Легенда о Джеке-фонаре - сказка на Хэллоуин

Давным-давно, перед воротами Рая — Впустите меня! Будьте милосердны! Как долго мне ещё бродить в этой вечной темноте? Умереть, но не получить ни наказания, ни освобождения? — Помолчи, Джек, — произнёс Святой Пётр, страж золотых ворот Рая, — тебе известно, почему тебя не пускают ни сюда, ни в преисподнюю. Ты был жаден в своей жизни, фальшив, эгоистичен, лжив, коварен и даже заключал сделки с Дьяволом… Мне продолжать? — Нет, о, Святой Пётр. Мне известны мои грехи и я глубоко раскаиваюсь. Но я был наказан. Я уже не знаю, сколько тысяч лет я странствую по этой темноте — моя тропа, освещённая лишь маленьким, дрожащим огоньком в старой, пустой репе. Мой путь не имеет цели, моё странствие не имеет смысла. Я не могу обернуть вспять то, что сотворил, но я раскаиваюсь и, если бы мог, доказал бы тебе, что я изменился.       Вдруг золотые врата отворились, и Святой Пётр вышел навстречу. Джек был ослеплён ярким светом, окутывающим хранителя небесных ворот, и вынужден был отвернуться. Только лишь спустя время Джек привык к сиянию и смог посмотреть на лицо ученика Иисуса, обрамлённое длинными белыми волосами и такой же бородой. — Значит, ты хочешь доказать нам? — спросил Пётр.       Джек кивнул. — Да, о, Великий. — Тогда ты получишь свою возможность. — Ты так великодушен, о, Пётр! Спасибо, спасибо! — Погоди. Я дам тебе задание, а у тебя будет всего лишь один день в году, чтобы его решить — день, в который Мир мёртвых и Мир живых соприкасаются друг с другом — день, который люди называют 'All Hallow's Eve' — Хэллоуин. Каждый год ночью, когда год Жизни и год Смерти сменяют друг друга, будешь бродить ты на стороне смертных. Там должен будешь показать, достоин ли ты быть принятым в Рай. Я не назначаю тебе сроков. Всё зависит только от тебя — как долго ещё ты будешь вынужден скитаться по темноте. — Да, о, Пётр. Всё, чего ты пожелаешь. Скажи же, что я должен делать? — Отдавай, а не бери, проси, а не требуй; и самое главное — дари любовь, а не ненависть. Преврати огонь Ада, что горит в твоей репе, в огонь Небес. Зажги его так ярко, чтобы я увидел его отсюда сверху, и тогда отворятся пред тобой врата Рая. — Но, Пётр, как… как же я сделаю это? — спросил Джек, ища помощи. — Найди истинную любовь, и она разожжёт твой огонь. Когда ты встретишь её, то почувствуешь и узнаешь, что тебе делать.       С этими словами, Святой Пётр повернулся и закрыл за собой врата Рая. Джек снова остался стоять в темноте, как делал это на протяжении многих столетий. Его светильник из репы с угольком из преисподней — единственный источник света, освещавший его путь. Наши дни, 31 октября Квартира Даны Скалли, Джорджтаун, Вашингтон ОК       Скалли закрыла за собой дверь и повесила куртку на вешалку. Её взор устремился в окно, через которое пробивались солнечные лучи. «Какой прекрасный осенний день!» — подумала она. А самое лучшее — у неё был отпуск. Наконец-то снова время думать только о себе. Что-нибудь почитать, послушать музыку, просто расслабиться и сходить утром на пробежку. Так, как она сейчас и сделала. Это было просто божественно — бежать по одетому в золотую листву парку, слушать пение птиц и наблюдать за белками, собирающими запасы на зиму.       Малдер в это время сидел в старом подвальном кабинете. Ему можно было лишь посочувствовать. «Интересно, чем он сейчас занимается?» — подумала Скалли, — «Возможно снова сидит над каким-нибудь захватывающим секретным материалом», — она улыбнулась при этой мысли. Стоило ли позвонить ему? Почему бы и нет? Она подошла к телефону и набрала номер Малдера. — Служба поддержки измотанных отпускников, — отозвался тот.       