искусительница.

Видишь, как за окнами уходит шум дорог Но он не заберет меня Ты ложишься рано, встаешь с первым лучом Твой сон ярче света дня

Июнь тысяча девятьсот девяносто восьмого.

— Ты серьезно думаешь, что все будет хорошо, Блейз? — шипит Малфой. Мулат раскинулся на черном кожаном кресле прямо перед блондином. Забини вертел в руке бокал с огневиски, переводя взгляд с друга на потухающий камин и наоборот. По расслабленному выражению лица Блейза создавалось ощущение, что ему было абсолютно наплевать на ситуацию в магическом мире, состояние своей семьи и то, что ждет его и товарищей по несчастью. На данный момент, Блейз Забини являлся единственным наследником и представителем своего рода. Миссис Забини скончалась незадолго до окончания войны от драконьей оспы в поместье одного из ее покойных мужей в Италии. Парень тяжело переживал смерть матери, хоть и старался не показывать своей слабости. Блейз винил себя в том, что не успел попрощаться с ней, он ничего не успел. Его не было рядом, когда самый дорогой для него человек умирал от ужасной болезни. Это был огромный удар для него. Потом была битва за Хогвартс, постоянная канитель с судами, проверками и другой бесполезной херней. — А что ты предлагаешь, Драко? — раздался голос мулата. Малфой посмотрел на друга так, будто тот сказал самую ужасную глупость в мире. — Мыслить рационально и думать, что будем делать в разных ситуациях,— коротко ответил он. — Что будем делать, если приговорят к поцелую? Зубы почистишь, чтобы дементора ничего не смущало? — рассмеялся парень. Драко сжал челюсть и отошел к окну. Блейз был прав. Что они будут делать в случае смертного приговора? Ходатайство подать не получится, его никто даже рассматривать не станет. — Ты думаешь, что быть чрезмерно позитивным, будто ты ученик ебаного Хаффлпафа, будет лучшим вариантом? — его раздражала постоянная манера Забини говорить, что все будет хорошо. Ничего уже не будет хорошо. Они, точнее их родители, выбрали свой путь. Назад дороги уже нет. — А ты хочешь сказать, что сидеть тут, заливать в себя огневиски, — он показательно покрутил бокалом, — и жалеть себя — самый лучший и верный вариант? — мулат замолкает на несколько секунд. — У меня есть стимул и вера, Драко. Нельзя просто сидеть и ныть о том, как все плохо. Малфой взорвался. — Ныть? Забини, ты издеваешься? Отца казнили, мать на грани сумасшествия, мне светит участь Люциуса, все мои друзья тоже находятся в таком же положении, а ты говоришь мне думать о хорошем? — взревел блондин .— Все катится в пизду на бешеной скорости. Блейз шумно выдыхает и делает глоток спиртного. — И вот опять ты ноешь о том, какой ты бедный и несчастный. У всех проблем по горло, а ты переживаешь только за себя, — Блейз бросает последний осуждающий взгляд на блондина. — Мир не крутится вокруг тебя, Драко, когда-нибудь ты это поймешь. Малфой лишь фыркает на замечание друга. - А за кого мне еще переживать? - прорычал Драко. - За Грейнджер. - после этих слов в комнате воцаряется тишина - Ты оставил ее одну мучатся в догадках о том, жив ли ты вообще. Вместо того, чтобы просить помощи у единственного человека, который искренне дорожит тобой, ты выбрал сидеть здесь, жалеть себя и трахать Пэнси. - заканчивает мулат, отпивая огневиски из бокала. - Не лезь не в свое дело, Блейз - прошипел Малфой - Я рассказал тебе о ней не для того, чтобы слушать сейчас нравоучения. Ты думаешь, мне самому это нравится? Ей нужно жить дальше. Так будет лучше. - Кому лучше, Драко? Ей? Не думаю. Ты не оставил девочке выбора.

Наши дни.

Драко резко просыпается. Дыхание было тяжелым, а на лбу выступила испарина. Дрожащими руками Малфой взял стакан воды с прикроватной тумбы, состояние которой оставляло желать лучшего, и сделал несколько больших глотков. Парнем овладела паника. Давно ему не снились такие сны.Последняя встреча с Забини вышла наихудшим образом. Драко не хотел свыкаться с той мыслью, что последний диалог с лучшим другом он проебал из-за самомнения и гордости. Обида душила его, горьким комом засевши в районе гланд. Малфой хотел бы извиниться перед Блейзом, но уже нет надобности. Эта ситуация была очередным разом, когда парень полностью был охвачен своими эмоциями. Пусть Люциус и учил его скрывать все от других, но со временем это делать становилось все сложнее. Раздражающих факторов становилось все больше, а терпящих его поведение людей, все меньше. Только Блейз всегда был рядом… Какой же Драко мудак. Надо выйти. Просто пробежаться, снять стресс и злобу. Малфою нужно выпустить все свои эмоции.

