Пока я ищу брата - я не виновата

По какой-то невероятной причине каждый раз, когда наступал день празднования основания церкви Барбатоса, все тучи уходили, оставляя только лёгкие облачка для компании солнцу да нежный ветерок, несущий с полей аромат поздних летних цветов. Даже Луди Гарпастум не мог похвастаться такой погодой! Монахини объясняли это благословением самого Анемо Архонта, Альбедо пытался найти ответ в закономерностях воздушных течений, мастер Крепус, — да хранят его душу ветра, — смеялся, что это феи вина хотят скорее покинуть бочонки, вот и распогоживают непогоду. Кайя был готов принять любую гипотезу, потому что на истинную причину ему было плевать, а выходной, выпадающий на всенепременно прекрасный день — это в принципе не то, о чём нужно слишком задумываться. Ему нравился этот праздник ещё и потому, что большую часть подготовки брала на себя церковь. Не было нужды читать тонны отчётов о закупках, контролировать дополнительные поставки, налаживать быт приехавших из Спрингвейла или самого Ли Юэ гостей и проверять ярморочные забавы на предмет всего взрывающегося, самовозгорающегося и Кли-опасного. Всех дел было — удвоить патрули да погонять расслабившихся хиличурлов, чтоб не лезли к городу, а потом знай себе пей вино да делай вид, что отдыхаешь. Выслушав последний отчёт о том, что всё спокойно, Кайя понял, что целиком и полностью готов пить и делать вид. Бодро сбегая по лестнице, Кайя слышал, как медленно нарастает шум праздника и пение бардов. Он не мог определить, кто именно решил почтить их своим творчеством, но не сомневался, что, немного побродив, обязательно найдёт Венти. Барбара, раздававшая всем желающим игрушки-вертушки, выкрашенный в голубой цвет стёкол главного собора, поприветствовала его лучезарной улыбкой и, хотя Кайя с мягкой усмешкой отказался взять у неё сувенир, всё равно его благословила. Не девушка, а сущий ангел! Кайя пообещал себе хотя бы месяц посылать ей записки о помощи своим самым читаемым почерком. На главной площади собралась вся толпа, расползающаяся по улицам неровными щупальцами. У «Хорошего Охотника» мелькала Тельфи, разнося заказы. Кайя уловил более острые ароматы, идущие от лунных пряников и слегка горчащий запах карамелизирующегося сахара на медовом цыплёнке — видимо, путешественница вновь щеголяла своими знаниями, подчерпнутыми у той одержимой поварихи из Ли Юэ. Он остановился и заказал себе одну порцию, чувствуя, что живот вот-вот прилипнет к позвоночнику: всё-таки завтракать одной кружкой кофе было дурной идеей. Прошло не больше пяти минут, как Тельфи поставила перед ним цыплёнка, аппетитно поблёскивающего золотистой корочкой. — Наш прекрасный рыцарь вся в трудах, — улыбнулся ей Кайя, надрезая мясо. Прозрачный сок потёк прямо на мёд, зависая тягучими каплями на лепестках цветка-сахарка, украшавшего тарелку. Не стоило и сомневаться, что за этой сервировкой стоит Тельфи, которая с каждого приключения приносила столько соцветий, что ими можно было заполнить дом. Кайя подумывал, а не намекнуть ли путешественнице открыть фабрику по сахарной переработке в качестве пассивного дохода…  — Просто помогаю Саре, — Тельфи почесала нос поцарапанной ладошкой. — Она обещала дать мне скидку за это на целый месяц! Страшно подумать, сколько дополнительных порций оладушек я смогу взять для Венти!  — Действительно, меня прямо в дрожь бросает, — вежливо откликнулся Кайя своим самым серьёзным голосом. Тельфи разумеется проглотила наживку.  — Может быть Венти даже перестанет таскать с кухни на винокурне! — воодушевлённо поделилась она.  — А вот это вряд ли. Тельфи огорчённо вздохнула, но тут её окликнула Сара, не понимающая, как довести мёд до нужной карамельной консистенции, и Кайя остался в блаженном одиночестве, которое отличалось от обычного именно тем, что не приносило боли. Сейчас он был одним из Мондштадцев, без груза ответственности и тени предательства за плечами. Всего лишь один из людей на празднике, вкусно кушающий цыплёнка и ни за что не отвечающий. Позже у «Кошкиного Хвоста» ему налили очередной крайне сомнительный коктейль. Диона следила за тем, как он пьёт, одновременно с негодованием, — как никак, она прямо сейчас усугубляла его