знакома, и смотреть на её полный труда быт было интересно, а сравнивать со своим народом — захватывающе. В конце концов, когда они прошли половину поселения, парень спросил Учиху: — Что мы ищем, Итачи-сан? — Новую одежду для тебя. Завтра наберём еды и дальше в путь. — А. Хорошо… А зачем одежда, ттебаё? Моя вроде не так уж изношена, тепловата конечно, но чтобы… — Ты слишком заметен в ней. При одном лишь косом взгляде видно, что ты чужак, а нам этого не надо. — Ясно… Наруто неосознанно провёл рукой по меховой окантовке подола безрукавки, под которой можно было прощупать очертания ручки небольшого кинжала. Итачи, наконец-то наткнувшись взглядом на нужное, свернул к другой стороне широкой улицы. Старик, сидящий на соломенной попоне на полу, с трубкой в руке и плетённой шляпе за спиной, поднял взгляд обведённых морщинами глаз на пришедших. Учиха чуть поклонился в знак уважения — творцы одежды, как бы их не недооценивали, крайне ценны. — Что надобно вам, господа.? Затем прищуренный взгляд перешёл на Наруто, и в нём появилось понимание. — Ааа… Вот оно как. Многозначно протянул старик и с кряхтением поднялся. — Подыщем что-нибудь. А ну, парень, иди сюда. Наруто кивнул и подошёл к портному. Тот развёл молодые руки в стороны, критично оглядел фигуру и сделал ещё пару вещей, которых ни наёмник, ни чужеземец не понимали. Сморщенные узловатые пальцы на удивление резво перебирали вещи в небольшой корзине, щупали ткань, вытаскивали некоторые и стопкой складывали на пол рядом. Не оглядываясь на парней, портной спросил. — Далеко лежит ваш путь? — Западные земли. — Да? Не лучший край в наше время… Пламя да война. Что же вам там понадобилось? — То, что иначе добыть невозможно. Старик повернулся, с прищуром смотря на произнёсшего эти слова Итачи и встречаясь с ним взглядами. Он словно выискивал что-то своими маленькими глазками, забирался под кожу с одеждой и рылся там… В конце концов губы со складочками на углах исказились в непонятной гримасе. — Ясно… Чтож, тогда пусть эта одежда прослужит вам долгую и хорошую службу. Портной поднялся и положил рядом с попоной небольшую стопку с одеждой. Добротная кожа и крепкий лён приятно натирали пальцы, и Итачи вновь отметил для себя, какие таланты столь нужных ремёсел прячутся в неприметных городках. Старик заставил Наруто стянуть меховую безрукавку и всучил ему в руки рубаху до середины бёдер. Тот, чуть помявшись, натянул её, с удовлетворением ощущая приятную лёгкость и свободу. Воздух без проблем гладил бронзовую кожу, и, в отличие от его привычной одежды, не заставлял мучиться от жары. — Удобно? Увидев, как активно закивал парень, старик самодовольно прищурил глаза, выпуская изо рта табачный дым, а после повернул голову к Учихе. — Вам бы тоже не помешал плащ, господин. Западные земли полны дождей. — Не стоит. У меня есть. — Тогда с вас 20 рё*. «Тц, грабёж.» Покривив уголок рта, Итачи достал небольшой мешочек с монетами и расплатился с портным. Тот придирчиво пересчитал в ладони звенящую мелочь, пыхтя дымом, после чего кивнул и положил деньги в карман. Учиха поклонился и, уже развернувшись, позвал Наруто. — Идём. Парень, до этого вертящийся и рассматривающий себя со всех сторон в столь непривычной одежде, вскинул голову и, увидев, что наёмник уже шёл дальше по улице, подхватил с пола свои старые шмотки и поспешил за ним, по пути добавляя: — Спасибо, старик! Тот хмыкнул и сел обратно на попону, в очередной раз затянувшись и пропуская сизые облака через нос. Солнце уже почти скрылось за горами, и ярко-малиновые лучи мазали по улицам, грозя вот-вот исчезнуть и утопить мир в полумраке. Найти ночлег оказалось не проблемой. Небольшая, чуть трухлявая гостиница приветственно распахнула свои объятия и предложила мягкие соломенные подстилки, считавшиеся в нынешнее время верхом удобства, доступного простым гражданам. Небольшие комнатки с выходящей к небольшому внутреннему дворику террасой, сёдзи и котацу с бамбуковой подстилкой. Впрочем, в углу комнаты стоял небольшой алтарь для почитания Ками с зажжёнными, раздражающими нюх благовониями. Итачи поморщился — он никогда не любил неестественные запахи. Несмотря на то, что обычно алтари ставят отдельно, в другой комнате, хозяева гостиницы явно решили сэкономить. Учиха никогда не относился к верующим людям, составляющим основное население страны, с неуважением, пусть сам и не верил. Он отрёкся от Бога и не имеет права взывать к нему. Наёмник со вздохом уселся на дощатом поле, сложив ноги по турецки и доставая из небольшого футляра за