Власть подобна голове Медузы, кто когда-нибудь взглянул ей в глаза, не может уже отвернуться и всегда находится под её чарами…
1 число Второго зерна 4Е203, Лордас, Скайрим, Данстар.
— Тебе не кажется, что твоя драконья кровь не даст тебе спокойно умереть? Назир массировал переносицу, облокотившись локтем на крышку стола — Возможно. Но она помогает защитить семью. — А кто будет защищать тебя, Тиа? То Пожиратель миров жаждет твоей смерти, то ярл Виндхельма рыщет, чтобы затащить тебя в гущу провального восстания. То Мораг Тонг спешит узаконить себя, объявляя на тебя охоту. И года не прошло, как объявился какой-то второй Дроконорожденный и качает свои права. — Вампирша права. Цицерона это сводит с ума, Слышащая. — Не переживайте вы так, Мать Ночи меня сохранит. И вообще, я собрала вас не для того, чтобы выслушивать нотации. Вы единственные кому я доверяю. Завтра утром я отправляюсь в Винтхельм. — Ты что, решила всё-таки присоединиться к Братьям Бури! — Да нет, конечно, Назир! Мне нужно уехать и возможно на месяц. — Месяц! Цицерон не выдержит месяц без дорогой Слышащий! — Так, все, хватит! Назир — ты остаешься за главного. Новые заказы, я тебе уже написала, рекрутов пока достаточно, поэтому на тебе отчеты. — Бабетта — ты будешь моими глазами и ушами. Раз в неделю в Морндас, призывай Люсьена и рассказывай что и как. — А ты Хранитель. Прошу тебя оберегай Мать ночи и не подпускай никого близко. Цицерон развел руками, кивнул и откинулся на спинку стула, скрестив руки. — Так все-таки куда ты, Слышащая? — вампирша прищурилась, не отпуская от ответа. — На Солстхейм. — А…понятно. — лукавая улыбка заостряла её маленькие острые зубки, и взгляд казался таким невинным, но таким проницательным, что всё тайны мира открывались перед ним.3 число Второго зерна 4Е203, Лордас, Солстхейм, Воронья Скала.
— Рад снова тебя приветствовать в «Пьяном Нетче» неуловимая птица! — Гелдис произнес это с такой улыбкой, что было очевидно — Серо все-таки накормил байками трактирщика по самые его острые уши. — Смотрю у тебя стало больше посетителей? — подсаживаясь к барной стойке, мерка, показывая пальцем на заваренный пряный чай. — Да, Шахта открыта, народ снова покупает выпивку, я снова при деньгах… как в старые добрые времена. И все благодаря Серо. — Серо? — чуть не поперхнулась босмерка. — Каким боком он помог с открытием шахт? Его кроме денег ничего больше не интересует? — Не знаю…видимо ваш поход в Пепельную крепость как-то сказался на нем. Но, после возвращения, он с Кресцием полез в шахты. — Кстати, этот старикан был прав. Восточная Имперская компания действительно скрыла древние нордские руины, похоронив в них прадеда имперца под завалами шахты. В общем теперь Телдрин Серо не просто наемник, а местный герой. Первый советник Морвейн ему даже отсалютовал поместье Северин, за помощь в расправе над убийцами и заговорщиками. Кстати, а куда делась ты? Это же благодаря тебе открылся заговор? — У меня были более неотложные дела. Так Серо сейчас в поместье? — Наверное, он теперь не просиживает штаны у меня на входе в поисках клиентов, сейчас клиенты сами к нему идут. Тиа допила чай, еще раз отметила его богатый и насыщенный вкус, и пошла пытать удачу к поместью Северин.***
— Да кого там опять принесло! Я же говорил меня сейчас не интересует работа! — за дверью слышались шаги и недовольное бурчание данмера. Дверь с неохотой распахнулась, и взору бойчи предстал чуть помятый и не выспавшийся наемник. Расшитый халат поверх льняного подлатника, с чашкой ароматного чая. Такой домашний, что мерка невольно улыбнулась. — Тиа? Какими судьбами? — Да вот хотела предложить поработать на меня, но видимо опоздала. Её миндалевидные глаза всё так же мерцали янтарем и сужались при проявлении эмоций. Уставшая с дороги, но такая же стойкая и опасная, даже когда улыбалась. Телдрин совсем не надеялся увидеть её снова и, открыв дверь, еще некоторое время стоял неподвижно, осознавая телесность. — Ну чего замер? Как будто приведение увидел. — босмерка скинула свою походную сумку уже тянувшую её плечо. Серо одной рукой подхватил суму и занес в дом. Рукой с чашкой указал внутрь дома. — Проходи. — Здесь стало лучше. Светлее что ли. Тиа осматривала верхнюю часть двухуровневой конструкции изогнутых местных домов. Напротив входа, все также, кипел, подвешенный над очагом, котел, ароматно соблазняя похлебкой, на что мерка произвольно заглотнула слюну. Нижние ярусы были приватной зоной, которую мерка старалась