Неизвестная болезнь

У всех возникают противоречия. Где-то глубоко внутри мы всегда противоречим сами себе, но только мы можем знать, какую из двух сторон выбрать. Время в разных вселенных идёт по разному, в сравнении с DreamTale, который всё также продолжал играть роль часов. Когда в Timetale прошло совсем ничего, может пятнадцать минут, хотя скорее тридцать, в MafiaTale, где находился Художник, прошло аж 7 часов. Сама по себе вселенная мафиози отставала по времени с DreamTale, не намного, но всё же. Да, возможно Эррору следовало искать места, где время идёт быстрее, но если бы Блу что-то бы заподозрил, первым делом стали бы обыскивать именно подобные вселенные. Глюче собирался зайти к себе домой, проведать ситуацию, однако это недоразумение, случившееся с порталом, разрушило его планы. Были и плюсы, он на корню пресёк возможность связи с их альтернативами, ему это не было нужно, лишь лишняя работа. После разрушения вселенной псины легче не стало. Дышать было всё так же противно, учитывая этот ком в горле, который уходил на пару минут, а после возвращался на часы. Выблёвывать всю свою кровь, лишь бы дышать стало легче, он не будет. Не хватало ему ещё и умереть от подобной «потери» крови. В MafiaTale, казалось, ничего не изменилось. Глюк не сразу переместился в комнату, откуда уходил. Зашёл сначала в «свою», где так же имелась кровать. Но, выйдя в зал, дышать стало вдвойне трудней. Художник лежал в луже крови. До Оши не сразу дошло, что кровь была его. Он кинулся к Чернильнице, переворачивая на спину лежащее тело. Приставив руку к губам, Эррор убедился, что тот жив и дышит. Прогулявшись глазами по костям, он видел, что ранений нет, а руки Инка сжимают шарф, пропитавшийся его кровью. Послышался тяжёлый вздох. Душа Эррора начинала потихоньку успокаиваться. Он почувствовал страх за бессмертного, до чего ещё его доведут? Было ясно, но ему это не нравилось. Цыкнув, Ошибка уже встал, дабы переодеться, ведь теперь и он был в крови. Ещё и одежду опять искать придётся. До его несуществующих ушей донёсся голос Защитника. — Эррор? — тот будто не верил в реальность Глюка, стоявшего перед ним, а когда он уже более-менее проснулся от такого всплеска эмоций, то тут же подорвался, обнимая Ошибку, которая даже ответить колкостью не успела. — Я… Я думал, ты мёртв! — в порыве эмоций крикнул Художник, продолжая прижимать к себе Глюче, что неуверенно, но всё же приобнял Чернильницу в ответ, а после и вовсе прижал к себе. — Меня не так легко убить. — с ухмылкой проговорил Оши, пока по душе растекалось приятное чувство тепла. Он бы никогда не смог подумать, что кто-то будет переживать за его смерть. Тем временем у Инка начали вновь идти слёзы. — Мне было страшно, очень… — Защитник слабо улыбнулся. Его речь была ещё не закончена, как его перебили. — Ты боялся остаться здесь навсегда? — это первое, что пришло в глючную голову, и вполне разумное. Однако Клякса так не считал. Он немного отстранился, дабы посмотреть собеседнику в лицо. — Нет! Я боялся потерять тебя! — хмуро заявил Художник. С глаз всё ещё продолжали идти слёзы, может уже от счастья. Голова немного побаливала, светлокостному не хотелось вспоминать, что он тогда надумал. — Почему ты плачешь? — Эррор оставил без ответа слова Инки, будучи удивлённым слезам. Глюче неосознанно подхватил одну из капелек слёз пальцем, добавляя. — Не плачь. — конечно, то, что кто-то проливал слёзы из-за него, но при этом не из-за разрушений, льстило ему. Но видеть, как Чернильница продолжает плакать, оказалось не очень-то приятно. Он даже начал чувствовать какую-то долю своей вины в этом. Тело словно пробило током, пока Художник отпустил его из крепких объятий, утирая солёные слезинки. Глюче отошёл от него, бурча под нос что-то вроде: «Всё, хватит». Эти телячьи нежности были для него в новинку. Приятно, да, но он же разрушитель…! Мысли тут же дополнили сами себя: «Разрушитель, который скрывает Творца, хотя мог бы давно убить…» Нет, Эррор