Скалли сначала удивилась, но потом поняла, что он конечно же увидел её номер на дисплее. — Привет, Малдер. И тебе доброго утра, — ответила она. — Привет, Скалли. Ты настолько по мне соскучилась, что не можешь выдержать и дня, не услышав моего голоса? — сострил он в трубку.       Скалли усмехнулась. — Ты только этого и ждёшь, Малдер. Вообще-то, я просто хотела узнать, как у тебя дела? — Имеешь в виду, я не справляюсь тут один? — спросил он наигранно обиженно. — Нет, вовсе нет, — ответила Скалли, — чем же ты сейчас занят? — Ах, ничем особенным… Честно говоря, мне ужасно скучно, и я чувствую себя так, будто сижу на коммутаторе в психбольнице. Можешь придумать что-нибудь для поднятия духа своего напарника? — Всё так плохо? Что случилось? — Ты же знаешь, Скалли, сейчас Хэллоуин. Я не знаю, сколько людей мне уже позвонило и утверждало, что они видели оборотня или вампира в окне, или зомби под кроватью.       Скалли засмеялась. — Да, на Хэллоуин — это почти так же как в полнолуние — такое чувство, что люди сходят с ума, — сказала она, насыпая кофе в кофеварку, — мне тут ранее один тип с острыми зубами и измазанным кровью ртом хотел продать бутылку вышеупомянутой жидкости. — Ну, пока он не кусается… — улыбнулся Малдер, — кстати, в кого переоденешься ты?       Скалли опустила ложку и задумалась — что имел в виду Малдер? Однако, ей ничего не пришло на ум. — В кого-то переодеться? — спросила она. — На вечеринку ФБР по случаю Хэллоуина сегодня вечером, — ответил Малдер, — только не говори, что ты не придёшь? — добавил он, когда Скалли не ответила сразу. — Вообще-то я абсолютно ничего об этом не знаю. Когда это было запланировано? — Скиннер мне недавно сообщил. Я думал, он и тебе тоже позвонил. — Нет, он не звонил… И честно говоря, Малдер, вечеринки на Хэллоуин — не совсем моё. — Ты хочешь отправить меня в одиночку в логово льва? — спросил Малдер, наигранно ужаснувшись. — Тебе ведь не нужно идти, если не хочешь. — Нет, нужно. Скиннер, скажем так, вежливо дал мне понять, что минимум один из нас обязан придти, чтобы, как он выразился, «не отдаляться ещё больше от коллектива». — Ну, тогда я желаю тебе хорошо повеселиться, Малдер. У меня отпуск и я ни шагу не сделаю в здание Гувера. Вампиры, ведьмы, волшебники, монстры и зомби — это ведь твоя стихия, — подразнила Скалли. — Ха-ха, — отозвался напарник, — и ты действительно не хочешь прийти? Даже если я тебя очень любезно попрошу? — Нет, Малдер. Не выйдет. Тебе ведь известно, что я не увлекаюсь чудовищами, нежитью и тому подобным. Ты справишься сам. И в кого же ты переоденешься? — Думаю, у меня самый, что ни на есть, дешёвый костюм в мире. Переоденусь Чудиком Малдером, — ответил он, и они оба засмеялись, — не могла бы ты, по крайней мере, сделать для меня одно одолжение, Скалли? — спросил Малдер. — Какое же? — Можешь купить мне тыкву-фонарь, да так, чтобы он светил ярко? Все, кто придёт, должны принести что-нибудь для декорации, а я не знаю, когда сегодня выберусь отсюда и удастся ли мне найти ещё что-то красивое. — Ну очень уж оригинальная идея декорации на Хэллоуин,… Но, разумеется — я найду одну и занесу тебе. — Спасибо, Скалли. — Не стоит благодарности. Удачи, и будь вежлив с пожилыми дамами с оборотнями в саду! — попрощалась Скалли и положила трубку.       Опустившись на диван, она пролистала новый номер научного журнала, потягивая свой кофе, после чего надела пальто и отправилась на поиски тыквы для Малдера. Рыночная площадь, Джорджтаун, Вашингтон, ОК — Тыквы, свежие тыквы! Покупайте мои тыквы для Хэллоуина! — раздавался голос старика, тянувшего за собой видавшую виды повозку с тыквами-фонарями.       