Fraternitas Ruthenica

Маша проснулась в своей комнате на кампусе. Ей было непривычно просыпаться в комнате одной, без своего ненавистного брата-близнеца, который всегда был для нее по утрам кем-то вроде будильника. Так что пробуждение на этот раз далось ей тяжело. В последнее время ей было тяжело уснуть, и под ее веснушчатыми щеками пролегли синеватые тени. Все события последних дней пронеслись перед ней, когда сознание медленно втекало в ее юное тело. Она видела то, что она не поступила в университет и то, что из-за этого пришла вместе с братом в студенческое братство. Ей сразу предоставили место на кампусе братства - в старом кирпичном здании, напоминающем готический собор, которое по ночам едва освещалось белыми лампами на потолке, а снаружи луной. Большую часть времени Маша проводила у себя в комнате, читая книги и избегая реальности того, во что ввязалась. Конечно, у нее были сомнения. Репутация у fraternitas ruthenica была довольно темной. Про организацию ходили разные слухи, один страшнее другого, но старшекурсники, которых она видела до этого, выглядели обычными людьми, которые смеялись, как обычные люди, пока не видели, что она не выглядывает через окошко своей двери. Едва ли это могло быть страшнее, чем рассказать родителям, что она не поступила, потому что нет ничего страшнее, чем снова увидеть злого отца и плачущую мать. Маша встала, накинула на себя форму Братства - рубашку, юбку, клетчатый джемпер с вышитым на нем лавровым венком, быстро сбрызнула лицо водой и посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрела шестнадцатилетняя девочка с лисьим носиком, светлыми волосами, обрезанными под каре так, чтобы на лоб падала небрежная челка, и голубыми глазами. Она еще раз вспомнила о брате. Тяжело в зеркале видеть только свое лицо каждый раз, когда у тебя брат-близнец… Она улыбнулась. “Надеюсь, его сейчас бьют” - подумала Маша, но потом быстро опомнилась - “Нет, на самом деле нет”. Лицо у них было общее, но характеры совершенно разные. Маша была очень общительной и экстравертной, иногда даже слишком, а младший брат Никита замкнутым в себе и потерянным, хоть и тоже красивым. Последнее было неудивительно - у них было общее лицо, а Маша любила свое лицо, пусть и странной любовью. Все, пора собираться! Она попыталась поправить прическу, оттянула веко, чтобы посмотреть на белок своего глаза по какой-то причине и вздохнула. Она с лязгом открыла старую дверь и вышла в коридор. За дверью никого не было, а холодный ветерок, как призрачные прикосновения, гладил ее голые ноги. В конце коридора была открыта дверь - и Маша, разумеется, отправилась туда, скучающим взглядом осматривая окошечки в других дверях, пока в одном из них не встретилась с зеленоватыми глазами, глядевшими на нее из одной из них. Девочка за дверью улыбнулась Маше, и рот ее дрогнул, как будто бы она хотела завязать неловкий разговор, но одна из них слишком торопилась, а другая не была готова к разговорам, так что знакомства не получилось. Дверь в конец гардероба венчал резной герб, точно такой же, как на ее одежде и одежде старшекурсников, лавровый венок и череп с костями. Внутри небольшого кабинета тепло трещал камин, и волны теплого воздуха трепетали перьями на чучелах множества птиц, а отблески огня освещали старые книги, будто высвечивая какие-то только им ведомые слова. Посреди кабинета стоял письменный стол, старый, тяжелый и с резными лапами, изображающими лапы зверей. За ним, словно фарфоровые статуэтки, в массивных обитых черным бархатом креслах сидели три девушки-старшекурсницы, которые, разложив на столе какие-то бумаги, что-то обсуждали полушепотом, но тотчас же замолчали, стоило на пороге появиться нашей героине, и все посмотрели на нее. На секунду наступила страшная тишина, и щеглица поняла, что ее тонкие пальцы дрожат от волнения. Маша! - улыбнулась девушка, сидящая слева. Она выглядела дружелюбно - у нее были темные, слегка раскосые глаза и убранные в хвостик волосы. Мягкие черты лица ее напоминали мрамор древних скульптур, а губы были красными, как рябина. На всем ее лице не было никаких морщин, кроме едва видных ямочек, когда она улыбалась. Маша выдохнула. Да, это я. - сказала она. Прекрасно. Проходи и садись! - кивнула ее собеседница. Привет. - поздоровалась другая наставница, сидящая справа. Ее глаза были голубого цвета и оформлялись короной из почти прозрачных ресниц. У нее были длинные светлые волосы, заплетенные в