***
Запах пряных яблок пробуждал ото сна. Этот аромат успокаивал и расслаблял. Теплый, как еще не остывший пирог, выставленный на стол матушкой. Девушка невольно улыбнулась, созерцая детские воспоминания. Но вновь нахлынувшая боль вернула мысли с небес на землю. Не открывая глаз, она попыталась пошевелиться. Каждое напряжение мышц отзывалось треском все еще обожженной коже. Губы еле шевелились. Только тихий стон мог обозначить тлеющую жизнь в изуродованном теле. — Рад, что ты жива. — Знакомый, но очень дрожащий голос нарушил ноющую боль. — Давай, помоги мне немного, милая. Мужчина стал аккуратно поднимать непослушное юное тело, подкладывая подушки под спину и голову. Боль пронизывала ещё сильнее, но слезы из глаз не давали повода сдаваться. Из последних сил, Йол подтягивалась на руках, укладывалась на мягкую подложку. Она открыла рот для принятия живительной жидкости. Наполняя теплом каждую молекулу, воссоздавая крупинки энергии, зелье хорошо выполняло свою работу. Кровь меняла направление и вот уже конечности приходили в норму. — Ах… — с трудом вырвалось из бледных губ и рот начал глотать воздух всей грудью. Веки наконец стали легче. — Вот, выпей. Не бойся, я не причиню тебе вреда. — Успокаивал ассасин, протягивая кружку пряного напитка. Перевязанный торс Лашанса все еще кровил. Порезы затянулись в шрамы, оставляя белые линии воспоминаний. Льняные штаны, стянутые поясом, скрывали глубокие срезы кожи и тоже пропитались кровью. Замученный, но не сломленный Уведомитель проявлял не свойственною ему заботу выхаживая его спасительницу. По мере действия лекарств становилось прохладно, видимо, жар отступал и температура тела приходила в норму. Сознание становилось яснее, а окружение четче. Осмотрев себя, девушка смутилась, понимая, что она обнаженная, да еще испачканная сажей. Только легкое одеяло прикрывало её стыд. — Твоя одежда сгорела вместе с тем домом. — Пояснил Люсьен, видя недоумение белокурой. — А другую найти, что не мог? — не планируемая демонстрация своих прелестей взбудоражила попаданку. На что Лашанс, возвращаясь к истинному обличаю грозного убийцы, не отставал в комплиментах: — Да ты даже после отключки всё еще тлела, как уголь от не потухшего костра! Дунь и разгоришься, что мне оставалось делать. Хорошо, что я владею Телекинезом иначе бы ты как и лежала под обломками дома! Оба уже стояли на ногах и сотрясали воздух благодарственными речами, разгорячено размахивая руками. — Значит так ты благодаришь меня за спасение? — придерживая кокон из одеяла, возмущалась девушка. Кровь опять разгонялась по венам, поднимая температуру для очередного огненного взрыва. В глазах плясали огоньки и становилось жарко. Лашанс не отступал и нависал над белокурой, давя ростом и авторитетом и не обращал внимание на ауру, окружающую оппонентку. — А-ай!!! Эй! Холодная вода отрезвляющие прокатилось по разгоряченным телам, притормаживая непоправимое. — Ус-с-покойтес-сь вы оба! — шипящий женский голос осадил двух неуравновешенных и добавил:— Вы только ш-што ис-сбежали с-смерти, с-спасая друг друга, какие могут быть меж-шду вами трения! Замечая удивление и смятение юной особы, ящерица, сверкнув зелеными глазами, осторожно подошла и с улыбкой представилась. Пригласила на водные процедуры, дабы смыть сажу. С головой окунувшись в теплую воду, девушка задерживала дыхание на сколько было возможно, чтобы больше от мокнуть. Лавандовое мыло неприятно пощипывало еще не заросшие ссадины, но хорошо отмывало копоть и тело приобретало первородный вид. Светло-русые волосы, чуть ниже плеч, змейками расползались по аккуратным грудям, подчеркивая ровный ореол. Упругие соски твердели от перепада температур, когда девушка вылила на себя уже остывшую воду в ковше. Конечно мокрая