Скалли в это время стояла перед прилавком одной из будок и хотела заплатить за круглую, увесистую тыкву с ухмыляющимся оскалом, как старик привлёк её внимание. Она не знала почему, но вид мужчины, казалось, совсем не вписывался в общую картину. Он выглядел таким чужим и другим. Его одежда была старомодна и порвана и казалась совершенно неподходящей для такого огромного мегаполиса как Вашингтон. К тому же, у него была длинная белая борода и длинные седые волосы. Но больше всего Скалли была удивлена его чрезвычайно бледной коже лица. Что-то подобное она видела лишь тогда, когда перед ней находился очередной труп. Однако тыквы были самыми красивыми из тех, которые она когда-либо видела. Они казались абсолютно гротескной противоположностью к старому господину. Они были сочные и свежие и самого насыщенного оранжевого цвета. Вырезанные рожицы были чёткими и будто наделяли каждый плод своим собственным характером. И эти тыквы светились… Хотя было ещё относительно светло, их окутывало особенное сияние. — Мммм, извините, я передумала, — сказала Скалли скорее сама себе, чем продавщице, отложила тыкву в сторону и поспешила за мужчиной с тележкой. — Сэр! Сэр, — позвала она, пока он, наконец, не повернулся к ней и не начал разглядывать её своими холодными голубыми глазами. — Да? — спросил он скрипучим голосом, который было трудно понять и который доносился до ушей Скалли будто бы издалека. — Меня заинтересовали Ваши тыквы, — быстро сказала Скалли, заметив, что разглядывает старика с головы до ног. Он выглядел действительно странно. А при детальном рассмотрении она всё больше убеждалась, что с ним что-то не так. Глаза были покрасневшие, кожа бледная и покрыта темноватыми пятнами, которые весьма сильно напоминали знакомые ей трупные пятна. Да и вообще — кожа выглядела «мёртвой». Да, Скалли не могла придумать другого слова. Весь его вид казался каким-то «мёртвым». Не знай она лучше, она явно бы объявила мужчину покойником, но, как она видела — он стоял перед ней. — Эммм… Мне нужна тыква для вечеринки на Хэллоуин, — добавила она. — Кому это сегодня не нужно, — ответил старик.       Скалли нахмурилась от странного ответа, вызвавшего на самом деле ещё больше вопросов. — Да… Сколько же они стоят? Они действительно очень красивые, — продолжила она.       Но вместо того, чтобы ответить на её вопрос, старик просто прищурился и уставился на неё, как будто хотел увидеть Скалли насквозь. — Сэр? — снова спросила она. — Ах, зовите меня Джек, — произнёс он наконец.       Скалли опустила голову и слегка покачала ею. Такого она ещё никогда не встречала. — В общем… Джек. Мой напарник попросил меня принести ему тыкву на Хэллоуин, а ваши тыквы самые красивые, и поэтому я хотела бы купить одну. — Они не продаются.       У Скалли чуть не отвисла челюсть. — Тогда почему вы стоите здесь? — спросила она немного раздраженно. — Я ищу.       Скалли пристально уставилась на старика. Вообще-то, ей следовало бы повернуться и уйти, но этот пожилой господин необычным образом пробудил в ней интерес и любопытство и словно околдовал её. — Только не говорите мне сейчас, что вы тоже ищите истину!       Джек посмотрел на неё, а затем медленно, будто в замедленной съёмке, покачал головой. — Любовь, — произнёс он, — Вам известно чувство любви?       Скалли склонила голову. Зачем ей вообще продолжать этот разговор? Она всего лишь хотела купить тыкву. — Вам известно, не так ли? — скорее констатировал, чем спросил Джек, но и сейчас не получил ответа от Скалли. — Это ваш напарник. Я чувствую это, — сказал он затем, — Ваши глаза заблестели, когда вы сказали, что покупаете тыкву для него. Вы хотите выбрать для него нечто особенное. Так, чтобы ему позавидовали. Не совершайте ту же ошибку, что и я. Я всю свою жизнь забирал что-то у других вместо того, чтобы отдавать; причинял боль, вместо того, чтобы поощрять; ненавидел, вместо того, чтобы любить. И мне пришлось горько поплатиться за это. Любите, мисс, пока не стало слишком поздно.       