Эррор был всё ещё в злосчастной футболке и, по всей видимости, не спешил её снимать.
В голове опять собрался клубок мыслей, который распутывать никто не собирался. Он уже стоит у него вдоль и поперек горла, в принципе как и вся эта ситуация.
Инк же продолжал стоять, смотря на хмурого Глюка, ему казалось, словно он опять завис, уставившись в одну точку. Хотя сам Чернильный выглядел не лучше, смотря на него.
В голову продолжали лезть воспоминания, которые невовремя пробудились.
Чернилица, уйдя в себя и «краснея» всё больше, не замечает отвисшей Ошибки, явно собирающейся совершить ошибку, о которой будет частенько жалеть. Но в чёрной черепушке бушевал откровенный хаос, среди которого выделялись несвойственные ему мысли. Увы, он не мог с собой ничего поделать. Эррор устал держать всё в себе, ставить рамки и держать планку холодного разрушителя. Тем более последнее у него определённо не получалось делать.
Пока для кого-то прошло буквально пару минут, Эррор сумел разрушить все принципы своего мира, которые он уже не раз разрушал будучи затуманенным алкоголем. Хотя, он же разрушитель. Так на кой чёрт ему париться об этом?
Он же самолично Разрушитель Вселенных, всё, чего он хотел всегда доставалось ему, он всегда знал, хочет ли разрушить ту или иную вселенную. И если он правда хотел, он добивался этого не смотря ни на что. Так какого чёрта он настолько долго колебался, не мог понять хочет ли он того? Почему эта мысль пришла так поздно, где же она плутала столько времени? Или же эта премерзкая болезнь подкосила его? Только вот сейчас Эррор был уверен и решителен, буквально показывая, как ему казалось, фак судьбе и этим треклятым цветам со словами: "Я сделаю это, сучка!"
На этот раз никто не пил, они оба были трезвыми.
Глюк подрывается с места, просто-напросто затягивая опешевшего Инка в поцелуй.
Не слишком страстный, но более властный, чем все прошлые разы.
Чернильный неосознанно делает шаг назад, но словно сорвавшийся с цепи Ошибка не собирался вновь уходить в раздумья или давать это делать Инку.
Ещё шаг и он заставляет Художника упереться в стену, обрывая тем самым попытку отстраниться и хоть что-то возразить. Разрушитель прижимает его к стене, расставив руки по бокам, тем самым не давая и шанса на побег.
Инку ничего не остаётся, кроме как отбиваться от нападения 6(?) языков во рту, что было крайне трудно. Для него всё происходящее дико и быстро, Инк не до конца вникался в ситуацию, не понимая, что могло подтолкнуть Разрушителя к подобному.
Наконец, Художник вспоминает про наличие у него рук, которыми он упирается в грудную клетку Эррора. Только сейчас, когда кислорода в несуществующих лёгких становится всё меньше и меньше, он находит в себе силы оттолкнуть навязчивого Глюка.
— Какого, блять, хуя?! — набрав побольше воздуха в лёгкие, восклицает Инк. Эррор, вспоминая, как Художник к нему приставал, успешно парирует.
— Так значит, когда ты в пьяном состоянии пристаёшь ко мне, или рисуешь спящим, так можно... А как я начинаю хоть что-то делать в ответ, так сразу «какого хуя»! — Глюк с ухмылкой смотрел, как и без того «красный» (хотя скорее радужный) Чернилка заливается ещё больше этой краской.
— Я!... я... — слова Глюка выбили всё негодование Инка на нет. Он не ожидал подобной подставы от чёрнокостного. Дышать становится трудней. Сбежать не представляется возможным потому, что он понятия не имеет об окрестностях, а с телепортацией у Инка до сих пор плачевно, не хватало ещё в стене застрять.
Глюк же с той же злорадной ухмылкой смотрит на Чернилку, вглядываясь в бегающие глаза, которые словно искали выход из ситуации.
Эррору надоело, что его избегают взглядом, а то и вовсе отворачивают голову.
Немного грубо, но он берёт за подбородок Инки, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Боишься? — Шепчет Глюк, словно заглядывая в душу Кляксе. Тот в свою очередь нервно сглатывает, продолжая молчать, но уже не смея отвести взгляд. Низкий шепчущий голос Эррора как-то странно влияет на него, заставляя вздрогнуть от накативших на позвоночник мурашек.
