Все мы страдаем по-разному.
Художник крутился у зеркала, которое заметил неподалёку. Белая рубашка (она приходилась ему на пару размеров больше, но это не страшно) и чёрные брюки по щиколотку. Инк не чувствовал себя собой в этой одежде, она казалась какой-то не такой, не той, которая должна быть, казалось, что он и сам не такой, какой должен быть. Вот только что же было не так понять ему не дано. Мокрые вещи закинуты в угол комнаты, ему всё равно, пусть поваляются там, он ещё успеет нарисовать себе новые. Это не имело значения. За один день случилось слишком много, усталость давала о себе знать, однако он не мог уснуть. Даже в обнимку с кучей подушек он продолжал думать. В какой момент всё пошло не так, как должно было? Почему он до сих пор тут? Или перестал злиться на Эррора? Его ведь чуть не утопили! Но в голове тут же всплывало: «не утопили же ведь». Вот только и эта мысль не делала ситуацию лучше. Где-то внутри ластился противный липкий осадок, который хотелось как-нибудь убрать, он продолжал душить его изнутри. Невероятно противное чувство, но Чернильный не знал, что с ним делать. Оставалось лишь терпеть. Также было интересным моментом то, что Гено всё время оговаривался, словно собирался сказать что-то другое… И кто был тот глючный скелет, появившийся на днях? Почему он, Защитник альтернатив, так мало знает о том, что защищает?! На глаза невольно выступили слёзы. Вопросы продолжали мучить Инка ровно до того момента, пока он морально не устал и наконец не уснул, даже не заметив этого. Вот только не у него одного было подобное настроение. Эррор чувствовал себя не лучше. Ему никто и никогда не мог ничего запретить и по сей день не может, разве что он просто не рискует. Да, он узнал о чувстве страха за свою шкуру, но разве этого было достаточно? Нет. Он продолжит творить беспредел, и в один день просто сотрёт всех и всё в этом мультивёрсе. Словно они были ошибкой. Хотя, не словно, все они и есть ошибка, ошибки системы, создателей. Тварей, которые лишь наблюдают. Когда же всё это началось? Он начал тяжело дышать. Почему же так плохо… За короткое время он позабыл такое чувство, как страшный сон, но почему он опять чувствует эту жгучую боль в горле? Чем он заслужил её на этот раз? За что? За то, что работа такова? Или за то, что не выполняет её? Хотя какая уже разница? Всё это ничего не имеет значения, ответы на эти вопросы не спасут его от этой болезни. Очередная порция цветов и крови, которые он не хотел видеть. Опять вся одежда испачкана, паркет снова облит «прекрасной» кровавой дорогой. Больше всего пострадавший шарф безжалостно брошен в сторону, он слишком мокрый и противный. Всё не так плохо, как могло бы быть, верно? А могло ли быть хуже? Эррор лежал на полу без сил хотя бы двинуть пальцем, не говоря уже о том, чтобы встать. Но нужно, он должен. «Зачем?» Разве имеет значение «зачем»? Всё это — его работа, этот круговорот, эта болезнь. Почему он не может просто…Он не собирался умирать
***
Короче, бла-бла-бла… (жабка-бета: коротко о том, как я пишу объяснительные деректору… ДЕТИ, НЕ БУДЬТЕ КАК Я, НЕ СОВЕРШАЙТЕ ХУЙНЮ) Разрушитель снова попадает не туда. Придерживая рот рукой, оглядывается. В горле всё ещё отчётливо ощущается ком из этих отвратительных цветов. Тёмное помещение отдалённо знакомо Эррору. Впереди него огромная установка, которая и являлась единственным источником света здесь и сейчас. Это словно огромная белая картинка. Разрушитель осторожно сделал пару шагов вперёд, при этом не отрывая взгляд от этой мистической картины, как ему показалось. Делая ещё несколько шагов, Ошибка спотыкается обо что-то. Пустив взгляд вниз, он позволяет себе удивиться. Учёный лежит без сознания, словно и вовсе мёртв. Это была та самая псина, которую Глюче ненавидел всей своей глючной душой. Без формальностей он пинает в ребро Саенса. — Какого чёрта здесь