Недетский взгляд

Своих коней путники оставили в городской конюшне, и мост перешли пешком. В ворота Университета их пропустили без лишних вопросов, не обратив внимания даже на плотные плащи, таинственно скрывавшие лица и фигуры. Роше помнил еще времена, когда для того, чтобы попасть на территорию Оксенфурской Академии, необходимо было не просто предъявить документы, но и обстоятельно объяснить суровым стражникам причину и цель своего визита. Сейчас же, похоже, даже подорожные грамоты, которые они заранее получили у Виктора, были ни к чему. Университет привык к безопасности и поддерживал свой статус открытого для всех оплота науки исправно и старательно. Зима шла на убыль. Солнце в высоком прозрачно-голубом небе еще не прогревало землю достаточно, чтобы победить в окрестностях города глубокий снежный покров, но в Оксенфурте, казалось, все уже приветствовали наступающую весну. Во дворе Университета школяры расхаживали в легких мантиях, не замечая холода, тут и там — на скамьях и парапетах — были видны группки студентов, выбравшихся из теплых помещений под яркие солнечные лучи, и звенящий чистый воздух полнился гулом голосов и смеха. Роше огляделся по сторонам. В Оксенфуртской Академии он не бывал с тех самых пор, как Иорвет оставил профессорскую должность, и теперь цепким взглядом подмечал произошедшие перемены — не слишком значительные, впрочем. И главной из них было почти полное отсутствие вооруженной стражи. Казалось, за священные ворота храма науки суета внешнего мира просто не допускалась, и Университет стал своего рода островком безусловной свободы. Люди и нелюди здесь не просто мирно соседствовали — разница между теми и другими казалась настолько незначительной, что практически стерлась. Мимо них, спеша куда-то по своим делам, пронеслась пара горячо спорящих студентов — краснолюд и эльф в одинаковых серых накидках. — Мы могли бы и не скрываться, — заметил Роше, проводив школяров взглядом, — на нас все равно никто не обращает внимания. — Ты ошибаешься, мой глупый человек, — отозвался Иорвет. Он тоже оглядывался — но совсем не так, как его спутник — без любопытства, скорее опасливо, точно боялся, что их кто-то узнает и выгонит прочь с позором. Из внутренних ворот кампуса появилась небольшая толпа — студенты, одетые, в отличие от всех остальных, в по-редански алые мантии и странные квадратные шапочки, шли, конечно, не ровным строем, но неспешно, даже торжественно, а попадавшиеся на их пути прохожие расступались в стороны, пропуская вперед. Иорвет ухватил спутника за руку и потащил его в сторону, заставил завернуть за высокий каменный парапет и осторожно выглянул из-за него. Роше поднял око горе — его супруг время от времени напоминал ему, что его лета на бренной земле были сочтены, он старел и дряхлел, терял интерес к жизни и все такое. Но подобные моменты очень ярко показывали, что Иорвет либо заблуждался на свой счет, либо — о, ужас! — кокетничал перед своим человеком. Авантюрный дух не просто теплился в Иорвете — время от времени он вспыхивал даже слишком ярко. Группа выпускников — а именно перед ними, как перед славными победителями в битве с образованием, расступались те, кто еще сражался на этом поле боя — прошествовала совсем близко от места укрытия, и Вернон разглядел в небольшой толпе знакомую темную макушку. Иоанна Хиггс ради торжественного случая распустила косы, и черные волосы блестящими волнами выбивались из-под шапочки и падали на спину. Среди выпускников эльфов было совсем немного, и гордая голова Иана возвышалась над остальными — он слегка сутулился на ходу, словно не хотел слишком выделяться, но ступал гордо и уверенно, явно очень довольный происходящим. Роше видел, что Иорвет следил за проходом сына пристально, вцепившись