«Антон, ты спишь?»
«Прости, что разбудил, но надо поговорить»
«Почему ты не отвечаешь?»
«Все-таки спишь?»
«Ладно, Шаст, прости, спи дальше»
«Почему ты меня игнорируешь?! Я тебе надоел Т.Т»
«Ну Тоооош ㅠㅠ»
«Мне так одиноко без тебя. Почему ты не остался на ночь со мной?»
«Ты меня не любишь.»
«Ты хочешь меня бросить? Скажи мне об этом в лицо, не надо юлить»
«Знаешь, что, Шастун, я тебя первым бросаю! Да! Ты невнимательный, глупый и необразованный!»
«Ты обиделся? Прости, я не хотел, правда»
«Простииииии»
«Я люблю тебя»
«Ответь уже что-нибудь, или я обижусь»
«Все, я с тобой отказываюсь разговаривать!»
«И переписываться тоже!»
У Антона сильно заболела голова. Опять же, Арсений всегда был с прибабахом, но сейчас было что-то особенное. Омега очень скрытный, его не так просто вывести на откровенный разговор и тем более узнать обиделся он или нет. А теперь у него русские горки настроения видны, и он на них пригласил Антона покататься. Альфа тяжело вздохнул, набирая номер. После долгих мгновений тишины он услышал недовольное сопение в трубку. — Арс? — на пробу произнес Антон, чувствуя себя сапером, делающим первый шаг на минное поле. Рвануть может в любую секунду. — Что? — холодно спросил Арсений. Антон был рад ответу, но тот ему не понравился. — У тебя все хорошо? — продолжил шагать по минам альфа, видимо, все же ошибившись с направлением, потому что на том конце линии полыхнуло. — Надо же, какие мы чуткие! — со всем положенным ему Богом сарказмом процедил Арсений, явно разыгрывая театр одного актера. — Кажется, я сплю, мой альфа решил обо мне позаботиться? Сегодня Венера в деве или Юпитер в козероге? Антон ничего не понял, хотя слова «мой альфа» приятно кольнули сердце. — Арсюш, милый, — как можно терпеливее произнес Шастун, надеясь, что прозвучал мягко. — Что случилось? . — Ничего, — твердо произнес Арсений, и Антон чувствовал, как тот недовольно сощурился, вскинув подбородок, как обиженная дива. — Совершенно. — Мне приехать? — сделал еще одну попытку наладить общение альфа. — Мне ничего не надо, Антон, — отчеканил Арсений невероятно спокойно, что было даже страшно. — Спасибо, что позвонил. Пока. Телефон замолк, а Антон взвыл, отбрасывая его в сторону. У Арса было много закидонов, но такой был впервые. Омега был уже давно не мальчик и обычно вел себя адекватно — ну, относительно — без истерик и скандалов, чаще сам успокаивая Антона в его юношеских вспышках эмоций. Но что-то пошло не так. И альфа не понимал, что делать и как себя вести. Для начала он решил подняться с кровати, умыться и позавтракать, а потом уже решать. На чистке зубов у него зазвонил телефон. — Алё, — пробубнил с зубной щеткой во рту Антон, не глядя беря трубку. — Тош, прости меня, — плаксиво зазвучал голос Арсения, прерываясь всхлипами. — Я не хотел срываться. Не знаю, что на меня нашло. — Не переживай, Арс, — попытался успокоить Антон, но в ответ услышал больше всхлипов. — Мне приехать? — Не смей! — рявкнул сквозь слезы омега. — Я не хочу, чтобы ты меня видел в таком состоянии. — Не переживай из-за этого, Арсюш, — произнес Шастун со всем спокойствием мира. — Я приеду, привезу что-нибудь вкусное, мы включим один из твоих нудных фильмов, и все обговорим, ладно? В ответ он услышал плач. — Ты такой хороший, Тош, — между всхлипами разобрал Антон, беззвучно тяжело вздыхая. — Зачем я тебе такой? Я дурной, еще и старый! Ты меня бросишь. — Я тебя не брошу, — произнес альфа, надеясь, что тихий вой отчаяния в его голосе не был слышен. — Бросишь, обязательно бросишь, — уверенно произнес Арсений, похоже снова начиная заводиться. — Все бросают, и ты бросишь. Я никому такой не нужен. И тебе не нужен, ты сам себя обманываешь, если думаешь иначе! — Арсений, успокойся, — попытался прервать поток странных речей Антон, но вновь в ответ раздалась тишина. Антон все же взвыл, запрокидывая голову. Почему так неожиданно стало тяжко? Альфа плюнул на завтрак и решил нестись на квартиру к поехавшему Арсению. Он наспех натянул потрепанные жизнью джинсы, первую попавшуюся худи и натянул супер дорогие кроссы. Как богатый бомж он сел в машину, надеясь, что в это время пробок не будет. Пробок, к счастью, не было, но на полпути ему снова позвонил Арсений. — Арсюш, милый, я не могу