Кажется, люди давно перестали верить в чудо. Гарцелиус убедился в этом еще тогда, когда его представитель вернулся с избитым лицом, больше похожим на свернутое тесто в руках неумелой поварихи. Люди вдоволь потешились над бедным Славичем. Не обращая внимания на мольбы о помощи, они продолжали заносить руки для ударов и безжалостно пинать несчастного посланника ненавистного Гарцелиуса. Да, народ во всех смыслах невзлюбил поганого князя. За каждым домом, в особо мрачных углах и даже в яслях можно было услышать проклятия. Дети слышали слова родителей, а потому регулярно повторяли их во время игр, считая себя взрослыми, как отец или мать. И это было в порядке вещей, пока няня не рассаживала малышей по углам, издавая при этом шипение и прикрывая свое лицемерие гадкой улыбкой.
Но несмотря на все зловония, исходящие из жерла людского гомона, при виде могущественной армии, люди тут же падали на колени, преклоняя голову и не забывая при этом восхвалять Его Величество. Мужчины выкрикивали лестные слова, пытаясь задобрить господина, а женщины вертляво топали ножками и хлопали глазками, бросая взгляды на могущественных Майлсов, обязательно хихикая и позволяя себе иногда даже прошептать нелепо пошлые слова о внешности солдат или же грации вождя.
Гарцелиус не любил собирать толпы людей на площади, когда они с Майлсами собирались на войну, однако каждый раз это было неизбежно. Слухи расходились настолько быстро, что могли бы сравниться со скоростью распространения бубонной чумы. И даже сейчас, будучи привыкшим к сотням взглядов и тихих перешептываний, где-то глубоко внутри он все равно чувствовал себя некомфортно. Что-то скребло по металлу, приговаривая:
«Вот видишь? Они тебя ненавидят, сколько бы ты добра им не сделал. Сколько бы раз ты их не спасал, сколько бы войн не выиграл, эти люди все равно будет тебя ненавидеть. Ты ничего не докажешь им своей деятельностью, потому что в первую очередь они видят кровожадного монстра. Для них ты – чудовище. И навсегда им останешься, потому что ты не Он. Ты не такой, как они. У тебя пустые глаза, холодная кровь и черное сердце. А еще ты пахнешь сталью, смертью с примесями боли и страха. Прекрасный букет для такой твари, как ты. Они боятся тебя, ведь в любой момент Майлсы могут задушить. Металлическая лапища способна повалить здорового мужчину и с легкостью переломить ему хребет. Ведь именно так ты стал вождем? Подавил волю людей насилием и кровью?»
«Но это неправда,» - Гарцелиус бубнит в ответ, еще не осознав, что разговаривает сам с собой. Услышав эти слова, Вальгард поворачивает голову в сторону вождя, вопрошающе смотрит на главнокомандующего. Понимая, что мысль его была произнесена вслух, брюнет вдруг осекается, словив взгляд советника.
- Нет, ничего, - отвечает он на немой вопрос, думая о том, как глупо сейчас это выглядело. Начинает питать отвращение к себе.
- Не могу перестать думать о Славиче, - обрывает тишину Вальгард, делая попытки подействовать на воспаленное сознание господина, - Он так сильно пострадал. Знахарь сказал, что он в порядке, однако рассудок его…
- Я слышал, - как-то рассерженно перебил Гарцелиус, словно, не желая дальше продолжать этот бессмысленный разговор, - Парень в порядке, но вряд ли что-то уже поможет его голове.
Мужчина затянул паузу, снова куда-то провалившись.
- Эти люди не заслуживают защиты, - словно прочитал мысли русоволосый, пришпорив коня. Они выехали из селения и уже одолели половину дороги. Кони не устали и еще задорно бесновались, бодро пофыркивая, пародируя своих хозяев. Наверное, так и было, однако, когда они заехали в Леса, дружественный гомон затих, уступив место напряженному стуку копыт и редким перешептываниям солдат.
- Может быть. Во всяком случае, Славич не в чем их не винит. Не хочу снова лить кровь из-за одного случая, - пожал плечами вождь, остановив коня и подняв руку вверх. Это действие означало, что теперь им нужно идти.
- А если за время отсутствия беспорядки в селении примут массовый характер? – предположил собеседник, также подняв руку вверх. Майлсы послушно активизировались, шустро спрыгивая с коней.
- Черт подери, Вальд, прекрати свои «если бы...»! Положение и так неспокойное, ты тут еще обременяешь меня своими домыслами! Тошно, - насчет этого он был прав. Ком давно стоял в горле, еще с момента, когда он облачался в снаряжение, состоящее из плетеных из металлического волокна и кожи рейтузах, длинной кожаной робы с тиснением отличительного знака племени и платинового шлема. На рейтузы надевались широкие шаровары, обычно пропитанные какой-то дрянью, которая отталкивала влагу. Местные алхимики постарались, создавая доспехи для непобедимой армии, и сумели добиться нужного эффекта.