пальцами в край парапета, и человек, склонившись к самому его уху, патетически прошептал: — Наша девочка совсем взрослая!.. Эльф дернулся от неожиданности, повернулся — Вернон подступил к нему со слепой зоны — и наградил супруга возмущенным взглядом. Почти сразу, однако, он снисходительно улыбнулся и покачал головой. — Тебе все — шуточки, — заметил он, — а я и правда не думал, что он не бросит учебу на полпути. Когда наш сын в последний раз доводил что-то до победного конца? А теперь — посмотри на него. — Смотрю, — подтвердил Роше, — и очень горд. Идем за ними? Иорвет качнул головой, снова выглянул из укрытия, проводил группу выпускников взглядом — те скрылись за дверями большого здания главного корпуса Университета. — Вот теперь — идем, — эльф поманил спутника рукой, но, когда Роше уже двинулся в сторону корпуса, перехватил его ладонь, — не туда. Стараясь шагать, как ни в чем не бывало, они снова пересекли широкий двор, свернули за угол корпуса — и здесь Иорвет устремился вперед быстрее, Вернон едва за ним поспел. Тайная операция продолжалась, и Роше решил не спорить, хотя и понятия не имел, что его эльф имел на уме. Они остановились перед неприметным окном, расположенным невысоко над землей. Иорвет подергал внешнюю ручку и тихо выругался. — Закрыто, — шепотом пожаловался он так, словно неведомый союзник должен был позаботиться о том, чтобы окно дожидалось их незапертым. — Может, все же зайдем, как все нормальные люди? — нейтрально поинтересовался Роше из-за спины супруга. Тот раздраженно передернул плечами. — Если хочешь — иди, — отрезал он, и Вернон услышал не произнесенное «Но домой можешь не возвращаться». Вздохнул и вытащил из голенища сапога длинный тонкий стилет. — Подвинься, — подтолкнул он спутника, и тот послушно посторонился. Рама прилегала не слишком плотно — лезвие с трудом, но пролезло между ней и стеной. Роше аккуратно повел клинок вверх, подцепил крючок с внутренней стороны и ловким коротким толчком скинул его. Иорвет улыбался и, когда окно, тихо скрипнув, распахнулось, быстро наградил супруга поспешным поцелуем в щеку. — Хорошо, что мне в мужья достался шпион, — шепнул он. — Но лучше бы — домушник, — поддел его Вернон, убрал кинжал и заглянул внутрь открывшегося помещения. Окошко было небольшим — Иорвет попытался пролезть в него, но застрял плечами в раме, снова выругался, отстранился и нахмурился. — Даже не проси выбить тебе сустав, — предупредил его Роше, и сразу почувствовал, что угадал мысли супруга. Тот фыркнул и независимо вскинул подбородок. — Лезь первым, — скомандовал он, — ты всегда был более хрупким и тоненьким, мой милый. — Я предпочитаю «стройным и поджарым», — не остался в долгу Вернон, но команду выполнил — его собственные плечи протиснулись в окошко с трудом и скрипом, но, подтянувшись половчее, человек уже через пару мгновений оказался внутри тесного пыльного помещения. — Что теперь? — спросил он оставшегося снаружи эльфа, — поискать мыло, чтобы ты мог проскользнуть? В ответ ему в лицо прилетел скомканный в шар плащ, а следом в окно пролезли сперва ноги Иорвета, потом большая часть его корпуса. — Тяни меня на себя, — прошипела голова Иорвета снаружи, и Вернон подчинился. Рама опасно затрещала. Эльф ругался и вытягивался струной, стараясь поднять руки повыше над головой, и наконец, после нескольких минут отчаянной борьбы, весь Иорвет оказался в комнате. Вернон поддержал его, чтобы спутник не рухнул задницей на пол с узкого пыльного подоконника, но тот раздраженно отпихнул от себя его ладони, выпрямился и отряхнулся, храня на лице непроницаемое выражение. Позднее Иорвет, должно быть, собирался взять с мужа клятву, что история об этом инциденте умрет вместе с ним. Но Вернон уже решил, что непременно расскажет об