Драбблы с Бинго-феста

– Это тайна, – заговорщически улыбнувшись, выдал Барнс и, беспечно насвистывая, двинулся к лифту. Наташа посмотрела на снятый с его плеча длинный светлый волос, как на дохлую мышь, и брезгливо стряхнула его на пол. – Ну это уже ни в какие ворота не лезет, – сказала она, скрестив на груди руки. Тони, сам позавчера заметивший на шее Барнса приметный красноватый синяк (которого никак не должно было быть, потому что Роджерс уже неделю был на задании), вынужден был с ней согласиться. – Это тайна, – отмахнулся от него тогда Барнс, почесав откровенный засос, и так же беспечно свалил. Клинт, страшно не одобрявший их с Наташей слежку, поколебался и все-таки сказал: – А я вчера спросил, чего это он на ходу спит. Ответил, что это тайна. Тайну, как оказалось, звали Люси Джонсон. Тайна жила в соседнем доме, имела роскошную светлую гриву волос, точеную фигурку и внушительный бюст. – Ну, хотя бы типаж один, – хмуро сказал Тони, залегший вместе с Наташей и Клинтом в засаде. – Джентльмен предпочитает блондинок с э-э-э... формами. Ай! – он потер бок, в который прилетел острый локоть Наташи. Клинт фыркнул, тоже получил локтем, и напускная веселость сошла на нет. Обменявшись мрачными взглядами, все трое помолчали. – Стив завтра возвращается, – озвучила Наташа их общую мысль. – Мне тоже очень не хочется этого делать, – сказал Тони. – Но лично я бы предпочел, чтобы мне сообщили, если Пеппер мне изменяет... Джарвис, кстати, где она? – занервничал вдруг он. – Мисс Поттс находится на собрании акционеров вместо вас, сэр. Посмею заметить, что не одобряю ваше вмешательство в частную жизнь, – прохладно сообщил Тони его неизменный помощник. Тони, как личность медийная, вообще-то тоже очень не одобрял вмешательство в частную жизнь. Наташа, всегда говорившая про себя «я у мамы разведчик», одобряла исключительно санкционированное начальством вмешательство. Что одобрял Клинт, узнать не удалось, потому что он вдруг, сделавшись страшно задумчивым, первым джетом ломанулся к уже четвертый месяц жившей в одиночестве жене. – Давай подытожим, – предложил Тони на следующий день, сидя в машине напротив дома Роджерса и этого. – Барнс отмалчивается и меняет тему, едва она касается его времяпрепровождения. – У него был засос на шее и царапины на спине, – добавила Наташа. – Он постоянно не высыпается и... расхристанный, – последним словом вбив гвоздь в крышку гроба порядочности Барнса, закончил Тони и вышел из машины. Дверь дома отворил Стив, усталый, но вполне благодушно настроенный. Тони уже собирался с духом, чтобы попросить о серьезном разговоре, когда Наташа вдруг больно ущипнула его за бок и сделала страшные глаза. Проследив за ее взглядом, Тони заметил до боли знакомые длинные волосы на одежде Роджерса и едва рот не открыл от неожиданности. Нет, Тони, конечно, и сам по молодости баловался тройничками, но... – Стив, Тайну лови! – завопил где-то в доме Барнс. Воображение Тони нарисовало ему игриво убегающую от одного из любовников Люси – и ее колышущийся при этом бюст, конечно, но... Вместо этого между ног у Роджерса проскочила здоровенная собака и с задорным лаем побежала к соседнему дому, из которого как раз вышла Люси. Тони с отстраненным любопытством отметил, что собака была вся в хозяйку – такая же стройная и блондинисто-волосатая. – Мамаша называется, – осудил Барнс, вышедший к двери. – Или это знак, что мы прошли экзамен? Господи, с сестренками столько не вошкался, сколько с этой собакой. На руках у него мирно сопел щенок – как услужливо подсказал в наушнике Джарвис – афганской борзой.