искусительница.

come from scientists and atheists and white men who kill God Я происхожу от ученых, атеистов и белых людей, которые убивают Бога, They make technology high quality, complex, physiological Они создают технологии высокого качества, сложные физиологические Experiments and sacrilege in the name of public good Эксперименты и святотатство во имя общественного блага. They taught me everything, just like a daddy should Они научили меня всему, как и подобает отцу,

Темноволосый парень раздраженно стучит пальцами по столу изо всех стараясь не смотреть в глаза собеседницы. — Ты же понимаешь, что может случиться? — прошептал Поттер, стараясь сохранять спокойствие. Гермиона разочарованно поджала губы, перебирая в руках края светло-бежевого кардигана крупной вязки. — Что может случиться, Гарри? — тихо начинает она. — Оба лишены магии и всех благ прошлой жизни. Ты не считаешь, что можно хотя бы дать им продолжить общаться? Они тоже люди! — девушка срывается на крик. — Мы понесем за это ответственность, Гермиона! — восклицает гриффиндорец. — Точнее не мы, а ты. Я промолчал, когда узнал про твою работу, — он поморщился на последнем слове, — промолчал, когда узнал, что ты пила с Малфоем, промолчал, когда ты дала ему подсказку. Сейчас я молчать не собираюсь, — отрезал Гарри. Грейнджер резко встала со своего места, чувствуя постепенно наступающее раздражение. Почему слизеринцы просто не могут общаться? Что в этом такого? Они просто бедные дети, которые были лишены выбора на протяжении всей своей жизни, а из-за грехов их родителей понесли наказание. Наказание, что было хуже смерти. Им можно было сделать поблажку. Хотя бы один раз. Просто показать, что в министерстве работают такие же люди, а не тираны и деспоты. — Что же Паркинсон и Малфой могут сделать? — от громкого голоса подруги Поттер вздрогнул. — Создадут тайное общество и выдвинут кого-нибудь в качестве нового Темного Лорда? Ты думаешь, что им нравилось то, что происходило? Нравилось постоянно жить в страхе за свою жизнь? Нравилось смотреть на пытки? Нравилось терпеть Волдеморта у себя дома? Нет, Гарри. Малфой и Паркинсон были такими же детьми, что и мы, — закончила Гермиона. — Они были пожирателями, Герм, — Грейнджер терпеть не могла это сокращение своего имени. — Драко помогал нам! — кричала она. — Ты сам давал показания в его защиту. Паркинсон, Нотт и Забини не являлись носителями метки. Только их все равно судили. Не считаешь, что это не совсем честно? Поттер свел брови к переносице и поправил съехавшие очки. Он прекрасно понимал, что подруга была абсолютно права. Гарри понимал, что с такими заявлениями их даже слушать никто не станет. Магический мир уже осудил их, он не готов принять слизеринцев обратно. Золотое трио хоть и уважали, но с их мнением достаточно быстро перестали считаться. Объяснение было одно: вы уже исправили настоящее, дайте нам заняться будущим. Это ужасно расстраивало. Поттер чувствовал себя лишь марионеткой в руках власти. Парень бы хотел сейчас взять Грейнджер за руку и сказать, что все будет хорошо и Кингсли не узнает о ее промахе, но не мог. Банально не мог. Гарри не мог так сильно рисковать ради благополучия школьных врагов. — Я не могу, Гермиона… — шепчет Поттер. - Я люблю его, Гарри... - признается она. - Я знаю. - говорит парень, обнимая подругу.

And you were beautiful and vulnerable and power and success А ты была красивой и ранимой, сильной и успешной. God damn, I fell for you, your flamethrowers, your tunnels, and your tech Черт возьми, я влюбился в тебя, в твои огнеметы, в твои туннели и твою технику, I studied code because I wanted to do something great like you Я изучал код, потому что хотел сделать что-то великое, как ты. And the real tragеdy is half of it was true И настоящая трагедия в том, что половина из этого было правдой,