этом Изюминке — пусть и на смертном одре. — Скорее, — прошипел Иорвет и, не обернувшись, чтобы убедиться, что спутник последовал за ним, поспешил к двери в дальнем конце захламленного помещения. Створка тоже оказалась заперта, но Вернон потратил всего пару минут на то, чтобы взломать нехитрый замок. — Ты же понимаешь, что ради вот этого мы пропускаем день рождения Лилии? — осведомился он, когда дверь беззвучно отворилась. — Ничего, Ее Величеству хватит поздравлений, — огрызнулся Иорвет и устремился мимо Вернона вверх по открывшейся их взорам узкой винтовой лестнице. Роше, вздохнув, поплелся следом. Ступени вели под самый потолок высокого здания, и из маленького помещения можно было попасть на широкие балки, увидев которые, Вернон сразу твердо заявил: — Нет. Это уже слишком. — Оставайся здесь и стой на страже, — фыркнул Иорвет, — если ты рухнешь вниз, то испортишь Иану праздник. — Иорвет, ну в самом деле, — попытался увещевать Вернон, — ты ведь сам говорил, что на кабинетной работе отяжелел, да и твое плечо… — Оставь в покое мое плечо, — эльф казался смертельно оскорбленным, и спорить с ним в таком состоянии было совершенно бессмысленно. Он аккуратно опустился на одну из балок и, не глядя на супруга, уверенно пополз вперед, как огромный проворный жук. Роше мысленно выругался. Разум подсказывал, что ему и впрямь лучше было остаться — сохранившееся молодым тело человека не утратило ловкости, но авантюра становилась с каждой минутой все глупее и опасней. Однако и бросить Иорвета одного человек никак не мог — а к тому же, раз уж они пришли сюда, пожертвовав праздником маленькой королевы Темерии, отступать сейчас было совсем уж нелогично. Вздохнув, Вернон уперся ладонями и коленями в балку, проверил, не дрожит ли она, а потом осторожно пополз за Иорветом. Они оказались прямо над просторным светлым залом, где с высокой трибуны незнакомый человек в синей профессорской мантии вещал что-то выстроившимся рядами перед ним выпускникам. С высоты студенты казались сплошным алым морем, но в нем Вернон все равно разглядел Иана — сын стоял во втором ряду, подняв голову, словно подставлял лицо солнечному свету. Иорвет, меж тем, остановился, ловко — не хуже, чем в былые военные времена — переместился по балке и сел на ней верхом, свесив вниз ноги. Вернон попытался повторить его маневр, но рука его соскользнула, и он решил остаться, как был — только лечь на балку животом и сжать ее коленями для надежности. Профессор закончил свою речь торжественным возгласом «В добрый путь!», и студенты зааплодировали. Откуда-то сбоку появилась девушка в открытом красном платье — должно быть, чародейка, помощница Ректора. Она несла на большом подносе, как главную перемену блюд на императорском банкете, кипу свитков, и профессор, ухватив один из них, громко объявил имя первого выпускника. Студенты отделялись от толпы один за другим, получали из рук человека в мантии свои дипломы, кланялись однокашникам и возвращались на место — некоторые — с гордо поднятой головой, другие — поспешно, точно смущаясь происходящего. Имя Иоанны Хиггс профессор произнес в числе последних, когда кипа с подноса почти исчезла. Вернон видел со своего места, как Иан, дожидаясь своей очереди, в какой-то момент явно занервничал — он ухватил прядь своих волос и принялся крутить ее между пальцами, озирался и закусывал губу — словно боялся, что произошла фатальная ошибка, и до него дело так и не дойдет. Вероятно, сын, как и отец, никак не мог поверить, что довел такое важное дело до конца, и опасался, что все остальные — ученый совет и преподаватели — тоже распознали в нем самозванца и решили не выдавать ему диплом. Когда же профессор наконец громко и четко произнес «Хиггс, Иоанна», лицо Иана мгновенно просветлело, и