Rosehip & Peony

Ему нравится. Каждый год в этот период его затапливает особое теплое чувство, отличающееся от обычного. Новый год — особый праздник. Его обожают, его любят, его ждут, в его время у людей появляется странное ощущение надежды и чего-то светлого. У Арсения это не просто ощущение — ведь именно в новый год ему судьба подарила первого ребенка. Судьба в виде Антона со своей очаровательной заботой признался тогда, что он примет его — взрослого и обреченного омегу — и его ребенка. Подарил семью и веру. Подарил себя и прекрасных малышей, которые сейчас взахлеб смотрели советские новогодние мультики. Антон сидел с ними, удерживая на руках мальчиков, и делал вид, что ему это не интересно, но сам смотрел, распахнув глаза и рот. Арсений только посмеивался, нарезая очередной салат. К оливье он приступит позже, когда дозвонится до отца, потому что — о стыд! — забыл его ингредиенты. Слава Богу отец был всезнающ и всеведущ, а потому раскроет, после насмешек и пыток, нерадивому сыну тайны приготовления новогоднего блюда. — Неееет, — закричал Саша горестно, всхлипывая. — Снеговик! Ему криком вторил Леша, а Леночка молча вжалась в бок отца, маленькими ручонками цепляясь в него. — Отставить панику! Его слепят снова! Дед Мороз не допустит его смерти! — принялся подбадривать деток Антон, стараясь уместить их всех в своих объятьях, грозно глядя на экран. Арсений старался не смеяться в голос от этого искреннего детского страха и взрослого желания успокоить и защитить. Крайне мило. Крайне по-семейному. Как надо, и как всегда хотелось. Вскоре дети успокаиваются, а Антоша радостно кричит — разумеется, Снеговика снова собрали и теперь идут спасать зайчат от волка и вороны. Арсений честно сочувствует неудавшемуся вору, но детям же не объяснить — они с альфой радуются его изгнанию, а у Арсения глаза на мокром месте от мультика. От следующего он тоже плакать будет, хотя он крайне юморной, но финальная мелодия всегда вызывает необъяснимую тоску. Пока дети визжат от забавного пластилинового действа, Арсений чистит мандарины и раскладывает на дольки. Они боялись, как родители, что у деток проявится аллергия на цитрусовые, но мандарины на Новый год — святое, поэтому по чуть-чуть, но баловали малышей. Антон принимает из рук мужа тарелку с мандаринами, получая легкий чмок в висок и наказ, чтобы не съел все сам. Лена тихонечко протянула свои лапки к фруктам, косясь смущенно на родителей. Арсений, поддерживая дочурку, сам вложил дольку в ее ручки, ероша светленькие волосы. Мальчишки были увлечены разглядыванием пластилиновой избушки. — Посидишь с нами? — тихо предложил Антон, перехватывая руку мужа, поглаживая по костяшкам. — Еще готовить надо, — улыбнулся Арсений немного виновато. — Закончу и приду. — А может, мы поможем? — хитрюще улыбнулся Шаст. У Лены глазенки загорелись. — Вы уже помогаете, — фыркнул Арс. — Не мешаете. Леночка сдулась, пряча расстроенную мордашку на отцовском плече. Не наигранно, а так искренне, что сердце щемило. — Ладно, принцесса, пойдем, найду тебе работенку, — улыбнулся Арсений, не выдерживая печали дочери. Протянул руки, в которые быстро забралась малышка, обнимая ручонками папину шею. — Развлекайтесь, мальчики, — весело попрощался Арсений, переплывая обратно на кухню. Посадил Леночку чистить яйца, пока сам шинковал и мельчил другие ингредиенты. Лена увлеченно ковыряла маленькими пальчиками скорлупу, выглядя при этом очень сосредоточенно серьезно. Ну вот как ей отказать? Раздались первые ноты знакомой мелодии. Сердце сразу защемило, хотя ничего грустного ни в ней, ни в мультике не было. Антон, будто чувствуя настроение мужа, вышел на кухню. Тихонечко, чтобы не спугнуть, подошел, обнимая нежно со спины, укачивая в своих руках. Арсений был таким счастливым. Казалось, что это все сон. Он откроет глаза и окажется снова одиноким, в своей стильной, но холодной и тихой квартире наедине со своим одиночеством и отчаянием. Ему не хочется просыпаться. Если это сон, то он вечно хочет оставаться в нем, где у него есть надежда на счастье, где его не окружает холод и безразличие. Арсению сердце сжимает не только от мелодии, но и от ощущения фантомного холода, что преследовал его долгое время. Теплые губы касаются шеи. Надежные руки прижимают сильнее. — Арс, — тихо зовет Антон. Не пытается ничего разузнать, не старается разговорить или в чем-то убедить. Просто обнимает. Качается. Целует. Молча говорит — я рядом. — Папа, — зовет Саша, приводя за ручку на кухню Лешу. — Мультик кончился. — Еще хотите? — спросил Антон, продолжая покачиваться вместе с мужем на месте. — Да! — прозвучал дружный хор детских голосов, в который присоединилась и Лена. — Без проблем! — согласился с детьми Шаст, целуя разомлевшего омегу в щеку. — Что будем ставить, пап? — Паап? — спросил с хитрецой Саша, обвивая арсову ногу. Арсений открыл глаза. Он чувствовал подступающие слезы, но счастливо улыбнулся сыну, который был его новогодним чудом. — Давайте «Простоквашино»? — предложил Арсений, погладив Сашу по волосам. — Мы за! — согласился Антон, отпуская омегу и подхватывая сына. — А может, «Умку»? — Иди ты! — возмутился Арс, ударяя мужа полотенцем. — Бежим, а то нас накажут! — закричал в притворном ужасе Шастун, убегая следом за визжащими детьми обратно к телевизору. Все хорошо. Арсений уверен, что все теперь всегда будет хорошо. Потому что он знает — новогоднее чудо не просто сказка для детей. Оно действительно существует. И он существует только благодаря ему.