Квинтэссенция монстров

Парадокс работы ведьмаков. Чем больше ты истребляешь монстров, тем меньше их становится. Это, конечно, когда-то приведет к полному исчезновению «профессии», но Геральта не слишком заботила эта проблема. Слишком уж звучали эти слова словно миф. Сколько бы чудовищ он не убивал, меньше их не становилось, как и людей от которых они погибали. Как и людей, готовых платить ведьмакам за уничтожение монстров. Но тем не менее даже в этой узкопрофильной сфере Геральт умудрился найти дополнительный заработок в виде одного болтливого чучельника, готового платить за тушки монстров. Это весьма положительно влияло на размер его кошелька. В некоторых случаях от чучельника он получал монет в разы больше, чем за выполненный заказ. По началу их совместного труда, Геральта не особо вникал в работу Лютика. Отдал тело монстра — забрал деньги — направился дальше в поисках работы. Привязанность к заказчикам не входило в список его любимых занятий. Но отвязаться от Лютика было не так просто, как казалось с первого взгляда, даже для такого могучего и грозного ведьмака. Игнорируя всех и вся, в том числе и чувство самосохранения, после нескольких взаимовыгодных сделок, чучельник начал предлагать Геральту вино, просил рассказать о своих путешествиях, выходя за рамки заказчик-исполнитель. Ведьмак стоически терпел нападки то ли дружелюбия, то ли надоедливости, отталкивая мужчину. Лишь спустя время он привык к этому. Стало привычно видеть улыбку и светящиеся глаза Лютика, когда он в очередной раз, иногда даже не предупредив, заходил к нему в лавку, привозя очередного монстра. Иногда даже было непонятно, чему он радовался больше, Геральту или привезенному монстру. А уж если это чудовище было чем-то новым, которого тот еще не видел, это приводило в дикий восторг. Лютик чуть ли не прыгал как ребенок вокруг накрытой тканью мертвой туши, ожидая пока ведьмак отдаст ему его долгожданный подарок, перевязанный веревкой, которая казалась яркой атласной лентой. Геральт стал ненадолго оставаться в лавке у Лютика передохнуть перед дорогой, убеждая себя в том, что ни в коем разе не привязывается. Просто тут ему предлагали бесплатное жилье, еду и алкоголь. С таким набором можно было даже смириться с яркой, временами надоедавшей натурой Лютика, который несмотря на отталкивающее поведение Геральта, не лишал попыток укрепить связь с ведьмаком. У него на этот счет были свои мысли, но спросить о них Геральт не решался. Да, временами Лютик надоедал своими постоянными разговорами, как будто он замечал все вокруг, удивляясь как ребенок и спешил поведать об этом всем, не всегда рассчитывая на ответ. Геральт любил его рассказы про город, когда они сидели у камина после очередного приезда ведьмака. Он так легко рассказывал про людей, пройденные праздники, свежие новости и сплетни, как будто Геральт всегда был тут, и они вот так вот сидят каждый вечер, наслаждаясь вином и теплом. Лютику впору писать. Так легко и красиво у него получалось излагать самую бесполезную информацию, чтобы заинтересовать людей. Геральт никогда ему в этом не признается. Заинтересованность в таком персонаже как Лютик, сыграло не последнюю роль в их общении. Ведьмак много повидал на своем веку, но такие люди ему встречались впервые. С виду обычная лавка продажи меха и кожи, приветливый мужчина внутри с подвешенным языком, присущим всем торгашам. Как много посетителей могли предположить, что вечерами, после окончания торговли, этот светлый персонаж, который изобилует комплиментами в сторону дам, разделывает туши монстров и делает из них чучела. Лютик рассказывал Геральту обо всем, но никогда не касался темы его подпольного занятия. Плотва медленно плелась по окраинам городка, придавленная тушей огромной гончей. Так же медленно подле нее плелся ее хозяин, держа лошадь под узду. Они всегда возвращались в обход, заходя в лавку чучельника сзади. Лютик очень пекся о своей репутации ремесленника. — Геральт, ты в своем уме? — горлопанил Лютик, переходя на высокие ноты. Ведьмак все еще помнил, каким чудом выжили его уши. Не самые приятные воспоминания. — Ты портишь мне репутацию! У меня серьезное заведение! Ведьмаку пришлось смириться с поведением Лютика. Но только в этот раз. Хозяин барин, пока платит ему золотые. Мужчина