не будет этого делать. Не просто потому, что Художник уже вытаскивал Глюче из полной задницы, а потому, что не хочет. В кои-то веки он будет делать лишь то, что хочет в независимости от своей уже построенной репутации Разрушителя, за спиной которого покоятся тысячи мёртвых вселенных. Наконец, Эррор возвратился из мирка своих мыслей, смотря на это милое личико с чернильным пятном, что ни капли не портило картину. Так и хотелось сказать пару ласковых слов. Оши чуть ли не в вселенском масштабе ощущал, как стал мягкокостным. Это не могло не раздражать, но это личико Инки вблизи, эти аккуратные косточки, позвонки, странные непонятные узоры на шее, уходящие вдаль, лишь вызывали любопытство. Так и хотелось провести по ним пальцами, осмотреть каждую закорючку, спрятанную под мешающейся одеждой. — Я…Я… я не плачу! — на эмоциях, наконец ответил Чернильница, утирая слёзы и сопли нижней частью рубахи, тем самым оголяя вид на часть рёбер и края таза, что так же были в узорах. Однако настойчивые слезинки продолжали бежать по белым скулам, как только тот убирал руки от глазниц. Этот вид вызывал жалость и сочувствие к Чернильному, вынуждая Эррора действовать, несмотря на желание рассмотреть его косточки. Послышался тяжёлый вздох со стороны тёмного, после чего он начал. — Хээй… Не плачь, я рядом. Жив, здоров. Я больше не уйду. — Глюче протянул руки к Защитнику, на что тот вновь уткнулся лицом в тёплое и сильное плечо. Вернее в промежутке между акромионом и ключицей. Инк обнял его в ответ, продолжая прижиматься всем телом. — Я люблю тебя. — неожиданно шепотом говорит Инки, заставляя этим вздрогнуть Эррора. Душа забилась вдвое чаще, нет, втрое, но рассудок никуда не делся. По крайней мере, пока что. Глюк всеми силами пытался удержать его и думать рационально. — Инк. Успокойся, тебе нужно поспать. Кажется, у тебя жар. — он попросту отказывался воспринимать, что его, Разрушителя вселенных, мог кто-либо любить. Особенно тот, кого он самолично огромное количество раз безжалостно убивал. Чернильный уже прекрасно осознал свои чувства и хотел что-то ответить, но пискнул, когда его без всяких предупреждений подхватили на руки. Оши же думал, что Художник будет куда тяжелей, но оказалось, это не так. — Ты определённо перенервничал, — заключает Эррор, неся Инка в кровать. Тот не сопротивлялся, лишь думал, почему же он так поступает. Чернильница, как только увидел живого и невредимого Разрушителя, понял, что попросту не сможет продолжать своё существование без него. Без этого злющего комка глюков его жизнь приобретёт воистину серые краски. Так что Инк уже решил: он будет держаться за эти чёрно-красные кости всеми силами. Ему мало что было известно о любви, но было весело с Глюком. Сейчас многие моменты их пересечений не по работе воспринимались совершенно иначе, а все благородные поступки на «работе» лишь укрепляли собственное неравнодушное отношение к Глюку. Было огромное количество раз, когда он превращался в лужу чернил из-за Эррора, но сейчас они уже далеко за спиной. А ведь и Инк за всё это время мог убить Глюка, столько упущенных возможностей. Но, даже будучи под влиянием самой сильной дозы красной, он этого не делал. Может, на подсознательном уровне понимал, что это плохо ему обернётся. Возможно, но нам этого уже не узнать. Мягкая кровать была прохладной и приятной для костей. Инка бережно положили на кровать, после чего Глюк уже хотел уйти, но Чернильный остановил его, взяв за руку. — Побудь со мной. — до Художника только доходило, что, возможно, из-за его некого предложения своей компании для совместного времяпровождения в виде «возлюбленных», пусть он и понимал, что до таковых им далеко, но всё же казалось, что Эррор хотел вежливо отказаться. Именно из-за этой назойливой мысли Инк и сделал небольшую паузу, прежде чем добавить вежливое: — пожалуйста. — послышался очередной вздох, к облегчению Чернильного, Глюче молча лёг рядом, уставившись в белый бессмысленный потолок.