прелюдия не осталась незамеченной. В углу стояла фигура, сокрытая магией. Медленно облизывая острые клыки, прозрачный силуэт жадно наблюдал за плавными действиями юной, внимая каждое движение рук по аппетитным формам. Когда девушка вылезла из воды, обтирая полотенцем все тайные места фарфорового тела, улыбка еще больше обнажилась на лице сокрытого, а глаза засияли гранатом, будоража воображение. Стройная, хрупкая, без лишних волос на укромных местах, такая соблазнительная и недоступная, сводила с ума мужчину, скрывавшего свою похоть под мантией магии невидимости. Надев простую льняную одежду, девушка вышла из комнаты и направилась в сторону звучащих голосов. А наблюдатель, сняв заклинание, бесшумно последовал за ней. В общем зале, обступая деревянный стол, собралась компания. Кто-то сидел нога на ногу, кто-то стоял, прислонившись к стенам. Судя по каменной кладки, занимающей все пространство, зал являлся одним целом — сокрытым под землей сооружением. Видимо, убежищем Темного братства. Во главе стола стоял Лашанс и громогласно что-то рассказывал. А по зеленой книжке, лежащей рядом с ним, можно было заключить, что это что-то — выявление предателя. «Видимо, успел спасти дневник Беламона из огня», — подумала девушка. Люсьен Лашанс уже был одет в черный комплект. Рубаха, стянутая на поясе и на предплечьях кожаными полосами. Кожаные штаны, облегающие поджарую фигуру, заправлены в голенища черных сапог. Строгий, но справедливый Уведомитель убежища — настоящий лидер, которым немудрено было залюбоваться. Его уважали даже после обвинения в предательстве. Бескорыстная вера настоящей семьи. — Так вот значит кого Люсьен от меня скрывал, — приятный голос прозвучал за спиной девушки, она невольно вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял мужчина средних лет, миловидный и очень бледный. Красноватые зрачки чуть поблескивали в сумраке застенка, а клыки,в белоснежной улыбке, раскрывали его сущность. На нем была надета черная атласная рубашка с золотой оторочкой, с расстегнутой пуговкой на горле. Темная перепоясанная жилетка немного сдерживала свободный стиль. Черные штаны заправлены в кожаные сапоги с загибом. Завершает образ ожерелье с круглым медальоном и меч, закрепленный к поясу. — Винсент Вальтиери, — с легким наклоном представился вампир. Затем элегантно предоставил свою холодную руку и повел девушку к столу. Сев на свободный стул, девушка невольно разглядывала присутствующих, пока Лашанс всё еще демонстрировал свое ораторское искусство. Очива сидела откинувшись на стуле, скрестив руки, чуть заметно кивнув в знак приветствия и опустила голову. Её брат — стоял поодаль в тени, облокотившись на стену. Коротко взглянув на новенькую, продолжил слушать речи, крутя в аргонианских руках клинок. Напротив сидел коточеловек, с натянутым почти по усы капюшоном и, не моргая, смотрел в бокал с жидкостью, витая в своих мыслях. Серо-зеленый клыкастый орк в начищенных доспехах, облокотился на стол, подперев подбородок и, не стесняясь, храпел. Что умилило девушку и она усмехнулась. Закончив свою душераздирающую речь, Лашанс представил новоиспеченную братству. Все, кто еще не осмотрел белокурую окинули её взглядом, кто хотел поближе познакомиться, представились лично. — Йол. Прекрасное имя. Очень тебя характеризует, судя по рассказам Люсьена, — рассмеялся вампир. Лашанс улыбнулся и потер затылок, пряча взгляд. Видимо рассказ не должен был выходить за стены одной комнаты, но Винсент не устоял. — А мне Уведомитель ничего такого не рассказывал. — Встрял в разговор эльф, подсаживаясь рядом на освободившееся место. — Я кстати Мал — Душитель Лашанса. — Дружелюбно представился босмер, протягивая руку. «Так значит вот кому обязано Братство за Очищение глав правящего