— Не стоит, я всего лишь хочу... — и Эррор вновь без объяснений уводит Инка в поцелуй, более страстный, более пылкий. Он всего лишь дал волю блядским эмоциям по отношению к Инку. То, чего он уже, казалось, давно хотел, что лежало на самых дальних полках подсознания, и несмотря на все попытки запихнуть подобного рода желания куда подальше, он всё же не смог их сдержать и забыть.
Желания потрогать, почувствовать...
Воздух для обоих не бесконечен. Эррор и Инк, глаза в глаза, они слишком близко. Он может внимательно рассмотреть личико Художника, спустить взгляд чуть ниже, к тонкой шее, что так и манила, зазывая обвести каждый узор, не забыв попробовать её на вкус.
Разрушитель чувствует себя помешанным психом больше, чем когда-либо, больше, чем когда разрушал всё, на что только падал его взор. Эмоции бурлили где-то на заднем плане, готовясь вот-вот взорваться и вылиться во что-то неизбежное и неисправимое. Но сейчас ему всё равно, он не собирается прислушиваться к голосу отдаляющегося разума. Взгляд Инка уже не такой беглый, и в нём определённо читается меньше страха, но на долго ли?
Эррор не сдерживается, опускаясь немного ниже и прикусывая шейный позвонок Инка, тот что-то сдавленно мычит, его руки лежат на плечах Глюка, словно он мысленно пытается его оттолкнуть, но пока не решается этого сделать на самом деле.
Как только Эррор отстраняется, Художник вздрагивает, смотря на глюка, не зная, каких действий от него ждать. Укушенное место болезненно пульсирует, но Инку кажется, что Оши мог и сильнее укусить. Незаметно для Кляксы Глючные руки заползают под футболку. Лишь когда горячие пальцы начали пересчитывать рёбрышки, Инк смог отвлечься от пульсирующего укуса. Глюк тяжело дышал, и Инк ощущал его горячее дыхание на всё той же шее.
Осознание, что смысла отталкивать Ошибку, тем более сопротивляться его... ласкам? нет, приходит лишь сейчас.
В этот момент Чернильный понимает, насколько серьёзно он влип.
Эррор же отступать абсолютно не собирается, заходя всё дальше. Хотелось как можно быстрее убрать эту чёртову белую ткань, дабы не только потрогать, но и внимательно осмотреть всё. Пальцы скользили, не упуская ни единого миллиметра костей, трогая и немного оцарапывая рёбра и лопатки с внутренней стороны, заставляя Инка прерывисто вздыхать. Оттягивая футболку, Глюк уже впивается в привлекательно сладкий край ключицы возле грудной рукоятки, на что Чернильный со злостью кусает в плечо Глюка, забивая на ткань. Ему, сука, больно! Пусть тоже почувствует насколько приятно, когда тебя так кусают. Эррор всё же отрывается от столь красивой и узорчатой ключицы, издавая пару смешков, выпрямляется, вытаскивая руки из-под футболки и с победной улыбкой смотря на Чернилку сверху вниз. Тот цокает, вставая на носочки с желанием отомстить.
Глюк невольно рыкнул, когда белоснежные клыки впились в костную ткань.
(Они монстры, а не настоящие скелеты) Как только Художник отстораняется, повторяя улыбку Эррора, тот тут же кусает всё те же шейные позвонки, разве что выше, чем в прошлый раз. Тот сам напросился, шарфом подобное уже точно не прикрыть, разве что если хорошенько постараться.
Инк, прикусывая губу, мычит, сжимая от боли плечи Глюка с такой силой, что он тут же понимает свою ошибку, начиная зализывать укус, словно извиняясь.
По костям в очередной раз бегут мурашки от подобного, где-то в несуществующем животе распускаются цветочки да бабочки.
Однако Эр не останавливается на укусе, из которого начали выступать чёрные капельки. Слизав их, он отправился ниже, к первому укусу, оставляя за собой влажную дорожку.
Для Инка это яркий контраст, горячие языки и влага, после которых моментально холодело, заставляя испытывать разносортные ощущения.