***

Голубичка так и не нашел в антипустоте своего «друга», начиная жалеть о том, что не остался с Дастом. Они и без того редко видятся. Но делать было нечего, пришлось отправиться обратно в UnderSwap. Родной дом встретил непривычной тишиной. Сколько времени прошло с его отбытия считать, откровенно говоря, лень. Берри всё ещё плохо ориентировался во вселенском времяисчислении. Решившись не заморачиваться, он осмотрел себя, подтвердив, что с его внешностью всё в порядке, после чего громко позвал друга. — Дриииииим! — со второго этажа послышались какие-то звуки, разобрать которые было трудно. Мечтатель, незадолго до этого момента, лежал рядом с любимым, поглаживая его голову, проводя костяшками по скулам, по аккуратно торчащему носику. Даже порез под глазом не забыл ласково обвести. Позитивный дарил Кроссу приятные сны, продолжая лежать рядом с ним. Эту идиллию нарушил звонкий голос Берри, зовущий Дрима. Резко вскакивая с кровати, от неожиданности Мечта запутывается в одеяле, после чего распутывается, начинает быстро одеваться, надевая «домашние» шорты и футболку. Блу прекрасно слышал топот на втором этаже, но не обращал на него внимания. Мечтатель, наконец, вышел из собственной комнаты, заставляя Голубику лишь улыбнуться ему. Выглядел тот уставшим, но достаточно в хорошем расположении духа. — А где Кросс? — скелетик с банданой не мог не поинтересоваться, на что Хранитель шикнул, ведь звонкий голос друга мог разбудить его любимого. — Спит. — полу-шёпотом ответил Дрим, проходя на кухню и ставя чайник. «Вот оно как…» Берри догадывался, чем же эти двое голубков занимались, раз Крестоносец спит по среди белого дня. Кажется, он слишком задержался в HavenTale, даже и не мог вспомнить разницу во времени этой вселенной по сравнению с родиной Позитивного. — Дрим… — как бы с неловкостью начал Бери, проходя за другом, что собирался заварить, видимо, ромашковый чай. — Да? — названный лишь продолжал класть заварку в чайник, ожидая продолжения речи Блу. — Прости, что я так тогда поступил. — вздыхает он, хотя на самом деле уже давно не чувствовал чего-то называемого «стыд» или «совесть». — Ничего страшного, не переживай. Ты же знаешь, что Инк всегда приходит в себя. В крайнем случае, возрождается. — чайник засвистел, заставляя Мечту выключить газ и медленно заливать ромашковый чай, запах которого уже распространился по комнате. — Да, но каждый раз страшно. — Берри отводит взгляд от занятия друга, думая: стоит ли продолжать разговор. — Идём, выпьем чаю. Всё будет хорошо. Повторю: не переживай. — Позитивный всегда поддерживал Берри, по собственному желанию, как и старался делать это со всеми. Однако у него был особый список «избранных» и помогать каждому встречному Мечта не спешил. — Хорошо… — Блу уже сел за стол, продолжая думать, о чём можно ещё поговорить. Его резко озарило, про кого можно поговорить. Дрим уже налил чай другу, ставя чашку перед ним, и начал дуть на собственную чашку с желтоватым напитком. — Ты заметил, что Эррор последнее время не нападает? — как бы ненавязчиво начал Берри, смотря на свой чай, но при этом стараясь уловить реакцию Дрима. — Не знаю, это может чувствовать только Инк… — Мечта вздыхает. Возможно, сейчас разрушитель не бездействует, особенно учитывая, что Чернильный наверняка мёртв. — Я имею ввиду, что, если не считать пересечения в Lavendertale, он словно залёг на дно… — Блу делал вид, что просто говорит мысли в слух, однако он тщательно старался подбирать слова, всё ещё не зная, чем эта беседа может закончится. — Нельзя подобного отрицать, но нам это на руку. — наконец Хранитель смог сделать глоток немного остывшего чая. Этот ромашковый чай всегда помогал привести мысли в порядок. — Ага… — соглашается Блу, хотя делал намного больше, чем Эррор, дабы звёздным почти всё шло на руку. Мечта не стал спрашивать, где был Блу, несмотря на то, что хотелось. В конце концов, этому малышу тоже нужно было бывать одному, особенно в возрасте, когда от