происходит? — озлобленно твердит Глючный, после чего кашляет в сторону, оставляя свою кровь с цветами на некогда белом полу лаборатории. Вот только Научный и не думал подниматься. Кидая взгляд на это «полотно» белого света, Глюче застывает. В нём он сам. Будто отражение из зеркала, но абсолютно другой Эррор смотрел на него. В другой одежде, да даже синие полосы под глазами совсем другие, не такие, как у настоящего Глюче. И глюки на месте у этой Ошибки, в отличие от нашей. Эти две ошибки пялились друг на друга через межпространственное окно, не понимая, что случилось. Это длилось ровно до того момента, когда в «камеру» не ввалился Инк, который быстро и ловко повязал другого Разрушителя чернилами. Теперь он подошёл и предстал крупным планом. Жёлтая звёздочка и зелёный вопросик, уйма отличий от того Художника, которого оставил Эррор в Mafiatale. Пятно не на своём месте, совсем по-другому, и здесь он был капустой. Кажется он что-то говорит, но его не слышно. Наш Эррор наконец отошёл от шока. Глюче быстро поднял Саенса за ворот рубашки начиная трясти. — Какого хуя, ты, блять, наделал?! Уёбок! Живо просыпайся! — реакции ноль. Абсолютно. Этот недо-учёный начал рассыпаться в пыль и даже непонятно почему. Глюче громко фыркает, ему вновь приходится прибирать за другими. Нити сами полились из глазниц, словно слёзы, ему оставалось лишь подхватывать их, окутывая окружающий код и рассеивая его, стирая, удаляя. Инк с «экрана» что-то отчаянно пытался сказать, возможно кричал, но Эррор был непоколебим. Совсем скоро ему пришлось вернуться к своему Чернилице. Эти копии, как ему казалось, удалены, а если Саенс вновь попытается «наладить» контакт, то Глюче самолично устроит ему персональный ад.***
Дрим находился в не лучшем состоянии. Он всё же заставил парня обойти с ним всю вселенную, но Берри они так и не нашли. Даже встречали его брата, который равнодушно ответил, что не видел Блу. Кросс предположил, что тот возможно всё время двигается, из-за чего поймать его не получается, но это никак не утешило Мечту. Через некоторое время они вновь сидели за столом с чаем и какао. Оба, потерявшие дом и близких, сидели в тишине, которую прерывали лишь отдалённые крики ребятни за окном. — Дрим… — казалось, что Крест сказал это громче обычного. Названный быстро перевёл взгляд с желтоватого чая на любимого монстра. — Всё будет хорошо. — Монохром мягко улыбнулся своей Мечте, было больно смотреть на тускнеющие зрачки возлюбленного. — Надеюсь… — вздыхает Дрим, делая глоток уже остывшего чая. Кроссу казалось, что он ни капли не помог. Так и было. — Хэй, всё правда будет хорошо, не загоняйся так. — он встал, подходя к Мечте и приобнимая его за плечи. — Я знаю, ты у меня сильный, мы вместе и все проблемы можно решить. — Дрим улыбается, слёзы застывают в глазницах. Он очень любит Кросса, очень. Только вот душа твердит, что всё не так просто, как кажется. Мечник вытирает капельки слёз со скул любимого и берёт его за руку, переплетая пальцы. — Я люблю тебя. — он готов повторять это раз за разом, пока душа бьётся. — Пожалуйста, не трави себя этим. Такое бывает, но это не причина убиваться. Правда. — Кросс смотрел в глазницы Дрима, не имея возможности отвести взгляд. Он хотел помочь, и он поможет. Хранитель позитива встаёт и обнимает Монохромного. — Я тоже тебя очень-очень люблю… — дорожки слёз бегут по скулам. Хранитель знает насколько этот мир ужасен и жесток, он прекрасно представляет как больно Кроссу… Теперь Мечник встаёт, подхватывая на руки Мечту весом с пёрышко. — А я люблю тебя сильнее! — с улыбкой дразнит он, вглядываясь в лицо Дрима, на что тот немного смущается. Обвивая руками шею парня, Позитивный поднимает голову и целует Кросса в обветренные, но очень сладкие от шоколада губы.***