говорить, я за рулем, — ответил Антон, выворачивая на повороте, тихо матерясь на тормоза перед собой. Тишина на том конце затянулась, альфа сделал глубокий вздох, предчувствуя неладное. — То есть на меня у тебя времени нет, да? — прозвучал холодный ответ. — Ясно. — Арс, у меня на тебя есть время, но если сейчас я его потрачу, то наверняка врежусь и больше время не потрачу никогда, — как можно терпеливее процедил Антон, стараясь лавировать в потоке машин. — Можешь не оправдываться, — отрезал Арсений, вновь бросая трубку. Антон от души ударил руль, выпуская пар. Лучше так, чем сорваться на Арсе, с которым явно творилось что-то неладное. Но злоба скопилась страшная, что по дороге альфа мстительно заехал в пекарню заправиться кофе и поесть. Правда, после еды он раздобрел и все же взял колечки с кремом для Арсения. Поднимаясь на нужный этаж, Антон как молитву повторял про себя, что каждый имеет право на плохой день и что омег бить нельзя. Хотя, это было лишнее, альфа сам бы удавился, но вреда Арсению не причинил бы, даже если бы он сильнее мразился. Но он давно не звонил, поэтому был шанс, что сейчас у него будет слезливая стадия, а не стервозная. Не слыша шагов за дверью после третьего звонка, Антон испугался, что стадия перешла в критическую точку. Он стал колотить в дверь, пытаясь судорожно вспомнить есть ли с собой ключи от Арсовой квартиры и телефон МЧС и скорой. К счастью, замок заскрипел раньше, чем Антон начал паниковать. — Антон? — удивленно заморгал Арсений, кутаясь в толстовку. — Что ты здесь делаешь? — Ну, я же сказал, что приеду, — как-то по-глупому улыбнулся Антон, радуясь, что Арс жив и вроде даже невредим. Хотя выглядел неважно. Без привычного лоска, бледный, как полотно, с покрасневшими глазами и залегшими глубокими тенями под ними. Обострились морщины, выдавая возраст омеги, одежда была вся большая, будто он спрятаться в ней хотел, волосы торчали в разные стороны, выдавая, что Арс не причесывался и даже не собирался. Что-то похожее было, когда омега просыпался, был слегка помятый и растрепанный, но уютный и теплый, однако сейчас было что-то странно-пугающее в его состоянии. — Боже, я же страшен, как черт, — расшифровал по-своему молчание Арсений, пряча лицо в ладонях, за которыми послышались всхлипы. — Зачем ты приехал? Я не хочу, чтобы ты меня таким видел. — Арсюш, успокойся, — сделал шаг навстречу Антон, заходя в квартиру, цепляясь за Арсовы руки, стараясь убрать их. Тот яростно сопротивлялся, все чаще и громче всхлипывая. Альфа решил сдаться, позволяя омеге прятаться, ведь самое главное он уже сделал — вошел и уходить не собирался. Антон слегка отступил, скидывая неприлично дорогие кроссовки неприлично небрежно, наступая на задники. Арсений пугливо отнял руки, торопливая вытирая щеки и нос рукавами. — Зачем приехал? — тихо повторил вопрос Арс, наблюдая исподлобья за альфой. — Потому что волновался. И потому что соскучился, — улыбнулся солнечно Антон, целуя омегу в покрасневший нос. Тот вроде даже улыбнулся в ответ, а потому альфа продолжил двигаться в том же направлении: — Я принес тебе заварные колечки, чтобы настроение поднять. Зря он это сказал, но не понял почему. Омега тут же ощетинился, в глазах полыхнул гнев, что Антон хотел сделать шаг назад со злосчастным пакетом с выпечкой. — Ты хочешь, чтобы потолстел?! — низким голосом произнес Арсений, подозрительно сощурившись. — Или по-твоему я уже жирный?! — Нет, что ты? Я просто… Ты ж вроде любишь, — потеряно произнес Антон, боясь что-либо говорить, потому что было ощущение, что Арс сейчас в его горло вцепится. Но тот только раздувал гневно ноздри, переводя взгляд с Антона на пакет и обратно. В итоге он благосклонно вздохнул и вырвал ношу из чужих рук. — Я чайник поставлю, — произнес более-менее ровным тоном Арсений, разворачиваясь и уходя из коридора. Антон посчитал, что убивать и выгонять его пока не собираются, и мышкой пошел за ним. В квартире творился Хаос: книги и журналы валялись на полу и на столике, на диване в гостиной лежали скомканный плед, мятое одеяло. Коробка с недоеденными суши — которые так-то Арс терпеть не может — прекрасно соседствовала с нетронутой пиццей и горой салфеток. Антон удивленно наблюдал за этим, проходя за Арсением