— Я бы очень хотела увидеть ваш танец!
Лили сидела в своей комнате перед тем, как пойти ужинать вечером, за сутки до маскарада. Девушки ежедневно списывались не по разу. — Знаю. Там будут ребята из студии юных корреспондентов. У них должна быть хорошая камера, я попрошу видео и скину тебе!)— Жаль, что я не смогу видеть собственными глазами и быть рядом!
— Я знаю. Нужно надеяться и ждать, когда всё закончится, и тебе больше не придется скрываться. Скрываться будет не перед кем. Эбигейл ненадолго замолчала, хотя Лили подозревала, что такое произойдёт, всё равно почувствовала неловкость и отправила новое сообщение. — Ты ведь помнишь о том, что мы говорили про Уилла?— Помню. Поэтому я здесь одна, в глуши.
— Ненадолго. Мы приедем с продуктами в первую неделю ноября, я привезу всё, о чём ты просила.— Спасибо, Лили.
— =) Отложив телефон в сторону, девушка поднялась с кровати и размялась, осмотрев выпаренное платье. Прикоснувшись кончиками пальцев к вуали, Лили испытала лёгкие мурашки и мягко улыбнулась, насладившись моментом. Подойдя к окну в своей комнате, мисс Лектер села на подоконник, поправила рукава серого свитера и задумалась о том, что будет, когда всё закончится. Как любой ребёнок, она жаждала какого-то события, каждый день думая о нём, приближая всеми силами, но без весомой возможности влиять на ход событий. Её путь окажется дольше, чем хотелось бы, и чем она ожидала… Когда Ганнибал позвал племянницу вниз, девушка пришла в обеденный зал, дожидаясь блюда-сюрприза. — Кокийетт с трюфелем, — мужчина расстегнул пуговицу на пиджаке, поправил его и сел за стол. — Французская кухня: ветчина, сыр конте, паста кокийетт, сухое белое вино, трюфели и достаточно много других ингредиентов. — Почему ты решил устроить мне сюрприз? Мы могли бы приготовить её вдвоём. — «Любишь кататься, люби и саночки возить»?.. Я хотел тебя побаловать. К тому же, я сам готовлю его впервые. Лили наколола на вилку приятно пахнущий, живой, яркий на вид и немного горячий кусочек в сырной накидке, за которой скрывается самое вкусное и приятное. Попробовав и подержав немного на языке, она понимающе кивнула головой и перевела обожаемый, уважающий и благодарный взгляд на дядю, произнеся: — Почему наш язык такой простой? У меня больше не осталось комплиментов, чтобы сказать, как это вкусно! Поэтому, buono (на разг. итал. — «вкусно», «очень хорошо» и проч.), — привычная смущенная улыбка появилась на лице Ганнибала. Он благодарно кивнул головой и попробовал блюдо сам. Получилось необычно: чувствуется белое вино, но оно приятно сочетается с трюфелем и сложно определить, что это вино. Завершив ужин, Лили помыла посуду. По наставлению доктора Лектера, пошла спать, чтобы завтра утром быть выспавшейся — в два часа дня они поедут в город, в парикмахерскую, чтобы профессионально завить волосы и перекрасить их в холодные цвета: голубой, синеватый, сиреневый и фиолетовый. Утро прошло в незаметных хлопотах: Лили приготовила завтрак для себя и для дяди, достала из шкафа коробку с туфлями, колготки и голубые перчатки, сшитые капроновыми, почти прозрачными нитями, чуть выше локтя, обведенные позолотой на пальцах и кисти. После двое дождались Уилла Грэма, которому требовалось подобрать костюм для танца в европейском бутике в центре города. Уильям вёл машину, когда Ганнибал сидел рядом с ним, Лили сидела сзади и переписывалась с одноклассниками в чате. — Мне неловко, Ганнибал, что вы будете тратить деньги на костюм для меня. — Это моя благодарность. — Благодарить не за что, я очень рад помочь Лили, поэтому, прошу, может быть, мы сначала посмотрим костюмы в обычном магазине? — Костюмы стоят не так дорого, как вам кажется. — Дядя в этом разбирается, — усмехнувшись, заметила девушка, зная весь дядин гардероб. Ганнибал улыбнулся и слегка наклонил голову в сторону мистера Грэма. — Прошу, для меня нет никакой проблемы купить хороший костюм. К тому же, я в них разбираюсь… — мужчина значительно посмотрел на племянницу, довольно улыбнувшись, после чего перевел взгляд на друга. — Поэтому мы очень быстро выберем костюм. Так и произошло. Доктор Лектер не давал возможности Уильяму посмотреть на ценник, попросив снимать этикетки во время примерки у продавца-консультанта. