Пока я ищу брата - я не виновата

Сяо безоговорочно верил Мораксу. Представить, что господин решит обмануть их, подставить, сделать актёрами в своём сценарии было просто немыслимо: да, он был порой жесток, порой безжалостен, но никогда не скрывал своих намерений. Поэтому, когда сны адептов посетило его туманное видение и сообщило о светловолосой чужеземке, которая рано или поздно появится в Пределе, Сяо согласился не препятствовать ей. В конце концов, будь она хоть простой смертной, хоть смеской какого-то бессмертного существа, чем она может угрожать великому Ли Юэ, пока правит Властелин Камня? Однако, когда в ауре горы Хулао появилось зловещее пятно, Сяо не мог не отреагировать. Это могли быть миазмы мёртвых архонтов. Очередное их ожившее мечтание. Подверженный скверне хиличурл. Одержимый Похититель Сокровищ, миновавший янтарные ловушки. Но вместо этого на горной тропе обнаружился травник в компании светловолосой девушки. Именно от последней и воняло мертвечиной. Сяо нахмурился, хищно вглядываясь в её образ. Одета незнакомо, в волосах — два странных цветка с сияющими золотистыми сердцевинками, судя по плечам и рукам — опытный воин. Она сопровождала щуплого мужчину с корзиной за плечами, который что-то увлечённо рассказывал. Судя по лицу девушки, говорил он впустую. И всё же мрачная аура двигалась за ними, стягиваясь своим центром вокруг сердца незнакомки. Словно она вся состояла из мечтаний архонтов, была мрачным осколком божественной войны. Сяо незаметно скользнул ближе, пытаясь найти подсказки: эта девушка выглядела слишком опасной, чтобы спокойно путешествовать по Ли Юэ. Её нужно было либо запереть, либо уничтожить. Не мог же господин предупреждать именно о ней?! Травник тем временем остановился у начала тропы, которая вела к обители Творца Гор. Мужчина спустил корзину с плеч и склонился в почтительном поклоне, прочитал благодарственную молитву Адептам и попросил о заступничестве, а затем выложил подношение — вино в оплетённой бутылке и лепёшки моры. Его спутница повторила ритуал, но сделала всё так быстро, словно это было не знаком почитания и покорности, а ключом, который нужно было поскорее провернуть в замке. Нет, Сяо и раньше видел смертных, которые не испытывали никакого уважения к Архонтам. Что ж, глупость — это удел всего человечества. Он не собирался тратить своё время на каждое ничтожество, решившее, что, отрицая величие Властелина Камня, само станет великим. Да, бывали исключения из этой серой массой: одна из нынешних Цисин хоть и отзывалась о Мораксе неуважительно, но так скрупулёзно следовала его законам, что не заслуживала оскорблений. Но вот эта чужачка… заносчивая и покрытая запахом войны. Нет, ей Сяо этого не простит. Странная парочка начала восхождение. Девушка с интересом вертела головой, разглядывая открывающиеся ей пейзажи. Посреди чистых гор и сияющих голубых небес, она ощущалась как оскорбительная пощёчина. Сяо помнил, каковы на вкус мечты падших архонтов: приторно-сладкие, удушающие, только выглядящие привлекательно, а на деле прогнившие и вызывающие рвоту. Эта девчонка была точь-в-точь как они. У него уже подкатывала к горлу тошнота. Нет, господин не мог сообщить именно о ней! Это точно какая-то ошибка. Чем дольше Сяо следил за ней, тем больше понимал, сколько бед она уже сотворила в прошлом и сотворит в будущем. Отпечаток чужих страданий въелся в неё, пропитал даже тень, тянущуюся по траве. Он должен что-то предпринять! Возможно, сообщить Творцу Гор? Тот, конечно, был не так чувствителен к ауре, но слово генерала Алатуса до сих пор кое-что значит в этом мире. Не то чтобы Сяо хотел использовать своё родное имя, под этим титулом он совершил слишком много ошибок, потерял всех своих братьев и сестёр… но ради Ли Юэ он переступит через боль, до сих пор сидевшую в груди, и заставит к себе прислушаться. Вдруг