запретил ему заходить с «подарками» с парадного входа, распинаясь о своей известности в узких кругах меховой и кожаной сферах, угрожая даже в уменьшении изначально оговоренной цены. Горящие янтарем глаза и утробный рык, измученный таким поведение быстро усмирили Лютика и тот обиженно надулся. — Ну ты чего? Я же пошутил. Но с этого дня ты заходишь только сзади. Геральт шел медленно, полностью погруженный в свои мысли. Временами он прикрывал глаза, немного зажмуривался, как от чего-то неприятного и выдавал тихое: «Зараза». Лавка Лютика понемногу приближалась, приветливо приветствуя вернувшегося гостя яркой черепичной крышей, издалека выделяясь на фоне остальных построек. Спустившись в овраг, ведьмак пересек реку вброд, направляясь вдоль улицы. Проходя под мостом, они оказались на территории Лютика. Ничем не огражденный кусок земли находился во впадине за домами. Стоявшие сверху дома закрывали местность от ненужных глаз, а река обок давала стратегический выход в воду, не говоря уже о других положительных возможностях. Лютик увидел их сразу, улыбнулся так широко как умеет только он, с легкой хитрецой в глазах. Но от дела своего не отвлекался, раскладывая шкуры на козлах для сушки и отделки. Не убирая ткань, ведьмак скинул тело монстра наземь возле порога, привязал лошадь и направился первым делом в дом, напиться воды или, в лучшем случае, пива после долгой дороги, надеясь побыстрее и подальше уйти с улицы. Закончив со своим занятием, Лютик поспешил к своему гостинцу, облизывая в нетерпении верхнюю губу, строя алгоритм своих дальнейших действий. Борьба велась за первенство между построением каркаса для будущей работы и очищением шкуры от внутренностей. Держа интригу, Лютик несколько раз обошел накрытого монстра, выбирая место открытия подарка, потирая от нетерпения ладони. Он не мог вспомнить всегда ли он так реагировал на монстров, но они определенно его интересовали как мастера искусства. Именно так он себя и называл. Для всех остальных, его работы так и оставались чудовищами, для других товаром, в случае Геральта это было то, что нужно убить, если оно вредит. Но для Лютика они были предметами искусства, которые хотелось сохранить, передать и показать такими, какими их видит он для всех остальных. Они не просто монстры, они уникальны и интересны, стоит лишь немного присмотреться. Волки также опасны и убивают людей, но люди не перестают их уважать и считать символом свободы и благородства. Так почему же существа, которых называют монстрами, должны такое терпеть? Никто даже не пытался их понять. Присев на корточки, наконец определившись, Лютик кинжалом перерезал веревку, откидывая ткань в сторону. Перед ним оказалась туша мощной гончей, наверное, с самой красивой фигурой, которую мужчина видел из подобного вида. Проведя ладонью по окровавленному короткому меху гончей, он продолжил свое исследование, оглаживая лысые отростки на спине, цепляясь пальцами. Чучельник до сих пор не разгадал их тайну. По ощущениям они казались крепкими и жилистыми, но при разрезе они были пустыми, без костей. Это была одна из нерешенных загадок, которые еще предстоит разрешить при сдирании шкуры. Лютик шарил руками по трупу, замечая каждый шрам на теле монстра. Это были их отличительные черты, которые рассказывали мужчине замечательные и захватывающие истории. Ощупывая каждый рубец и неровность, он закрывал глаза и представлял, где был этот монстр, как он жил, возможно он был вожаком стаи, это бы оправдало наличие такого большего количества шрамов. Лютик резко распахнул глаза, выныривая из своих мыслей. Молниеносно схватив с тела то, что его отвлекло, он метнулся в дом, перепрыгивая через ступеньку, на второй этаж. Геральт оказался на кухне, не отказывая себе в потчевании найденной еды. — Ты серьезно? Да это же был лучший образец из тех, что я видел. Как ты мог? Лютик был зол на ведьмака, но не требовал диалога, высказывая свое негодование. Именно это Геральт и предсказывал, возвращаясь с убитым монстром. Чучельник покупал у него все тела убитых монстров, но требовал от ведьмака, чтобы оных он приносил с минимальными повреждениями и, конечно же, ни в коем случае нельзя было допустить отрубления голов. Раны от меча можно было зашить и придать коже изначальную форму