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя не в своей тарелке, — заметила девушка, стоя за ширмой примерочной, пока Уилл переодевал костюм-тройку на двойку. Ганнибал Лектер рассматривал новый ассортимент в бутике, где уже было куплено немало костюмов за последние годы. — Но, поверь, я не вру, цены здесь не такие высокие, как ты думаешь, и для дяди это не проблема. Он хочет отблагодарить тебя. Ты жизнь ему спас. — Подвергнув опасности, Лили. Если бы не я, твой дядя был бы дома, и никто бы не пострадал? — Уверен? Ну, если хочешь поиграть в игру «если бы…», то — ладно. Если бы не ты, тебе пришлось бы эмпатировать ещё неизвестному количеству тел, включая моё и дяди, потому что никто так и не выяснил, как он узнал адрес. Поэтому, играть со мной в «если бы…» бессмысленно — я всегда выигрываю, — помолчав несколько секунд, Лили спросила. — Уилл? — Что? — Всё в порядке? — Да, да, просто… — Уильям раскрыл золотистую ширму примерочной и вышел, показавшись девушке. Тёмно-синий костюм-двойка выглядел на нём гораздо лучше, чем тройка. Для танца, конечно же, в первом гораздо удобнее танцевать, но под платье больше подходит второй. Белоснежная рубашка, треугольные уголки воротничка и галстук в цвет прекрасно контрастировали с нарядом девушки, и Ганнибал, приблизившись к другу одобрительно кивнул. — Тебе не жарко? — спросила Лили, заботливо убрав кудрявый волос Уилла со спины. — Нет. — Точно? — Отлично сидит, — заметил Ганнибал, обрадованный покупкой, осматривая друга. — Даже и двадцати минут не прошло. Превосходно! — поправив пиджак, Уилл посмотрел в зеркало и вскоре переоделся. В бутике неподалеку были куплены туфли для мужчины. — Думаю, вы сможете ещё пройтись по центру вдоль и поперек перед тем, как мне закончат делать прическу, — заметила девушка, когда машина подъезжала к назначенному адресу. — Вынужден заметить, гулять буду только я. Уилл, не хочу оскорбить твой внешний вид, но волосы нужно уложить. — Уложить кудрявые волосы? — Ну, у тебя же не афро. Немного лака, возможно, глины, а может быть всё и пенкой обойдётся. Впрочем, ты бы не хотел немного подстричься? — неловко спросила девушка, приблизившись к проёму между передними сидениями. — Подстричься? — Только концы подравнять, — Лили осмотрела волосы Уилла с затылка и заметила. — А, кстати, было бы неплохо… Уилл перевел взгляд на Ганнибала, который также обдумывал причёску. — Согласен? — Думаю, да. Подравнять эти… — Завитушки, — добавила девушка. — Да, было бы неплохо. Конечно, если ты не захочешь… — Возможно, вы правы. Я давно не подстригался, разве что за ушами, — Уилл улыбнулся, незаметно повернувшись в сторону Лили, не отвлекаясь от дороги. Трое вошли в парикмахерскую. Лили досконально объяснила, что хочет сотворить образ Морской Принцессы, и для этого ей необходимо перекрасить слоями разного цвета на время: концы светло-голубого цвета, который переливался бы с сиреневым и даже розоватым. Чем выше, тем темнее, а несколько сантиметров над корнями покрасить в тёмно-синий, как костюм партнёра, и, бесспорно, мягкий, плавный, как волна, градиент между цветами. За Лили взялась женщина, которая несколько раз предоставляла услуги Ганнибалу. Мужчина рассказал то, что необходимо сделать с волосами Уилла Грэма, и строго заметил, что подстригать коротко нельзя ни в коем случае — лишь подравнять, уложить по бокам и поднять чёлку вверх, зафиксировав. Когда мистера Грэма провели в соседнее помещение, доктор Лектер на время ушёл. Прикрыв глаза от удовольствия благодаря мастерству рук, Лили не заметила, как на расстоянии десятка шагов сидел Уилл, наблюдая за её умиротворенной улыбкой. Усмехнувшись, он положил наклонил голову над раковиной и закрыл глаза. Ганнибал ждал всё время в машине, читая газету, купленную недалеко в типографии, также читая новости в телефоне и статьи с разношёрстных сайтов. Конечно же, работа над мистером Грэмом прошла быстрее на несколько часов, чем работа над волосами Лили, которая смотрела фильм, включенный на телефоне, который был поднят на двадцать сантиметров с помощью гибкой подставки. Заметив в зеркале отражение Уилла, который шёл к выходу из рабочего помещения, заметив его волосы и добрый взгляд, девушка мягко улыбнулась. Грэм чувствовал себя неловко, и так по-детски, даже мило, на несколько секунд расплылся в широкой улыбке перед тем, как шагнуть за дверь. — Безаммиачные красители смываются за несколько раз мытья волос, но я прошу тебя, пусть такая красота на твоих волосах пробудет хотя бы недельку, — говорила женщина, проделывавшая такую серьезную работу и, отвернув Лили от зеркала задолго от окончательного результата, говорила, чуть ли не прыгая на месте и не хлопая в ладоши. Лили понимающе кивнула и спустя мгновение зажмурила глаза, и её повернули к зеркалу. — Открывай! Мисс Лектер раскрыла рот от удивления и, несколько раз повернувшись боком и не веря своим глазам, она прикоснулась к волнистым, цветным, морским локонам. — О, Господи! — её голос был похож на писк. Лили встала с кресла и, не в силах удержаться, крепко обняла мастерицу на все руки. — Это то, что я хотела… Стой, стой, а