4 число Второго зерна 4Е203, Лордас, Солстхейм, Воронья Скала.
Утро выдалось тяжелым и омрачалось вчерашней слабостью духа. После многочисленных слов и бесконтрольной выпивки, Тиа чувствовала себя разбитой и очередной раз прокляла драконью кровь, которая разрывала желудок. Видимо в этом драконы не преуспели. Возраст сохранить это одно, а вот от похмелья не мучиться — даже сам Алдуин бы не смог этого пережить. Благо Телдрин уже приготовил необходимый отвар, который стоял рядом на тумбе. Растекаясь смолянистым вкусом по горлу, зелье уже через несколько минут подняло на ноги. Дополнительно к отвару, босмерка окунула свое лицо в прохладную воду умывальника и, с наслаждением, потянулась. Есть не хотелось. Закутавшись в плед по самые уши, она вышла из комнаты. Было тихо, только ветер иногда, с новым запалом, разжигал огонь в очаге, придовая ещё больший уют этой дыре. Всегда мрачные и тусклые строения Красной горы, угнетали даже самых неприхотливых путников. Тиа была не исключением. Ей хотелось поскорее убраться из этой аэдра забытой дыры в своё не менее забытое логово. Но в убежище, по крайней мере, всегда людно, горят многочисленные факелы, обогревая и освещая каменный помещения, за главным столом сидит Назир, заполняя очередные бумажки, Бабетта смешивает зелья, гремя склянками, а около гроба матери причитает Цицерон. Воспоминания подарили непроизвольную улыбку. — Смотрю, ты уже проснулась? В дверях своей комнаты стоял данмер и наблюдал за съежившейся гостьей. — Не перестаю удивляться тебе, Телдрин. Ты практически не уловим моему слуху, не хочешь присоединиться к моей семье? — О, нет, милая. Я больше не убийца. Я ,скорее, защитник. Может лучше ты разделишь со мной мое скромное жилище? — наемник лукаво улыбнулся и подмигнул. Бойча ничего не ответила. Сейчас разговоры были лишними и неуместными. Тем более, если он про себя говорил правду, то она наизусть знала, от своих сородичей, историю о темном эльфе, который перешел на сторону босмеров во время войны с Альмерами. Но он был и остается наемником, который, в первую очередь, ищет во всем выгоду, чем правду. — Думаю нам пора выдвигаться, если хотим успеть в Деревню Скаалов до заката. — Деревню Скаалов? Интересно, что связывает Темное братство и поселение нордов? Надеюсь не заказ на убийство? — Не переживай. Я бы никогда не посвятила наемника в дела братства. Или же убила его при первом удобном случае. — Нда уж. Или язык отрезала бы. Или...и того хуже. — Он потер шею, представляя как холодная сталь разрывает его горло. — Так все-таки, Тиа, для чего ты вернулась? — Настанет время, расскажу.***
Одевая поверх подлатника легкую как перо, но прочную как самый твердый металл, эбонитовую броню, девушка осмотрела свое новое оружие. Великолепная заточка и правильная форма Акавирской катаны, притягивали глаза драконорожденной, расширяя черные зрачки. «Бич драконов» был подарен ей последней из Клинков, для победы над Алдуином и бережно хранился под замком в самом надежном месте, в келье её наставника. — Настало время снова почувствовать боль в сердце убитого мною дракона. Да простит меня Акатош. С этими словами, бойча отправила оружие в ножны и путники отправились в горы, на северо-восток Солстхейма. — Что это за сооружения, Телдрин? — Это камни Всесоздатели, хранители острова. Олицетворяют шесть природных сил. Их магию поддерживают те самые Скаалы, которых ты ищешь. Сейчас они пронизаны черной магией и порабощают мой народ. А мы ничего не можем с этим сделать, только страдать. Проходя высокий осколок монумента, украшенного резными иероглифами, меры невольно услышали шепот. Манящий и чарующий, такой нежный и заботливый, что хотелось отдаться ему, повинуясь каждому слову. Первой очнулась девушка, когда стук молотка рядом с ухом оказался слишком громким. Она откинула рабочий инструмент и слезла с деревянной конструкции, где обреченные жители Солстхейма строили непонятные стены вокруг каменной глыбы. — Телдрин, очнись! — кричала бойча, тряся наемника что есть сил, но он был не преклонен. Твердя неразборчивые слова, что-то про камень Земли, он продолжал колотить молотком, прибивая очередную доску на нужное место. Девушка села на груду досок и раскрыла карту острова, пытаясь самой разобраться в местной фауне. Определив направление, проводив взглядом порабощенного наемника, отправилась искать деревню.***
