Осколки наших дней

      Габриэлла уже смирилась со своей участью и совершенно не сопротивлялась, когда Яксли за волосы тащил ее по полу дома. Несколько минут назад он вместе со своей пленницей и еще парочкой Пожирателей трансгрессировали прямо из Министерства. Перед этим Рудольфус строго наказал всем вокруг не трогать дочь, он сам ей займется после того, как завершит одно очень важное дело. Вот только девушка не знала, можно ли считать разодранные от волочения по полу колени за «не трогать дочь». Вполне возможно, Лестрейндж разозлится, и Габи перед смертью сможет посмотреть на то, как Яксли убивают.       — Только попробуй что-нибудь выкинуть, я тебя прокляну, — прошептал Корбан прежде, чем оттолкнуть ее. Не удержав равновесия, Уизли сильно приложилась головой о ножку кресла. Дрожащими руками она дотронулась до виска. Кровь. И хорошо бы отделать только этим, а не сотрясением. Так хотя бы есть возможность сохранить способность здраво мыслить и попробовать продумать план побега. И желательно как можно скорее, пока отец не вернулся.       — Что вы опять устроили в нашем доме? Малфой-мэнор вам не место для сборища… — услышав название дома, в который ее затащили, Габриэлла не сдержала разочарованного стона. Шансы выбраться живой стремительно таяли на глазах. И хоть обладательница этого властного голоса еще не появилась в ее поле зрения, девушка уже прекрасно осознавала, кто мог говорить подобным тоном. Именно от нее Драко унаследовал манеру речи. Стук каблуков становился все ближе, но Габи не могла найти в себе силы повернуть голову, чтобы убедиться в своих догадках. Тогда женщина сама присела рядом и осторожным движением убрала волосы, в которых уже стала запекаться кровь, с лица пленницы. — Кто это?       — Сестрица Поттера. Схватили ее сегодня в Министерстве, — Яксли сплюнул на пол после этих слов. — Мальчишке и его друзьям удалось улизнуть, а вот этой повезло не так сильно.       — Что вы собираетесь с ней делать?       — Для начала я отработаю на ней Круциатус, — Уизли зажмурилась и вся сжалась, ожидая нового приступа боли. Она помнила, как это заклинание заставляло ее кричать и виться на полу в надежде на скорое прекращение этого ужаса. Но шли секунды, а боли все не было.       — Это же просто девчонка! А ты собрался ее пытать, словно…       — Ну же, договаривай. Словно она кто? Предательница? Наш главный враг? Если мы сейчас от нее не избавимся, она найдет способ сбежать и вернется к своему братцу, передав ему все наши разговоры. И именно эта девчонка будет той, кто при первой возможности убьет любого из нас, включая и твоего драгоценного сыночка. Она лишь грязь, и поступать с ней мы должны соответствующе.       На этот раз Нарцисса не нашла, что ответить. Пару мгновений она все еще стояла на своем месте, загораживая девушку от Пожирателя. Но вот она сделала сначала один шаг в сторону, а потом и еще несколько. Малфой отступила. Видимо, упоминание Драко заставило ее прикусить язык и изменить мнение относительно происходящего. Но Габи не собиралась ее винить, на войне каждый должен заботиться лишь о себе и своих родных. Видимо, точно такая же мысль пришла в голову и Рудольфусу, появление которого было незаметным.       — Еще раз поднимешь палочку на мою дочь, и тебе придется отращивать все свои внутренние органы заново, — Габи все еще смотрела в одну точку на стене, но отчетливо услышала, как Яксли испуганно сглотнул.       — Я всего лишь хотел ее разговорить, — уже не так уверенно пробормотал Корбан, опуская свою волшебную палочку. — Она наверняка знает, где сейчас прячутся Поттер и его друзья. Нужно лишь чуть-чуть надавить.       — Можешь пойти поймать любую грязнокровку и надавить на нее. Но не смей говорить в подобном тоне о моей дочери! — тяжелая поступь шагов Лестрейнджа эхом отдавалась в полупустом зале Малфой-мэнор. Он был все ближе, и с каждой секундой страх внутри Уизли становился все сильнее. На мгновение в голове промелькнула мысль броситься к Яксли и попросить того применить Круцио или Аваду. Что угодно, лишь бы не оставаться наедине с сумасшедшим папашей. Она даже сделала попытку отползти, но оказавшийся в непосредственной близости Рудольфус потянул ее за волосы, заставляя отклонить голову назад. Почувствовав жгучую боль в районе затылка, она громко закричала. Опираясь руками о пол, ей пришлось задрать голову назад. Практически сразу же возле уха раздался шепот. — Это только начало, дорогая.       — Н-не нужно, — молила девушка, надеясь, что это сработает. И это действительно сработало, но не так, как рассчитывала Уизли. Она думала, что мужчина раскается, покажет свое сострадание. Но вместо этого он лишь широко улыбнулся и наконец отпустил волосы дочери. Габи вновь как безвольная кукла рухнула на пол.       — Все вон!       