Дикарка

      Харрис Гэррисон — мелкий юрист, живущий в своём офисе первого этажа многоэтажного жилого дома. Он зарабатывает мелкие гроши и всеми силами пытается вновь и вновь найти новых клиентов, среди которых однажды был Ганнибал Лектер, когда-то попросивший визитку «для связи».       Выслушав настояния дяди, пока она надевала на себя полиэтиленовый плотный костюм, шапку для волос, поверх того надевая чёрный спортивный костюм и кепку, Лили помогла ему собрать спортивную сумку с инвентарём — кухонный топор с размягчителем для мяса, разделочную тяпку, фонарик, а также несколько толстых, плотных, чёрных мусорных пакетов.       Ганнибал пожелал удачи перед тем, как Лили, вырастающая всё больше и больше на глазах каждый день оставалась такой же маленькой и всем сердцем любимой девчушкой; вышла из дома и надела перчатки после того, как оказалась на улице.       Юрист находился в довольно бедном районе города, до которого девушке пришлось идти чуть больше тридцати минут довольно поспешно. Зайдя в ближайший переулок рядом с место назначением Лили сняла спортивный костюм и убрала в сумку. Когда, наконец, она прибыла по его адресу, убедилась, что камер возле конторы нет, подошла к двери и аккуратно дернула ручку — закрыто.       Тихо постучавшись, она достала орудие и приготовилась, чтобы напасть. Дверь раскрыл молодой юноша, совсем недавно закончивший колледж и начавший свою собственную юридическую карьеру. Он хотел возмутиться, почему в такой поздний час кого-то занесло к нему, но не успел — девушка втолкнула его в помещение и нанесла удар топориком поперёк горла. Когда молодой человек упал, мисс Лектер закрыла дверь на щеколду и принялась за работу, включив фонарик и положив его в рот. Придерживая зубами от падения, она обошла всё небольшое помещение и удостоверилась, что никого боле не было, в том числе и камер.       Гэррисон истёк кровью перед тем, как Лили вернулась к работе. Положив сумку на пару пакетов, расстелив их на рабочем столе, девушка, перехватив в руке топорик, подошла к молодому, лежащему на полу, в луже собственной крови. Она отрубила голову спустя несколько настойчивых ударов.       Затем последовали руки, разделенные на две части в районе локтя и кистей. Убрав их в ящики стола, как декорации, и положив окровавленную голову на стол, стараясь поставить её ровно, Лили продолжила работу с телом, чтобы получить некоторые органы. Вскрыв грудную клетку и брюшную полость, мисс Лектер вытащила из нутра желудок, запаковала в пакетированную плотную упаковку, после нежно взяла печень и, не дробя ребра, вырезала легкие, насколько это было возможно, убрала запакованные органы в черную спортивную сумку.       Проделав около десяти ударов по кости, отрубила ногу, вновь раздробила её пополам топориком в районе колена и убрала в сумку.       Чтобы завершить картину, девушка посадила жертву на стул за стол, вырезала другие органы, развалив их по полу, взяла почку и селезенку, чтобы выбросить на улице где-нибудь рядом с мусоркой в гетто невзирая на то, что в таком случае путь домой займет немного дольше.       Пройдясь по кабинету, девушка пораскрывала шкафчики, разбросала документы, пытаясь сделать вид, что ищет что-то важное, что-то для себя. Взяла награду с полки в виде небольшого кубка.       Когда всё закончилось, Лили забрала сумку, вытащила ключ из замочной скважины и закрыла офис снаружи, вернулась в тот же переулок, проверив, что в ближайших окнах не горит свет и люди спят, переоделась в черный спортивный костюм, убрав комбинезон в сумку, во второе отделение сбоку, чтобы не испачкать кровью.       Она выбросила селезенку за углом какой-то китайской забегаловкой, почки — в переулок неподалёку, а ключ от офиса в ближайшую канализационную решетку.       