Он держал теплую ладонь Пэнси в руке, все еще не до конца поверив своему счастью. Дышать стало проще. Неужели сожалениям и потерям пришел конец? Драко хотел бы этому верить. С момента их встречи с подругой прошло около четырех часов. Малфой, как истинный джентльмен, пригласил девушку к себе домой и напоил горячим чаем, чтобы та не заболела. Не Да Хун Пао, конечно, но пить можно. Малфой не стеснялся погрома с своей квартире, ведь Паркинсон судить его точно не станет. Вряд ли в ее жилище было лучше. Тем более, она знала его нрав и тягу к крушению вещей под натиском сильных эмоций. Драко сейчас не хотел разговаривать с брюнеткой, хотелось просто насладиться тишиной. Настоящей тишиной, без сопровождающей тревоги или паники. — Что с нами будет, Драко? — шепчет слизеринка. Эх, если бы блондин только знал ответ на этот вопрос. — Я не знаю, Пэнс, не знаю… — Малфой хотел быть с ней честным. Скрывать что-то было бы глупо. Он не Блейз, который всегда будет говорить, что все хорошо. Не хорошо, все просто ужасно. Их прекрасное молчание прерывает требовательный стук в дверь. Нет, этого просто не может быть. Авроры не могли узнать так быстро. Драко жестом показал оставаться в комнате и схватив первое, что попалось под руку в качестве оружия, направился к двери. Спрятав своеобразное оружие, которой оказалась бутылка вина, он начал медленно открывать дверь. Не то, чтобы бутылка особо помогла, но так было гораздо спокойнее. Так Малфой не чувствовал себя слишком слабым. В проходе, освещаемая лишь полуживой лампочкой, стояла Гермиона Грейнджер. Грязнокровка решила его навестить? Блестяще. — Убирайся отсюда, Грейнджер, — прошипел Малфой. — Сначала вы обязаны выслушать меня, — и тут парня осенило: Грейнджер была в курсе. Он нехотя пропускает ее в душную квартиру и проводит в гостиную к находящейся в состоянии аффекта Пэнси. — Паркинсон, — Гермиона кивает в знак приветствия, но слизеринка лишь смотрит на ее круглыми, будто блюдца, от шока глазами. — Хватит любезничать, Грейнджер, — обрывает ее Драко. — Мы не на светском рауте, манеры можешь оставить за дверью или затолкать себе поглубже в задницу. — Драко! — возмущается Пэнси. — Помолчи, Пэнс, — сказал он чуть спокойнее. — Что ты хотела сообщить? Открываешь тут свой новый читательский клуб? — Малфой был ужасно зол на эту вездесущую девку. Она может не совать свой нос куда не надо хотя бы один день? Ладно, ответ был очевиден. — Закрой свою пасть, Малфой. Тут баллы за разнообразие оскорблений не дают, — злобно прошипела она.— Сейчас нам надо поговорить о действительно важных вещах. Малфой замер. Ему стало по-настоящему страшно. Драко боялся, что министерство уже узнало обо всем и отправило Грейнджер сообщить о скорой смертельной казни. Парень боялся смерти, пусть и не хотел этого признавать. Хотя, может в нынешнем его положение смерть будет лучшим исходом. — В общем, — начала гриффиндорка, — Гарри в курсе про то, что вы… — она попыталась подобрать подходящее слово, — Снова вместе. Я не знаю про то, откуда у него эта информация,— Грейнджер сделала небольшую паузу ,— Гарри должен сообщить обо всем министру. Гарри должен. Как мило. Маленький мальчик Поттер побежит рассказывать о том, как плохой Драко Малфой начал общаться со своей старой подругой. Почему это вообще запрещено? Не хотели бы, чтобы они увиделись — не поселили бы в соседних районах. Надменные сволочи. Только Драко показалось, что его жизнь может быть не такой дерьмовой, как все заново рушится. Просто блеск. — Конечно, — растягивает Малфой, — наш милый Потти не может солгать министру. Действительно, зачем ему беспокоиться о жизнях детей пожирателей. Все правильно. Ну же, Грейнджер, веди нас в свое любимое министерство, — его глаза метали искры, а сам парень был на пределе. — Я не за этим здесь, Драко, — тихо произносит она. Заткнись. Заткнись. Заткнись. — Захлопни свой поганый рот и не смей назвать меня по имени. Поняла, грязнокровная сука? — взревел он. Грейнджер вздрогнула и обиженно поджала губы. Чем она вообще думала? Они больше не друзья и никогда ими не будут. Нужно соблюдать черту. — Драко, — мягко произносит Пэнси — давай просто выслушаем Грейнджер. Гермиона на данный момент была благодарна Паркинсон, что та «помогла» ей заткнуть Малфоя. Девушке было немного обидно, что даже в критической ситуации слизеринец смотрит на нее, как на грязь под подошвой. Хотя, это было неудивительно. Парень был взращен на ненависти и презрении к маглорожденным. Нет, Грейнджер не оправдывала его хамского поведения, но могла понять его причину. Ее удивляло