алкоголизм! — и с надеждой, однако вкус напитка как всегда оказался выше всяких похвал. Кайя отсалютовал мгновенно надувшейся девочке бокалом и двинулся глубже в праздник. Несколько раз в толпе мелькала огненная шевелюра Дилюка, но Кайя был слишком увлечён тем, чтобы спасти от толчеи свой коктейль или купить новый, нежели пытаться поймать взгляд брата и задуматься о том, а как же всё хорошо было раньше и до чего же паршиво стало сейчас. Одним словом, праздник удался. Наконец, после блужданий и бесцельного глазения по сторонам, Кайя оказался возле собора. Статуя Барбатоса была украшена цветами и лентами, развевающимися на ветру, повсюду на площади крутили голубые вертушки, и обычно тихое место было заполнено весёлым смехом и пением. Каким-то образом это прекрасно гармонировало с мыслью о святости и благоговении, да и монахини, только поощрявшие бардов, не выглядели недовольными и даже не косились на задумчивого Виктора, который пытался прятать улыбку в бокале одуванчикового вина. Удовлетворённый, Кайя присел на одну из скамеек, потягивая «Полуденную смерть», за которой он, смалодушничав, пошёл только когда убедился, что Дилюк на другом краю площади.  — Просто возмутительно! — неожиданно воскликнула Виктория, в праведном гневе приложив руку к груди. — Голос, благословлённый самим Барбатосом, но ни единой мысли о приличии! Кайя незаметно повернул голову, чтобы было удобнее подслушивать.  — О, сестра Виктория, вы слишком суровы к юному дарованию, — вздохнула другая монахиня, чей голос он не опознал. Виктория недовольно хмыкнула.  — Если он чем и одарён, то только бездонным желудком. Он выпил при мне вина столько, что его хватило бы на бутылку, и даже не опьянел! Понятно, они говорили о Венти.  — К тому же его наряд!.. — Виктория даже задохнулась от возмущения. — Нет, вы видели, во что он вырядился?! Это было бы ещё приемлемо, если бы он не убеждал, что именно так одевался лорд Барбатос в своей истинной форме!.. и прекратите краснеть, сестра!  — Но… вы ведь тоже… — пролепетала монахиня, и Виктория в очередной раз потеряла дар речи, хватая ртом воздух. Кайя оставил их справляться с этой проблемой, переключившись на собственные мысли и наслаждаясь «Полуденной смертью». Пожалуй, когда он её допьёт, то возьмёт на себя труд найти Венти не только, чтобы послушать пение, но и чтобы оценить его наряд. Интересно, во что же тот вырядился? Уж не в простынь ли замотался? Хотя… на статуе такой наряд выглядит очень даже скромно. С другой стороны, учитывая, насколько подвижным был Венти, любая благопристойная простынь очень просто получит приставку «не» после очередного прыжка или изящного забрасывания ногу на ногу. Кайя даже завидовал таким умением. Ему бы это пригодилось во время очередных переговоров, одним-то декольте да обтягивающими штанами сыт не будешь. К тому же эти чёртовы штаны просто невозможно надеть быстро! Недовольно поморщившись от воспоминаний, Кайя осушил бокал и вернулся на площадь. Несколько минут вдали от толпы позволили его чувствительным ушам отдохнуть от шума, а единственному глазу — от буйства красок, так что он, убедившись, что Дилюка поблизости нет, порадовал себя ещё одной порцией «Смерти», украшенной долькой лимона, а не мрачным безразличным взглядом. У прилавка со сладостями его встретили Эмбер и Тельфи, которые набивали щёки и Паймон тающими во рту леденцами из Ли Юэ. Кайя милостиво позволил соблазнить себя одним, взяв его губами прямо из пальцев странницы, но его шалость оказалась оценена лишь наполовину, потому что покраснела только Эмбер, а Тельфи просто сказала «фу, мне что теперь, руки мыть?» Кайя заверил её, что не облизывал, проглотив лёгкую уязвлённость из-за такой реакции.  — Ты видела Венти? — чтобы отвлечься спросил он. Тельфи, закончившая проверять, действительно ли её пальцы в полном порядке, замотала головой. — Я слышал от монахинь, что он приготовил себе особый сценический костюм в честь праздника.  — Ты опять подслушивал! — воскликнула Паймон, проглотившая наконец конфету. Кайя ответил ей беззащитной улыбкой.  — Костюм… — задумчиво повторила Тельфи. — Костюм — это значит, что Венти жуть как хочет выпросить себе побольше вина. Пойдём, найдём его, а я дам тебе мору, а ты ему купишь сколько попросит.  — С каких пор у тебя так много моры? — невинным голосом уточнил Кайя, запустив руку в Тельфин бумажный конус, забитый ассорти из крохотных конфеток.  — Да уж хватит, чтобы купить себе порцию драже, — пробурчала девушка, мрачно глядя на его пальцы у себя под носом. — Ты что, совсем обнищал? Напоминаю — я выгляжу как ребёнок, и собираюсь этим пользоваться, чтобы давить на твою совесть и не дать тебе меня объедать.  — Будь ко мне снисходительна, — улыбнулся Кайя, в качестве жеста примирения поднеся к губам Тельфи конфету, взятую у неё же. Девушка нахмурилась ещё сильнее.  — Откуда я знаю, что ты своими руками трогал.  — Клянусь, что я трогал ими только себя, — понизил голос Кайя. Эмбер, краем уха подслушивающая их разговор, запунцовела не хуже летней розы, и лишь узы субординации не дали ей что-то сказать. Тельфи же расплылась в улыбке:  — А, тогда ладно, — и так сноровисто сцапала конфету, что Кайя невольно одёрнул руку. — Насчёт Венти… купишь ему столько, сколько ему позволит попросить совесть. Ах, я бы так хотела его порадовать! Ты знаешь, что он придумал мне новую колыбельную, чтобы помочь с кошмарами?  — И как, помогает? — мягко улыбнулся Кайя, вспоминая, как во время очередной ужасной ночи по глупости взял Тельфи за руку, и та чуть не сломала ему пальцы своей хваткой. Она отказалась рассказывать, что ей снилось в тот раз, но с тех пор всегда спала с мечом, и именно его рукоять Кайя подсовывал ей в ладонь, испуганно шарящую во сне. — Нисколько, — Тельфи отправила в рот очередную конфету. — Но мне нравится его голос. Просыпаться под него лучше, чем в тишине. Кайя подавил вздох, но прежде чем он сумел придумать что-то утешающее, но при этом не слишком открывающее его чувства, они услышали пение Венти. Толпа стала плотнее, и Кайя заметил, что в ней полно молодёжи. Некоторые из них хихикали, другие выглядели смущёнными, но расходиться никто не спешил. Прекрасный голос Венти окутывал их своими чарующими звуками, и его чистота делала романтическую балладу больше похожей на соборный хорал.  — Какое странное чувство, — удивлённо пробормотала Эмбер, забыв положить в рот конфетку. — Я столько раз слышала эту балладу и думала, что она такая глупая. У меня никогда не хватало терпения дослушать её до конца!.. А сейчас бы слушала и слушала. Кайя улыбнулся, выходя вперёд и постепенно расчищая девушкам дорогу. Без его плеч и напористости ледника, им бы так и пришлось торчать позади, довольствуясь только пением. Наконец Кайя достиг первого ряда, обогнул особенно высокого мужчину и уставился на Венти. Венти выглядел так, что становилось совершенно очевидно, почему краснели монахини. Сидя на парапете лестницы, он помахивал голой ногой в такт мелодии, иногда цепляя пяткой щиколотку другой, одетой в высокий чулок без пальцев. Короткие шорты и такой же топ давали прекрасный обзор на подтянутый живот и сухие бёдра, обычно скрытые смешными широкими шортами, а плащик с капюшоном, скромно накинутым на голову, вызывал те самые ощущения, когда недосказанность гораздо интимнее открытой наготы. Одним словом, Кайя целиком и полностью понимал монахинь, которым и в голову не могло прийти, что их архонт выбрал бы такой облик. С другой стороны, он был бы не против видеть нечто подобное в каждой статуе Мондштадта. Можно ведь Ли Юэ хвастаться торсом своего бога, так почему им нельзя? И тут он услышал, как у Тельфи из руки выпал кулёк с конфетами. Повернувшись, Кайя увидел залившуюся румянцем девушку, беспомощно глядящую на открывшуюся картину. Кажется, единственное, что она могла сейчас делать — дышать, пока её фантазия только усугубляла ситуацию, и судя по тому, что Тельфины щёки становились всё краснее, опыт путешествий был у неё достаточно богатым, чтобы было куда приткнуть полуобнажённого Венти. Венти завершил своё пение мелодичным аккордом, и в наступившей тишине на него обрушился гром аплодисментов. В стоящую на мостовой корзинку, украшенную сесилиями, посыпалась мора, и насколько мог оценить Кайя, выбор сценического костюма весьма помог барду стать звездой сегодняшнего праздника. Даже то, что Венти подождал вечера, чтобы заявить о себе, не мешало тому собирать кассу.  — Кайя, — Эмбер застенчиво подёргала его за рукав, — киньте пожалуйста и за меня. Она вложила ему в руку монетку. Кайя вопросительно выгнул брови, но смущённое лицо девушки сказало всё за неё. Каким бы ни был у него характер, но шутить сейчас не решился бы даже он, так что Кайя только тихо хмыкнул, подкидывая в руке монетку, и, присовокупив от себя две моры, бросил в корзинку. Венти благодарно подмигнул ему, подлец! — и Кайя подумал, что будь он помоложе да понаивнее, то мог бы и покраснеть от такого. Неожиданно лицо Венти закаменело, и он попытался как-то прикрыться коротким плащом, будто замёрз, хотя Кайя догадывался, что дело здесь отнюдь не в холоде. В подступающей темноте бледная кожа барда и белая ткань наряда словно светились, глаза цвета воды и травы сияли, отражая в себе загорающиеся фонари, а сесилии в тёмных волосах напоминали звёзды. Никакие попытки закутать всё это в едва прикрывающий талию плащ не могли спасти Тельфи от сердечного приступа.  — Я уверен, она справится, — шепнул ему Кайя, потому как жалеть хитрого и любящего подшутить барда у него не было никакого резона, это вам не крошка-Эмбер. Венти ответил ему обиженным взглядом, а потом огорчённо ойкнул, прикусывая губу и сведя брови домиком. Кайя обернулся как раз вовремя чтобы увидеть, как Тельфи стремительно исчезает в толпе, игнорируя писк Паймон. Тем временем толпа зашумела, требуя новые песни. Даже если бы Венти рискнул упустить этот шанс хотя бы ненадолго поправить своё бедственное материальное положение, успеть переодеться, а затем найти Тельфи он бы никак не сумел. Вздохнув, бард на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями, а затем вновь расцвёл улыбкой, нежно касаясь струн лиры. Это было воистину уникальное зрелище — невинный образ, вызывающий самые фривольные мысли, и серьёзный, взволнованный взгляд, который за долю секунды стал весёлым и беззаботным. В благодарность за такое развлечение Кайя выслушал и поддержал морой его следующую песню — ещё одну любовную балладу, которыми славился Мондштадт, как всегда трогающую за сердце и отдающуюся грустью в воспоминаниях, — а потом отправился на поиски их общей знакомой. Паймон уже улетела, избавив его от своего назойливого присутствия, поэтому Кайя мог насладиться прекрасным тёплым вечером. Тельфи обнаружилась сидящей на бордюре в одиночестве, разобиженная чуть ли не до слёз и всё ещё красная. Кайя хмыкнул себе под нос, чувствуя даже какую-то жалость к этому ребёнку, начавшему познавать плотский мир. — Просто кошмар! Тазовые косточки Венти действуют на меня абсолютно неприемлемым образом! — в отчаяние прошептала Тельфи, стоило ему приблизиться. — Как такое могло произойти? — Возможно ты просто не видела других полуобнажённых мужчин? — обманчиво сочувствующим голосом спросил Кайя. Тельфи смерила его раздражённым взглядом, который не смягчали даже красные щёки. — Я видела, как минимум, тебя. Ты вроде бы мужчина, так что считаешься. — Когда это ты успела? — не выдержал он, пропустив мимо ушей «вроде бы», ударившее по его мужскому достоинству, но всё же слегка подрастеряв свою жалость. Тельфи вздохнула. — Когда ты купался после боя с чурлами. Ну, помнишь, когда я случайно сдула тебя в грязь. — Ты же отвернулась, — с ехидством подметил Кайя. — У меня же есть шея, — огрызнулась Тельфи, — я просто повернулась обратно. Кайя хмыкнул, подсаживаясь к ней на бордюр и чуть нависая над девушкой в своей самой соблазнительной манере. Если бы Тельфи отвлеклась от горестного созерцания своих коленей, то могла бы увидеть его острые ключицы и красивую грудь, выглядящую особенно маняще в вырезе белоснежной рубашки. — И что же? — промурлыкал он, надеясь добиться от неё румянца в отместку за недавнее убийство его мужской сексуальности. — Как тебе зрелище моего обнажённого тела? Ты смутилась, как сейчас? — Нет, конечно, — фыркнула Тельфи. — Кости как кости. Что я, собака, чтоб на них бросаться? Она горестно застонала. — Нет, у Венти это точно что-то какая-то магия! Как и с сесилиями его! Кайя промолчал, больше занятый тем, чтобы осознать, насколько сильно Тельфи продвинулась в своих умениях уничтожать сексуальность всего рода мужского, пока в Тейвате существует Венти.