Ночью страшно лучезарю, залезай скорей в кровать Твой покой я сберегу Оставайся дома, я тихонечко спою эту песню Зачем? Прости меня, но я не могу

Пэнси чувствовала себя ужасно. Она ,содрогаясь от рыданий, медленно шла по улице. Это не ее жизнь. Паркинсон уже не могла натянуто улыбаться клиентам, желать хорошего дня и изо дня в день рассказывать про очередную зверушку. Она не могла видеть эти слишком счастливые лица людей со смыслом и целью в жизни, детей у которых был выбор, которого не было у нее. Девушка не думала, что когда-нибудь будет завидовать тому, что родилась не в магловском мире. Мерлин, она бы так хотела быть обычным ребенком, без этой кристально чистой крови , что растекалась по ее венам. Пэнси хотела бы быть подальше от всего этого: от войны, от предубеждений ее семьи, от приговора. Магловская жизнь была проще. Не было постоянных переживаний о том, делает ли она все правильно, не назначат ли завтра помолвку с Флинтом или Монтегю. Только это была не ее жизнь. Девушка не может каждый день возвращаться в это обшарпанное помещение, что министерский работник назвал квартирой, и находится в одиночестве. В постоянном и долгом одиночестве. Ей безумно не хватало друзей или хоть кого-то общения. Впервые в жизни Паркинсон осознала то, насколько была одинока. Пэнси пыталась заглушить пустоту в душе членами, а иногда и деньгами. Пыталась поступать так, как поступила бы прежняя она. Только это не помогло. От прежней Паркинсон осталась лишь блеклая тень. Она слышала, как администратор этого зоомагазина распускает слухи о том, сколько хуев побывало у Пэнс во рту и сколько мужиков она может обслужить за раз. Ее со времен Хогвартса считали шлюхой из-за какого-то гадкого гриффиндорца, с которым она не пошла на свидания. На следующий день после отказа, Кормак рассказал всем, как и в каких позах он ее трахал. Пэнси была вне себя от ярости. На каждом шагу она слышала оскорбления и пошлости в свой адрес, а ей в сумку начали подбрасывать значки с уже приевшимся «давалка». Только Драко и Дафна поддерживали ее в то время. Девушка была безумно благодарна им за это. Другие представители змеиного факультета сохраняли нейтралитет, просто делая вид, что никакие слухи вокруг промежности Паркинсон не ходят. Поэтому она и любила Слизерин: им было все равно на то, что говорят про них. Достаточно хорошая позиция. Позже Пэнс решила, что образу нужно соответствовать. Если честно, ей просто сорвало крышу. Малфой стал ее первым мужчиной, показав наглядно, как и что нужно делать. Сначала девушка переживала, что возникнут недомолвки и неловкость между ними, но Драко ясно дал понять, что все нормально. Именно в этот момент, на пятом курсе, Паркинсон влюбилась в него. Блондин не выделялся ничем кроме своей внешности и количеством галеонов на счету, но это только для непосвященных людей. С ней Драко всегда вел себя учтиво и вежливо, хоть иногда и срывался. Пэнси все понимала и молча терпела его истерики. Она знала, что Малфой не со зла вел себя так, он просто устал. Девушка всегда была рядом, чтобы помочь ему. Паркинсон не удивилась, когда парень отверг ее чувства, но она была рада тому, что он не оставил ее. Быть рядом — это все, что слизеринке было нужно. Вскоре они начали трахаться на постоянной основе, повысив уровень их отношений на «дружбу с привилегиями». Все вокруг, как и их родители, считали их парой. Им было это на руку. Родители не доставали постоянными вопросами о свадьбе, а слухи о распущенности Пэнси практически сошли на нет. Ей сильно не хватало Драко сейчас. Паркинсон хотела обнять друга, прижаться посильнее и вывалить все, что у нее на душе, не беспокоясь о том, что ее кто-то осудит. Малфой не осудит ее, он находится в такой же кромешной тьме, что и она. Пэнси проходит очередной дом и сворачивает в другой квартал. Плевать на то, что она не знает местности. Сейчас это абсолютно не беспокоило слизеринку. В голове снова проскочила мысль о самоубийстве. Что будет, если она просто выбежит на дорогу навстречу шквалу автомобилей? Нет, девушка не может так поступить. Она обещала Драко, что сможет все преодолеть, а Паркинсон никогда не обманывала близких людей. Пусть он даже никогда не узнает о том, что она сдержала общение, но Пэнси так будет спокойнее. Спокойнее жить с мыслью о том, что хоть что-то в ее жизни идет как надо. Девушка идет мимо какой-то явно старой аллеи: древесина на скамейках начала выцветать, никогда не занимался ее обновлением, клумбы были сильно запущены и полностью были в сорняках, а фонтан по центру был наполовину разбит. Грустное зрелище. Но у этого места был свой плюс – сейчас здесь никого не было. Паркинсон размеренным шагом идет к первой попавшейся скамейке и максимально аккуратно садится на нее. Старания брюнетки прошли даром, ведь из-за того, что она немного зацепилась ногой о край скамейки, на черных капроновых колготках пошла раздражающая ее стрелка. Пэнси раздраженно выдохнула и зарылась руками в волосы. — Пэнс? — удивленно прошептал до боли знакомый голос.