разными способами, отдавая заказчику идеального монстра. С отрубленной головой такое не работало. Товар был испорчен и не подлежал обработке. Геральт закинул голову, пытаясь сохранить самообладание, вспоминая всех живших и почивших ведьмаков, дабы они придали ему сил не прибить этого пушного зверька. Собравшись с остатками добродетели, он наклонил голову и впился взглядом в надутого, раскрасневшегося Лютика, который явно не собирался останавливаться в своих возмущениях. Его образ не укладывался в голове как человека, который ловко орудует кинжалом, отделяя жир и мясо от туши монстра. Ему больше подходила роль аристократа или художника. Много пустых разговоров, обильная любовь к дамам и вину, и всегда яркие костюмы с вышивкой. Геральт усмехнулся. Невероятно комично и нелепо выглядел Лютик, стоящий перед ним в несомненно дорогом изумрудном камзоле с золотой отделкой в виде растительных узоров. Слегка растрепанная прическа, руки в крови монстра и отрубленная голова, которой он взмахивал в доказательство своих слов. Собравшаяся на полу кровь с головы была разнесена сапогами Лютика по кухне, добавляя интерьеру «слегка» ужасающую нотку. Этот мужчина определенно был занимательным. А чутье ведьмака никогда не подводило. Заводило в не самые привлекательные ситуации и не к самым приятным людям, но никогда не подводило. Заметив усмешку на лице Геральта, Лютик понесся в атаку. Защищая свое оскорбленное достоинство. — Будешь получать только хлеб и воду. Я не собираюсь платить за такую выполненную работу, — мужчина подошел ближе к ведьмаку и высказывался ему в лицо, махая отрубанной головой. Ведьмак терпел, напоминая себе, что этот человек платит ему монетой и которого вроде как надо оставить в живых. Кто ж душит кормящую руку? Но у всего был предел. Оттолкнувшись от края стола, к которому он был прислонен, Геральт уверенным шагом направился на Лютика, загоняя его к стене как добычу. Чучельник шел спиной назад под напором, но не переставал возмущаться. Геральт его пугал в такие моменты, но он никогда его не боялся. Эта истина пришла к нему с первых минут их знакомства. — Лютик. Это единственное, что сказал Геральт, прижав того к стене. Мужчина напротив него замолчал, обдумывая, но спустя момент заговорил, не принимая поражения в словесной перепалке. И обилие сказанного не было главным на весах диалога. Геральту хватало нескольких слов или одного хмыканья, чтобы осадить Лютика или же сделать его счастливым. — Но голову то зачем было отрубать? Раздражение захватило ведьмака, и он прикрикнул с рычащими нотками: — Если не нравится, в следующий раз можешь идти со мной! А после пожалел о вышесказанном, осознав, что он только что произнес. — Зараза. Отнекиваться не было смысла. Слова были произнесены и Лютик обрадовался, широко раскрывая глаза, начиная притоптывать одной ногой от счастья. Пару раз он порывался поехать с Геральтом на охоту, но тот всегда резко отказывал или уезжал до рассвета, пока чучельник видел последний сон перед пробуждением, не желая объясняться. Захваченный мыслью об приближающемся отъезде, забыв про ведьмака, Лютик побежал вверх по ступенькам собирать свои вещи в дорогу, вслух обдумывая, на кого бы ему оставить лавку и какой камзол ему лучше подойдет для предстоящей поездки. Рисуя у себя в голове скорее туристическую путешествие, нежели кровавую охоту. Подолгу оставаясь в лавке, Геральт привык к образу болтливого мужчины, который с необычайным сосредоточением расчленял тела монстров и профессионально продавал свои изделия, забывая про его легкомысленную натуру, которая совсем не была готова к походу с ведьмаком. Ничего так не выводило в характере Лютика, как негодования по поводу очередного изуродованного в разной степени тела чудовища. Он совсем не понимал, как временами бывает сложно их убить, когда в первую очередь ведьмак думает, как убить что-то, при этом оставшись в живых. А Геральт и не спешил объяснять. Ему казалось это настолько очевидным, что он даже не пытался поговорить с Лютиком. Оттолкнув ногой голову гончей, которую чучельник бросил, восторженно убегая, Геральт решил расседлать и накормить Плотву, а затем лечь спать, оставляя раздумья и попытки уберегти в первую очередь себя, а после уже Лютика от охоты, заставив его передумать.