Разве что одно он понял: ему это нравилось. Решив не отставать от Эррора, Художник так же запускает свои косточки под влажную футболку, в миг находя душу спрятаную за грудной клеткой. Немного огладив деформированную фантомную душу, Инк не смог ничего почувствовать, он словно гладил призрака, и казалось, что это не возымело никакого эффекта, однако неожиданно вздрогнувший и замерший Глюк говорил об обратном.
Уже более аккуратно проводя по столь сокровенному месту, Защитник удивляется: только что пылающий страстями и желаниями возможно съесть Чернилку Эррор замирает, утыкаясь ему в плечо, тяжело и прерывисто дыша.
Ошибку бросило в жар от касания к его душе. Самое удивительное в том, что он почувствовал это. Инк был первым, кто трогал перевёрнутое глючное сердечко. По телу бежали табуны мурашек, после жара резко накатил холод, словно его ледяной водой облили. Это было не больно, но внутри всё сжималось и разжималось, словно от Инка исходила опасность или угроза, но когда во второй раз душу огладили более аккуратно, всё тело отнялось на доли секунды, после чего фантомное сердечко нервно забилось в руке Художника. Приятные ощущения вместе с возбуждением накатили на Глюка. Пальцы Чернилицы вновь ощупывали столь драгоценное место.
— Хватит, — тихо, сквозь зубы цедит Эррор, на что Инк вскидывает брови.
Глюк же вздрагивает ещё раз, когда Защитник не перестаёт, а лишь с трепетом и большей аккуратностью, словно гладит хрустальную вазу, обводит костяшками контур души.
Послышалось тихое рычание со стороны Эра, явно намекая на то, чтобы Инк наконец выпустил из рук столь чувствительный орган.
Художник всё же отпускает её, начиная лишь поглаживать рёбра близко к душе, «случайно» задевая её края.
Эррор продолжает тяжело дышать, словно пытаясь отойти от испытанных чувств, после чего делает резкий вдох и подхватывает на руки вскрикнувшего Инка, тот сам ведь напрашивается.
— Э..Эррор! — запнувшись, выкрикивает Инк, обхватив руками его шею, чтобы не упасть. Его несут в спальню, и Чернилка даже не пытается сопротивляться, мало ли - не удержат, не хотелось приложиться затылком об пол.
Конечно не на пол, но Художника кидают на мягкую кровать, заставляя инстинктивно зажмуриться, после нависают сверху.
— Эррор... — жалобно скулит Инк, с опаской глядя на чернокостного. Тот лишь вновь впивается в эту сладко-тонкую шейку, желая показать всем кому принадлежит этот чёртик.
В голове у Глюка откровенный туман, не стоило бездушному лезть к душе.
— М-м-м? — вопросительно тянет Глюк, усевшись на бёдрах Художника, с ухмылкой наблюдая за ним. Однако тот не спешил что-либо говорить в ответ и лишь смотрел в глаза Эррору, словно пытаясь там что-то разыскать. Разрушитель ухватился за край белой футболки Инка, стягивая её с того. Инк даже не сопротивлялся, будто зная, что это бесполезно.
Глючному открылся прекрасный вид на изрисованные рёбра, вдоль и поперек, даже со внутренних сторон. Это было поразительно, дыхание перехватило на жалкие несколько секунд.
Инк обеспокоенно смотрит на застывшего в очередной раз Глюка, думая, что тот не очень-то радуется тому, что бо́льшая часть его тела в непонятных и бессмысленных закорючках. Но стоит восседавшему на нём наклониться, обжигая горячим дыханием холодные кости, в ожидании не дышит уже сам Чернильный. Горячие языки оплетают крайнее ребро, заставляя вновь пройтись мурашкам по спине, и прерывисто вздохнуть, что не остаётся незамеченным. Эррор с ухмылкой продолжает свои ласки, стараясь обвести эти причудливые узоры. Инк прикусывает губу, становится жарко.
Глюк продолжает своё занятие, переходя всё выше по рёбрам, в один момент не сдерживаясь, и мягко, боясь сделать слишком больно, прикусывает очередное ребро, после чего слышит сдавленное мычание тела под ним. Смешок сам срывается с уст, заставляя поднять голову и оглянуть лежащего под ним. Художник чувствовал накапливающееся возбуждение, переходящее вниз и скручивающееся там тугим узлом. Он надеялся, что ничто не упрётся в сидящего пусть и не совсем на паху, но всё же на нём Эррора. Внимательный Разрушитель словно читает его мысли, начиная елозить на месте, заставляя магию Инка реагировать на подобное.