можно зеркало поменьше? — Да, в ящичке, — сказала она, указав на ящик под столом с зеркалом. Лили подняла его над головой и взглянула на тёмные, как ночь, как море в ночи, волосы на макушке, обернулась спиной и через зеркала увидела, что сзади тоже всё было замечательно. — Круууто… — Осталось надеть платье, нанести грим — и всё! Ты настоящая принцесса, Лили! Она тепло распрощалась с работниками парикмахерской, надела куртку и вышла из здания. На улице возле машины стояли Ганнибал и Уилл, о чём-то беседуя. Заметив девушку, её светлое, прямо искрящееся лицо от радости, двое незаметно друг для друга улыбнулись. Лили крепко обняла дядю, после чего безмолвно обняла Грэма. — Ты что, плачешь? — произнёс он, мягко отстранив от себя подростка, чтобы посмотреть на её лицо. — Нет, — тихо произнесла она, быстро потерев глаза. — Ты не умеешь врать, Лили, — заметил Уилл, улыбнувшись. От этих слов девушка улыбнулась шире, закусив нижнюю губу и не в силах дождаться вечера. Она была почти что на пике эмоций, но понимала, что этот пик будет вечером. Она получила волосы выше своих ожиданий, а ожидания были достаточно завышенными, поэтому пришлось переубедить себя в том, что не следует ожидать ничего удивительного. И Лили достался такой подарок… — Пора ехать, — заметил Ганнибал, с любовью оглядев лицо племянницы и открыв дверь в машину. Приехав домой, мисс Лектер сразу же помчалась к себе — делать грим, на который осталось около полутора часов. Мистер Грэм и доктор Лектер по настоянию второго вышли в хранилище и выбрали вдвоём вино, чтобы «согреть кровь». Сидя в гостиной комнате на белоснежном диване, Уилл поставил бокал на плотную салфетку, лежащую на подлокотнике, и искренне поинтересовался у собеседника: — С ней всё в порядке? — С Лили? — непонимающе спросил тот, повторив движения гостя. — А что с ней? — Она с тобой более открыта, как никак, тебя она знает всю свою жизнь, а меня лишь меньше месяца, но я волнуюсь за неё, волнуюсь за её психическом состояние. Её поведение иногда меня пугает. — Что произошло, Уилл? — Точнее, что не произошло. После смерти отца она… она не выглядела подавленной, ей не грустно. Конечно, мы начали общаться, чтобы она не чувствовала себя такой, но… — Но? — спросил доктор Лектер, подавшись немного ближе к собеседнику, который лишь спустя довольно длительное время сумел подобрать слова. — Она с абсолютным спокойствием выслушивает всё, что я ей говорю об убитых… Прости, Ганнибал, это глупо и незрело говорить ребёнку такое, но, когда я с ней, правда сама вытягивается из меня… — Думаешь, что она психопатка? — Что? Нет!.. — Поясню. Бывает такое, что люди не могут испытывать сопереживание к умершим людям. Даже если умрет родственник, они способны просто пожать плечами. Таких людей также называют психопатами. — Разве она просто пожала плечами, когда умерла её мама, и ты этого и не заметил? — Как раз-таки нет, — со слабой, многозначной и по-особенному грустной усмешкой сказал Лектер, вспоминая дни гибели младшей сестры, — поэтому я опроверг твоё мнение, что Лили — психопатка. — Думаю, её проблема гораздо глубже. Она скрывает все негативные эмоции в себе. Её отец умер, её пытались убить, ты чуть не умер… и мои откровения насчет тел… Если человек хранит такое в себе, он когда-нибудь взорвётся. Это очень плохо скажется на ней, а, возможно, и на окружающих, потому что мне известно, что внутренние, подавленные эмоции превращаются в физическое насилие. Доктор Лектер с любопытством наклонил голову набок, потянувшись за бокалом и выпив немного, насладившись перед этим ароматом напитка. Смочив горло, Ганнибал озарился слабой усмешкой, осматривая лицо наивного друга. — Неужели ты думаешь, что я неспособен заметить такое в своей племяннице? Возможно, удивлю тебя, но я достаточно неплохой психолог, особенно для неё… — Нет, я не то имел ввиду… — Подожди, — мужчина выставил вперед ладонь, продолжив монолог. — Из-за долгов её отца они потеряли старый дом, в котором жила ещё моя сестра; он жил с любовницей, совсем забыв о родной дочери, он почти спился. Я прекрасно знаю её отца, это далеко не самый лучший человек на планете, уж поверь мне. И несмотря на это Лили до конца верила, что отец любит её, хотя он постоянно ею манипулировал. Я пытался объяснить ей это, и ты не вправе осуждать её, потому что не знаешь, как она плакала на каждом сеансе. Она смогла отпустить его, и я помог ей с помощью гипноза. — Гипноз? Это… — Была крайняя мера, потому что Лили несла физическую опасность, как ты сказал, только себе, а не окружающим. На нервной почве и из-за многочисленных стрессов она заработала отравление, очень сильно похудела, а после