***

Утро ведьмака началось слишком тихо. Никаких тебе возгласов Лютика о предстоящей охоте. Слишком подозрительно. Обычное позднее утро в городке. Широкое окно в комнате, которую Лютик определил для Геральта, было предусмотрительно закрыто жесткими синими шторами, давая ведьмаку лишние время на сон. Внимание Геральт не обратил, хотя помнил, что ложась спать шторы были открыты. Тихая возня за окном было обычным делом для работающего люда. Каждый был занят свои делом, следуя по своему пути, день ото дня совершая один и тот же ритуал. Ведьмак размышлял, не желая так быстро покидать теплую постель. Может и он бы так смог? День ото дня делать одно и тоже, быть не то чтобы уверенным в завтрашнем дне, но зато все было понятно. Нашел бы занятие себе по душе, кузнец или конюх, навсегда забывая об охоте. Усмехнувшись своим же глупым мыслям, Геральт направился на поиски «занозы в заднице», который уж слишком тихо себя вел, а к хорошим последствиям это редко приводило. Лютик нашелся на первом этаже в своей мастерской, сидя на полу в ореоле разнообразных ненужных предметов, которые он, по-видимому, собирался брать на охоту. Напротив него, на простой деревянной табуретке, лежал череп вчерашней гончей, которую чучельник к пробуждению ведьмака успел зачистить и вычистить от всего ненужного, оставляя лишь белые костяные пластины. — Наконец нашел себе собеседника по вкусу? Геральт бесшумно подошел сзади, переступая раскиданные предметы, смотря на чучельника сверху вниз. — Ты же знаешь, в моем рейтинге ты всегда на первом месте. Лютик откинул голову назад, касаясь ноги ведьмака и улыбнулся, подтверждая свои слова. Геральт хмыкнул, спрятал улыбку, отвернувшись и прошел вперед, забирая у Лютика опору. Нужно было попытаться отговорить чучельники от самой идеи пойти с ним для его же блага, но видя весь этот балаган, ведьмак сомневался, что у него это получится, все больше склоняясь к варианту оставить Лютика и уйти, ничего ему не говоря. А потом уже по возвращению выслушивать его негодование и вместе с тем слова восхищения, так как Геральт собирался притащить ему целую группу гончих. Одиночка, которую он недавно убил была лишь первым шагом. Нужно было истребить целую стаю, пока они не изничтожили еще больше народа. Награда от магистрата за поимку мало его волновало, горазда больше он получит от чучельника за каждую привезенную тушу. Он всегда просил больше, интереснее, разнообразнее. — Это Акелла, — начал Лютик, забирая у ведьмака право на начало разговора. — Может сделать чучело гончей с черепом, вместо головы? Такая изюминка автора, свое виденье. Хочу привнести что-то свое, — размышлял Лютик, лежа на полу и держа на вытянутой руке названный череп. — Ты всем отрубанным частям монстров, которые я приношу, имена даешь? Чтоб им не так обидно было? — Да, потому что кто-то не может сохранить их в целостности, — Лютик перекатился на живот и вперился взглядом в собеседника, предупредительно щелкая нижней челюстью черепа. — Гончую я выпотрошил, части, которые мог, продал местному чародею, а пригодные участки шкуры пойдут на продажу второго сорта. Никто и не заметит. Они шкурку кролика от зайца временами отличить не могут. Тоже мне, — фыркнул мужчина, вскользь восхваляя свои навыки. — Когда отправляемся? — Лютик вернулся к интересующему его вопросу, полностью забывая о будничных занятиях. Душа желала приключений. Ведьмак оставил вопрос без ответа, направляясь к реке освежиться. Выезжать нужно было на рассвете. К предполагаемому месту нахождения стаи ходу было пару дней обычным шагом, без учета лошади. Нужно было успеть к полнолунию. Именно в это время гончие появлялись из смежного измерения. Лютик тему поездки больше не поднимал. Проснувшись за час до рассвета, Геральт быстро собрался, прошмыгнул мимо двери, ведущей в спальню Лютика и направился вниз по лестнице. Было темно. Ночь еще не предполагала в ближайшее время отдавать свои права на этот мир. Это было на руку ведьмаку. Быстрее будет выехать за город по площади, не укрываясь околичными дорогами. Захватив пару яблок для Плотвы в извинение за ранний подъем, Геральт вышел за порог, погружаясь