он бросился к подиуму почти бегом, на полпути осадил себя и зашагал степенно. Роше услышал, как рядом с ним облегченно выдохнул Иорвет. Профессор пожал Иоанне руку с улыбкой, что-то сказал ей, и та, взмахнув ресницами, зарделась. Роше спрятал улыбку — в отличие от своих эльфов, он в успехе Иана не сомневался никогда — сколько бы раз ему ни приходилось ошибаться раньше. Увидев все, что хотел, Иорвет засобирался в обратный путь. Он развернулся, по-циркачески перекинув ноги через балку, снова опустился на колени и подал Роше знак последовать его примеру, но человек вдруг осознал, что из его позиции сделать это было практически невозможно. Эльф терпеливо ждал, сверля спутника тяжелым взглядом, пока Вернон, цепляясь руками, пытался развернуться, но потом, сдавшись, пополз обратно, как был — задницей вперед, неловко перехватывая балку. Позорный побег длился вечность — Роше чувствовал, как от натуги начали дрожать плечи, разболелись колени, а по лбу струился пот, защипавший глаза. У Иорвета, похоже, появилась собственная история для смертного одра, и теперь Вернон мечтал умереть первым, чтобы ничего не объяснять скорбящим потомкам. У лестницы ему пришлось задержаться — отдышаться и утереть испарину с лица. Иорвет великодушно промокнул лоб человека рукавом и улыбнулся. — И как тебе только удавалось охотиться на скоя’таэлей, если ты даже по деревьям лазать не умеешь, — с неожиданной нежностью спросил он — зрелище Иана, получившего свой диплом, похоже, благотворно сказалось на настроении эльфа, и Вернон улыбнулся ему в ответ. — Это все кабинетная работа, — пожаловался он, и Иорвет сочувственно покачал головой. По лестнице они спустились быстро и бесшумно, но у злополучного окна эльф опять помрачнел — шанс быть пойманным, вылезая наружу, был гораздо выше, и позориться перед всем Университетом Иорвету не хотелось. Он постоял немного перед открытой рамой и собирался уже, похоже, предложить поискать другой путь, но внезапно в окне появилась чернявая голова — уже без странной красной шапочки. — Нужна помощь? — поинтересовался Иан. На этот раз отца из окна тащил младший эльф, а Роше стоял на стреме. Вся операция заняла несколько долгих минут, и, оказавшись снаружи, Иорвет пожаловался, что забыл внутри свой плащ. Но лезть обратно никто не согласился. — Как ты узнал, что мы будем здесь? — спросил Вернон, когда спор наконец утих. Иан улыбнулся — почти так же снисходительно, как обычно делал Иорвет, если «глупый человек» морозил очередную глупость. — Это мой тайный лаз, — пояснил новоиспеченный выпускник, — его показал мне Эренваль, когда я шпионил для него на переговорах Анаис и Адды. И я, конечно, знал, что вы придете на церемонию, хотя я просил этого не делать. Вернону хватило одного взгляда в глаза сыну, чтобы понять, что тот немного покривил душой — он не знал, но надеялся, что родители явятся. И так же, как в зале на вручении дипломов, был готов разочароваться. Но, как и там, этого не произошло. — Мы заглянули на минутку, — сообщил ему Иорвет, меж тем, — и уже уходим — не хотим тебя смущать. Иан отмахнулся. — Пирушка назначена на вечер, — сказал он, — к остальным тоже приехали родственники, и у меня есть немного времени. Идемте отсюда. — Мой плащ остался внутри, — напомнил Иорвет, кивнув головой в сторону прикрытого окна, — а ведь ты просил не приходить не потому, что не хотел нас видеть. Иан, подумав немного, кивнул. Вернону его мотивы тоже были известны, но он считал, что эльфы преувеличивали их значимость. В Редании наместник имперской провинции и глава Тайной Службы Ее Величества Императрицы были персонами не самыми желанными, несмотря на родство с королем Виктором. Но Университет был оплотом свободы и равенства, а они с Иорветом — родителями выпускника, а