травник сошёл с тропинки, что-то восхищённо крича и воздевая к небу руки, девушка, нахмурившись, рванула к нему, и в ту же секунду рыжие стены янтаря выросли из-под земли и захлопнулись вокруг чересчур осмелевшего смертного. Сяо подкатил глаза: как ожидаемо. Люди не умели придерживаться границ, им всегда было мало. Он приблизился, разглядывая оставшуюся в одиночестве девушке. Та выглядела скорее разочарованной, чем напуганной. — Паймон, — позвала она, и из воздуха над её плечом появилась… маленькая девочка?! Фея? Сяо озадаченно склонил голову на бок, перебирая в голове всех созданий, которых знал. Тануки из Инадзумы не летали, да и откуда бы им взяться в Ли Юэ? В столь юном возрасте Глаз Бога получить было невозможно… — Ой, а где тот дяденька? — существо, названное «Паймон», ещё и разговаривало! — Здесь, — девушка без всякого страха пнула огромный янтарь перед собой. — Надеюсь эта штука не раздавила его в лепёшку. — А что это вообще такое? — Паймон приложила пальчик к подбородку, качаясь в воздухе, как на волнах. Её тёмные глаза скользили с камня на девушку и обратно. Девушка пожала плечами. — Видимо, ловушка, реагирующая на движение, — она присела на корточки, призывая из небытия меч, и раздвинула лезвием траву. — Вон, видишь, от камня вниз идут янтарные прожилки. Полагаю, это не совсем минерал, а скорее хищное растение по своей природе, просто такое вот… каменное. Эх, не было печали! Теперь ещё возись. Что ж, странницей она была и вправду опытной. Сяо затаился на вершине горы, следя за тем, чтобы ветер не донёс до непонятной парочки его запах, и подпёр голову кулаком. Ему надо было решить, что делать. Моракс запретил препятствовать этой чужеземке… но вдруг она обманула господина? При одной мысли об этом в затылке запекло. Сяо виновато прикусил щёку: как он мог предположить, что господина смогла обмануть какая-то девчонка? Это Моракс мог водить других за нос, ловко составляя контракты. Моракс обходил любые законы, чтобы создать свои, и даже защитил Сяо новым именем, не побоявшись вмешаться в судьбу. Нет, сомневаться в господине и его приказах — это сильнейшее оскорбление. Да, на войне Сяо порой отказывал выполнять некоторые манёвры, но лишь потому, что слишком давно вёл за собой войска и порой едва ли не чуял, что задумал противник. Тогда Моракс, выслушав его скупые возражения, награждал его крепким, но нежным прикосновением к плечу и фразой «всецело полагаюсь на вас, генерал Алатус». Но сейчас была не война, и Сяо ничего не понимал ни в людях, ни в том, как рядом с ними жить. Возможно господин задумал какой-то сложный план и Сяо со своими глупыми сомнениями только всё испортит? — Как же так вышло… — вздохнула тем временем Паймон. Она выглядела обеспокоенной, но не так сильно, как следовало, когда перед вами человека заковывают в янтарь. — Ну, видимо моя теория, что всяким бессмертным сущностям плевать с высокой горы на сущности смертные, была верна, — фыркнула девушка, отходя от ловушки обратно на тропу. — Он знаешь как молился у входа на гору? У-у! Я думала ещё и своего первенца пообещает, если его только пустят за травами. И что? — И что? — глупо повторила Паймон. — И вот что, — девушка махнула рукой на янтарь. Сяо ощутил очередной приступ раздражения. — А можно было бы не тратить время на молитвы и просто смотреть себе под ноги. Эффект был бы получше. — Пф-ф, Тельфи, а если это хозяин горы разозлился? — Паймон на всякий случай подлетела к макушке подруги и оперлась на неё локотками. — Тогда он какой-то невротичный тип, — не впечатлилась, — если Сяо верно услышал имя, — Тельфи. — Ты либо вообще никого не пускай, либо пускай, но тогда не трогай, а то получается ни туда, ни сюда. Ладно, надо бы достать нашего с тобой нанимателя, а то янтарь нам деньги не заплатит. Она начала исследовать землю вокруг янтаря, тыкая