смерти её отца, в тот же вечер, Лили пыталась закончить жизнь самоубийством. Как думаешь, почему она носит свитеры с длинными рукавами? Когда она сидела в машине скорой помощи, совершила попытку порезать вену иголкой от шприца, — Уилл Грэм бледнел в лице, но продолжал слушать молча. — Мне пришлось скрыть некоторые подробности о произошедших событиях. Можно сказать, я накрыл их непроницаемой мантией, конечно же, с её разрешения. И я искренне прошу тебя, не смей прорывать эту мантию. Ты её друг. С друзьями ей в жизни тоже мало повезло. По сравнению с другими людьми вокруг, с тобой она открыта, и я никогда не скажу ей то, что сейчас ты говорил мне, потому что понимаю, эти вопросы возникли из-за заботы о ней. Так же я надеюсь, что ты не упомянешь наш с тобой разговор сейчас и детали, вскрытые с наших с ней сеансов. — Конечно нет… — Тогда я скажу тебе ещё кое-что. Ты нужен Лили так же, как и она тебе, особенно после того, как…как сбежала Эбигейл. Когда-нибудь она расскажет тебе всё, что только теплится у неё в душе, но ради этого нужно проделать долгий путь. И, поверь, Лили хочет того же. — Она хочет, чтобы я рассказывал ей всё? Не в зависимости… — Насчет твоей работы в ФБР и тел, которые ты ей иногда описываешь, и то, что она адекватно реагирует, это уже особенность её характера. Если бы ты пережил то, что пришлось ей в столь юном возрасте, то относился бы ко всему спокойно. Вероятно, у неё есть некая холодность в этом отношении, но, уверен, это ей досталось от меня. — Ты знал о том, что я рассказываю ей? — спросил Уильям, незаметно дернув уголком губ в надежде услышать отрицательный ответ. — Она не говорила этого, но мне было несложно догадаться. Я очень хорошо знаю её, и Лили не умеет лгать мне. — Как ты догадался, если она холодна в этом отношении? — Ганнибал усмехнулся, мгновенно придумав небольшую историю в своём огромном манипулятивном рассказе. — Я нашёл в её комнате свой старый учебник по биологии животных, в котором разноцветными закладками были выделены странички про ядовитых змей, когда происходили убийства Змеевика, — убийца наполнял тела жертв змеями, после чего выкачивал кровь, наполненную ядом для своих биологических опытов. — Нетрудно было догадаться, что она пыталась помочь делу, помочь тебе. Лили бывает гиперэмоциональной, это у неё в маму. Если они веселятся, то на все сто процентов, если им грустно, то лежат в постели по нескольким суткам, и многие странности в её поведении, которые ты мог когда-то замечать, уверен, именно поэтому. Я прошу тебя, не предавай её, потому что ещё одного предательства она может просто не пережить, поэтому подсознательно боится привязываться по-настоящему к людям. К тебе она уже привязалась и не может остановить развитие дружбы. — Это взаимно. Я понял тебя, Ганнибал. Спасибо, — мужчина в ответ так же благодарно кивнул головой, после чего оба мужчины задумчиво смотрели на то, что было в поле их зрения, допивая виноградный напиток. Лектер скрывал усмешку на лице в присутствии Уилла, поэтому решил продолжить разговор. — Как ты себя чувствуешь? Ты плохо спишь? — Заметны синяки под глазами? — спросил Грэм, усмехнувшись и поставив бокал красного вина на подлокотник. — Я разглядел. — Да… Постоянные кошмары, сплю в день где-то по три-четыре часа, но это ещё очень хорошо. У меня поднялась средняя температура, бывает, очень жарко, а бывает — холодно, сердце бьётся, как бешеное. — Возможно, лихорадка? — Не знаю, наверно. Думаю, просто нервы. Нужен небольшой отпуск когда-нибудь. — Джек тебе не раз его предлагал. — Пока не могу. Ты прекрасно знаешь, что я не могу стоять в стороне, когда умирают люди. Дождусь до лета, тогда возьму недельку. — Люди всегда умирают, Уилл. Невозможно спасти всех. И, кстати, с нашей работой дожить бы до лета… — оба усмехнулись, после чего продолжили беседу до тех пор, пока время не подошло к получасу до начала маскарада. Мисс Лектер сделала очень мягкий грим — подчеркнула глаза тушью, воспользовалась стойким аквагримом, нежно-голубым закрасила веки, дала им высохнуть, и поверх них синей лозой с незаметными серебристыми вкрапинками украсила лобную часть лица. Затем ту же самую лозу она опустила вниз по скулам, расползающимся по щекам. Мягко-розовые губы и лёгкий серебряный блеск на ключицах и шее. Лили надела бальное, довольно пышное морское платье в пол, туфли, перчатки по привычке, скрывая раненые руки, и спустилась на первый этаж, где ожидали около пятнадцати минут готовый Уилл Грэм, пытавшийся скрыть сопереживающий взгляд, и дядя, нескрываемый гордости. Лили не в первый раз за день осветилась улыбкой и, грациозно спускаясь по лестнице, приняла на плечи пальто из рук