Ненадолго выпрямляясь, Ошибка тянет руки к выпирающим костям таза, чёрные костяшки заползают под ткань комбинезона. Инк в свою очередь обречённо смотрит на партнёра. Он словно боится чего-то, пусть и знает, что с самого начала всё идёт именно к этому. Глюк наклоняется к лицу Художника, продолжая поглаживать его тазовые кости.
Получился жаркий и грязный поцелуй, в котором рука Глюка спускалась к более сокровенному месту.
Инк тяжело дышал, задыхаясь в происходящем. В голове оседал туман, Чернильный не знал, что именно сейчас испытывает, какую эмоцию. Все эти ласки Глюка не прошли бесследно: и без того несуществующий мозг отказывался приводить в движение шестерёнки. Рука невольно тянется к лицу нависающего над ним Разрушителя,
лёгкими движениями он очертил скулы, вновь прерывисто выдыхая. Он чувствовал, как немного выступали синие подтёки от остальных костей, как Глюк сначала удивлённо уставился на него, словно забывая, что вообще делал, а потом как кошка немного потёрся о белую ладошку, всё ещё лежащую у него на скуле. Уголки губ Чернилки немного приподнялись, и он кивнул, как бы говоря, что готов ко всему, что произойдет далее. (до этого момента отредачено, дальше чуть позже)
Медленно, но верно, штаны стали стягиваться вниз оголяя возбуждённую магию. Отправляя комбинезон куда-то за спину Эррор аккуратно провел костяшками по задней стороне бедра усеяного теми же узорчатыми кляксами. Не сильно прикусил там заставляя Инка еле слышно застонать, после чего он лишь промычал что-то. Ухмылка сама напросилась на лицо, рука скользнула к тому самому аккуратно проводя по головке. Художник жмурится на это, прикусывая край губы. Глюк ведёт то вверх то в низ костяшками, легкие и непринуждённые движения, казалось Инки это нравилось, и тот определенно не откажется от чего-то ещё. У художника же вновь шли мурашки по телу, эти прикосновения словно били током, лишь возбуждая и так разгорячённую чувствами магию. Заводя одну из рук за позвоночник Глюк ведёт по нему пальцами, заставляя Инка выгибаться на встречу. Проводя ещё несколько раз в образовавшейся промежности Защитника, Глюк с ухмылкой резко переворачивает того на «живот». Кажется, не ожидавший подобного Инки делает громкий вдох, прежде, чем прерывисто выдохнуть куда-то в простынь, когда рука Глюка вновь ложится на его возбуждённую магию. Однако теперь, Эррор массировал и заднюю часть Чернилки для предстающего веселья.
Художник стонал в постельное белье кровати, заставляя Ошибку скалится от подобного упоения для ушей.
На минуту всё останавливается, заставляя Инки немного приподнять голову в попытке посмотреть назад, но неожиданно его отверстия коснулось что-то горячие, напрочь сбивая дыхание.
Невольно Инки сжался, на что Глюк тихо цокнул наклонившись поближе и начиная шептать всякие нежности дабы Художник успокоился. Нет, Инк делал это не в первый раз, но сейчас всё словно было впервые и поделать с собственным телом он ничего не мог. Оставалось лишь довериться Эррору, который на удивление не плох в чем-то подобном. Не заметив Художник отвлекается на шепот низкого голоса где-то за спиной, совсем рядом, он обжигал позвонки, заставляя расслабиться.
Разрушитель не пропускает этого момента медленно входя. Художник сжимает простыни что-то болезненно мыча лицом в кровать.
Когда Чернилка более-менее успокоился, а болезненное мычание стало в разы тише, Глюк протолкнулся немного глубже отчётливо ощущая как стенки лежащего под ним сжимаются, сбивая дыхание на нет, заставляя душу безумно дёргаться от ощущений. Сдерживая себя и рыча что-то под нос, Глюк начинает медленно двигаться, Инк всё ещё что-то усердно мычит в подушку, сжимая пальцами белую ткань до побелевших костяшек. Уже не сжимаясь так сильно, но ещё ощутимо. Очередной бессмысленный сейчас шепот послышался Инку, он не мог разобрать слов, но сам шепот помогал, действуя на разум словно снотворное, заставляя отдаться чувствам внизу, в пятой точке, где сейчас во всю начиналось что-то безумное.