не нарушать, поэтому она села у очага за обеденный стол. Телдрин уже отнес вещи девушки и поднимался наверх, неся в руках напитки и еду. — Ты давно приехала? — Только что. Зашла к Гелдису за новостями. Она осматривала непривычно суетившегося наемника и легко улыбалась. — Слушай, мне не удобно тебя напрягать. Я просто зашла спросить и, наверное, пойду. — Нет, не уходи — немного нервно отрезал данмер, но тут же осекся. Он сел напротив. Слова давались тяжело, но сейчас они были нужны как никогда. — Оставайся, погости у меня. Ведь отчасти, благодаря тебе, мне досталось это поместье. Да и почему бы нет в конце концов? — Я очень устала, Телдрин. Хочу принять ванну, поесть. Доспехи наконец снять. — Чего ты такая упрямая, Тиа. Я не приму отказ. Он взял её за руку и утянул вниз по лестницы. — Вот смотри. Отдельная комната для тебя, вот ванная, вот манекен для твоей брони. А еду я как раз приготовил. Ну? — Хорошо, — переставая сопротивляться, согласилась бойча, — только будь аккуратен в своем поведении. Его гранатовые глаза красноречиво обвели девушку с головы до ног. — Не боись. Ты не в моем вкусе. Легкий смех прокатился по пустынному дому, освежая его каменные стены. — Узнаю твой острый язык, Серо! Хорошо, что не отрезала. Приняв горячую ванну, разместив эбонитовую броню на манекене, переодевшись в льняной свободный костюм, девушка поднялась на кухню. — Ммм, ты еще и готовить умеешь? И судя по аромату, очень даже ничего. Она села за стол и принялась за трапезу. Отхлебывая ароматную похлебку, Тиа наслаждалась вкусом, причмокивая от удовольствия. — Рассказывай, какими судьбами? — разливая Шейн в стаканы интересовался данмер. — Ты играешь со гнем, Телдрин, наливая мне алкогольные напитки. — Нетрезвая Драконорожденная, хочу на это посмотреть! — обнажал зубы, в широкой улыбке, данмер. — Ну хорошо. В конце концов я давно хотела попробовать ваше пойло! — смеялась девушка, отпивая жидкость из кружки. — Пойло! Это ваше Джагга из свиного молока то еще пойло, а Шейн — плодовое вино. — Да, Джагга и впрямь пойло — уже открыто заливалась смехом босмерка. Еще пару часов они рассказывали разные истории своей прошлой жизни, когда деревья были молоды, а мысли чисты и наивны. — Я давно не была в Валенвуде. — вздыхала Тиа, отставляя опустевший стакан. — А как ты попала в Скайрим? Это же самая холодная провинция Тамриэля. Тиа откинулась на спинку стула и скрестила руки. Проницательно заглянула в глаза данмеру. — Ты веришь в правду, Телдрин? Ту, которую пропускаешь через себя, свое сознание и душу. С которой веришь, что сможешь победить неравенство, нищету, голод и закончить навсегда кровопролитие, обретя мир. Когда думаешь, что только правда слова свернет мозги всем живущим в Тамриэле и они поймут, что процветание рас главенствует выше смерти войны, что дипломатия намного эффективнее топора в голове. Но… Но оказалось правду никто не слышит, упиваясь кровью так называемых врагов. Она уткнулась лицом в ладони. Затем, опустила руки на колени и слегка согнулась от тяжести ноши. — Когда Альдмерский доминион захватил власть в Валенвуде, мой отец был в ополчении против Талмора. Он сражался с жестоким режимом тиранов и, в конечном счете, проиграл. Его тело еще долго висело распятым на главной площади Элден-Рута. Тогда, в захлеб от слез и стоя на коленях перед его измученным телом, моя мама поклялась сражаться с этими альмерами. И в месте с родными ушла в ополчение. Вскоре родилась я, но ради моей жизни, она пожертвовала своей. И всё, что осталось в память о моих родителях — этот кулон. Тиа уставилась в пол, перебирая воспоминания. — И снова жертва из-за меня. — Подожди, ты родилась через год после захвата Талмором Валенвуда? Так тебе что 170 лет? Но босмеры так долго не живут? Тиа усмехнулась и пожала плечами. — Не знаю, может драконья кровь не дает мне умереть. А тебе сколько? — Ну я выгляжу на свой возраст, а ты нет — опять заворчал Серо. Бойча легко улыбнулась на очередной порыв смущения явно не молодого наемника. — А что было дальше? — размещаясь удобней на стуле, наемник закуривал тонкую трубку. — Дальше. Великая война. Потеряв надежду на обретения родины, оставшиеся бойчи присоединились к другим таким же потерянным расам. Честно говоря из своего клана я осталась одна. Многие умерли от старости, многие погибли в сражениях. И там я встретила поддержку. Еще молодой, но такой же горячий Ульфрик Буривестник, предложил мне помощь, стал мне как брат. — Не может быть! Буря и