подозрительные места подобранной у кустов палкой. Сяо прищурился, напрягая зрение: порой из травы крошечные рыжие камни слабо прихватывали ветку, но тут же обламывались, когда Тельфи выдирала свой «щуп». В смекалке ей было не откажешь! Чего не скажешь о характере. — Слушай, Тельфи, — боязливо начала Паймон, оглядывающая по сторонам так, словно ждала, что кусты её укусят. — А вдруг у горы и правда есть хозяин? И вот сейчас он сидит где-то, смотрит на нас и думает «ага-а, они меня не уважают, я их тоже во всякие каменюки позасовываю!» — Во-первых, как я и сказала, это было наказание не за «неуважение», — Сяо неприязненно сжал зубы, практически слыша издевательские кавычки вокруг последнего слова, — а за невнимательность. Просто знай, куда ставишь ногу, и половины проблем избежишь. А во-вторых, поверь мне, Паймон, я знаю богов: это такие же чванливые засранцы, что и люди, только в сто раз хуже. Людей спасает то, что они не могут преумножать своё самомнение из столетия в столетие, а бессмертные вляпываются в это всей мордой, и в результате большинство из них смотрят на людей как глупых букашек, то забавных, то не очень, а то и просто ничего не стоящих. — Прям как Тельфи! — щёлкнула пальчиками Паймон, и Сяо ощутил на спине неприятные мурашки. Девчонка… бессмертная? Значит она точно как-то связана с падшими архонтами! — Не совсем, — Тельфи распрямилась, разминая позвоночник, и отбросила ветку. — Я в отличие от бессмертных ублюдков не делаю вид, что мой скверный характер и бесстрашие перед лицом дизентерии и столбняка делают из меня пуп мира. — А Венти? — А что Венти? — Тельфи прихватила подругу за щёчку и заставила запищать. — Он совсем не заносчивый как здешний Моракс и хотя бы понимает, что надо людям. — Да ты просто в него влюби-и-илась! — захихикала Паймон, пока Сяо сжимал кулаки, страстно мечтая одёрнуть зарвавшуюся идиотку. Она ничего не знала о Мораксе! Она вообще ничего не знала об Архонтах, об их жертвах и страданиях, о той ноше, которую они несли! Сяо видел, как с каждым веком янтарные глаза господина всё сильнее темнеют, словно боль и потери разъедают его изнутри, и если бы он мог — своей бы кровью вымыл из Моракса все тревоги, отдал бы последние чистые искры души, но господин никогда бы этого ему не простил. Всё, что Сяо осталось — служить ему, издалека наблюдая с тоской в сердце, и слушать глупые речи самодуров. Кстати, кто этот Венти, о котором они говорят? Имя Мондштадское. Может, аналог адепта? Кто-то, кто служит Анемо Архонту? Сяо уныло вздохнул: в городе песен и вина влюбляться без оглядки в сомнительные кандидатуры было чем-то вроде национального соревнования. Неудивительно, что бессмертное существо на службе у самого милостивого из Архонтов влюбилось в кого-то столь испорченного, как эта девушка. — Итак, начинаем тест номер один, — чинно произнесла Тельфи, подкидывая в руке меч. Глаза Бога Сяо у неё не видел, но тот вполне мог быть скрыт под одеждой или замаскирован под какую-то бижутерию. — Ассистентка Паймон, фиксируйте, я разобью эту глыбу и посмотрю, что внутри. — Так точно! Паймон фиксирует! — девочка сложила из пальцев квадрат, делая вид, что смотрит в него, и даже высунула язык от усердия. Сяо почти улыбнулся. Тельфи же чуть отступила назад, примеряясь, а затем с пугающей скоростью налетела на янтарь, обрушивая на него первый удар. Земля задрожала, отзываясь на него, и Сяо почувствовал это эхо костями. Элемент гео, сгустившийся вокруг меча чужестранки, резонировал со скалами и разрушал янтарь куда быстрее обычного оружия. Выпад, ещё выпад — и всё, золотистые трещины пересекли казавшуюся неприступной гладь янтаря. Рыжие осколки, словно яичная скорлупа, посыпались вниз, прямо под ноги с визгом отскочившей назад Тельфи. На каменном плато, оставшемся от ловушки, сонно парили кристальные бабочки. Совершенно