Почувствовав, что Чернилке стало легче и он уже не сжимается так сильно, Глюк начал медленно, но верно наращивать темп стараясь не сорваться в любую секунду и не отыметь лежащего под ним во все дыры, как последнего жителя Last вселенной.
Мычание со стороны Инка заменили сладкие стоны, Эррор глухо рычал на подобное продолжая своё дело. Удивительно как эти два скелета, что так сильно ненавидели друг друга, сейчас отдаются столь пылкими страстями и наслаждаются своим грязным делом.
Они занимались этим ещё некоторое время, оба потеряли ход времени в этом похотливом безумии. Просто падая в один момент на эту чёртову, грязную, так же как и их души, кровать.
***
Утро после бурной ночи выдалось не лучшим. Солнце слепило даже через сон, сквозь незакрытые на ночь чёртовы шторы. Конечно же, спать на солнечной стороне повезло именно Эррору. Фыркая себе под нос он встаёт на ноги всё ещё будучи сонным, и закрывает плотные шторы. В комнате мигом наступает сумрак. Взгляд проходится по комнате и лишь завидя оголённые белые косточки он просыпается. Шестерёнки быстро крутятся в голове и Глюк прекрасно знает, что за скелет прячется сейчас под одеялом. Одного пятна на шеи, или же этих узоров, которые он обводил, хватает дабы только проснувшийся покрылся краской.
Чёртова больная душа с блядским эмоциями. Если бы не вся эта хуйня он бы в жизни не переспал именно с надоедливой кляксой. Вот только, ему понравилось как эта надоедливая клякса в пылких страстях произносила его имя.
На душе стало приятно, фантомное тепло разлилось по телу. Глюк тяжело вздыхает, ему нужно было всё обдумать, но единственное чего он не собирался делать ни в коем случае, так это жалеть о случившемся.
Поход в душ не затянулся долго, после ему пришлось тихо собирать вещи с пола дабы ненароком не разбудить... Друга? Парня? Ошибку которая теперь будет преследовать его ещё долгое время? Эррор и понятия не имел как теперь относится к Инку. В душе что-то щемило от одной мысли, что вчерашнее может не повториться и речь не именно о их грехах, а о том, что этот скелет уйдет, исчезнет и больше никогда не произнесет имени Глюка. Или не скажет "я люблю тебя".
Он вспоминает этот неуверенный взгляд, вернее этот отрывок просто всплывает в памяти. Очередной вдох,й ему следует более чем хорошо подумать над всем случившимся и принять хотя бы раз в своей жизни максимально
правильное решение.
Ближайшая кофейня встречает его приятной атмосферой, он заказывает один крепкий и горький кофе в самой большой кружке, что только есть.
За панорамным окном кафе ходили люди, Глюк не знал который час, но было светло, а людей и монстров как всегда много, он ждал своего кофе прежде чем погрузится в глубины своего разума, оттягивая решение. Он боялся принять
не то решение. Это было глупо и Эр ухмылялся самому себе. Разрушитель вселенных, да?
Было уже всё равно на это, он послал свои принципы, стёр и разрушил их собираясь выстраивать новые. Это была самая жирная точка в его жизни перед началом нового предложения. Ему было жизненно необходимо решить. Он хотел решиться, он хотел продолжить это... Взгляд невольно цепляется за парочку проходящую мимо. Красивая девушка и необычный монстр. Они такие разные, но вместе смеются, им весело? Они счастливы? Эррор не знал, но вопрос заданный неосознанно в подсознании заставил все мысли остановиться, обращая свой взор именно на эту случайную мысль. «А хотел ли я быть на этом месте?». Кофе наконец принесли.
Он делает глоток повторяя раз за разом в голове эту фразу. Ответ, которой гласил «Хотел бы», а на очередной вопрос собственного подсознания в виде «С кем?», Ошибка невольно отвечал «С ним».