Пари честно заключено, и сейчас Берри хитро смотрел на парня, предвкушая свою победу. Ставки были как всегда интригующе высоки. Нельзя было сказать, что задумает Пыль на этот раз, также как и того, что решит делать со своим «призом» Блу. — Что собираешься делать дальше? — как бы ненавязчиво спросил Даст, хотя ему был очень интересен ответ. — Пойду к Глючному другу. — с лёгкой улыбкой проговорил собеседник, наблюдая за реакцией парня. Берри прекрасно знал, что его***
Инк просыпается от кошмара. Весь в холодном поту, он резко вскакивает с кровати и тяжело дышит, оглядываясь в поисках спокойствия. Сам Художник ещё не до конца проснулся, чувствуя опасность поблизости. Дикий страх, и даже не понятно: за свою шкуру или за чью-то чужую. Более-менее восстановив дыхание он сел на кровать, тело пробивала мелкая дрожь. Инк всматривался в трясущиеся руки, будто пытаясь найти в них ответы. Чернильный не мог вспомнить, что же случилось в злосчастном сне и кого же он так испугался. «Проделки Найтмера» — мог подумать он, но раньше такого не бывало. Никогда. Так с чего бы Кошмару ни с того ни с сего начинать влезать в сны Защитника? А если ещё учитывать, что Чернильница по факту для всех «мёртв», то ситуация становится всё более непонятной. Инк помотал головой, пытаясь выкинуть ненужные мысли. На ватных ногах он направляется к двери, из которой вышел, как казалось, не так давно Эррор. Чернильный не имел понятия сколько спал, но не чувствовал себя хорошо, что уж там, даже нормально. Открывая дверь, он в шоке застывает, с трясущимися от страха зрачками рассматривая запачканый кровью паркет. Весь воздух разом выбился из несуществующих лёгких. Кровь, много крови… Алые цветы… И шарф Оши… Слёзы полились по лицу Инка крупными солёными дорожками. — Нет-нет-нет, он не мог… Нет! — как в бреду начал бормотать Художник, оседая на уже свернувшуюся кровь. — Он обещал… Обещал… Не уходить… — каждое слово становилось всё тише и тише… Внутри что-то сжималось и продолжало болезненно сжиматься, дышать стало сложней. — Он… Не мог… — уже на грани слышимости шептал художник, взяв в руки некогда синий, но сейчас перепачканный кровью шарф Эррора. Того, кто его ни раз убивал, калечил… С кем ему было весело… Яростные битвы, тихие посиделки под звёздным небом, кратковременный просмотр Undernovela… Этот Глючный скелет, который всегда глюкал и уходил в перезагрузки, вызванные Инком… Эти глаза на красном фоне, один белый, а второй синий с жёлтой обоймой. Контрастные, яростные, полные жизни и целеустремлённости. Защитник не мог представить свою жалкую, даже ему самому ненужную жизнь без этого скелета. Он прижимает к себе шарф, ещё отдалённо пахнущий шоколадом… Такой сладкий запах… Он так не хотел терять друга. Глюче не атаковал со спины, давая возможность уйти с поля боя… Того… Кем был Эррор… Больше нет. Уже захлёбываясь слезами, он продолжал прижимать к себе синюю ткань, пропитанную кровью. Дышать с каждым вздохом становилось всё труднее, он уже заикался, переставая ловить частички воздуха и задыхаясь. Оши ведь не мог умереть.? Чернильный уже знал, что не вытерпит, он хочет, чтобы тот жил… Художник не сможет без этого чёрнокостного скелета. Создатель не может без Разрушителя. Не сможет без его пьянствий, из которых его нужно будет вытаскивать, без тех сладких поцелуев с привкусом алкоголя… Он будет раз за разом возвращаться в антипустоту, но так и не встретит его. Никогда. Больше нет того, кто называл всех ошибками, собираясь уничтожить, но откладывал это дело раз за разом… Создатели никогда не смогут заменить этого Глюче. Именно этого, его мысли, его натуру, характер… Будут подобные, но не он… Никто не сравнится с этим постоянно недовольным и ворчливым Глючным скелетом… Никто и никогда. Художник продолжал плакать, свернувшись калачиком от внутренней боли. Его поглощала горечь. Эррора больше нет. Он больше не увидит его разные глаза, чёрные кости, красную грудную клетку… Никогда…Цените своих близких, никто не вечен.