совета», — обдавая взглядом жизнерадостного остроухого думала девушка, протягивая руку в ответ. — Приятно познакомится, Душитель, — косясь на Люсьена процедила Йол. — Так, что на счет имени? Что значит, характеризует? — Тебе лучше не знать, — пошутил вампир, всё еще смеясь. — Йол — значит огонь на драконьем языке. Если меня разозлить, то я сжигаю всё вокруг — разводя руки, пожала плечами белокурая. Мал чуть отстранился, переваривая сказанное с таким умилением, что стало не по себе. — Понятно. Учту. Когда все разбрелись по комнатам, Очива предложила перекусить, на что девушка охотно согласилась. На кухне горел очаг, вкусно пахло едой. — Это прав-фда, что рас-с-сказал Люсьен? Ты действительно вс-с-спыхиваешь великим огнем? — Огнем — да, на сколько он велик — мне не известно. — О, милая. В т-себе заключ-щена огромная с-сила, будь ос-сторожна. Закончив трапезу, ящерица показала девушку кровать и ушла восвояси. Спать не хотелось. Поэтому попаданка пробралась к пульсирующей двери и вышла на улицу. Ночная тишина царила в городе. Чайденхол напоминал «финские» домики, аккуратно расставленные вдоль дороги. В отличии от Бравила дышалось легче и приятнее. Фонари прекрасно освещали мощеный путь, направляя вдоль берега реки, которая разделяла город на две части. Приземлившись на мягкую ночную траву, девушка обняла ноги и уставилась в синеву. Вода медленно текла, унося мысли с собой в глубину, отчего белокурая не заметила незваного собеседника, который тихо сел рядом. — Я не сказал тебе спасибо, — виноватым голосом произнес человек в черной робе. Втянув аромат яблок, Йол невольно улыбнулась, осознав источник её воспоминаний. Яблочный человек — пронеслось в голове. — Не за что, — прошептала девушка и прикрыла глаза, наслаждаясь теплым ветром.Подношение жертвы.
29 октября 2020 г. в 17:19
Комната еле освещалась, когда девушка вернулась в дом. Анголим уже видел десятый сон. Осторожно наступая на деревянные половицы пола, стараясь его не будить, она проскользнула на второй этаж. Мягкая кровать манила своим блаженством, поэтому девушка не раздумывая улеглась, накрываясь тяжелым покрывалом. Становилось тепло и сон окутывал юное тело, увлекая в пространство мыслей.
— Я рада, что ты принимаешь свою судьбу, милая, — шипящий и проникающий в глубину души голос вновь будоражил сознание спящей.
— Твое человеческое сочувствие и жалость к другим мешают обрести силу, заключенную внутри тебя, дитя мое. Откройся мне, докажи свою принадлежность Темноте и своему Отцу Ужаса.
Голос становился ближе, громче и более настойчивым, пробирая до костей своим гомоном. Девушка ворочалась в постели, сжимая ладонями мокрую от пота простыню и не могла прийти в сознание.
— Ты хотела изменить судьбу Братства? — уже ближе дышала Тёмная леди. Холодное и пронизывающее кожу дыхание, достающие до сердца, замораживая в нем жизнь.
— Да, — еле слышно шелестели губы обреченного тела девушки, всё еще сопротивляясь магическому натиску.
— Мне нравиться твоя напористость, дочь моя. Вижу тебя ждет великая реализация твоих возможностей, главное не теряй напал.
Женщина провела мертвой рукой по нежной коже щеки белокурой.
— Я помогу тебе. Но есть небольшие условия. Ты должна доказать на что ты способна. А Твоему Отцу нужна душа, дабы и он признал тебя дочерью. Ему нужна жертва, а мне новая Слышащая — усмехнулась леди.
— Новая Слышащая? А что будет с Анголимом?
— Как что? Конечно, увольнение. — УБЕЙ ЕГО!
«ЧТО! Убить Анголима, который без раздумий приютил незнакомку, несмотря на страх смерти»
— Ты с ума сошла! — выкрикнула всей душой попаданка и тело ощутило свободу от недавних пут, рассекая светом Тьму.
«Но она права. Этот мир поглотит меня без остатка, если я буду слабой» — осознавая реальность перебирала мысли Йол.