в любимую тишину, разбиваемую лишь плеском близлежащей реки. Плотва располагалось за углом дома, почти под мостом около водяного колеса в импровизируемой конюшне, которую Геральт построил прошлой весной. Геральт улыбнулся, совсем не подумав о таком исходе. Лютик спал совсем не в своей мягкой кровати, а в седле запряженной лошади, привязав себя к седлу веревками. Очень в духе непоседливого Лютика. Для ослабления ноши, ведьмак сбросил на землю огромную дорожную сумку новоиспеченного компаньона, взял Плотву за узду и направился из города. Изобретательность чучельника повеселила его, и он решил взять его с собой на свой страх и риск. Лежа в кругу своих вещей, после ухода Геральта, Лютик разбирал все вариант развития событий. Ведьмак определенно хотел от него избавиться. Тут даже без вариантов. Лютик надеялся, что таким образом Геральт защищает его, но подтверждения этих слов у него не было. Идея ночлега на Плотве уже в мыслях отдавала болями во всех местах от неудобного положения, но ничего более умного он не придумал. А спорить с ведьмаком смысла не было. Начнет препираться, так тот его еще привяжет к столбу в лавке и уедет. Проснувшись, Лютик собрал мысли в художественный хоровод, который часто танцевал у него в сознании и медленно открыл один глаз. Хотел остаться незамеченным. План был до боли прост. Прикидываться спящим, пока они не отойдут на приличное расстояние от города. Не хотелось, чтобы Геральт отослал его обратно. — Я не буду тебя целовать, если ты решил прикинуться спящей красавицей и ждешь поцелуя. — Так ты все-таки считаешь меня красивым? — Лютик ловко умел выворачивать слова в свою, только ему известную, пользу. Геральт молча перерезал ножом веревки, полностью удерживающие Лютика от падения на землю. Вставать с земли было проблематично. Затекшие ноги первые минуты отказывались держать своего хозяина. Лютик напоминал новорожденного олененка. Падая и чертыхаясь, он не оставлял свои попытки. Геральт не останавливаясь, продолжил свой путь, украдкой наблюдая за чучельником, которого по его мыслям настигла кара за длинный язык. Совладав с ногами, Лютик нагнал ведьмака, приноравливаясь к движению, на каждом шагу крутясь и делая широкие выпады, разминая затекшие части тела. Дорога оказалась не самой легкой. Геральт мог пережить нападки диких зверей, свирепых разбойников, обычных селян, так не любивших ведьмаков, но ничего не мог поделать, когда его долбили морально. Не ослабляло воздействие даже то, что Геральт в половине своем не реагировал, но нападки не прекращались даже под угрозой скорейшей расправы. Лютик словно ребенок или дикий зверек, впервые выбравшийся за пределы повседневной обстановки, спрашивал обо всем вокруг. Его интересовало буквально все. На половину вопросов он и сам себе прекрасно отвечал. Задавая очередной вопрос, он пытливо поворачивал голову в сторону ведьмака, ожидая ответа. Ответ в виде молчания его по обыкновению не устраивал, и он учительским тоном отвечал, дотошно объясняя для неразумных. Иногда его разъяснения были ошибочны или совсем выдумкой, но опровергать их сил у ведьмака не было. В его понимании, начни он отвечать, вопросов станет еще больше. — Геральт, а что это за ягоды? Их можно есть? Смотри, птица полетела. Это сокол, а может ястреб, а вдруг это виверна, которая облетает свои владения и летит охотиться? Геральт, мы уже дошли? Герааааальт… Под вечер второго дня они уже подходили к тому месту, где ведьмак нашел первую гончую. Луна только-только вошла в свои владения, собираясь показать всем свои полностью округлые формы, освещая белесным светом давно ждущую застывшую природу. — У тебя есть три вопроса, на которые я дам ответ, а потом ты дашь мне сосредоточиться. За твоими розказнями я ничего не слышу. Лютик скривил лицо, переводя глаза на восходящие ночное светило, выбирая самый интересующий его вопрос и выдал: — А зачем… Нет, как ты найдешь оставшихся? — Я примерно помню место, где убил твоего любимчика. Разведем костер и будем ждать. В разгар полнолуния они сами подтянуться, заслышав человеческую плоть. Лютик открыл рот, намереваясь огласить второй вопрос, но Геральт еще