Простое с ним, он не говорил кто это, не описывал, но уже знал этого скелета, который спал в номере какого-то отеля. Он бы хотел. И, кажется, тут и думать больше нечего, Инк же признался ему, но всё равно было словно что-то не так. Он не был в отношениях,
в таких отношениях до этого.
Эррор не любил, не знал, что это значит и как это определяют все нормальные монстры и люди, но он хочет... Глюк моргнул не понимая куда пропала мысль, почему так резко оторвалась словно кто-то перерезал нитку, за которую он уцепился, дабы развязать клубок хаоса в голове, или же этот клубок закончен?
Он не был вежлив с официанткой, но и не был груб как обычно. Взяв ещё два стаканчика кофе с собой Ошибка витая в облаках движется к отелю.
Встречает его запах крови, которую оттирать никто и не спешил. После свежего воздуха она особенно отчётливо чувствуется. Эр открывает окна относя в спальню с Инком стаканчики кофе. Шторы приходится открыть. Ему нужно поговорить. Кажется он понял. Эррор искренне надеялся, что это именно тот выбор, о котором он не захочет жалеть.
Тут тоже он открывает окно впуская свежий воздух, что бодрил.
— Инк.. — шепчет он поглаживая лопатки и ключицы художника. На них были отчётливо видные чёрные пятнышки оставленные Глюком. Он улыбается, наверняка на его шее и не только, есть тоже самое.
— Ииииинк... — он продолжает свое дело немного шатая скелета потому что тот не отзывался. Послышалось мычание. С одного боку Клякса переворачивается на другой обнимая сидевшего рядом Глюка. — Ммммда?— Чернилица даже не открыл глаза лишь утыкаясь лицом в бедро Эррору и кажется, продолжая спать. Сердце пропускает удар. «Ни этого ли я хотел?». Расслабленный Художник, который даже не задумываясь обнимает Глюка после вчерашнего.
— Нам нужно поговорить — вздыхает Эррор говоря это чуть серьёзней и громче. Художник приподнимает голову, уставившись белыми глазками на Эррора со страхом? Глюк был плох в определении эмоций.
— Хорошо — бурчит Инки принимая сидячее положение и укрывая нижнюю часть тела одеялом. Он зевает потягиваясь, заставляет Эррора засматреться на оголённые косточки. Хочется снова их попробовать, заставить стонать собственное имя... Глюк останавливает чёртовы мысли злясь на самого себя и ставя в голове твердое «Нет». Если бы ему дали выбор между собственными потаёнными мыслишками и голосами в голове, что домогали ему долгое время, он выбрал бы голоса, а не это вот.
Чернилица был всё ещё сонным, Эррор протягивает тому кофе и слышит короткое «Спасибо».
— О чем ты хотел поговорить? — после глотка горячего напитка спрашивает Инк, заставляя Глюка вспомнить зачем вообще он всё это делает и подметить про себя собственную рассеянность.
— О том, что произошло — он отводит взгляд вздыхая. Это должен быть напряжённый разговор, что никак не радует.
— О том, что произошло? — Инк издает пару смешков переспрашивая с веселой ноткой и поднимая надбровные дуги в удивлении. После небольшой паузы и замешательства Эррора он выдает — А что произошло? — глюк давится воздухом и безумно рад, что не сделал глоток своего кофе в этот момент.
— Всмысле, "что произошло?" — они ходят вокруг до около и оба понимают это, только вот относятся по-разному.
— Ну, переспали мы, и что дальше? Не убиваться же теперь — издавая пару смешков всё так же расслабленно молвит Инк, словно это было обыденное дело. Глюк пытается ответить, хоть что-то. Художник убирает стакан с недопитым кофе на тумбочку потягиваясь и целуя Глюка в губы, мягко, просто, с привкусом безумно горького кофе.
— Не умирать же теперь из-за этого — художник улыбается смотря на опешившего Эррора, который кажется, чуть не уронил кофе, но Чернилка придерживает его стакан кладя белые костяшки поверх черных.
— Но что теперь? — выбивается словно весь воздух из глюка.
— Как что? — звонко смеётся Художник не обращая и капли внимания на боль в теле, он чувствовал, словно внутри что-то цветет, сжимается и разжимается, ему нравилось это чувство, оно глушило тупую боль.