малыша он медленно переходит уже в более осознанный возраст. Однако так считал только Дрим. Даже Кросс не был настолько наивен в отношении Блу. — Что будем делать дальше? — Спросил Берри. Ему нужно было знать планы звёздных, дабы сопоставить их с планами плохих парней. — Восстанавливать силы и ждать следующей выходки моего братца. — Делая очередной глоток чая, говорит Дрим, после чего опять вздыхает. Ему до сих пор трудно осознавать, что то чучело теперь его брат. Надежда на то, что остатки того Найтмера ещё живы, продолжали медленно, но верно угасать. — Хорошо… — Блу наконец притрагивается к чаю, выпивая всю чашку чуть-ли не залпом. Стало тихо. Они больше не говорили с друг другом, не зная, что сказать и как поддержать беседу. Казалось бы, всё вроде нормально, но оба собеседника осознавали, что разговор закончился отнюдь не на позитивной ноте. Блу выпил ещё пару чашек ромашкового чая для вида, после чего вновь ушёл, не забыв сказать, что отправился «гулять». Конечно, это не было правдой. На самом деле маленький глючный скелет продолжил бороздить мультиверс то ли в поисках ходячей Ошибки, то ли чего-то интересного и интригующего. Вот только из интересного Берри подметил лишь «пропажу» TimeTale, понимая, что Разрушитель всё же не бездействует. А раз его никто не останавливает, Инк и правда мёртв. Ещё немного «погуляв» по просторам мультиверса, Блу вновь вернулся в HavenTale. В конце концов, его тянет к своему хорошему другу.

***

Во всех этих новых эмоциях, Глюк и не заметил, что они оба были в крови. Только сейчас взгляд начал цепляться за прилипшую к рёбрам некогда белую рубашку Инка. Хотя он выглядел примерно так же. Им стоит переодеться, пока не запачкали всю кровать в крови. Художник в этот момент решил лечь поближе к Эррору, переворачиваясь на бок лицом к нему, на что тот фыркнул. Теперь они и постель испачкали, хотя это не было так важно. Была и вторая комната. Оставалось лишь переодеться. — Инк. — Оши сел, будучи всё на той же кровати. После небольшой паузы и ожидающего взгляда Творца, он продолжил — Нам нужно переодеться. В частности, тебе. — констатирует факт Глюк, не желая потом ныть самому себе или выслушивать нытьё Инка о том, что кости ноют. Ведь даже первый день не закончился до конца, а оставалось ещё целых два. — Хорошо. — Инк направляется к углу комнаты, где лежало его, не так давно мокрое, но такое родное тряпьё. К радости, комбинезон был сухим, так же, как и футболка. Шарф, в угоду плотности чернил, которыми Художник рисовал его и покрывал раз за разом, чтобы надписи не стирались, был до сих пор влажным, так же, как и кардиган, который оказался под ним. Вздохнув, Инк направился в зал, но прежде чем тот успел выйти из комнаты окончательно, Эррор сказал ему: — Там есть ещё одна комната с кроватью. — после чего дверь закрылась, а Художник ушёл по направлению к двери, предполагаемо ведущей во вторую спальню. Разрушитель, наконец, остался наедине, в тишине. Давно он не слышал голосов, настолько, что сейчас он попросту не знал, что делать. Большую часть его паршивой жизни его направляли именно они, лицемерные, готовые на всё ради достижения цели, голоса. Возможно создателей, а возможно тех, кто пал перед создателями. А может и вовсе павшие создатели, чьи творения больше не подчинялись им, и они нашли новую игрушку. В любом случае, Глюк ненавидел их, но они помогали. Советовали что-либо. Когда в голове было пусто, помогали как-то. А сейчас их нет, это, конечно, радует. Теперь на решения Эррора никто не влияет. Делая тяжёлый вздох, он всё же решил, что у Инки, скорее всего, правда жар. Никто не будет любить подобного ему монстра. Нет достойной твари для него. Наконец, оторвавшись от мыслей, что вновь унесли Глюка на просторы его черепушки, он осматривает свою одежду, оценивая «ущербы». Пусть эта вселенная и посвящена мафии, но выбегать в окровавленной, пусть и красной футболке за новыми вещами было не лучшей идеей. Так же, как и спать в ней. Благо