не закончил. — Это был вопрос номер два. — В смысле? Он все так же шел с открытым ртом, недоуменном сдвинув брови. — «А зачем» — твой первый вопрос. Игры ведьмака Лютику не нравились, но лишний что-то говорить желание отбило. Нужно было тщательно продумать последний вопрос, раз уж Геральт пообещал на него ответить. «Ответит честно» — подумалось Лютику. Геральт всегда держал свое слово. — Откуда ссадина на щеке? — ведьмак еще перед отъездом заметил новую деталь во внешности чучельника, но случая спросить как-то не представилось. — Пару раз упал с Плотвы, когда привязывал себя. Если бы Плотва обладала человеческим разумом, то той ночью Геральт проснулся бы от ее громкого ржания, которое спровоцировали умилительные попытки Лютика совладать с лошадью. Лютика переключило как по щелчку пальцев. Оставшийся путь он преодолел молча, погрузнув в своих мыслях. Геральт несколько раз кидал на него взгляд, проверяя, все ли с ним в порядке. Таким он видел Лютика только за работой. Задумчивого, полностью погруженного в свои размышления, которые не каждый человек воспримет в адекватном оттенке. В вопросах своего подпольного интереса он закрывался в себе, решая важные вопросы только с самим собой. Такой Лютик неимоверно радовал, но в такой же степени и тревожил. Расположившись недалеко от главной дороги, между двумя раскидистыми дубами. Своими широкими ветвями они рисовали в этом мире лиственную арку, завораживая проходящих путников. Разжечь костер не составило труда даже без Знака Агни. Вокруг было раскидано множество сухих, коротких веток, помогая двоим путникам. Сидели они в тишине. Геральт не настаивал, но был этому рад. Лютик был необычайно кротким, завороженно разглядывая ночную красоту, окутанную мягким лунным светом. Лучшие картины рисовала сама природа, без вмешательства всякого человека. Именно эту красоту и хотелось передавать, показывать людям. Своими работами он хотел показать, что монстр — это тоже часть этого мира и они не самое ужасное из всего существующего. Их также можно любить. Движение в лесу началось ближе к рассвету полнолуния. Луна была в своем пике, освещая весь лес, давая Лютику возможность четко видеть все происходящие. Геральт в такой подсказке не нуждался. Почуяв неладное, он быстро, совладав с инстинктами, вскочил с насиженного места, ногой поднимая слой сухой земли, закидывая костер. Нужно было немного отвлечь тварей и разделить, а иначе сохранность Лютика не обеспечивалась. В пылу сражения даже ведьмак, поглощенный битвой, не мог уследить за всем. Стая шныряла вокруг них кругами, намечая с какой стороны лучше подобраться. Кинув Лютику тихое «не мешайся», Геральт отодвинул его ближе к дереву, вытянул меч и стал в оборонительную стойку, сконцентрировавшись на инстинктах, ожидая первой атак. Собаки все не отваживались нападать, тихо рыча, подбирая лучший вариант. Они не были настолько глупы, как считали люди, зная преимущества и недостатки стаи. Первая гончая вылетела из-за куста, прыгая на Лютика, посчитав его легкой добычей. Горевшие глаза пса быстро потухли. Меч ведьмак настиг, разрывая брюхо. Гончая тяжело дышала у ног Лютика, ожидая смерти. Геральт занес меч для последнего удара. Нужно было как можно быстрее уменьшать количество псов. Не дать им оклематься. Перед Геральтом возник Лютик, перекрывая путь, не давая ему нанести еще больше ущерба монстру. — Не смей! Он сам скоро умрет, — ноги его дрожали, но он яро защищал умирающее существо, которое в любой момент могло извернуться и разорвать его. Ведьмак не успел ответить, почуяв новое нападение, развернулся, сложил пальцы Знаком Аард, послав энергию, отбросившую трех псов в полете, которые собирались взять количеством, внезапно нападая на отвлекшегося ведьмака. Гончие отлетели за пределы поляны, пропадая из вида. Крепче перехватив меч, Геральт направился добивать остатки стаи, оставляя чучельника с полумертвым псом. Поделом ему, пусть сам выкручивается, если у этой твари еще остались силы. Лютик боялся, но не отходил. Монстры пленяли его, к ним хотелось дотрагиваться, их хотелось узнавать. Присев на колени возле пса, он осторожно приближался ладонью