***
Чайльд никогда не скрывал, что он из Снежной и принадлежит к Фатуи — так было не принято, — поэтому уже через пару недель привык к подозрительным взглядам и едким комментариям как от простых гражданских, так и от стражи. И если от первых Тарталье и не нужна была благосклонность, то хотя бы нейтральное, а лучше положительное отношение последних заслужить не помешало бы. Именно с этой целью он стал выполнять самые различные поручения: от передачи письма солдатской дочери до уничтожения митачурлов у границ. Сейчас, метко стреляя из лука по последнему оставшемуся в живых противнику, Тарталья закипал в душе. Он искренне ненавидел гео архонта за скрытность: никто не видел, никто не слышал, никто не говорил. — И как прикажете его искать? — прошипел он, доставая застрявшую в щите врага стрелу. На этот раз его послали в самую далекую задницу, как показалось Тарталье, — в Яшмовый лес, а точнее прямиком на высоченные скалы, где куда ни глянь — везде горы и ни одного даже крохотного поселка. Благо Чайльд помнил, по какой дороге пришел сюда, и вполне мог дойти обратно в Ли Юэ, не спрашивая пути у местных. Дорогу Тарталья выбирал всегда наименее людную, поэтому сильно удивился, когда после очередного поворота увидел высокую темную фигуру вдалеке. Чайльд, изначально планировавший пройти мимо, не сильно зациклился на силуэте, но по мере приближения к нему все четче виднелись широкие плечи под черно-янтарным плащом, стройные ноги и длинные, почти доходящие до копчика волосы, собранные в низкий хвост. Взгляд против воли зацепился за мужчину, и вскоре Тарталья обнаружил себя откровенно пялящимся на незнакомца. Мужчина присел, увлеченно что-то высматривая на земле, и любопытство взяло верх. — Извините, — громко произнес Тарталья, подходя ближе к незнакомцу, но тот, будто не услышав, даже не обернулся. Тогда Чайльд, твердо решивший добиться чужого внимания, присел рядом. И произошло то, чего он не ожидал. Мужчина поднял голову слишком резко, так что Тарталья отпрянул, чуть не потеряв равновесие, пока внимательные янтарные глаза смотрели на него изучающе и с отчетливым непониманием. — Вы что-то хотели? — задал незнакомец обычный вопрос, но произнесено это было так, будто рядом с Чайльдом сейчас находился аристократ — не меньше. За все время пребывания в Ли Юэ Тарталья не увидел никого, хоть немного достойного внимания, поэтому сейчас чувствовал, будто среди дешевого железа нашел драгоценный алмаз. — Мне просто стало любопытно, что вы с таким интересом высматриваете, — Чайльд ослепительно улыбнулся, но незнакомец, казалось, не придал его дружелюбию никакого значения. Он лишь чуть подвинулся, тем самым приглашая Тарталью ближе, и, стоило тому переместиться, заговорил: — Стеклянные колокольчики, — он протянул руку в черной перчатке и осторожно сорвал фиолетовое растение. — Они растут только на скалах, а мой клиент страшно хочет подарить их своей жене, — мужчина покрутил колокольчики в руке и протянул их Тарталье, чтобы тот мог рассмотреть поближе. Чайльд бегло взглянул на растение, но даже этого хватило, чтобы он оценил красоту фиолетовых градиентных бутонов. — Выглядят замечательно. Жене наверняка понравится, — Тарталья вернул колокольчики мужчине, и тот аккуратно забрал их, не задевая чужих длинных пальцев. — Она мертва, — незнакомец медленно поднялся с земли под удивленный взгляд широко открытых голубых глаз. — Я работаю в похоронном бюро Ваншэн. Удивление быстро сошло с лица Тартальи, стоило ему услышать это. Название показалось парню смутно знакомым: его, вероятно, кто-то упоминал при Чайльде, и оно отложилось в памяти. А учитывая, что кроме Ли Юэ Тарталья не задерживался нигде и не беседовал ни с кем, напрашивался логичный вывод. — Вы, случаем, не возвращаетесь в Ли Юэ? — Возвращаюсь, — незнакомец вскинул брови, выпрямляясь во весь рост, и Чайльд, чтобы не смотреть на него снизу вверх, тоже поднялся. — Тогда, может, не будете против компании? — он белозубо улыбнулся и протянул руку. — Чайльд Тарталья. Мужчина медленно перевел взгляд с широкой улыбки на протянутую ладонь и, приподняв уголки губ, ответил на рукопожатие. — Чжун Ли, буду рад пройти с вами этот неблизкий путь. По дороге Чжун Ли — Тарталья сразу запомнил это имя, — вопреки образу отчужденности и загадочности, много разговаривал, в основном рассказывая неместному Чайльду об особенностях ландшафта вокруг, необычных растениях и Ли Юэ в целом, и Тарталья слушал с упоением: впервые нахождение здесь не казалось ему мучением. До Ли Юэ предстоял целый день пути, который Чайльд обычно проходил без привалов — предвестники Фатуи отличались крепким здоровьем и нечеловеческой выносливостью, — но парень сомневался, что Чжун Ли сможет без отдыха идти по извилистым тропинкам с одной горы на другую. Однако утреннее солнце, что было в начале их пути, все понижалось, пока не наступила ночь, но Чжун Ли продолжал идти без малейших признаков усталости. Лишь иногда он замедлял шаг, чтобы посмотреть на усыпанное яркими звездами небо.***
С того дня серая и однообразная жизнь Тартальи заиграла янтарными красками, пусть поиск архонта практически не двигался с мертвой точки. Теперь Чайльд время от времени без предупреждения заглядывал к Чжун Ли, и каждый раз тот любезно принимал непрошенного гостя, разливая вкуснейший красный чай по чашкам. После их первой встречи Чжун Ли ни разу не покинул пределы Ли Юэ, хотя прошло больше месяца. Иногда он, задумываясь, подолгу смотрел в окно, и казалось, что его сознание в такие моменты находилось далеко не в похоронном бюро: он путешествовал по любимым вечнозеленым лугам, чувствовал запах природы — чистой и никем не тронутой, — касался холодной родниковой воды и жил, сливаясь с Ли Юэ в одно целое. В такие моменты Тарталья без стеснения рассматривал красивый профиль с ровным носом и выразительными губами, обращал внимание на то, как слабый городской ветерок развевает выбившиеся из хвоста пряди, и сердце, ранее холодное, как сама Снежная, никогда не ведавшее чувств, пропускало удар. А потом блестящие от освещения в бюро глаза, подведенные оранжевым, медленно отрывались от пейзажа за окном, и Тарталья всегда отводил взгляд прежде, чем на него смотрел Чжун Ли. — Не скучаешь по Снежной? — Первое время сильно скучал, сейчас уже меньше, — Чайльд пожал плечами и сделал глоток все еще горячего чая. — Ты не подумай, я безумно люблю свою родину, просто стараюсь о ней не думать, чтобы не было тоскливо. В ответ на это Чжун Ли медленно кивнул. Он не стал задавать вопросов, почему Тарталья находится там, где ему не нравится, не возвращаясь в родные края. Вместо этого заглянул точно в голубые глаза, не оставив Чайльду возможности потупить взгляд, и произнес: — Я сделаю все, чтобы Ли Юэ продолжал процветать. Это был первый тревожный звонок, на который Тарталья обратил внимания меньше, чем следовало бы.