— Инк. Что теперь? Кто мы друг другу? Мы не можем больше называться ни врагами, ни друзьями. Что мы будем делать? Какие у нас, блять, отношения теперь? Как на это отреагирует блядский мультивёрс? — срывается Эррор, а Инк удивляется, искренни дивится тому насколько это волнует его партнёра, и придерживает в себе некоторые вопросы задавая тот, что сейчас по его мнению важнее.
— А ты? Чего хочешь ты? Скажи, если бы всего этого не было, что бы хотел ты? — Чернилка забирает стаканчик кофе из ослабшей хватки Глюка и ставит его на кровать. После чего валит того на кровать. — Ответь мне, Эррор хочешь ли ты что бы это продолжалось? — он буквально залез на Разрушителя, что опирался лишь на локти смотря на Инка. А клякса и не думал останавливаться, пока не услышит ответа, проводит костяшками по вчерашним отметинами, что не сильно, но выделялись на чёрном фоне красненьким пятнами. Заставляя по коже Глюка бежать мурашки.
— Да — еле слышно говорит Эрр, почти что одними губами, но Художник это слышит и с улыбкой говорит продолжая мучать Глюка, то и дело елозя на тазу.
— Громче — шепчет наклонившись Инк всё с той же довольной улыбкой. Он принял свои чувства и ему понравилось. Хранителю было всё равно, он давно хотел что-то кардинально поменять и готов был забыть про всех своих друзей, уйти к темной стороне, что угодно, но он не собирался прощаться с бабочками в животе, с этим пьянящим чувством, с желанием потрогать, ощупать всего и оставить везде метки своего присутствия.
Эррору же было сложнее, пусть это и было иронично.
Сделав вдох он говорит громче и уверенней смотря в эти глаза, где плясали черти — Да — у него слишком много грехов и он не прочь совершить ещё один, только если это будет с этим бездушным скелетом.
Кофе осталось стоять на тумбочках пока они немного повеселились, не так как вчера, Художник снова был внизу, разве что в этот раз на коленях, однако он прекрасно знал и был уверен, что ещё успеет побывать наверху и эта мысль заставляла улыбаться как чёртов демон.
***
Через несколько часов они сидели в какой-то вселенной в кофейне перекусывая сладким, уже в новой одежде, которую подобрал художник и без страха быть замеченными.
Много лет без души научили Инка куда и на что давить из-за чего тот смог дать Эррору уверенность в том, что не стоит переживать «по пустякам», но они решили, что им всё же стоит подумать над тем, что они будут делать с остальными знакомыми, друзьями и как об этом скажут. Пусть и не говорили ещё друг другу напрямую, слова были излишне в этом.
Попивая уже чай, который выпросил Инк, Глюк вдруг спрашивает что-то про цветы, невнятно и по большей части бормоча себе под нос.
— Цветы? — Переспрашивает Инки переводя взгляд с шоколадного бисквита на Глюка.
— Да, ты не видел цветы когда касался моей души? — Эррор немного краснеет говоря о своей душе, о том сердечке единственным, к которому сумел прикоснуться был парень сидевший напротив. Всё произошло слишком быстро и Глюк это чувствовал, но Художник настоял на том что это нормально и такое бывает, тем более что они знакомы не один год.
— Какие цветы? — Снова не понимает Инк, он внимательно смотрит на Глюка. Они решили пока что отложить все проблемы и насладится тем, что имеют. Насладится компанией друг друга пока все думают, что Инк мертв, а Эр залёг на дно. Ситуация пока что играет им на руку.
Разрушитель молча призывает свою душу смотря на белое перевернутое сердце у основания которого, и вообще нигде больше не осталось и следа.
Он протирает глаза удивлённо уставившись на собственную душу.
От отвратительных цветов и вправду след простыл. Его больше ничего не сдерживало, он мог уйти и больше никогда не вспоминать о некогда проснувшихся чувств из-за «болезни», взгляд поднимается на Художника, который ничего не понимает и вовсе забыв о цветах, которые как-то видел у Эррора.
— Оши, что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Чернилка не сводя взгляда с Глюка.
— Нет, ничего — ухмыляется Оши отзывая душу обратно. Нет, он не собирается идти обратно к привычной жизни без Инка, это его новое начало, с новыми проблемами, им ещё нужно решить будут ли они афишировать свои отношения или же оставят их в тайне.
Им предстоит тяжёлый путь