одну косичку. Ее курносый маленький носик, будто приподнятые брови и маленькие, аккуратные губки создавали такое впечатление, будто она вечно обижена на что-то. Невольно Маша посмотрела и на третью девушку, которая сидела в центре, глубоко опустившись в кресло. Она больше всех других была похожа на наставницу - она была высокой и властной. Волосы цвета воронова крыла спускались по ее лицу небрежными прядками, рассыпались по креслу, будто темная корона, а черты лица были такими острыми, что об них можно было порезаться. Глаза, холодные, серые, смотрели на Машу так бесстрастно, будто та была пустым местом, что усиливалось тем, что она даже не поздоровалась. Маша села на неудобный стул прямо напротив нее.. Сестра Вьюрок. - представилась первая из ее собеседниц, - У всех сестер имена в честь каких-то птиц. Пока мы твои наставницы, обращайся, к нам, пожалуйста, именно так. А меня зовут Сестра Неясыть. - буркнула вторая. - А это Сестра Клёст. Ну так вот, - продолжила Вьюрок, - Мы следили за тобой с того самого момента, когда ты обратилась к нам за помощью. Мы знаем, где вы с братом снимаете квартиру, как звали твоего первого парня, чем занимается твой отец. - Маша широко распахнула глаза, но Вьюрок, увидев ее реакцию, будто замялась и поспешила объясниться. Это, конечно же, только для безопасности... Вьюрок, да чего ты перед ней объясняешься? - злобно одернула ее Неясыть, - Ну следили и следили. Не ее собачье дело. Посмотри на нее… это самый бесполезный кусок мяса, который я вообще только видела. - с посмотрела на щеглицу светловолосая девочка. Маша заметила, что она почему-то покраснела, но только потому, что встретилась с ней взглядом и покраснела сама. Неправда, я не бесполезная! Я умею петь, и в детстве занималась в… Здесь никого это не волнует. - холодно произнесла Сестра Клест, вставая со своего кресла. Маше подумалось только, что с таким ростом и параметрами Клест могла бы быть моделью, а может и уже ей была. А ч-что вам от меня нужно? - спросила щеглица, у которой внутри все похолодело. Открой рот. З-зачем? Ты хочешь пройти в братство? Сделай это. - плавной походкой подходила к новенькой старшекурсница. Ты же не хочешь, чтобы мы рассказали твоей семье, что ты не поступила? - шепнула на ухо непонятно как оказавшаяся за спиной у Маши Неясыть. От ее теплого дыхания на своем ухе по телу щеглицы прошла дрожь, хотя дрожь от мысли о том, что ее семья узнает, была сильнее… Она покраснела, и, тяжело дыша, открыла свой рот, смотря прямо в глаза нависнувшей над ней старшекурснице. Клест провела кончиками пальцев по ее шее, будто оценивая мягкость кожи, потом медленно вложила Маше в рот свой указательный палец, и девочка с ужасом поняла, что ее кисть была размером с ее лицо. Шире. - приказала черноволосая наставница. Маша послушалась, и палец сестры вошел глубже в ее горло. С губ щеглицы начала капать слюна, а в глазах появились слезы. Смотри на меня. - Клест второй рукой взяла девочку за подбородок, - Еще шире. Несчастная маленькая птичка открыла рот так широко, как только могла. Она вся уже была красная от слез, стекающих по ее щекам. Челка прилипла к вспотевшему лбу, а весь клетчатый джемпер был залит капающей изо рта слюной, но та покорно уставилась на свою наставницу. А теперь докажи мне, что ты не бесполезна. Какой-то инстинкт подсказал ей, что нужно делать - она закрыла глаза, напоследок лизнула тонкий палец, и тут же нежно прикусила его, схватившись за ее руку своими влажными ладошками. Когда она открыла глаза, она увидела, что наставница больше не смотрит на нее - она смотрела на своих сестер. Тень какой-то эмоции пробежала по лицу бледной Клест, как только та увидела, что щеглица смотрит на нее, и наставница выдернула палец из ее рта. Ты и правда не совсем бесполезна. - отвернулась модель и отправилась назад на свое место. - Ты свободна. Я тоже так думаю. - улыбнулась Вьюрок. Просто прелесть, а какая красивая… Ничего и не красивая. - насупилась Неясыть, собрав в кучу свои густые бровки.- Очень даже обычная. Но если вам она так нравится… Ее приняли в качестве щеглицы. Наставницы приняли свое решение, и Маша, всхлипывающая и глотающая слюну, пытаясь не выдать дрожь в коленях, отправилась в свою комнату. Ей было очень плохо, но почему-то очень хорошо: возможно потому, что ей нравилось ощущать себя полезной, а может быть от того, что она понимала, что ее семья ничего не узнает. Впереди было еще множество испытаний...