дяди, после чего трое оставили дом Ганнибала Лектера. Конфеты детишкам на Хэллоуин лежали за оградой. На пути к зданию школы на стоянке им встретилась Маргарет, одноклассница Лили, которая была в маске и окровавленном платье Пиковой дамы. — Лили? О, Господи! — когда та разглядела поближе, подоспела, подобно пушинке, и приобняла девушку. — Ты покрасила волосы? Как тебе идёт! — Спасибо! Ты тоже очень красивая! — перебросившись довольными взглядами и сладкими вздохами, подростки двинулись в школу, за ними направились двое мужчин, вспоминавших свои школьные дни. — У нас три танца, мы с тобой танцуем после второго… нас поставили четвертыми. — А всего сколько конкурсантов? — Девять пар, у каждого танец, как я узнала, не больше двух минут. Конечно, весь сегодняшний вечер атмосферный, мы старались украсить спортивный зал… — Вы постарались на «ура», — заметил Ганнибал, кивнув в знак приветствия знакомым лицам. — Спасибо… Мы хотим получить удовольствие от вечера, но заведомо знаем, что устанем очень, поэтому все выступления довольно маленькие. — Здравствуйте, — сказал Филлип, подойдя к троим людям, один из которых сидел в гипсе на трибуне. — Очень красивое платье и волосы, Лили! Меня зовут Филлип, — он протянул руку Уиллу, после чего переступил через черные и оранжевые шарики, пожав руку Ганнибалу. — Вы дядя Лили, да? — Да, — ответила Лили вместо него, немного непонимающе нахмурив брови. — Что-то не так? — А вы будете с ней танцевать, да? — юноша перевёл взгляд на Уилла, тот положительно кивнул. Заполучив ответ, парень утвердительно кивнул и обратился к Лили. — Директор в жюри и сказал, чтобы ты подошла и заменила в списке дядю на своего партнёра, хорошо? — Ой, точно… А это обязательно? — нехотя спросила та, не желая расставаться с компанией. — Иди, — заметил Уилл, поправив пиджак и сев рядом с Ганнибалом. — Будем ждать начала маскарада. — Кстати о нём, а где ваши маски? — В машине, в чёрном пакете на заднем сидении, — заметил доктор, взглянув на ухоженного друга. — Хорошо. Лили мягко улыбнулся — она совсем забыла ещё раз предупредить дядю о дресс-коде, совсем забыла о маске для себя, но Ганнибал не впервые отличался хорошей памятью и находчивостью. Грэм вышел из здания, а девушка направилась вместе с Липом к столу жюри. — Крутая маска, кстати. Жуткая, — заметила девушка, снова посмотрев на одноклассника. — Спасибо. А твоя где? — Надеюсь, Уилл принесёт. — А он…тоже твой дядя? — Он мой друг. Лили подошла к столу и назвала имя Уилла Грэма, которое в ту же минуту написали на проработанном, специально оформленном благодарственном письме от школы на память об участии в маскараде. Вернувшись к близким, Лили увидела на скамье рядом с Уиллом голубую, нежную и лёгкую по цвету, как пух, миниатюрную маску, которая попросту закрывала глаза и прикреплялась серебристой леской за уши через затылок под волосами. — Спасибо! — заметила та, элегантно поклонившись перед дядей, который был в уменьшенной версии маски чумного доктора с золотыми узорами. — Удачи. Лили направилась, постукивая каблучками по полу досок спортивного зала, к своим одноклассникам, активно обсуждавшим сегодняшний вечер и то, что все они будут делать ночью. — А ты не пойдёшь? — спросил один из парней Лили в разговоре про вечеринку, которую они собирались провести. — Нет, не думаю, простите. В другой раз. — Дядя не отпускает? — предположил Лип, на что девушка мягко толкнула его в бок. Настала пора открывать маскарад первым танцем, и ребята, уже вставшие по своим позициям и безмолвно смотревшие друг на друга, ожидали первых аккордов музыки, и, когда они зазвучали, вереница учеников тронулась в сегодняшнем вечере. Юноши в костюмах, девушки в платьях, шелест которых напоминал осенние листья на асфальте, уносимые ветром. — Не забывай вести, — прошептала Лили, когда Лип от волнения в начале немного растерялся, после он не допускал такого промаха. Молодые, счастливые, пышущие амбициями лица дружных и добрых ребят заставляли родителей, сидящих на трибунах или стоящих возле стены, запечатлевать детей, не в силах противостоять желанию улыбнуться. — Почему ты не снимаешь на камеру? — спросил Грэм, приблизившись к уху Ганнибала, чтобы он услышал сквозь вечные аккорды классики. — Я предпочитаю всё запоминать в мельчайших деталях, Уилл. Попробуй и ты: запоминай более не события, а эмоции, которые ты испытал. Лектер улыбнулся и перевёл взгляд на принцессу с разноцветными морскими волосами. Первый танец был ярким, таким же, как и ученики, которые после него приглашали родителей потанцевать с ними, приглашали гостей в парах занять главный зал, показать свои умения и насладившись старыми развлечениями, некоторые