к холке. Тварь рычала из последних сил, сохраняя гордость. — Вообще он хороший, только редко это показывает, — Лютик все-таки решился и провел рукой по все еще теплому телу, ощущая каждый надрывный вздох, зарождающийся внутри. — Он такой как ты. Свободный, гордый и неподдающийся. Думая, что единственный его конец — это смерть от таких же монстров, как и он сам. Не понимая, что вы никакие не монстры, а лишь потерянные существа. Только вот так умирающему псу, своим чучелам он мог рассказать истину, которую он держал внутри себя. Он иногда пытался рассказать людям о своих мыслях, часто под действием алкоголя, но на него смотрели как на психа с желанием избавиться от умалишенного и тогда он ловко переводил все в шутку, понимая, что люди не готовы к его истине. Единственный с кем хотелось поговорить, рассказать — это Геральт. Но он не решался. Не желая после сказанного увидеть в глазах ведьмака все то, что он замечал у обычных людей после его слов. Он не мог его потерять. Потерять его доверие. Сзади послышалось тяжелое дыхание ведьмака. Уничтожив остатки чудовищ, он притянул все туши на поляну. Как и обещал, он попытался нанести минимум повреждений, но у одного пса все же виднелась сквозная рана на голове. — Теперь ты понимаешь, почему я не беру попутчиков? Почему иногда сложно принести тебе их в сохранности? Это не моя прихоть. Я делаю все, чтобы защитить обычных людей. И неважно насколько они ненавидят нас. Это моя работа. Геральт высказал свои «очевидные мысли», которые раньше не объяснял. Лютик опустил голову, осознавая услышанное. Молча благодарил ведьмака за то, что он терпеливо сдерживался, когда он в очередной раз кричал на него из-за сильно покореженного монстра. Для него открылась новая истина. Не так важно, в каком состоянии Геральт приносит ему монстров. Монстров много, а Геральт всего один. Пусть он лучше будет приносить разорванных чудищ, чем сам будет приходить разодранным. Ведьмак стал ему дороже всяких его игрушек. -Ты не устал убивать всех этих чудовищ? Это был третий вопрос, про который он так некстати вспомнил, погружая свои пальцы в глубокую рану монстра, оставленную серебряным мечом Геральта. Ответа не последовало, только мысли заворошились.

***

Обратный путь занял, по ощущениям Лютика меньше времени. Ему все хотелось быстрее попасть домой и заняться выделкой гончей. Особь была меньше той, которую Геральт привез в первый раз, горсти шерсти виднелись то тут, то там, нигде не образовывая целостный кусок. Гончая была больна. Ее послали напасть на Лютика как приманка для ведьмака. Повседневные занятия вернулись в жизнь меховщика. По приезду он отправился в лавку, наверстывая пропущенные торговые дни. Нужно было восполнить потери. Не за красивые же глаза ведьмак ему монстров таскает. Вечер выдался довольно теплым и спокойным. Расположившись на крыльце, сзади лавки, Геральт наслаждался уходящим закатом, устроив себе ужин на природе. Сзади, в мастерской мельтешил Лютик бегая вокруг и ловко орудуя кинжалом, отделяя кости и мясо. Идиллия. С собой они взяли только одного монстра, из которого Лютик собирался делать чучело. Остальных псов он наспех неаккуратно выпотрошил, забирая лишь шкуры. Не хотелось перегружать лошадь. В такие моменты Геральту даже не хватало разговоров Лютика, к которым он уже порядком привык. Чучельник полностью поглощенный своим занятием, порхал над телом, лишь изредка останавливался, подносил нос немного вверх, задумывался и с счастливым видом человека, открывшего нечто невообразимое, вытягивал руку из длинной кожаной перчатки, полностью заляпанной кровью, наспех вытирал ладонь от несуществующей грязи о чистую полоску на кожаном фартуке, подходил к столу и что-то наспех записывал пером. А после возвращался к своему делу. Повернувшись боком, чтобы видеть чучельника, Геральт поднес деревянную кружку с пивом вверх, собираясь предложить глотнуть холодного, да так и замер. Лютик, не замечая ничего вокруг напевал себе под нос песню. В помощь он тарабанил костями в ритм по столу, на которому лежало расчлененное чудовище. Слов ведьмак так и не разобрал, даже со своим неестественным слухом. — Ты