Ганнибал Лектер ожидал племянницу на кухне, в гостевом зале и, когда с порога донесся знакомый голос, поднялся, опираясь на костыли, и встретил её в прекрасном расположении духа.       — Как всё прошло?       — Думаю, хорошо, — Лили отправилась в сторону кухни, чтобы разложить продукты, дядя последовал за ней. — Нога, желудок, печень, легкие — всё, что требовалось.       — Умница. Не хочешь поспать? Я смогу разобраться на кухне.       — Нет, я всё равно не усну снова, хочу помочь тебе.       — Прекрасно…       Ногу Лили спустила на нижний ярус подвала, а Ганнибал переупаковал и поставил холодильник на мягкий режим заморозки, разложив по полкам органы. Мужчина не без помощи племянницы спустился вниз, отделил мясо от костей благодаря грубой, но в тоже время и утонченной силе рук.       Наблюдая за действия дяди в подвале, девушка отвлеклась на уведомление. Пришло сообщение из ателье.       — Миссис Рут написала, что закончила платье немного раньше, потому что скоро уезжает. Я могу забрать его сегодня.       — Замечательно, — ответил Ганнибал, перехватив и взяв в руку резак удобнее.       Доктор Лектер составил список необходимых для ужина продуктов, включая говядину и ветчину для легкого, но сытного блюда.       Лили хотела взять напрокат велосипед, станции для которых стоят на многих остановках города, но всё-таки заказала такси, ибо ноги и руки не готовы к долгим физическим нагрузкам после «прогулки» утром и падения сутками ранее.       Покупки были совершены ею на ярмарке и близлежащих магазинах: килограмм нечищеных грецких орехов, два десятка свежих яиц, около килограмма свежего, домашнего сливочного масла, сметаны, полтора килограмма спелой вишни, пармскую ветчину, филе миньон, говядину на одной кости (выбирала специально у мясника без прожилок), свежий французский багет, килограмм светлого винограда, персики, пару упаковок ежевики, киви и ещё по мелочи, например, ревень и шалфей, чьи запахи пленили мимо проходящую девушку, напомнив ей о необходимости купить их к ужину.       Набралось три больших пакета. Таксистка помогла поставить их в багажник, после чего выехала на дорогу, влившись в общий поток огромного течения машин, превратившегося впоследствии в пробку в час пик. Через превышающий ожидания девушки период они оказались в ателье, где Лили забрала наряд. Такси, рано или поздно, всё же приехало к дому семьи Лектеров.       Женщина помогла донести пакеты до порога, в благодарность Лили настояла на том, чтобы водитель взяла «чаевые» за «помощь». С улыбкой попрощавшись, девушка вошла в дом, повесила длинное платье в чехле на плечиках в коридоре и принесла пакеты на кухню. Началась совместная готовка.       Ганнибал помогал советами, а Лили, буквально, поддержкой под руку, когда мужчина немного терял равновесие. Закончили всю работу незадолго до прихода гостей, зато горячее было поистине горячим.       Сервировкой стола занималась Лили, а блюд — Ганнибал, сидя на высоком стуле и украшая каждую порцию, делая её не только приятной по вкусу, но и эстетично превосходной.       Мясо, нашпигованное вишней, «Няня», которую уже готовили двое на день рождения Ганнибала, желудочный мешок с мясом, вареными и измельченными легкими, зеленью и приправами; филе миньон с ревенем, миньоны из «свиной» вырезки, закуска с паштетом из печени и, конечно же, запеченный фруктовый десерт с безе, который назывался «Лили» — в честь той, кто его впервые приготовил на кухне Ганнибала Лектера.       Четыре блюда, закуска и десерт были украшены и разложены в небольших порциях ради пробы, потому что впереди еще не одно маленькое блюдо, а целый званый ужин.       — Сначала «Няня», филе миньон с ревенем, миньоны, закуска, мясо и десерт, — девушка перечисляла очередность блюд, которую нужно будет вынести на стол.       — Всё верно, — ответил Ганнибал, который вышел в хранилище за несколькими бутылями вина.       Он совсем недавно переоделся в светло-коричневый костюм, в котором, всё же преобладал цвет молочного шоколада с белыми, неброскими и не затмевающими остальные элементы белыми клетками. На нём превосходно сидела белоснежная рубашка с синеватыми продольными линиями, фиолетовый, с переливами и узорами в синий галстук и нагрудный платок такого же окраса, мастерски сложенный в треугольный бутон. Убранные на бок волосы, ярко выраженный стойкий пробор придавали мужчине элегантность и поистине мужскую красоту. Однако гипс на одной ноге портил общую картину. Он был не комичным объектом, конечно же, лишь объектом жалости и сопереживания, которые без особых усилий были затменены сильной, харизматичной личностью, сидящей за столом.       Девушка прошла за дядей и взяла четыре бутылки вина, которые ему было бы не унести.       — Под тарелками Уилла треугольником сложены белые салфетки. Не забудь.       — Да, хорошо, — заметила девушка, поставив на стол вино.       Она взглянула на часы, взяла из коридора платье и пошла в спальню, чтобы переодеться. Осмотрев сшитый наряд со всех сторон, она блаженно улыбнулась и повесила его на уголок стоящего возле стены зеркала с широкой деревянной оправой и ручной орнаментальной вырезкой.       Лили раскрыла шкаф, в котором пряталось черное платье длиной чуть ниже колена, состоящее из двух слоёв: лёгкой, но достаточно плотной ткани, и вуали, которая покрывает юбку, исчезает на корсете и появляется только на ключицах в виде небольших рукавов. Серебристый поясок окружил талию девушки.       Она оглядела чёрные туфли на небольшом каблучке и решила надеть их.       Лили взяла аптечку из ванной комнаты, сняла бинт и закрыла избитые, порванные колени небольшими марлевыми квадратами, закрепив на ногах прозрачным лейкопластырем. Тонкий слой бинтов на локтях девушка также сняла — чтобы поверхностная, кожная рана зажила быстрее ей необходим кислород.       После завивки волосы Лили надела колготы, чёрное платье, туфельки и вышла из комнаты, выключив свет, предварительно посмотрев на себя в зеркале.       Она последовала на первый этаж и с предпоследних ступеней лестницы услышала голоса. Зайдя в гостевой зал, девушка увидела, что дядя разговаривает с агентом Кроуфордом. Мягко улыбнувшись, она плавно сделала несколько шагов, переступив порожек, и актёрски-робко поздоровалась:       — Здравствуйте, — Джек повернул голову в её сторону и поздоровался в ответ. Ганнибал, переведя взгляд на бесценную Лили, благосклонно улыбнулся, осмотрев её наряд, прическу, а также, казалось бы, руки, черты лица и глаза за одно мгновение.       — Как ты себя чувствуешь?       — Всё хорошо, спасибо… А где мистер Грэм и мисс Блум?       — Сказали, что уже в пути. Не могла бы ты подождать и встретить их, пока мы с мистером Кроуфордом побеседуем?       — Да, конечно, — Лили понимающе кивнула и вышла из комнаты, оказавшись в коридоре. Пройдя в прихожую, она освободила несколько петель для верхней одежды Аланы и Уилла перед тем, как раздался звонок в дверь. Мисс Лектер опустила позолоченную ручку двери и предстала перед гостями, мягко и радушно улыбаясь.       — Какая ты красивая! — заметила Алана, перешагнув порог и обняв девушку. За то время, за те вечера женщина всей душой сопереживала Лили и была рада общению с ней.       — Спасибо, — сквозь по-настоящему смущенный смех ответила одиннадцатиклассница на объятия гостьи. Затем вошёл Уилл, снял верхнюю одежду и только после этого робко и заботливо обнял девушку.       — Как пахнет!.. — произнесла Алана, повесив на крючок своё пальто.       — Какое платье! — сказала Лили, увидев на женщине нежно-голубое платье в пол с терпким, с характером голубым корсетом, такое мягкое, почти невесомое на вид, но достаточно плотное, ибо оно не поднималось с каждым дуновением ветра. В благодарность Алана слегка покраснела и улыбнулась, погладив девушку по плечу.       Из гостевого зала вышли Джек и Ганнибал.       — Не лукавлю, я рад вас видеть. Пойдёмте, — произнес мистер Лектер, заманчиво улыбнувшись и поведя за собой гостей.       — Мы сейчас, — заметил Уильям, чуть задержав взгляд на Лили. Та, немного не понимая причин, нахмурила брови и легонько пожала плечами, когда трое гостей ушли дальше по коридору. — Зачем ты сняла бинт с рук?       — Чтобы раны дышали, — ответила Лили, оглядывая покрасневшие царапины и порезы, постепенно розовевшие с каждым часом. — Мне совсем не больно, не из-за чего волноваться.       — Разве в туфлях удобно? Поберегла бы себя… Не думаю, что твои колени не болят, потому что полностью зажили.       — Единственный человек, у которого по-настоящему не зажили ноги — мой дядя. Я надела удобные туфли, честно. Всё хорошо, правда, не волнуйся, прошу, — всматриваясь в добрые глаза Уилла, Лили, сделав некоторые выводы, произнесла чуть тише и нежнее. — Ты какой-то… нервный. Всё в порядке? Ну… Как понять «в порядке»? То, что недавно произошло, далеко от значения «в порядке». Поэтому просто спрошу: Ты как?       Грэм, помолчав и незаметно смутившись от собственных воспоминаний, всё же решил, в каком ключе он даст ответ. Этот ключ был правдой.       — Кошмары после пары бессонных ночей, а так — всё просто отлично. Идём, нас ждут.       Уилл прошёл вперед, а девушка, глядя ему в след, слабо выдохнула, и за этим выдохом последовала поверхностная неловкость и чувство виноватости, пытающееся воспламениться в душе подростка. К сожалению, подобного не произошло и Лили последовала за другом в зал, не задерживаясь рядом со столом и пройдя на кухню. За ней последовал Уильям, заверивший, что без отклонений поможет отнести все блюда вечера. Лили благодарно улыбнулась в ответ на добродушную и светлую улыбку Уилла, взяла две тарелки, одна из которых принадлежала ему и, переведя задумчивый взгляд на одну из оставшихся, попросила друга:       — Поставь одну мне на голову.       — На голову? — неуверенно переспросил мужчина, держа в руках одну белоснежную тарелку с «няней».       — Ты не знал? Я грациозна, как лебедь! — заметила Лили, мягко улыбнувшись.       — Хочешь впечатлить гостей?       — С чего ты взял? Может быть, я хочу впечатлить только тебя?       Уильяму было приятно слышать такие слова, несмотря на то, что иногда он скрывается за смущением и неловкость. Потому он, сдерживая мягкий смех, разлетевшийся на каждый мускул лица, подошёл к девушке и аккуратно поднял блюдо над её головой, устойчиво поставив на макушку. Довольно своеобразный головной убор — неплохая шляпка.       Опустив руки от краёв тарелки и отойдя на шаг назад, удостоверившись, что всё установлено прочно, мистер Грэм сказал, широко улыбаясь, беря в руки две других тарелки:       — Я очень впечатлён!       Мисс Лектер всегда рада слышать комплименты, потому благодарным взглядом посмотрела на мягкие и уже такие близкие черты друга и благоговейно, невинно улыбнулась уголком губ.       После девушка совсем чуть-чуть приподняла подбородок и двинулась в обеденный зал.       В правой руке порция для Грэма. Он сидел слева от неё, напротив Джека и Аланы. Ловя на себе радостные и по-доброму удивленные взгляды гостей, Лили поставила тарелку для дяди из левой руки, после для Уилла и с головы для себя.       Когда все сели за стол, Ганнибал Лектер поднял бокал, наполненный вином, и осмотрел лица гостей.       — Никакие слова не выразят моей благодарности, потому я надеюсь, что блюда смогут удивить вас, и вы получите удовольствие от сегодняшнего ужина. Это будет малой долей от моей благодарности и моего уважения. Приятного аппетита, — трое взрослых гостя также подняли бокал с алкогольным напитком, Лили — с вишнёвым домашним соком.       — Что это за блюдо? — спросила Алана, рассматривая содержимое тарелки.       — Няня, — ответила девушка, наколов на вилку кусочек.       — Это старое славянское блюдо: желудочный мешок с мясом, бараньими лёгкими или мозгами, приправами и другими травами.       Вновь ужин наполнился беседами о еде и интересных историях. Все старались избегать темы произошедшего недавно инцидента перед Лили, но во время десерта разговор направился не по тому течению.       — Некоторые люди психически не здоровы. Совсем. А когда они глупы и не здоровы, то это ещё хуже. Кукла Бил решил, что, если он расскажет, где остальные куклы, мы просто так отдадим ему несколько, чтобы «ему спалось крепче», — произнёс Джек, забыв о том, что у некоторых мог испортиться аппетит. Впрочем, его можно было понять — выпитый алкоголь немного затуманил рассудок в конце вечера.       — Он не глуп, он просто сумасшедший. Сошёл с ума. Таким бесконтрольным людям необходимо не лечение, не разбирательство в причинно-следственной связи, а… — говорил Уилл, не обращая внимание на строгий взгляд Аланы, изредка пересекающийся с Лили и двумя мужчинами. Подняв голову после того, как очередной кусочек мягкого и тающего во рту безе был с аппетитом съеден, Уилл заметил мисс Блум.       — Ничего, — мягко сказала младшая за столом, чей рассудок был трезв и кристально чист, конечно же, в отношении алкоголя. — Что произошло, то произошло. Хорошо, что Кукла Билли больше никого не убьёт…       Лили слабо хмыкнула, вспоминая недавние события. Её усмешка напоминала паническую, дрожащую улыбку, цвет глаз, казалось, потускнел. Когда она уставала от общения и вела себя сравнительно открыто с гостями, сползали все яркие маски и оставалась лишь тихая, уставшая мисс Лектер. И она в ту секунду забылась, вспомнив то нервное наваждение, когда её дядя был на волоске от смерти, как она была на грани того, чтобы лишиться последнего человека. Самого важного человека.       Дёрнув плечами, как будто от холодка, пробежавшего из открытой форточки по спине, и сглотнув, Лили медленно встала из-за стола, и, пытаясь не шуметь и в глубине души глупо надеясь, что её никто не заметит, тихо произнесла:       — Извините, я ненадолго отойду.       Мисс Лектер вышла из обеденного зала, стараясь держаться прямо, чувствуя на спине взгляды гостей. Когда закрылась дверь, она поспешно направилась в комнату на втором этаже, нервно потирая глаза, из которых были намерены вылететь несколько слезинок.       Плотно затворив дверь, Лили открыла форточку, чтобы подышать свежим воздухом, и остановилась над подоконником, смотря на улицу, скрестив руки на груди и пытаясь прийти в норму.       Пока Лили вдыхала прохладный осенний воздух полной грудью, невзирая на волнение мисс Блум о слабом иммунитете, раздался тихий стук в двери. Лектер испуганно дернулась, потому что деревянный отчетливый стук отвадил её мысли.       — Да?       — Можно? — спросил Уильям, показавшись в дверях.       — Да, конечно, — мужчина вошёл в комнату и включил свет чуть поярче, повернув выключатель в правую сторону. Он сел на заправленную пледом кровать и пригласил Лили сесть рядом, проведя ладонью по ворсяной поверхности мягкого, серого пледа. Девушка, опустив руки, села рядом. — Прости, что завёл разговор, я…       — Ничего,. — ответила мисс Лектер, искренне улыбнувшись. — Это пройдёт… Просто, я… это всё пройдёт. Воспоминания ударили в голову. Я сейчас спущусь.       — Тебе нелегко пришлось. Ты переживаешь, я понимаю…       — Ты понятия не имеешь, что я чувствую, — грубо ответила она, не в силах взять себя под контроль. — Или у тебя было, что ты когда-то имел всё, а потом почти всё потерял, почти всё… А после почти потерял это «почти»? — спустя несколько секунд молчания обоих, девушка не сдержала улыбку и, усмехнувшись, разразилась тихим, немного нервным смехом, который сумел перейти в более успокоенный со временем, но ещё слегка дрожащим, — Прости, теперь всё в порядке. Когда я накручиваю себя, становлюсь грубой и не слежу за языком. Буквально.       — Это нормально. Мне говорили, что, когда мне страшно, я становлюсь грубым и перехожу на оскорбления.       — Та же история.       — Мы же не можем контролировать свои настоящие эмоции всегда.       — Хотя общество вокруг очень желает, чтобы человек молчал и делал то, что принято нормами. Если он честный и открытый — не следит за языком и не контролирует агрессию. Вывод — опасен для общества. Если человек контролирует бОльшую часть своих эмоций — двуличный, в прямом значении этого слова, лицемерный, холодный циник, эгоист и прочее и прочее. Вывод — тоже опасен для общества, но в его нравственной сфере. Мне знакома подобная проблема очень хорошо.       Уилл Грэм внимательно выслушал Лили и усмехнулся, смотря в её глаза, которые через мгновение после осознания сказанного вспыхнули неловкостью, и девушка произнесла, испугавшись своей чрезмерной искренней открытости:       — Просто… Жизненный опыт показал… на старых знакомых… — Уильям поднялся с кровати и сделал несколько шагов к высокому зеркалу, на уголке которого весело новое платье поверх длинного чехла.       — Никогда не оправдывайся — люди подумают, что ты виновата. Никто не виноват в открытии или скрытии своих эмоций, это выбор каждого, и обращать внимание на порицание общества не стоит, особенно в современном мире. К тому же, после того, что пришлось тебе пережить, любой бы скрыл свои настоящие эмоции на время.       — Да, ты прав. Спасибо, кстати, что оправдал меня, — девушка заставила его посмеяться перед тем, как Уильям задал вопрос, подойдя к морскому платью и, заметив под зеркалом упавшую небольшую бумажку, на которой было написаны её мерки, использованные швеёй, и фамилия заказчика.       — Красивое платье… Это на маскарад?       — Да, но туда я могла надеть любое из гардероба, а именно это мы заказали для конкурсного танца с дядей, но, как ты полагаешь, наши подготовки в один день потеряли весь смысл, — мисс Лектер грустно выдохнула, взявшись за подол платья и отведя руку в сторону, раскрыла прекрасные морские волны-узоры. — Ну, хотя бы оно подойдёт для общих танцев.       — Почему потеряли смысл? — спросил Уилл, со временем, неловко скрестив руки на груди и опустив взгляд на Лили, прикоснулся к платью. — Я мог бы с тобой станцевать.       — Ты? — в голове прозвучала неуверенность, которая в тот же миг сменилась искорками надежды и радости. — Ну конечно! Но… осталось, — Лили посчитала в уме дни. — Меньше недели, не считая тридцать первое октября.       — Я не профессионал, как твой дядя, конечно, но небольшой танец запомнить смогу. К тому же, не хочу, чтобы столько стараний пропало зря. Чтобы такое красивое платье просто так пылилось в шкафу.       Лили подняла наполненный безмолвной благодарностью, счастьем искренний взгляд. На её губах разразилась широкая улыбка. Она крепко обняла Уилла, прижавшись к его груди и несколько раз повторив:       — Спасибо, спасибо, спасибо!       Сердце Грэма забилось немного быстрее, глаза закрылись от удовольствия, и лицо осветила та же улыбка. Улыбка человека, желающего только добра.       Двое условились, что начнут тренировки завтра вечером в доме, а Лили сократит композицию до полторы минуты или даже меньше.       Вечер закончился. Все гости разошлись в отличном настроении.