она была не такой мокрой, но всё же неприятно влажной. Шорты, слава блядским создателям, не пострадали. Из-за чего пришлось сделать вывод, что с таким же влажным плащом, как и с футболкой, придется распрощаться. Номер отеля не был рассчитан на стирку вещей, разве что вручную. А стирка — не царское дело. Так что оставалось дождаться, когда Глюк более менее придёт в себя и сможет спокойно телепортироваться между вселенными, без страха вновь угодить чёрт пойми куда. Эррор на некоторый момент потерял ощущение времени. Долгие годы пребывания в месте, где его попросту нет, отчётливо сказываются сейчас. Теперь он был без понятия, сколько просидел, уткнувшись в свои мысли. Пять минут, двадцать, а может и вовсе час? Однако продолжать сидеть на уже испачканной кровати он не собирался. «Чёртов Инк», — подумал Оши. Ведь только хотел сказать об этом, как перевернулся на бок, пачкая и кровать. А ведь если бы кто-то не засмотрелся на Чернильного, возможно, этот кто-то и сказал пораньше о подобном. Однако, не судьба. Выйдя из «испорченной» для сна спальни, Эррор отправился в другую. Вешать нити и спать на гамаке не хотелось, всё же гамак не кровать и даже не его кресло-мешок, которому можно придать любую форму. А сил на создание чего-то подобного попросту не было. Наконец, стоя у входа в комнату, негласно окрещённую своей, Глюк очередной раз вздыхает, думая: «Может забить на всё и бросить его?» Однако эти мысли были быстро удалены, он и сам не понимал, почему не поступает так. Открывая дверь, он поднял глаза с бедной ручки, смотря на Инка. Всё бы ничего, но тот, как оказалось, переодевался. Защитник альтернатив переодевался, пока его вещи лежали на постели. Видимо, тот только надел нижнюю часть тряпья, благо Глюк не решился зайти раньше. Кстати о Глюке. Казалось, он сейчас в перезагрузке, ведь стоял неподвижно, попросту не в силах оторвать взгляда от оголённых рёбер. Он, конечно, часто убивал его, видел как тело превращается в чернила, но делал он это всё с расстояния и ни разу не видел его оголённого тела, не считая этого момента. А сейчас, увидев, он пожалел, что раньше не видел чего-то прекрасного. Кто же знал, что все его ребра вдоль и поперёк усыпаны какими-то узорами. Мысленное желание рассмотреть грудную клетку Кляксы, что всё так же пустовала, сыграло злую шутку. Эррор неосознанно сделал шаг вперёд, но благо осознал это тут же, выходя из комнаты и заливаясь краской. Чувство времени не отставало от неосознанности, казалось, он вечно стоял и пялился на Инки, а тот так же стоял столбом, и белые зрачки, смотрящие в глаза Глюка, лишь подливали масла в огонь, что сейчас полыхал у скул разрушителя. — Эрр, ты чего.? — как бы не понимая всей ситуации, Чернильница быстро натянул футболку, выходя за Глюком. — Ничего. — фыркнул названный, делая несколько шагов от комнаты. Инк не видел пожелтевшего лица Эррора и мог только догадываться, что же с ним случилось. Художнику же было не в новинку видеть подобные «зависания» Ошибки. Именно так тот понял подобное его поведение. Инкуша, будучи тугодумом, всё же обошёл Глюка, видя «красноту» на лице, лишь тогда понимая, что это был вовсе не очередной глюк. Теперь и он «покраснел», осознавая, что на него полуголого, откровенно говоря, пялились. — Эм. Если что, я тоже видел твою грудную клетку. Так что… Мы квиты? — уже не смотря на Эррора, неуверенно говорил Инк. Однако это не очень то помогало глюку. Почему-то именно сейчас воспоминания об не очень удачной пьянке ударили в голову Защитника, заставляя ещё больше смущаться, а потом и вовсе уйти в комнату. Как же он ненавидел свою память! Эта стерва любила забывать нужное и вспоминать самые разные вещи в абсолютно неподходящие на то ситуации. Противоречия могут длится ровно столько, пока вы сами не решите, как именно поступите. До тех пор, пока все сомнения, порожденные собственным мозгом, не будут, откровенно говоря, посланы.

Вот только, правильное ли решение вы приняли по итогу… ?