серьезно? — Геральт рассмеялся, созерцая странную картину. Лютика такая реакция поначалу немного расстроила, он поджал губы от недовольства, но быстро просиял, когда понял, что заставил ведьмака показать ему такие открытые эмоции. — А что такого? Я художник. Моя душа требует выражения. Пройдя к порогу, Лютик присел на корточки возле Геральта, забирая из его рук кружку с напитком. — Тебя бы селяне на площади подвесили, завидев такую картину. Лютик промолчал. Куда уж ему до ведьмаков, которых не шибко то любили люди. До такого уровня еще работать и работать. Но этого он не сказал. Не хотелось обидеть Геральта. Лютик был другого мнения, но упорно молчал. Задумавшись, чучельник вперился взглядом в ведьмака, неосознанно бегая глазами по его серебряным волосам, с которых еще скапывала вода после недавнего купания в реке. Красиво. Лицо было расслабленно, доверял ему, показывая себя настоящего. Янтарные глаза смотрели в ответ, изучая. О чем же думал ведьмак? Это, пожалуй, не знал никто, кроме них самих. Губы были слегка приоткрыты, виднелись остатки пивной пены. Лютик облизнулся и прикусил край нижней губы. — Поможешь мне? Лютик ожидал ответа на свой вопрос, не отрываясь от созерцания губ Геральта, не давая себе возможности наклониться вперед. Не дождавшись, он направился за дом. Он мог сделать что-то непоправимое, оставшись. На свет показались деревянные доски разной длинны. Не проронив ни слова, ведьмак взял лежащие на пороге подле него гвозди и молоток и помог скрепить деревянную конструкцию, по виду напоминающую гроб. Он не спрашивал, ожидая продолжения. Гораздо интереснее было наблюдать за действиями Лютика, чем спрашивать его. Эту часть его работы он еще не видел. Он не знал, что происходила с чучелами после их завершения. Собрав немного соломы в конюшне, Лютик равномерно разложил в гробу и принес чучело стрыги, которую они аккуратно уложили внутрь, ничего не повредив, а после заколотили крышку. Вечер накрыл собой остывший городишко. Все замерло, оставляя ночным жителям право властвования. Где-то крикнула птица, но ведьмак с чучельником не обратили на это внимания, продолжая наслаждаться звездным небом на пороге дома. Лютик ждал чего-то. Геральт не торопил его, оставаясь рядом. Звезды были единственным источником света. Царица луна скрывалась за тучами, словно желанная девица за ширмой, подогревая интерес. Вдалеке вспыхнул желтый круглый огонек, медленно раскачиваясь с каждой секундой. «Фонарь на лодке» — понял Геральт. Кто-то неумолимо и беззвучно приближался. Ведьмак начал различать силуэты двух людей, скрытых плащами. Было слишком темно, чтобы разглядеть больше. Завидев гостей, Лютик забежал в дом и выбежал с большой металлической клеткой, наполненной бойкими воробьями. Птицы, не желая делить с друг другом так мало места, бросались от одного края в другой, пытаясь выбраться наружу. Лодка остановилась возле берега и фонарь замер, останавливаясь. Лютик ждал их дальнейших действий, не проронив ни слова. Двое чужестранцев ловко подхватили гроб, перемещая его на лодку и повернулись к чучельнику, забирая клетку, отдавая взамен два увесистых мешка. Монета. Геральт услышал звон металла внутри. Он напряг все свои чувства, надеясь уловить, подслушать хоть что-нибудь, чтобы разъяснить ситуацию. — Это кто? — безэмоционально спросил один из них, кивая в сторону ведьмака. Лишь отрывки диалога доносились до него. — … мой ведьмак. Это проблема? — Лютик держался достойно, не давая слабины. Он плохо знал этих людей, но они давали ему слишком хороший заработок, чтобы от него отказываться. Подставлять Геральта не хотелось. Он несомненно был сильным, самым сильным из тех, кого знал Лютик. Но он боялся этих людей, помня, что они сделали с несколькими его знакомыми, которые сильно привязались к нему. Он боялся за ведьмака. — Пока он не мешает тебе работать, нас это не волнует. Надеюсь, ты понял. Чужестранцы ушли также безмолвно, как и появились. Оставляя за собой лишь недолгий фонарный след. Ничего не объяснив Геральту, Лютик направился в дом, лишь на миг застывая возле него. Он бросил всякие попытки заговорить и направился дальше.