ребята перед вторым вальсом уделяли особые места фотозонам. — Лип, мой совет: перенеси себя и Маргарет в последнюю позицию — вероятность того, что ваше выступление запомнят, очень повысится. — Правда? — Да, я так несколько раз в конкурсе чтецов выигрывала. Постарайся уговорить директора. — С этим проблем не возникнет, — русый мальчишка кивком поблагодарил одноклассницу и неспешной пробежкой направился к столу жюри. Лили двинулась в сторону дяди и Уилла, подсев рядом. — Хороший танец, Лили. Кто был постановщиком? — Учительница кружка танцев. Молодая девушка, лет двадцати четырех, такая позитивная! — Талантлива для своего возраста, — заметил Ганнибал, взглянув на немного покрасневшую племянницу. — Тебя приглашали какие-нибудь даамы? — произнесла Лили, взглянув на Уилла исподлобья, ехидно улыбнувшись. — Нет, не приглашали. Кажется, я не в их вкусе. Если бы у Ганнибала не была сломана нога, его бы на части разорвали, — мужчина смущенно улыбнулся, не теряя времени на ответ комплименту: — Кажется, я видел даму, которая желала подойти к тебе, но, заметив, что ты разговариваешь со мной, разочарованно ушла. — Вероятно, она увидела твой гипс, — мисс Лектер мягко улыбнулась и не заметила, как к ним подошёл фотограф и предложил сделать фото. — Мисс? Снимите маску, пожалуйста. — Ах, да. Фотограф, заметив на Лили мягкий, утонченный грим не смог сдержать улыбку и произнес: — Маска под маской… так тонко и поэтично. — Почему? — испытав странное мелкое волнение, спросила она. — Все люди носят маски, некоторые — даже не одну. — Не могу не согласиться, — ответила девушка, подсев ближе к дяде, плавно отпустив голову на его плечо. Ганнибал приобнял племянницу, Уилл так же пододвинулся. Мужчина с камерой посчитал до трёх и нажал на кнопку, «вылетела птичка». — Фотографию можно забрать в моём кабинете в начале второй четверти. — Да, хорошо, спасибо, поняла. Мужчина улыбнулся и ушёл к другим группам людей. — Может, я принесу вам что-нибудь выпить? — Здесь есть фуршет? — спросил Уильям, осматривая пробегающими глазами стену напротив. — Да, есть, она в фотозоне вон там, — девушка выглянула и указала пальцем на левую сторону трибун. — Там небольшие тарталетки, безалкогольное шампанское, ну и…пунш. — Я принесу что-нибудь, — сказал Грэм, поднявшись с места. — Да я бы тоже принесла, что ты? — У тебя праздник. Я принесу пунш, — мисс Лектер благодарно улыбнулась, кивнув головой. Уилл перепрыгнул через несколько пустых лавочек, пока не встал на поле, направившись к фуршету. Лили расслабленно, даже благоговейно улыбнулась, как будто отдыхала в тишине на берегу моря. Встретившись таким же взглядом с дядей, девушка положила голову на его плечо, поправив волосы. Почти незаметно прислонившись подбородком к пышным волосам племянницы, мужчина облегченно выдохнул. — Я рада, что ты со мной. — Я тоже, — доктор Лектер по-отцовски приложился губами к волосам племяшки и, поймав нотки другой шампуни, но таким же вкусом — вкусом клубники, положился щекой к её макушке и посмотрел на гостей, развевающихся в танце. Спустя десять минут, наконец, показался Уилл Грэм, начав танцевать с краю поля с некой девушкой, лет двадцати шести, одной из старших сестер учеников. Занятия с Лили подняли его уровень навыков, но их, как и опыта, конечно же не хватало в полной импровизации. Заметив его почти одновременно: его неловкие движения, его волнение, излишнюю суетливость, добрую улыбку и мягкий смех; Лили и Ганнибал тихо усмехнулись. Этой девушке хватило десяти минут, чтобы пройти защиту Грэма от новых знакомств, прорваться и уговорить на танец. Мужчина, к удивлению, не смог устоять. После этого вальса Уилл вернулся на трибуны. Директор представил второй танец, Лили вместе с остальными пошла на исходную позицию. — Уговорил его? — Да, уговорил, мы последние. Надеюсь, твой совет поможет. — Я уверена, что вы подготовили хорошее выступление, потому мой совет точно поможет. — А почему ты не хочешь танцевать последней? Думаешь, у вас плохое выступление? Не будь самокритичной… — А ты не делай поспешных выводов. Я выступаю только ради получения радости и улучшения отношений, для «участия», если можно так сказать, а для тебя и Маргарет победа будет очень приятным бонусом. — Спасибо. — Я болею за вас, — после шести первых аккордов настала очередь сделать первые шаги в танце пару Лили, и она, искристо улыбнувшись, посмотрела на партнёра. — Не забывай — ты ведёшь. И вновь… И вновь более устремленные шаги, больше страсти в глазах у влюбленных парочек, больше экспрессии, больше движений, и всё та же атмосфера бала — хэллоуинского маскарада. Почти пролетая, потому что иначе такую скорость, совмещенную