После этого он улыбнулся Скалли и подмигнул и, наконец, медленно наклонился и достал огромную тыкву. Скалли подняла голову и изумленно уставилась на овощ — если и существовала идеальная тыква на Хэллоуин, то это была та самая. Она была круглая, словно выведенная по циркулю, её цвет был самым ярким оранжевым, который она когда-либо видела, а вырезанная рожица была самой жуткой и самой прекрасной одновременно. Вся тыква выглядела настолько живой, что, если дождаться, она бы заговорила. А внутри неё пылал ярко-красный и яснейший свет — словно жизненный огонь, дарующий тыкве-фонарю жизнь. — Это особенная тыква. Для особенных людей, — сказал Джек, глядя Скалли в глаза.       Обычно она без труда выдерживала чужой взгляд, но глаза Джека пугали её. Как будто он мог заглянуть внутрь неё, в самую её суть, в её самые сокровенные чувства. — Берегите её и осчастливьте своего напарника, — сказал он, протягивая Скалли тыкву.       Она колебалась одно мгновение, но потом протянула руки и взяла тыкву под мышку. При этом она на долю секунды прикоснулась к руке Джека и почувствовала исходящий от неё холод. Испугавшись, она быстро одёрнула свою. Всё же это было жутковато. — Сколько она стоит? — коротко спросила Скалли. — То, что вы мне дадите за неё, не купить ни за какие деньги мира, — ответил Джек и улыбнулся ей.       Скалли подумала, стоит ли ей начать дискуссию, чтобы все-таки что-нибудь ему заплатить, но вся эта история была для неё более чем неприятной, и она хотела как можно скорее уйти от этого старика. — Спасибо, — произнесла она, повернулась и ушла.       Некоторое время она всё ещё чувствовала взгляд Джека на своей спине, но когда она обернулась в последний раз, он просто пропал. Скалли в недоумении остановилась и огляделась.       «Этого не может быть», — пронеслось у неё в голове, — «он не мог просто так уйти!» — Простите, мисс, — обратилась она к молодой женщине, перебирающей яблоки в корзине за прилавком, перед которым стоял Джек со своей повозкой. Она просто должна была его видеть! — Не могли бы вы мне сказать, куда пропал старик, продавший мне тыкву? — спросила она.       Девушка нахмурилась. — Кого вы имеете в виду? — Тот странный мужчина, у которого были эти чудесные тыквы, — объяснила Скалли, показывая на тыкву под мышкой, — он стоял прямо перед вашей будкой, — продолжила она, но ответом был лишь вопросительный взгляд девушки. — Мне жаль, но я никого не видела, — в замешательстве ответила та и отвернулась.       Скалли ещё раз окинула рыночную площадь взглядом, но Джека с его тыквами-фонарями и след простыл.       Всю дорогу до квартиры Малдера она то и дело думала об этом диковинном старике. Как бы она ни старалась, она не могла выкинуть его из головы. Снова и снова её взгляд падал на безупречную тыкву на пассажирском сиденье.       Тем временем начало смеркаться, и тыква засияла сильнее, чем прочие тыквы-фонари, которые ей доводилось видеть прежде. Весь салон машины, казалось, был окутан этим свечением. Скалли хотела задуть свечу перед поездкой, но обнаружила ещё одну странность — тыкву невозможно было нигде открыть и, следовательно, снова зажечь свечу, после того, как потушил её. Для неё было загадкой, как её вообще смогли зажечь, но всё, что имело отношение к Джеку, в любом случае оставалось загадкой. У неё из головы никак не выходило то, что он сказал о ней и Малдере. «Я хочу выбрать ему самую красивую тыкву», — всё время проносилось у неё в голове, — «Я должна любить. Разве я уже не люблю?» — Скалли мотнула головой. Джек напугал её. Возможно он действительно смог заглянуть ей в душу.