пазухой трубку — кисэру. Сжав гладкий чёрный мундштук, сделанный из металла, он взял из прикреплённого к искусно расписанному футляру мешочка мелко нарезанный табак и скомкал его в тонких мозолистых пальцах, придавая форму горошины. Сушёные пахучие листочки шириной в волос захрустели, и через пару мгновений шарик оказался в резной чаше трубки. Та была исполнена в своеобразном стиле — те, кто дал Учихе этот подарок, знали толк в чёрных шутках — вокруг чаши тесно обвилась ласка, хищно сверкая глазами и скаля клычки. Несчастливое имя в честь несчастливой хищницы… Огонёк вспыхнул в руках, и в нос ударил запах сожжённой серы и дымящегося табака. Итачи одёрнул руку и пламя исчезло с потухшей щепки. Тонкая струя серебристо-серого дыма устремилась вверх, и наёмник обхватил губами кончик мундштука, втягивая в себя горечь табака. Задумчивый взгляд устремился куда-то в тёмно-синюю ночную даль и одновременно с этим вглубь самого Учихи, в его душу, мысли, чувства, скрытые под надёжной прижившейся маской… В таком вот отстранённом виде на него и наткнулся Наруто. Свыкающийся с новой одеждой и восторженно оглядывающий себя и так и сяк, Узумаки зашёл в комнату и наткнулся взглядом на Итачи, невольно замерев. Властная равнодушная аура этого странного холодного человека словно застыла и куда-то спряталась под клубами временного безмятежного спокойствия, сам же наёмник выглядел… уставшим и слишком взрослым для своего возраста. Две глубокие морщины, начинающиеся у внутренних уголков глаз и расчёркивающие жёсткими линиями щёки, теперь казались особенно выделяющимися, придающими своему обладателю облик какого-то мудреца. Кисеру в тонких пальцах, величественная и вместе с тем непринуждённая, спокойная, умиротворённая поза, самурайская одежда и оплетающая полупрозрачной лентой руки нить дыма… Такие люди, как Учиха, умели внушать трепет, даже не прикладывая к этому усилий. Вдруг нюх уловил пронзительные ноты благовоний, закладывающих обоняние. Приторный запах лаванды и сандала, палочки с которыми дымились на курильнице, сияя ярко-красными раскалёнными кончиками и уже на половину осыпавшись. Новые же благовония, оставленные для желающих помолиться гостей, были нетронуты. Наруто слышал о достойной уважения вере здешних народов, её верному следованию и чтению, и поэтому был удивлён тем, что Учиха словно проигнорировал алтарь. Чуть погодя, он недоуменно спросил его, дождавшись, когда дым из кисеру иссякнет. — Вы не верующий? Итачи, несмотря на истлевший и исчерпавший свой срок табак, не убравший из зубов трубку, не шелохнулся, словно и не услышав вопроса. Как и всегда. Наруто вечно приходилось гадать — ждать ответа или не ждать, повторить вопрос или не стоит — и он так и стоял, размышляя, пока сам Учиха не давал повод мыслям перевесить в одну из сторон. Вот и в этот раз: Итачи выдохнул и равнодушным тоном ответил. — Какой смысл верить в то, от чего волей-неволей отрёкся? Вопрос поставил в тупик, ибо был риторическим. Наруто нахмурил брови, пожевал губу, и, в конце-концов, фыркнул и уселся на другом конце террасы, скрещивая ноги по-турецки и уставив подбородок на кулак. Отданное хозяином гостиницы на время кимоно было непривычным в сравнении с тёплой закрытой одеждой, плотной второй шкурой укутывающей тело, но Наруто нравилось то, что теперь было не так жарко. Здешние одежды вообще были лёгкими и свободными, интересными, даже несколько эстетичными с точки зрения северянина. И всё же в них было несколько неуютно… Узумаки просидел неподвижно пару минут, после чего всё же не выдержал и откинулся спиной на пол, заводя руки за голову. Тёмно-синее небо с мерцающими звёздами, редкие кучные облака, навес с выглядывающей черепицей. В траве трещат цикады, ветер, бушующий днём, улёгся и уснул, лишь лёгкими редкими дуновениями дыхания принося прохладу. Тишина, спокойствие, умиротворение… Итачи, до этого сидевший неподвижно, как статуя — Наруто даже успел забыть о том, что он рядом — вдруг протянул руку вперёд, в темноту, и вытряхнул из кисеру пепел. А потом внезапно тихо сказал. — Не люблю дым. И это утверждение вызвало у Наруто недоумение, ведь Учиха, насколько он понял, курящий человек. Он открыл было рот, чтобы спросить об этом, но внезапно его осенило. Наёмник имел ввиду совершенно другое. Нечто, что, если разгадать смысл, станет ключиком. Ключиком к прошлому этого человека, его личности… Одним из многих таких ключей, возможно, даже из сотни, и тем не менее важным. И Наруто сомкнул чуть было не выдавшие столь глупый вопрос губы.