немного другое: Драко Малфой даже находясь в мире маглов, без палочки и отцовских денег, оставался мудаком. Гриффиндорке было противно от осознания того, что она пытается сейчас помочь им. Только она не могла поступить иначе. Синдром спасателя, верно? — Спасибо, Паркинсон, — говорит Гермиона после долгого молчания. Это немного спасло положение, ведь тишина казалась гнетущей. — Нужно придумать, что будем делать. — А что они могут нам сделать? — голос Пэнси дрожит от волнения. Драко фыркает, поднимается с дивана и отходит к окну. Какая разница, что с ними сделают? Хуже все равно не будет. — Не знаю, — честно призналась она. — Ваш приговор уже был довольно жестким, а что могут сделать за нарушение «правил» — мне не известно. — Нам даже не рассказали про эти правила, Грейнджер! — кричит блондин. — Как мы могли их соблюдать? Гермиона была на грани. Малфой ходил по очень тонкому льду, а ее терпению уже подходил конец. — Малфой, я не работаю над твоим делом. Я не могу тебе ни о чем сказать, — Грейнджер сейчас чувствовала себя слишком уязвимой. — Ну, конечно, — растягивает он, — ты не работаешь над моим делом. Ты трясешь грудью перед женатыми мужчинами в заблеванном клубе. По комнате расходится громкий звук пощечины. Гермиона тяжело дышит и пытается вложить в свой взгляд всю ненависть на которую была способна. Малфой не имеет права так унижать ее. Он никто. Жалкий сынишка пожирателя, который не способен ни на что кроме низкосортных оскорблений. Этот слизеринский гад даже на помощь реагирует так, будто она должна ему. Глаза Малфоя резко вспыхивают огоньками ярости. Серая радужка, которая обычно была похожа на спокойное облачное небо, сейчас напоминало грозовые тучи в самом начале шторма. Его трясло от злости. Как эта мерзкая грязнокровка посмела ударить его? Слизеринец хотел со всей силы схватить ее за горло и со всей силы сжать. Просто сломать эту хрупкую шейку. Оттащить ее за волосы и ударить виском об дверной косяк. Лишь бы она заткнулась, перестала так яростно смотреть на него, перестала касаться его. Пусть показывает свои эмоции на шесте, возбуждает левых мудил, а потом трахается с ними в туалете или вип-комнате. Слизеринец смотрел на нее, пытаясь держать себя в руках. Как же его раздражала эта сука. Думает, что ей все позволено, раз драгоценный Кингсли выделил ей этот орден Мерлина. Нет, он покажет грязнокровке ее место. — Драко, не стоит… — Паркинсон испугалась не на шутку. Она прекрасно понимала, что Малфой в гневе может устроить. Слова Пэнси не спасли ситуацию. Драко моментально уменьшает расстояние между ними и хватает Грейнджер за глотку, постепенно отходя к стене. Паркинсон испуганно кричит и подбегает к другу, пытаясь оторвать его от девушки. Гермиона хрипит и обеими руками хватается за его ладонь, крепко сжимающую ее горло. Легкие горели огнем от нехватки кислорода, а Малфой даже и не думал прекращать. Гермиона округлившимися от шока глазами на слизеринца, чувствуя всем нутром животный страх, который был готов вырваться из груди в протяжном крике. Грейнджер безумно боялась этого гнева, что сейчас плескался в его глазах. Вот он, настоящий пожиратель смерти. — Не смей прикасаться ко мне, грязнокровка, — шипит сквозь зубы Драко, убирая руки от девичьей шеи. Гермиона делает судорожный вдох, оседая на пол. Она была готова расплакаться от облегчения, но чувство обиды не давало ей посмотреть слизеринцам в глаза. Неужели героиня войны была так напугана из-за этого? Какой-то сюр. Пэнси садится на корточки перед гриффиндоркой, заправляя каштановые волосы за ухо. — Тише, — шепчет она ,— не переживай. Драко просто не умеет держать себя в руках. Грейнджер абсолютно не ожидала такой реакции от Паркинсон. Брюнетка немного мешкает, но все же обнимает бывшую однокурсницу. Гермиона, все еще пребывая в лёгком шоке, отвечает на объятия Пэнси, легонько поглаживая ту по спине. Мерлин, ей так давно не хватало такой поддержки. — Я помогу вам,— тихо шепчет гриффиндорка прекрасно осознавая, что совершает огромную ошибку .— Нужно найти остальных.

Oh, you're so traumatized it makes me want to cry! Ты настолько искалечен, что мне хочется плакать! You dumb bitch, Тупая ты мразь, I loved you, I loved you, I loved you, it's true! Я любила тебя, любила, любила, это правда! I wanted to be you and do what you do. Я хотела стать тобой и делать то, что делаешь ты. I lived here, I loved here, I bought it, it's true, Я жила здесь, я здесь любила, я покупала, всё правда, I'm so embarrassed, I feel abused. Мне настолько стыдно, надо мной будто надругались.