невредимые. — Поразительно, — пробормотала Тельфи. Совсем недавно неприятно-насмешливое лицо словно осветилось изнутри, исчезли капризные складки у губ, и Сяо уже при всём желании не смог бы отрицать её затаённой светлой красоты. — Их крылышки в полном порядке! Она протянула к ним руку, но бабочки только испуганно порхнули во все стороны, бросая на раскрытую ладонь золотистые блики. Миг покоя закончился. — Запишите, ассистентка Паймон, что у нас есть все шансы получить наш гонорар, — заключила вновь потерявшая всю привлекательность Тельфи, поворачиваясь к янтарю, поглотившему травника. Не будь она настолько пропахшей смертями и предательством, Сяо бы даже восхитился ею. Спустя несколько минут дело было сделано, и освобождённый травник рассыпался в благодарностях. Услышав в потоке его лести, которой Тельфи, как и всякая мелка душа, внимала с удовольствием, слова про Цисин, Сяо разочарованно потёр лоб: ну разумеется она втёрлась им в доверие! Наверное, своего возлюбленного из Мондштадта она водит за нос точно так же. До чего же смешон и предсказуем человеческий мир! Вокруг отмели Яогуан сгущались тучи, и Сяо больше не мог тратить время на слежку за странной девицей. Всё же Моракс ясно сдал понять… Но сколько бы он себе это не повторял, в сердце всё равно была тревога: он слишком долго служил прошлому хозяину, слишком хорошо знал и этот мерзкий запах, и омерзительную ауру. Они насквозь пропитали его, и потребовалось немало лет службы в кругу просветлённых якш под защитой гео-ауры господина, чтобы он перестал напоминать ходячий могильник. Стремительно несясь среди потоков ветра к оживающей скверне, Сяо не мог отделаться от вопроса: а кому служит эта девушка? Кто отдавал ей приказы, после которых она стала такой? Находит ли она в этом удовольствие или просто стала заложницей, как когда-то сам Сяо? Если последнее… что ж, он наступит на горло гордости и забудет её заносчивые слова о господине. Бой занял почти весь остаток дня. Нет, не то чтобы он был тяжёл, но мечты падших архонтов были до позорного трусливы: стоило нанести один удар, и они уже спешили скрыться, чтобы найти нового носителя. Сяо рычал сквозь зубы, мчась за ними по песку как охотничий пёс: он бы разделался с ними за ним удар, побудь они на одном месте хоть мгновение! Наконец призрачные копья, жадно вздымавшиеся из земли, настигли долгожданную жертву, и Сяо удовлетворённо усмехнулся, осторожно берясь за край маски. Та послушно осыпалась холодными изумрудными искрами, но ещё несколько мгновений он чувствовал её присутствие на лице и слышал шёпот потерянных душ. Сколько ещё веков ему удастся бежать от них… Сяо тряхнул головой, с раздражением отбрасывая эти мысли: его судьба никогда не была простой или счастливой, то, что он знает Моракса, служит ему и получает его похвалу — уже лучшее, на что он мог рассчитывать! Не после всего, что натворил на прошлой службе. У него оставалось ещё одно дело, и послушный ветер подставил ему своё крыло, унося на гору Хулао. Там уже царила ночь, лишь вершину едва-едва золотило закатное солнце. Сяо невесомо опустился на траву, вдыхая полной грудью свежий аромат засыпающей природы и слушая мелодию цикад: порой ему казалось, что он был рождён здесь, среди покоя и полусна. Учитывая, что он делал на службе архонта Снов, ему следовало родиться посреди болот, чтобы волосы напоминали нитки-водоросли, а глаза — светящиеся гнилушки, но Моракс, услышав это, нежно коснулся его лица и сказал «нет, ты дитя Ли Юэ, твои волосы — это ночная трава, а глаза — это звёзды». Сяо криво улыбнулся, крутя в пальцах длинную прядь, падавшую на плечо — тогда Фанань и Инда заголосили в один голоса что да, именно так, Сяо у них самый красивый, и зажали его грудью с двух сторон, от чего он, казалось бы, такой осквернённый и многое повидавший, залился краской как юнец, пока Фуше