не вражескими шпионами. Иан и Иорвет, однако, подходили к проблеме куда серьезней. Сын быстро стянул через голову алую мантию, оставшись в скромном сером платье, и протянул ее отцу. Тот, не став возражать, облачился в студенческое одеяние и накинул на голову капюшон. — Идем, пока никто не решил меня поздравить, — бросил Иорвет и поспешил прочь от главного корпуса. Муж и сын двинулись за ним. У самых ворот, когда толпы школяров остались за плечами, Иан осторожно на ходу протянул руку и сжал ладонь Роше, шагавшего рядом с ним. Их взгляды встретились, и человек ободряюще улыбнулся сыну. — Что сказал тебе тот профессор? — поинтересовался Вернон шепотом — Иорвет почти бежал вперед и не слышал его. — Что у меня большое будущее в науке, — ответил Иан так же тихо, опасливо покосившись в спину отцу — говорить такое при Иорвете для него все еще значило завышать ожидания. — А ты видишь свое будущее в науке? — поинтересовался Вернон участливо. — Я не знаю, — Иан опустил глаза, — учился я не ради этого, и того, чего хотел изначально, так и не достиг. Вернон понимающе кивнул, хотя вся глубина слов сына для него была все же недоступна. Иоанна Хиггс жила в небольшой меблированной комнате в доме неподалеку от Университетского моста. Войдя в гостеприимно распахнутую дверь, Иорвет с порога критически огляделся по сторонам и хмыкнул. — Я думал найти здесь мольберт с незаконченным холстом или хотя бы кровать для двоих, — заметил он, обернувшись к Иану. — Фергус бывает здесь редко, — пояснил сын, не моргнув глазом, — он уважает мое личное пространство и не мешает мне заниматься. Иорвет скептически изогнул бровь, но было видно, что такое объяснение его даже обрадовало. Комнатушка была тесной и не очень аккуратной — Роше подозревал, что в царившей здесь атмосфере легкого творческого беспорядка — среди расставленных стопками на полу книг, брошенных на столе свитков и раскиданных тут и там перьев — Иорвет узнает самого себя. Его собственная комната в студенческом корпусе, которую он занимал много лет, пока работал в Университете, выглядела почти точно так же. Иан быстро собрал волосы в косу и, не переодеваясь, подхватил с пола тяжелый чайник, поставил его на низкую печурку и принялся расставлять на столе, служившем и письменным, и обеденным, разномастные чашки. Родители покорно расселись, кто куда — Иорвет занял единственный стул, а Роше опустился на смятую узкую кровать — и оба молча наблюдали за суетящимся отпрыском. — Свой диплом ты повесишь здесь? — наконец подал голос Иорвет, — или в вашей вилле на Скеллиге? — Хочешь, я подарю его тебе? — спросил Иан через плечо, вытаскивая из высокого узкого буфета коробку с ощетинившимся ежом на крышке. Из нее он извлек три маленьких пакетика из тонкой бумаги, наполненных ароматными травками, и кинул их в чашки, — правда, все начнут спрашивать, кто такая Иоанна Хиггс, и откуда у тебя ее диплом бакалавра. Иорвет обиженно поджал губы. — Ты учился не ради меня, — напомнил он. — И не ради диплома, — отбил подачу Иан. Мешочки в чашках сын залил кипятком, вытащил из буфета вазочку с немного слежавшимися конфетами и поставил на стол перед Иорветом. Сам он остался стоять, неловко пряча руки, словно не знал, куда их деть. Вернону вдруг стало жаль сына — он высился перед строгим отцом, как солдат, докладывающий о неудачной операции в тылу врага, хотя оправдываться Иану было решительно не за что. — Сядь, — предложил Роше мягко, — диплом — это всего лишь бумажка, и мы с твоим отцом очень гордимся, что ты закончил обучение. — Может, еще не закончил, — Иан перекинул косу с плеча на плечо, и взгляд Иорвета вдруг стал любопытным и цепким. Сын опустил ресницы, — я подумываю передохнуть несколько месяцев, а потом — поступить на летний семестр