— О…ты и впрямь сильна, милая, — очень рада таким переменам! — ослабляя хватку радовалась Мать ночи.
— Тогда я дам тебе выбор. Все таки ты моё дитя, а детям надо давать поблажки. Выбирай — жизнь никчемного эльфа или спасение Легендарного ассасина.
Нависла тишина, ждущая своей жертвы. В голове вертелось осознание того, что опыт и бесстрашие одного, намного эффективнее спасает в непредвиденных ситуациях, чем невинная доброта другого. Выбор был очевиден, но так тяжело давался.
— Прошел ведь только день! Неужели так быстро Лашанс попал в цепкие лапы Черной руки?
— Это магия, милая. С её помощью и ты оказалась здесь. А перемещаться между нужными местами в мире, пропитанной магией, это проще простого. Тем более для такого мага, как Уведомитель. И да, его уже пытают, несмотря на доказательства.
Темная леди грустно вздохнула, принимая во внимание безрассудство своих детей, требующих самое строгое наказание — смерть.
— Твой выбор, дочь моя?
Голос Матушки растворялся в пустоте, оставляя шлейф непередаваемых эмоций. Страх, гнев, жалость и безысходность заставляли ритм сердца зашкаливать. Йол понимала, что выбор за ней и он очевиден.
Как же не хотелось быть палачом ни в чем не повинному существу. Казалось эльф даже муху не обидел.
Туристический нож аккуратно лежал на тумбе рядом с кроватью, кровожадно сверкая лезвием под слабым светом свечи.
Девушка взяла за рукоять и повертела в руке, привыкая к его балансу. Мысленно, прося прощения у Анголима за то, что не оправдала его теплоты, она аккуратно подошла к спящему и встала на колени. Нож, рассекая все самое доброе в сердце девушки, вошёл босмеру в горло, перерезая артерию. Захлебываясь, эльф схватился за рану, пытаясь остановить поток алой жидкости. Его глаза молили о помощи, но белокурая, сжимая кулаки от отчаянья, тихо плакала и прощалась с ним.
Спустя несколько минут страданий, причиненных неумелой рукой юной убийцы, босмер упал замертво в луже своей крови.
Окровавленными ладонями, девушка закрыла свое лицо, чтобы больше не лицезреть содеянное.
Мгновение, и потоки ветра уже уносили девушку далеко от места преступления, окутывая в Темное покрывало. Перед глазами появился деревянный дом. В окнах играли тени, освещенные желтым светом. Доносились крики.
— Ферма Эпплович, — прошептала Йол и рванула что есть сил к заветной двери, понимая, что происходит сейчас внутри.
Резко открыв дверь, девушка предстала перед самым праздником жизни и смерти.
Люсьен Лашанс уже висел головой в низ, связанный, окровавленный, но не сломленный. На обнаженном теле уже виднелись глубокие порезы из которых сочилась кровь, но еще не было поздно, он дышал и кричал в попытке оправдаться. На полу валялся дневник Беламона и сгнившая голова его матушки. Даже такие прямые улики не смогли отвести от Уведомителя подозрения. А может они и не хотели его оправдывать.
Осознавая безнаказанность предателя и безрассудство Правящего совета, девушка кипела злобой как никогда.
Кровь превращалась в лаву. Растекаясь по венам, разжигала огонь в сердце, рвущийся наружу. Глаза становились похожими на два луча света ослепляя находившихся рядом. Тело медленно поднималось в воздух источая жар, а иссиня-черное пламя, исходящее от девушки, сжигало все на своем пути.
В руках формировались огненные шары, которые вскоре летели в предателей.
Пойманные врасплох ассасины скуля, как обожженные псы, метались по комнате, безуспешно отбиваясь от настигающей их смерти.
Раскрывая свое подсознание, девушка освобождала свою силу, смертельное оружие, заключенное в худом бледном теле.
Веревки Лашанса вскоре перегорели и, надев часть брони, он уже помогал добивать собратьев не скупясь на комплименты.
Но мощная энергия забирает много сил, особенно у новичка, а контролировать её девушка еще не научилась, поэтому, горя очень ярко, сгорала сама. Силы покидали, и вскоре сознание перестало существовать.