Просвистела стрела. Вторая отлетела от доспехов, втыкаясь в ствол дерева. Бойча встала в боевую стойку, вглядываясь в пустоту небогатой природы. Её окружали. Она чувствовала незнакомый звериный запах, и скалилась, непроизвольно рыча. — Потерялась, милая? С разных сторон подкрадывались трое полуобнаженных мужчин — нордов. Одежда из шкур, клочьями свисала с загорелого мощного торса, а звериный оскал выдавал в них оборотней. Медленно снимая шлем, присматривая за каждым их движением, бойча щетинилась, обнажая такие же острые зубы, как у охотников. Но даже в мире гибридов, встречалась вражда. Поэтому, когда один ринулся на неё, перевоплощаясь в огромное существо, она невольно отпрыгнула. Её столь могучее оружие отлетело в сторону, не успев даже ранить нападавшего. — Медведь! — вскрикнула бойча, падая на спину, от касательного удара могучей лапой. Двое других тоже приняли обличье медведей-оборотней и уже не стеснялись нападать на добычу. Босмерка отбросила в сторону шлем и стала быстро, как могла, снимать доспехи, уворачиваясь от очередного удара. Зарычав в отчаянном порыве перевоплощения, босмерка приняла свою истинную форму — обличие ликантропа. Прокусывая толстую шкуру медведей-оборотней, она вгрызалась в обидчиков, что есть силы…но силы были не равны. Трое огромных Берсерков, против агрессивного, но уступающего в силе Вервольфа. Но даже уступая в весе, бойча разорвала горло одному нападавшему, взревев с новой силой — распыляя Жуткий вой. Вставая в полный рост, братья медведи, немного покачнулись от нашедшей на них паники, но не отступили и с новой злостью в глазах накинулись на Вервольфа, втыкая острые когти в плоть. Очередной болезненный рык и удар о почву, поваленного черного тела волка. Тяжелая могучая лапа прижимала горло, не давая вздохнуть, но бойча не собиралась сдаваться, царапая во всей силой рыжую шкуру Кадьяка. Знакомый вой пронзил острые уши, и хищники остановили свой напал. Как снежная буря, влетели в мясорубку два могучих тела, вовремя подоспевших Ликантропов — альбиносов, вгрызаясь мощными челюстями в шкуры горе-медведей. Уже было трое свирепых лесных охотников, против двух потрепанных увальней. Биение сердца усиливалось, знаменуя последние силы обращения и девушка, упав на землю, развоплотилась. Прижимая разодранную грудь, она отползала в сторону, пока два Снежных защитника отгоняли в лес проигравших нордов. Покалеченная, замершая в холодах местного колорита, истекающая кровью бойча, не удержала сознание и провалилась в сон.***
Баю баюшки баю Не ложися на краю Придет серенький волчок И укусит за бочок Рана быстро заживёт Полная луна взойдет Обернешься волком ты И сожгутся все мосты Будешь кушать ты людей И кусать других детей Стаю соберешь свою Баю баюшки баю
— Спасибо, что спасла меня. Хорошая колыбельная, но мне она ник чему. Девушка с татуировкой на лице, осматривая хорошо замотанные раны, и еле говорила. — Кто они? — босмерка налила целебный отвар и протянула стакан раненой. — Серебряная кровь, даэдра их подери. Не живется им спокойно. — Слишком много, для отлова одной нордки. Рыжая усмехнулась, обнажив оскал: — В самый раз. Вот только времени мне не хватило. — Главное ты жива. Девушки печально улыбнулись, думая о своем. Допивая отвар, нордка предложила присоединиться к своему Кругу. Истерзанная войной и предательством, без дома и денег, сбежавшая из Хельгина бойча, согласилась, принимая дар членов круга.