и Мину то хохотали, то возмущались, что про них забыли. Это было такое дорогое воспоминание, что от него хотелось рыдать, зажимая рот кулаком и стискивая грудь, чтобы не разорвало от тоски. У подножия Хулао стоял лагерь: Тельфи уже избавилась от травника, наверняка забрав свою награду и отправив восвояси, а сама свернулась на скатке. Она спала в обнимку с мечом, крепко стиснув рукоять и закинув на лезвие ногу. Сяо бесшумно опустился подле неё на одно колено, вглядываясь в лицо словно коршун, выслеживающий добычу: инстинкты Пожирателя кошмаров подсказывали ему, когда один сон будет меняться на другой, оставляя удобный зазор для проникновения. Он сел в позу для медитации, положив для верности Нефритовый Коршун на колени, и прикрыл глаза, чувствуя, как разум освобождается от оков тела, золотистой птицей влетев в сновидения девушки. Это был мир, охваченный войной. Небо цвета лаванды темнело от дыма пожарищ, пурпурные деревья, стволы которых Сяо не мог бы обхватить руками, были поломаны и сочились жемчужным соком, напоминающим по запаху забродившее вино. На улицах города, по которому он летел, шла гражданская война: люди, слишком похожие друг на друга, ожесточённо рубились через наспех составленные баррикады. Их различали только цветы на груди: у одних белые, у других — алые. Сновидение вело Сяо дальше, и он отстранился от глаз смотрящего, становясь наблюдателем, а не участником, и тут же увидел Тельфи. Она была одета иначе, в пластинчатый белый доспех и короткий жемчужный плащ с капюшоном. Её держал за руку темноволосый юноша чуть выше ростом, одетый точно так же, только его голову охватывал серебристый венец с алым цветком из драгоценного камня. Они оба уверенно бежали вперёд, не разлучаясь и не обращая внимание на кровь и трупы, ловко перебирались через баррикады — то Тельфи забиралась первой и протягивала спутнику руку, то он в один прыжок перемахивал через завал и ловил её в объятия, — и мчались дальше, к дворцу, напоминавшему несколько нераскрывшихся бутонов, соединённых друг с другом витыми лестницами. Наконец они добрались до внутреннего двора, замощённого искрящимся камнем, и скользнули в низенькую дверцу, уходя от внимания встревоженной стражи, больше занятой обороной главных ворот. Здесь звуки братоубийственной войны стали тише, зато решительный стук каблуков — врезался в уши. Неожиданно юноша остановился, и Тельфи по инерции ещё сделала два шага, прежде чем замереть и обернуться: её взгляд был моложе и невиннее, а капризной складки у губ ещё не появилось. В жемчужном капюшоне она выглядела как невеста, и когда юноша бережно коснулся ещё щеки, у Сяо засосало под ложечкой — значит вот какой она была когда-то, когда ещё не стала служить злому хозяину. — Ты уверена, что сможешь выступить против него? — юноша печально улыбнулся, когда Тельфи склонила голову, прижимаясь к его ладони. — Я знаю, чего стоит любовь: я предал отца ради тебя и моего народа, но я не буду требовать от тебя такой же жертвы. — Я справлюсь, — говорила Тельфи тоже чуть иначе, чем сейчас: хоть и с теми же задиристыми нотками, но веселее. Беззлобнее. — Всё будет хорошо, любовь моя. Верь мне. — Я верю тебе, ангел мой, — это звучало слишком высокопарно, и Сяо невольно поморщился, отворачиваясь, когда юноша потянулся за поцелуем. — Ну, идём. Они бросились дальше по коридору, на бегу протянув друг к другу руки и переплетясь пальцами, словно не могли существовать отдельно. Их любовь была видна бы даже слепому, она цвела и искрилась, смущая своей искренностью, и Сяо на мгновение даже ощутил укол чего-то, похожего на зависть… но тут же с недовольством отбросил это чувство. Наконец юноша толкнул высокую узкую дверь, и перед ними открылся боковой — и наверняка тайный, — вход в тронный зал. Сяо с удивлением огляделся, поражаясь мастерству архитекторов: это точно