Вальгард продолжать разговор дальше не намеревался. Настроение главы дурно повлияло на него.
Толпа следовала по лесу около часа, пока вождь не остановился, успокаивая взволнованного коня. Все верно, животные чувствуют
Их.
Белый силуэт появился практически незаметно. Он прошел откуда-то из кустов, не забывая о грации и годами отточенной сноровке. Несмотря на свою затхлость, старый Тандрос держался бодрячком и, увидев своего друга, быстрее засеменил к нему. Его шерсть поблекла, а один из клыков обломался у конца, но взгляд по-прежнему, оставался таким же мудрым и ясным.
- Ульвар! Ульва! – воскликнул Гарцелиус, впервые за долгое время разлуки встретившись со своим другом. - Мой милый друг!
Мужчина присел на корточки, крепко обнимая большую мохнатую голову, ощущая, что шерсти у друга, как и массы, явно поубавилось. Майлсы привыкли видеть вождя таким, к тому же, некоторые тоже водили дружбу с Тандросами и знали, какого ощущать связь с волшебным существом.
Только сейчас Вальгард заметил, что и сам Гарцелиус теперь более не походил на того бесстрашного вождя, перебившего кучу врагов. Лицо его осунулось и высохло, как и тело, а на глазах проявились блестящие слезы. Словно рядом с Тандросом он постарел на целую тысячу лет и теперь сам походил на старика. Также он приметил целую шапку светлых прядей, медленно поедающих не только цвет, но и молодость Гарцелиуса.
Да, их вождь постарел. Постарел настолько быстро, что они даже не успели этого понять. В бесчинстве войн этот мужчина, кажется, утратил не только молодость, но и прежний азарт. Теперь действия и ход мыслей его были размеренными, а шаги – точными и практичными.
Из размышлений Вальгарда вывел просящий голос Предводителя. И голос этот больше походил на мелодию скрипящего дуба, нежели на молодецки-грубый голос его господина.
- Ульва! Мне снова необходима твоя помощь. Не только мне…Она нужна нам всем…
Вот что услышал ряд солдат, стоящий ближе всего к Вальгарду, который, в свою очередь, стоял на расстоянии пяти метров от вождя.
Существо понимающе заглянуло в глаза Гарцелиусу и потерлось носом об ладонь седого. Бархатистые коричневые рога волкозуба заискрились яркими снежинками, такими же светлыми, как шерсть между пальцами предводителя. Серые глаза Тандроса метнулись по армии Майлсов оценивающе. Взрослые коренастые мужчины снова идут на войну. А его друг серьезно болен. Ульва чувствовал это. Чувствовал, что
сердце его любимого Гарцелиуса работает неправильно. И понимал, что эта война для предводителя клана Кассиопея может стать последней.
«Слушай меня внимательно, мой друг! Ты прожил долгую жизнь, полную опасности, приключений и войн, поэтому сейчас, когда ты познал жизнь, я должен предупредить тебя. Эта война станет для тебя решающей! Ты дожил до седых волос и осознаешь, что так и не обрел наследника. Слушай мой совет. Отправляйся к Заснеженным склонам, обойди их. Если встретишь на пути нищего, страждущего или больного, не отказывай ему в помощи. Если даже у тебя осталась последняя краюшка хлеба, отдай ее голодному. Сам же следуй дальше и не уходи с пути. Когда ты обойдешь Склоны, следуй в город Скьельд. Не останавливайся, пока не найдешь плотника Талэка. Там ты и найдешь свое предназначение. А пока просто следуй пути, и, если ты не собьешься, то останешься жив. Не иди войной, Гарцелиус, иначе Харон встретит тебя вместе со своим псом. Будь сильным и не смей сдаваться. Я всегда буду рядом с тобой и подскажу тебе верный путь, если вдруг ты начнешь сомневаться. Поддайся голосу сердца, но не забудь про разум. Эти две части ты должен всегда держать в равновесии. Ступай же, мой друг. И пусть Кассиопея светит над головой твоей, а сердце никогда не затмит мрак.»
- вот какое напутствие дал вождю верный Тандрос. Волкозуб отодвинулся от сидящего мужчины, пушистым хвостом задев его лопатки.
«И помни о своей метке! Кассиопея не только на своде, но еще и внутри тебя. Будь честен и справедлив, мой друг. Прощай!»
Тандроса озарило светом. В какие-то секунды он просто исчез, оставив за собой сияющие блестки сверкающих рогов.