в магистратуру, здесь или в Вызиме — смотря, куда возьмут. — Тебя возьмут, куда угодно! — заявил Вернон, памятуя о словах профессора, но тут же прикусил язык, почувствовав, что почти выдал сыновью тайну. — Вернон прав, — подхватил Иорвет, — если тебя так интересует эльфская словесность, лучше учиться в Венгерберге. — Нет, — неожиданно резко отрезал Иан, потом, смягчившись, вздохнул, — прости, отец. В Венгерберге и впрямь учиться лучше, если специализироваться на эльфской науке, но… — Но там все узнают, что ты — мой сын, — закончил за него Иорвет, и взгляд его метнулся вверх, словно эльф загонял обратно выступившие на глазу слезы. Повисла неловкая мучительная пауза. Иан все же уселся на кровать рядом с Роше, точно искал у него защиты, и, откашлявшись, спросил легким тоном: — Как дела у Айры? Вернон взял на себя труд ответить. Иорвет все еще блуждающим взором сверлил угол комнаты. — Учится, — сказал он, — в Императорской Академии система образования другая, не такая, как на Севере — там можно оставаться студентом хоть до старости. — У Айры открылась сила Истока, — подал голос Иорвет — Вернону показалось, в тоне его прозвучали мстительные неприятные нотки, — но он отказался от личного наставника — говорит, в Академии преподаватели и так достаточно хороши. Иан поднял брови. — Неужели? — фыркнул он — все трое знали, что означало это «открылась сила Истока», — значит ли это, что я вскоре стану дедушкой — ну или хотя бы дядей? Вернон покачал головой — в последнее время он все чаще слышал в Императорском дворце пересуды на тему того, что Ее Величество за четыре года брака пока не обеспечила Нильфгаард наследником, и знал, что пока это списывали на ее юность, но с каждым днем подобные отговорки станут лишь терять убедительность. Особенно при том, что жена дяди Леи Изольда — младше Императрицы на несколько месяцев — уже была матерью двух принцесс и ожидала третью. Хитринка из глаз Иана тут же исчезла, и вместо нее взгляд наполнился неподдельным сочувствием. — Представляю, как ее все достали этим вопросом, — покачал он головой, — каждый раз, когда я возвращаюсь на Скеллиге, тамошние кумушки не устают вопрошать, когда же у нас с господином Хиггсом наконец появятся детишки. Его партнер даже предлагал…- Иан осекся, а Иорвет тревожно нахмурился и подался вперед. — Не соглашайся, что бы он ни предлагал, — жестко сказал он. Сын вымученно улыбнулся. — Не стану, — ответил он, — я изучил его фокусы даже лучше, чем ты. Но если эта идея понравится Фергусу…- Иан снова осекся и опустил плечи. В комнате повисла напряженная тишина — от ощущения праздника и радости встречи не осталось и следа, и Вернон, чувствуя, что пытается рулить затонувшим кораблем, многозначительно кашлянул. — Ты сказал, что будешь полгода отдыхать от занятий, — сказал он деланно бодрым тоном, — вернешься на Скеллиге? Если что, мы будем рады видеть тебя дома, в замке Кимбольт. Иан благодарно кивнул. — Думаю, что хочу вернуться домой, — выговорил он тихо, — хотя бы ненадолго. Иорвет медленно поднялся со стула, шагнул к кровати и неловко присел на край рядом с Ианом, заботливо обнял сына за плечи и позволил ему опустить голову себе на плечо, со сдержанной нежностью погладил Иана по голове и смутно улыбнулся. — Вся моя библиотека сгорела на том пожаре, — сказал он тихо, — но за четыре года я успел кое-что насобирать заново. Если хочешь, можем вместе посетить несколько аукционов, рынков и барахолок — мнение эксперта по эльфской словесности будет очень кстати, если продавцы попробуют, как обычно, меня надуть. Вернон, пряча довольную улыбку, наблюдал за тем, как Иан с надеждой поднял на отца глаза, прильнув к нему поближе. - А можно? — спросил он неуверенно, и Иорвет, хмыкнув, подтвердил: — Конечно, можно.