не Тейват, в котором не сохранилось ничего, что было хотя бы похожим на это дивное переплетение мраморных цветов, перламутровых колон и жемчужных барельефов. Этот зал сам был похож на сон! В глубине его стоял юноша в доспехе, похожем на те, в которые были закованы Тельфи и её возлюбленный, и с золотистой косой до самого пояса, украшенной белоснежными цветами. Он стоял спиной к залу, глядя в распахнутое окно, из которого доносился запах гари, и крутил в руке треснувший по ободку венец. Картинка начинала складываться. Значит, когда-то и где-то Тельфи была на стороне повстанцев под красными цветами, которые боролись с действующей властью? Учитывая, с какой болью о предательстве отца говорил юноша, эта власть стоила всем настолько много, что разорвать на части собственную семью было и то проще. — Вот и всё, Итер! — юноша выступил вперёд, ведя за собой Тельфи. — Ты проиграл! Война, которую ты развязал, окончится ничем, и я верну этому миру законного правителя! Все твои бредни о революции и спасении от конца света ничего не стоят, и теперь я это понимаю! А когда я убью тебя, то осознают и другие! — Я бы хотел иного исхода, — у Итера был приятный, мягкий голос, который хотелось слушать, но Сяо лучше других знал, что чарующие голоса бывают даже у самых мерзких тварей. — И я надеялся, что Тельфи сможет тебя переубедить. — Какой же ты наивный идиот, — юноша невесело улыбнулся. — Она больше тебе не подчиняется. Она свободна. Раздался звонкий лязг метала, и его голова слетела с плеч. Тельфи опустила окровавленный меч, обтирая лезвие о край плаща, и тихо переступила обезглавленное тело. Итер наконец обернулся. У них с Тельфи было одно лицо. — Кто сказал, что меня нужно освобождать, — поинтересовалась она. Сяо задохнулся от ярости и разочарования одновременно. Такое кристально чистое предательство он видел впервые! Как же наивен он был, когда думал, что эта девушка не сможет обмануть бога… — Как милосердно: он так и не понял, как же ошибался, — Итер слабо улыбнулся, глядя на поверженного юношу, и выпустил венец из рук. Тельфи молча отбросила к нему меч как ненужную безделушку и, совсем по-детски приподнявшись на руках, уселась на подоконник под затихающий жалобный звон выброшенного оружия. Теперь ничего в её лице не напоминало девушку, которую Сяо видел в своём мире или минутой раннее: взгляд стал тяжёлым и усталым, как у взрослой, многое повидавшей и потерявшей женщины. — Как ты? — Итер снял с головы сестры капюшон. Теперь стало видно, что она уже тогда носила два странных цветка. — Прости, что заставил тебя убивать, но если бы мы не обезглавили его восстание… — Всё в порядке, — из голоса Тельфи пропали все раздражающие капризные нотки. Она говорила тихо и немного жутко. — Я всё равно его не любила. Зачем мне кого-то любить, если у меня есть ты? Итер фыркнул, нежно привлекая её к себе, несмотря на то, как заскрежетали их доспех друг о друга. Тельфи этот звук развеселил. — Обниматься в железе? Ну-ну. — О, брось, — он поцеловал её в лоб. — Я могу обнимать тебя в любом виде. Помнишь тот раз, когда нам пришлось расколоть звезду, освещавшую весь мир? Ты тогда сама походила на небесный обломок, просто вся горела, а я… — Помню, — Тельфи положила голову ему на железное плечо, бездумно глядя на дымящийся внизу город, и Итер осёкся. Сяо увидел, как мелькнула в его взгляде боль, а затем пропала. Он снова улыбнулся и зарылся носом в волосы сестры, но в их объятиях было что-то такое отчаянное, такое потерянное, словно два утопающих цеплялись друг за друга, что ярость из-за предательства стала какой-то горькой. — Всё будет хорошо. В этом мире всё идёт по плану, — шептал Итер. — Возможно в этот раз нам удастся предотвратить конец света. Сяо вышвырнуло из сна, и он сразу схватился за Кошун, в последний момент успевая обить удар меча. Тельфи смотрела на