с грациозностью, никак назвать нельзя, Лили встретилась взглядом со своей группой поддержки и, по-детски улыбкой осветившись, она продолжила двигаться вперед. Близкие рядом, чего ещё надо? — Это было потрясающе! — Спасибо, — Лили устало села рядом с дядей и взяла из рук Уилла безалкогольное шампанское — проще говоря: детская газировка с капелькой сока имбиря; выпила несколько глотков из красивых, украшенных одноразовых стаканчиков. — Как же это было круто… Фуф. Сейчас гости также потанцуют, а потом начнутся выступления. Заметив за спиной идущую к нему девушку, Лили значительно улыбнулась и перевела взгляд в пол. — Не могли бы вы составить мне ещё одну партию? — К сожалению, нет, я буду участвовать в конкурсе, хочу немного отдохнуть. — Ох, ну ладно. Конечно, я тоже выступаю, ну ладно, может быть, после выступлений и перед награждением? — Я совсем не против. Когда молодая особа удалилась, мисс Лектер потешно улыбнулась и, незаметно хмыкнув задала вопрос: — Вошёл во вкус? — Лили… — произнес дядя, почти что прервав реплику племянницы. — Что?! Я говорила про вальс! — Уилл неловко улыбнулся, опустив голову, и, отпив чуть пунша, продолжил разговор с друзьями до тех пор, пока не закончились два довольно длинных танца гостей и перерыв. Директор объявил начало конкурса на звание Короля и Королевы Хэллоуинского маскарада Броукской школы и, добавив новый пункт в этом конкурсе, очень порадовал учеников: — Мы с жюри решили добавить голосование для вас, дорогие зрители. Первые три пары, набравшие больше всего жетонов, которые сейчас вам раздадут ученики, получат звание «Приза зрительских симпатий». Лили, приятно удивившаяся, подошла к столу жюри, чтобы помочь раздавать разноцветные жетончики зрителям, но это уже делают юноши, которым будет удобно проходит в своих костюмах среди скамеек. Сев рядом с дядей, девушка улыбнулась с незаметным для всех, кроме одного человека, тихим отчаянием. Ганнибал, заметив, как сжимается вуаль морского платья, взял холодные пальцы племянницы в руки и легонько сжал, понимающе улыбнувшись. Частое общение с людьми, особенно для сверх нормы эмоциональной девушки, выматывает. Но это никак не скажется на выступлении с Уиллом, потому что после проведенного с ним времени она чувствовала прилив сил, а не истощение. Для неё это — настоящее счастье иметь человека, общение с которым не выматывает. Четвертая пара конкурсантов была готова. Лили и Уилл вышли в зал под аплодисменты зрителей, одноклассников. Сразу отойдя друг от друга на расстояние пяти шагов, двое стали ожидать начала композиции. Немая мысль в глазах обоих: «Готовы». Первые тихие аккорды песни, начавшейся гипнотизирующим, манящим пением прекрасной русалки, чей голос приятен и понятен абсолютно всем, раздались по всему залу:Пойдём к Чёрному морю, Поплывём в его недвижных гладях, Потревожим его спокойствие, найдя, наконец, своё.
Пойдём туда, Будем навсегда вместе. Мы добились всего, чего так долго желали И заслужили то, к чему долго шли…
Плавные движение Лили, напоминающие волну, раскаты её платья, мелкие, но необычайно сглаженные шажки в сторону Уилла. Руки двоих в ту же секунду воссоединились, и он повёл девушку, как по спирали, в центре площадки. Его взгляд успокаивал также, как и тонкая улыбка Лили.Тысячи путей было пройдено, И не один из них не прошёл бесследно. Сначала следы незаметны, Но в конце они окажутся смыслом всего… Дай мне ещё совет, ведь когда-то ты помог мне снять оковы.
Мягкий поворот Лили на расстоянии не полностью вытянутой руки Уилла стал предвестником к живому переходу, а платье девушки, её поднявшаяся вуаль были морской пеной, брызгами.Пойдём к Чёрному морю, Поплывём в его недвижных гладях, Потревожим его спокойствие, найдя, наконец, своё!
«Ты поднимаешься, я падаю, Я восстаю, а ты исчезаешь» — И кто же сгорит в этой «справедливости» первым? Никто. Ведь мы играем высшую роль равновесия, И не разъединимы судьбой.
Проплывая вокруг Уильяма, чья ладонь более уверенно сжимала пальцы партнёрши, мисс Лектер не создавала атмосферу моря — нет. Она была самим его понятием. Её лёгкие, пышные волнистые волосы, витавшие в воздухе, подобно невесомым белоснежным облаком над водной гладью, её пышное платье создавали ветерок, и, казалось, Лили была той самой русалкой, которая напевает эту песню, заманивая всех в благоговейный край.И та война, в которую мы играли, Обрела смысл только сейчас, Когда мы сумели испепелить все оковы. Всё прошлое, что было, это: Любовь, война, боль, жизнь — всё мы пережили вместе, Так что мы можем сделать всё, что желаем… Пойдём к Чёрному морю прямо сейчас, Будем спускаться, погружаться, исчезнем навечно в его глубинах.