так близко! Он же не любит меров? — Возможно… Но скорее всего просто недоброжелательно относиться, считая что все меры на одно лицо. Но тогда, в дни освобождения Имперсого города, он был великолепен. Как Саблезуб рвал врагов на части, не оставляя возможности выжить… Как жаль, что спустя почти 30 лет он изменился и изменил своим принципам… Тиа опять уставилась в каменный пол, разглядывая песчинки, залетавшего изо всех щелей песка. Затем усмехнулась и добавила: — Представляешь, он даже дом мне в Виндхельме подарил за заслуги. Правда я давно там не появлялась. — И что же теперь? Она подняла на него немного растерянный взгляд. Затем нахмурила брови и добавила: — А теперь пора спать. Я итак слишком многое тебе рассказала. Обычно после этого долго не живут. Опять янтарный прищур прожог насквозь и данмер нахмурился. Слишком опасная для него. Даже сейчас, облаченная в домашнюю одежду, она закрепила на поясе кинжал, готовый выпустить кровь любому, неверно сделавшему шаг. Девушка молча, немного пошатываясь, спустилась вниз и заперлась в своей комнате. Телдрин докурил трубку и еще немного насладился тишиной, перебирая в голове навязчивые мысли. Ведь когда-то и он был участником войны, наемником, что поддерживал войска Тальмора — завоевателя.***
— Куэ открой скорее дверь! — кричал босмер, неся на себе израненного данмера. — Что с ним? — Попали в передрягу. Талморцы совсем озверели, своих же используют в качестве пушечного мяса. — Своих? Он что из Талморцев? Зачем ты его сюда привел, Тирон? — Ага. Скорее всего наемник. Но я не мог его оставить, Куэ. Тем более он сражался как Сенч-тигр. Никогда не видел такой храбрости и ловкости. — Ладно, положи его на кушетку я посмотрю, а ты иди умойся. — Только не перетруждайся, дорогая, в твоем положении лучше быть аккуратнее.- нежно поцеловав жену, мер ушел. Куэ осмотрела раны наемника, смыла кровь и накрыла лечебными листьями. Приготовив отвар, намочила им ткани и перевязала. Ближе к вечеру, данмер очнулся. В отличие от других, таких же наемниках, он уже перестал удивляться гостеприимству босмеров и в очередной раз убедился в их доброжелательности даже к врагам. — Кто-ты? — еле слышным голосом прохрипел данмер. — Тирон, глава этого дома и клана «Лесной птицы». Перед раненым стоял смуглый мер, небольшого роста. Подтянутый и хорошо сложенный. Он выглядел уставшим, но упрямым и целеустремленным, как и многие лесные эльфы в этой войне. С легкой улыбкой он передал стакан очередного отвара данмеру. — Ты спас мне жизнь. — подтягиваясь на руках, выше размещаясь на подушках, хрипел серокожий. Отпив немного жидкости, добавил: — Благодарю. Но мне нечем отблагодарить. Босмер сощурил желтые глаза и улыбнулся: — Настанет время, отблагодаришь. А пока будь на моей стороне в этой войне. — Хорошо. На следующий день, Тирона казнили, а тело представили всем на обозрение, как урок неверным Альдмерскому Доминиону. Наемник помог семье и оставшимся членам клана перебраться подальше от травли Талмора, используя свои связи, а сам ушел. Но в знак почтения, данмер оставил свой золотой кулон с изображением звезды и месяца, а Куэ принесла в дар, и памяти мужа, резной кулон в форме птицы.***
Глубокой ночью наемник проснулся от шума. Тихий, еле уловимый, плач монотонно проникал через стены. Освещая фонарем себе путь, он тихо подошел к комнате босмерки и постучал. Плач прекратился и послышались неуверенные шаги. — Чего тебе? — с заплаканными глазами и тусклыми янарями зрачков, Тиа приоткрыла дверь. Сейчас она так была похожа на неё. Похожа на свою мать. Тогда, после убийства мужа, она закрылась в комнате и долго плакала. Но даже в моменты полного отчаяния, никогда не просила помощи, а уж тем более ненавидела жалость к себе. — Да вот, хотел вернуть тебе кое что. Он снял с шеи кулон, тот самый с изображение птицы в полете. Ведь именно в небе птица чувствует свободу и дышит полной грудью. Глаза бойчи непонимающе перескакивали от кулона на данмера, а рот приоткрылся в молчаливом слоге. — Я не понимаю. — еле слышно прошептала Тиа и упала на колени. — Этот кулон подарила мне твоя мать. А мой, с символом Азуры, висит у тебя на шее. Она дрожащей рукой достала из-за пазухи золотой медальон, оставленный ей матерью и опять заплакала. Звезда и полумесяц тонкими линиями красовались на золотом полукруге, символизируя метку даэдра. — Ну что ты, Тиа — опускаясь к ней на колени и обнимая горячими руками, цвета пепла, успокаивал данмер. — Теперь, я больше не уйду.