него из низкой стойки, опустившись на одно колено, и кажется была готова в любой момент напасть снова. — Кто ты такой и что забыл в моём сне, — она говорила тихо и немного жутко. Сяо отступил назад, не спуская с неё глаз, но и не спешил пытаться обезоружить. Кошмарная картинка сна, в котором он только что побывал, до сих пор стояла у него перед глазами. Конец света? Дворец, который не мог существовать в Тейвате? Брат-близнец? Совершенно не поддающееся уму предательство? Он словно увидел чью-то больную фантазию, но то, как разительно изменилась Тельфи под покровом ночи, говорило само за себя. — Это ты кто такая, — прорычал он. — Откуда ты. — Не отсюда, — Тельфи медленно поднялась, обходя его по дуге как зверь перед прыжком. — Теперь ты. — Я Адепт, — Сяо оскалился. — Отсюда. И я не позволю тебе и твоему брату творить то… что вы там обычно творите. Отвечай, где он? — Я не знаю, — Тельфи прокрутила меч в руке почти играюче. — Может ты подскажешь? Любитель шнырять по снам как крыса. — А что, ты чего-то стыдишься? — Сяо тоже умел действовать на нервы. — Я чую, скольких ты убила. Если мы начнём меряться мертвецами, то впервые в жизни я буду вынужден признать, что в чём-то человек смог меня превзойти, пусть это и будет самым позорным примером превосходства. Или ты не человек? — Смотря кто спрашивает, — Тельфи замерла. Сяо понял, что это было самое выгодное положение — перед ней оказался камень, от которого она могла оттолкнуться, чтобы набрать достаточно силы прыжка и вложить всю её в удар. Ему придётся отбиваться копьём на короткой дистанции, теряя половину манёвренности и открывая бока. — У меня приказ не нападать первым, — Сяо медленно поднял руку, собирая в ней маску из призрачных искр. — А у тебя? — Я просто ищу брата, — Тельфи раздражённо запрокинула голову, словно у неё заболела шея, и мучительно прикрыла глаза. — У меня нет никаких приказов, и что бы ты там во сне не увидел, товарищ крыса, Итер мне не господин. — Товарищ? — глупо переспросил Сяо. Она скривилась, будто съела какую-то гадость. — Нахваталась слов-паразитов… Забудь. В общем, у меня нет ни малейшего желания с тобой сражаться, если ты оставишь меня в покое. Ох, я знала, что в Ли Юэ куча Адептов, но какие-то вы, ребята, очень уже странненькие. То этот мужчина из похоронного бюро, теперь ты… Она, наверное, пыталась его заболтать, потому что Сяо не помнил никаких Адептов, работавших бы в «Ван Шэн», но чутьё подсказывало ему, что в одном вранья точно нет — драться ей и правда не хотелось. В конце концов, сегодня весь день Тельфи вела себя как обычная искательница приключений. Он не может просто взять и напасть на неё за то, что она творила даже не в их мире. Последний факт до сих пор не укладывался в голове… Но Сяо не тешил себя надеждой, что Тельфи возьмёт и расскажет ему всё как на духу. К тому же она слишком его раздражала и отвращала, чтобы он смог спокойно её слушать: сейчас, не корча из себя невинность, она до дрожи напоминала архонта Снов, такая же самоуверенная, пренебрежительная и не к месту насмешливая, никогда не отвечающая прямо и превращающая ложь в правду. К горлу подкатила тошнота, а по спине пробежала дрожь. Хотелось упасть на колени, сунуть два пальца в глотку и выблевать из себя все воспоминания. Сяо сжал Нефритовый Коршун, запрещая телу двигаться. — Знай, что если ты найдёшь Итера, и вы решите разрушить Ли Юэ, я остановлю вас, — прошипел он, отступая в тени. — Ты? — Тельфи смотрела на него как на мусор, будто вовсе не удивляясь тому, как его окружают чёрно-изумрудные всполохи. — Ты не стоишь даже ногтя Итера. Лишь вынырнув из воя ветра на болотах Дунхуа, Сяо смог вдохнуть полной грудь. Если Моракс ошибся… Сяо всхлипнул, с ожесточением тут же стерев жалобную гримасу с лица. Если Моракс ошибся, он всё равно успеет спасти его голову. Или заменит её своей.