Руки двоих соединены, и они, дыша одинаково, одинаково думая и живя именно в это мгновение, закружились в круговороте, не отрываясь друг от друга не на секунду. Судьба ничего не делает просто так, и она соединила навечно людей, которые по отдельности не смогли бы жить и чувствовать себя живыми, проводя жизнь лишь в бессмысленном существовании. Он чувствует себя по-настоящему живым, как в последнее время не чувствовал себя очень давно, он открыт, его эмоции всегда настоящие. Она чувствует себя живой почти, скрывая этого, желая не показывать раньше времени, постепенно развивая всё, что их связывает, но именно в то мгновение Лили поняла, что не остановится, пока Уилл не окажется рядом. Иначе, он окажется той потерей, восполнить которую даже в чертогах памяти будет сложно, ибо в таком взрослом возрасте она будет понимать, что лишилась его своими деяниями. Она этого не позволит.Ты упадёшь, я помогу подняться, Я потеряюсь, ты найдёшь меня, Я буду тонуть, ты меня спасёшь. Никогда не бросим друг друга И в этом суть нашего равновесия…
Несколько последних аккордов обозначились галантным, элегантным, плавным и душевным поклоном от Уилла и Лили, обращёнными с уважением и благодарностью друг к другу, после чего мужчина протянул девушке ладонь, та, приняв, опустив свою, как пёрышко, последовала за ним и сделала несколько шагов в сторону зрителей, чтобы более сдержанно поклонилась во время завершающего, самого тихого аккорда. Под восторженные, поддерживающие аплодисменты, Лили обратилась к другу с невероятной, душевной, светлой и вечной улыбкой, в её глазах скопились немного слезинок, которые сверкали под освещением, как настоящая морская гладь ночью под нежным, немного холодным светом полной луны. — Мы сделали это! — прошептала она, повышая с каждым мгновением голос, когда аплодисменты утихали, крепко обняла Уилла, уткнувшись в его ключицу. — Спасибо тебе, Уилл… — Не за что, Лили, — пронзающая улыбка, его взгляд обратились к лицу растроганной девушки, заставив её смущенно усмехнуться, взяв вновь его руку и направиться к трибунам на свои места. Доктор Лектер завороженно наблюдал за танцем, чтобы запомнить эмоции близких людей только так, как это было бы возможно и, когда он увидел наполняющиеся слезинками от счастья глаза племянницы, не смог заметить, как одна незаметная ускользнула и упала на его пиджак. — Это было прекрасно! — заверил Ганнибал, обняв рядом севшую племянницу и благодарно кивнув Уиллу. Вечер продолжался. Выступления были особенными, и каждый оставлял разные эмоциональные отпечатки. Конечно, были и такие, чей отпечаток был почти не важен, но он был. И до окончания конкурсной программы, за несколько номеров, телефон Уилла Грэма прервал своей почти неощутимой вибрацией его овации выступающим. Джек оставил около десятка сообщений, потому что знал, где находился мистер Грэм, и звонил уже в третий раз, но Уилл заметил только сейчас. Он вышел за трибуны. — Джек, я не могу говорить, что случилось? — Произошло убийство в нашем городе, в гетто. — Ты меня, конечно, извини, но разве это происходит так редко? — Я бы не позвонил, если б не было нужды. Я жду тебя по адресу, уже скинул в сообщениях. До встречи. Звонок прекратился. Грэм прочитал все сообщения и, неловко обратив своё внимание двоих попутчиков, заметил, что нужно ехать. Доктора Лектера с больной ногой в любом случае необходимо отвезти домой, но он не оставил бы Лили в спортзале, узнав о трупе где-то неподалеку, в их городе. Девушка, смекнув про то, чьё тело нашли, как все подростки, пыталась спорить, но всё-таки сдалась и поехала домой, предупредив ближайшую сидящую одноклассницу о том, что уходит. Уилл Грэм привёз семью Лектеров домой и с сожалением попрощался. — Я понимаю, ты ведь в этом не виноват… Удачи, Уилл. Береги себя, — сказала Лили, когда стояла на улице, немного потрепав его по плечу. — Спасибо. Ты была сегодня… на высоте. — А в другие дни я так, среднечёк, да? — девушка усмехнулась шутливой улыбкой и, вызвав такую же у Уилла, произнесла. — Я должна говорить тебе спасибо. Ты очень помог мне и составил незабываемую компанию. Буквально. Я никогда её не забуду, Уилл. Мужчина, прислушавшись к этим словам, понимающе и также благодарно и солидарно кивнул, обнялся на прощание и вышел за территорию, заведя машину и выехав на место преступления. Лили зашла в дом и закрыла дверь на ключ, пройдя в гостиную к дяде. Она присела рядом с ним на белоснежном диване. — Ты почувствуешь то, что я чувствую каждый раз, когда ФБР занимается моими делами. Отбрось все сомнения, мелкие волнения, помни, ради чего это всё. — Я прекрасно помню, дядя. Ради семьи. Ганнибал Лектер, проявив на губах довольную и гордую улыбку, долго всматривался в уверенный взгляд племянницы, за которым прятались планы, цели, уверенность и мечты.