на кухню. Там было не так страшно, все вроде нормально, но смущал большой плюшевый медведь, сидящий за обеденным столом, перед которым стояла чашка с вином. Именно чашка и именно с вином. Антон неловко сел напротив игрушки, поджимая ноги под столом. — Убери этого дурацкого медведя, — недовольно буркнул Арсений, ставя чайник и пытаясь найти чистые чашки, агрессивно хлопая дверцами шкафчиков. Антон побоялся двигаться, чтобы в него чашка не полетела. Но рот забыл закрыть. — Арс, как ты? Что-то случилось? — попытался вновь понять омегу Шастун. Тот резко поставил чашку на стойку, с таким звуком будто она разбилась. — Ничего, — ответил он спокойно, но руки подрагивали. Арсений резко повернулся, в его глазах собирались слезы, но при этом в синеве и гнев полыхал. — Я просил убрать этого чертового медведя! Он резко дернул игрушку на себя, что та повалилась на пол вместе со стулом. Арс резко дернулся от громкого звука, но что-то в нем при этом щелкнуло, что он яростно стал пинать несчастного медведя, что тот чуть в окно не полетел. Антон уже реально испугался. Он вскочил на ноги и, схватив за плечи, повернул к себе Арсения, пару раз его хорошенько встряхнув. — Успокойся! — грозно с рычанием рявкнул Антон. Он не хотел срываться на омегу, не хотел его пугать, но так его можно было успокоить. Арсений правда замер, как испуганный кот, вжавшись в плечи и глядя на альфу округлившимися глазами, губы его подрагивали, в глазах снова скапливались слезы. Прежде чем Антон успел что-то сделать, Арс снова всхлипнул, начиная опять плакать. — Прости меня, — пролепетал омега, судорожно ловя воздух. — Я противен, знаю. Сам не понимаю, что со мной творится. Точнее понимаю, но не совсем, да и контролировать не получается это. Извел себя уже этим, Серёню достал, даже Димке, ну другу твоему, досталось. Я не хотел тебе мешать, правда, я оттягивал это до последнего, но не выдержал… — Арсюш, да скажи уже, что происходит! — снова прикрикнул Антон, опять встряхнув Арсения. Тот замолчал, сжав губы и бегая глазами по комнате, стараясь не смотреть на альфу. Шастун чуть сильнее сжал хрупкие плечи, понимая, что может причинить боль, но надеялся привести так омегу в чувства. Он молчал, жмурясь, ломая дрожащие пальцы. — Ты накаркал, — произнес Арсений с заметной истерикой в голосе. — Я думал, мне показалось, ошибся в расчетах, бывает. Но задержка была очевидна. Ну, подумаешь, из-за всякого может быть. Вытряс из Димы номер хорошего гинеколога, чтобы все наверняка. Я был у него вчера… Антон, мне страшно. Я… Арсений вновь замолчал, пряча в ладонях лицо, трясясь в руках альфы. — Я беременный, — выпалил омега, отворачиваясь от Антона. — И не знаю, что делать. Ты имеешь полное право уйти… — Арсений, — строго произнес Антон. — Посмотри на меня. Омега поднял заплаканный запуганный взгляд, от которого сердце сжалось. Такой взрослый вроде бы, но невероятно хрупкий и потерянный. Его можно сломать одним неловким движением, необдуманным словом. Альфа не собирался этого делать. Он хотел защитить свою омегу, который теперь еще вынашивал их ребенка — неожиданного, но все равно желанного. — Я не беру своих слов назад, — медленно произнес Антон, стараясь правильно сформулировать свои мысли, чтобы донести их до чувствительного Арсения. — Я принимаю тебя и нашего ребенка. Я буду тебе альфой, а ему отцом. Не знаю, как именно, но мы справимся. Просто не прячься от меня и сразу говори, что тебя тревожит, хорошо? Арсений только молча кивнул, глазами Бэмби глядя на Антона. Альфа тяжело вздохнул, понимая, что до Арса сейчас достучаться очень трудно. Шаст решил действовать. Он резко притянул омегу к себе, крепко сжимая в своих руках, гладя широкими ладонями по спине. — Я с тобой, Арс, слышишь? — прошептал Антон, целуя Арсения в висок. — С тобой. И никуда не денусь. Все будет хорошо. Шастун не до конца в это верил сам, прекрасно понимая, что будет сложно. Надо решить что-то о совместной жизни, о новой работе, чтобы обеспечить и себя, и омегу, и ребенка, думать о родах и дальнейшей жизни втроем. Но пока надо было вернуть Арсению веру в своего альфу. И судя по дрожащим рукам, обхватившим худой торс Антона, и постепенно расслабляющемуся в объятьях омеге, Шаст мог сказать — ему верят.