Небо снова плачет Дождь стучит по крыше и опять Очередной кошмар Спи, малышка Пусть приснятся горы и ручьи Где нет зимы Оседлаешь облако, доедешь до Луны Туда, где не бываем мы Оставайся дома, я тихонечко спою Эту песню. Зачем? Прости меня, но я не могу

Драко бежал. Долго, совершенно забыв про свое направление и время, бежал. Нужно было выпустить все злость на самого себя. Ноги начали немного болеть, но Малфой наплевал на неприятные ощущения. Плевать. Плевать. Плевать.Изначально у парня был маршрут его «пробежки»: пара кругов вокруг своего дома, несколько вокруг соседних и до ближайшего парка. Сейчас же он решил изучить новые места его обиталища. Соседний район совершенно не отличался от его: те же картонные дома, те же разрисованные гаражи, те же запущенные детские площадки. Все абсолютно такое же серое и тривиальное, ничего нового. Парень сворачивает на какую-то тропинку из каменной плитки разного цвета. Вокруг было много деревьев и какие-то и клумб, которые к сожалению были довольно заросшими. Нарцисса бы устроила здесь райский уголок, была бы она здесь. Драко махнул головой и попытался выбросить мысли о матери из головы. С ней все хорошо, она дома и вроде не обезумела. Он повторял это каждый день, будто эти слова являлись мантрой. Только тихий голосок в голове шептал Малфою, что «вроде» — ключевое слово. От этих навязчивых мыслей и образа безумной матери жить проще не становилось. Пробежав еще несколько метров, замечает хрупкую женскую фигуру , сидящую на одной из старых лавочек. Неужели какая-то девушка решила сидеть здесь в одиночестве? Совсем не страшно? Не то, чтобы Малфой сильно хотел помогать этой сумасшедшей, но пройти мимо он не мог. Что это за гриффиндорский героизм? Аж противно. С каждым новым шагом к силуэту, эта девушка казалась ему все более и более знакомой. Нет, этого просто не может быть. Ему кажется. Это очередной сон. Сейчас он откроет глаза и окажется в своей постели. Один. Совершенно. Только это был не сон. Драко трясло от волнения и дикого восторга. Неужели это и вправду она? — Пэнс? — шепчет он, стоя на достаточно приличном расстоянии. Девушка поднимает голову и глазами полными слез смотрит на Малфоя. Брюнетка открывает рот, чтобы что-то сказать, но блондин моментально подлетает к ней и со всей силы прижимает к себе. Салазар, как же приятно чувствовать это родное тепло. — Драко, — шепчет Пэнси , захлебываясь в слезах. Нет, Паркинсон, сейчас тебе лучше помолчать. Блондин хотел запомнить этот момент как можно детальнее. Вдруг это все же его сон или развивающееся психическое заболевание. — Драко, — зовет слизеринка чуть более требовательно. Малфой немного отдаляется и смотрит в карте глаза подруги. — Я так скучал по тебе, Пэнс, — севшим голосом шепчет он. — Я думала, что больше тебя не увижу, — девушка снова всхлипывает. — Не оставляй меня одну, Драко, пожалуйста… — рыдания возобновляются и Малфой снова обнимает ее. — Тише, — ласково говорит он, — я никуда от тебя не денусь. Мы же друзья. Через несколько минут рыдания Паркинсон становятся все тише и девушка начинает медленно успокаиваться. Сейчас нужно понять, что им делать дальше.

И тебе приснится целый мир без меня Ну, а я буду рядом, пока ты не проснешься Если ты вдруг улыбнешься во сне Значит, песня живет для тебя, а во мне Ничего нет Но это неважно Я сам уничтожил в себе все живое Когда ты забудешь меня, я буду в покое И мне больше не страшно Убивая себя, я не чувствую пола Я просто шепчу тебе песню снова Засыпай, самая лучшая боль