Пожирателям не нужно было повторять дважды. Все были прекрасно осведомлены о том, что Рудольфус, как и Беллатриса, безумен и безжалостен. Поэтому не прошло и минуты, как за последним человеком закрылась дверь. Габриэлла осталась один на один с человеком, которого она до жути боялась. С человеком, следующий шаг которого просто невозможно предсказать. Хотелось сбежать, и именно это и попыталась сделать девушка. Она увидела в нескольких метрах позади себя окно и начала медленно ползти в ту сторону. Каждый сантиметр, приближающий к долгожданной свободе, зарождал в ее душе все новые ростки надежды. Но когда пальцы коснулись стекла, чудо исчезло. На его место пришла ужасная боль, разливающаяся по запястью, на которое Рудольфус только что наступил и покрутил ногой в разные стороны для надежности. Ужасный хруст давал понять, что кости не просто сломаны, а раздроблены. Слезы потекли по щекам девушки.       — П-пожалуйста.       — Дорогая, не разочаровывай меня. Я ведь даже не начал задавать вопросы, а ты уже сдалась. В тебе моя кровь, ты не можешь так легко отступить от своих убеждений, — Рудольфус говорил так, словно перед ним маленький ребенок. — К тому же, я хочу немного повеселиться. Ты ведь не против?       Габриэлла замотала головой, но это уже не имело никакого значения. Схватив ее за ворот рубашки, Лестрейндж поволок ее к стене, где располагался камин. Всего одно движение палочкой — и огонь сильно разгорается, осветив всю комнату и обдав девушку жаром. Она попятилась назад и даже прикрыла глаза. Вот только такое положение вещей совершенно не устраивало Рудольфуса. Грубым движением закатав рукав рубашки до локтя, он заставил Габи податься вперед. Зачем это было нужно она поняла лишь в тот момент, когда огонь обжег кожу.       — Ааа!       Ужасная боль, не сравнимая даже с Круциатусом, заставила ее отшатнуться подальше от опасности. Но Лестрейндж, который предвидел такую реакцию, надавил на плечи, тем самым лишая возможности двигаться. Не сдерживая крика и рыданий, Уизли наблюдала за тем, как заживо горит ее рука. Она чувствовала, как появляются ожоги, как они растут. От боли на лбу выступили капли пота, а сама она мелко задрожала. Лишь когда Рудольфус посчитал, что с девушки достаточно, он отошел в сторону. В это же самое мгновение Габи вытащила руку из камина и откинулась на пол. Она тяжело дышала, но не могла набраться смелости посмотреть на то, что стало с ее рукой. Слезы все так же лились из глаз, но уже беззвучно.       — Итак, дорогая, начнем наш разговор. Куда направился Поттер со своим друзьями? — Габриэлла действительно была на грани отчаяния и понимала, что подобных пыток может не выдержать. Но она так же прекрасно осознавала одну простую вещь — ответов на свои вопросы Рудольфус никогда не получит. Но самого мужчину такой расклад событий совершенно не устраивал. — Крепкая девочка, мне нравится… Но ты ведь понимаешь, что это все напрасно? Я знаю столько пыток, о которых ты даже никогда и подумать не могла. Но самое главное — это все делается без магии. Маглы отсталый народ, но кое-что я у них позаимствовал.       — Гори в аду, — едва слышно прошептала Габриэлла, но в оглушающей тишине комнаты это все равно было прекрасно слышно.       — О нет, дорогая. Я планирую жить еще очень долго. А вот ты, если не начнешь отвечать на мои вопросы, можешь не увидеть этого, — Уизли предпочла проигнорировать эти слова. Она все так же лежала на полу и пыталась сосредоточиться на своих ощущениях. Левая рука жутко пульсировала, и Габи гадала, насколько все печально: просто сильные ожоги, или руку уже не удастся восстановить. Размышления о будущем одной из своих конечностей вновь прервал Рудольфус. Воспользовавшись привычным приемом, он проволок дочь несколько метров вперед, до небольшой ванночки, наполненной водой. — Надеюсь, ты любишь водные процедуры.       — А я надеюсь, ты скоро умрешь.       Тяжело вздохнув, Лестрейндж переместил руку на шею Габи и окунул ее с головой в воду. Действуя инстинктивно, она начала размахивать руками и отчаянно сопротивляться такому насилию. Вот только она была слаба и ничего не могла сделать. Хоть девушка и задержала изначально дыхание, со временем делать это становилось все сложнее. И стоило ей сделать первый вдох под водой, как горло и легкие обожгло. Появилось чувство, что она только что проглотила раскаленное железо. Страх захватил полностью, и мысль о скорой смерти уже не казалась такой нереальной. Габриэлла отчаянно била рукой по ванночке, когда внезапно перестала ощущать давление на собственную шею. В эту же секунду она подалась назад и наконец смогла вдохнуть воздух. Правда, ей все же пришлось склониться над полом и зайтись в ужасном кашле, ведь в легких все еще была вода. Она совершенно не обращала внимания на то, что происходило за спиной. И очень зря. Ведь Рудольфус, который и удерживал ее в ванной, был отброшен заклинанием Нарциссы.       — Да что ты себе позволяешь!       — Темный Лорд будет здесь через полчаса. У нас собрание, так что будь добр, приведи гостиную в должный вид.       — Ты не можешь мной командовать!       — Пока ты в моем доме, я могу и буду это делать. Отведи девчонку в комнату и дай ей прийти в себя. Повелитель захочет прочитать ее мысли. Думаю, если в этот момент она будет думать лишь о желании тебя убить, это ему не понравится, — Габриэлла не думала, что когда-нибудь будет счастлива появлению поблизости представителя семьи Малфой. Но сейчас был именно такой момент. Она поняла, что ближайший час все пытки прекратятся, и позволила себе расслабиться.       — Гойл! — от грозного крика Лестрейнджа Габи невольно вздрогнула. Раздался стук двери и чьи-то приближающиеся шаги. — Отведи мою дочь в гостевую комнату на втором этаже. Не разговаривай с ней, понял? И наложи на все окна и двери заклинание, а то вдруг она попытается сбежать.       — Вставай! — Гойл, которого Уизли еще недавно считала всего лишь тупым другом Драко, грубо дернул ее за руку и заставил встать на ноги. При попытке сделать шаг перед глазами все поплыло и она стала вновь заваливаться назад. Пробормотав какое-то ругательство, слизеринец ловко подхватил ее на руки и понес к ближайшей лестнице. Сама Габи изо всех сил пыталась изобразить слабость, при этом внимательно рассматривая каждую деталь и каждую мелочь. Рудольфус был прав, она попытается сбежать. Самый лучший вариант — прямо сейчас, на лестнице, пока никто не видит. Девушка уже собралась ударить здоровым локтем Гойла прямо в солнечное сплетение, как с первого этажа раздались чужие голоса.       — Гойл, заканчивай быстрее, нам еще нужно подготовиться!       — Уже иду!       Слизеринец спиной толкнул дверь ближайшей комнаты, и Габи с ужасом поняла, что шансы на побег стремятся к нулю. Пока мозг лихорадочно работал в попытке продумать еще хоть один вариант спасения, Гойл уже кинул ее на кровать и собрался уходить. Понимая, что это последний шанс, Уизли начала действовать. С громким стоном она скатилась с кровати и упала на деревянный пол. Услышав шум позади, Гойл обернулся и не сдержал очередного ругательства. Засунув палочку в карман брюк, он вернулся и попытался поднять девушку. Парень точно не ожидал, что пленница сама поднимется навстречу и ударит затылком прямо в нос. Растерявшись, он схватился за нос и стал отступать назад. Запутавшись в ногах, слизеринец с грохотом упал на спину. Не теряя времени, Габи забралась сверху, крепко схватила за голову и изо всех сил приложила ею об пол. Хруста не было, крови тоже, но вот сознание дружок Малфоя однозначно потерял. Достав его волшебную палочку, Уизли спешно поднялась на ноги и бросилась к двери. Она уже хотела открыть ее и выбежать в коридор, как услышала шаги и голоса. Это определенно были другие Пожиратели, ожидающие собрания с Волан-де-Мортом. Такой поворот событий сильно затруднял побег.       Понимая, что через дверь выбраться не сможет, Габриэлла решила попытать счастье с окном. Но и тут была большая проблема — окно выходило на главные ворота, через которые то и дело прибывали новые сторонники Волан-де-Морта. Из этой ловушки было только два пути. И оба они оказались отрезаны.       Когда осознание этого пришло, Габи начала смеяться. Чтобы не привлекать внимание, она тут же зажала себе рот рукой и прислонила к лицу подушку.       Из Малфой-мэнора ей не выбраться. Вот-вот начнется собрание, в конце которого Рудольфус с довольным видом сообщит о том, что Габриэллу поймали. Ее приведут на сеанс легилименции к Волан-де-Морту, и уже через минуту он будет знать абсолютно все: местоположение оставшихся членов Ордена, способ попасть на Площадь Гриммо, план по уничтожению крестражей. Ему понадобится меньше суток на то, чтобы окончательно уничтожить остаток сопротивления и объявить себя правителем всей магической Британии.       А значит, из этого всего есть только один выход. Она должна умереть.       Придя к такому выводу, Уизли испытала облегчение. Почему-то думать о смерти сейчас ей казалось правильным. Не было страха, как полчаса назад во время пыток Лестрейнджем. Она умрет, унеся с собой все тайны, и тем самым подарит Гарри и остальным еще немного времени на подготовку плана по свержению Волан-де-Морта. Как только эта мысль укрепилась в сознании, все встало на свои места.       Решительно поднявшись на ноги, Габи на секунду сжала в руках кулон. Ощутив слабое сердцебиение, она улыбнулась уголками губ и медленно выдохнула. Времени было мало, но уйти, не попрощавшись с близкими, девушка не могла. Подумав о самых счастливых моментах своей жизни, Уизли без особого труда вызвала Патронус. Маленькая сова захлопала крыльями и повисла в воздухе прямо напротив лица, готовясь запомнить каждое слово.       — Ты был самым лучшим крестным. Помни, что я тебя всегда любила, и буду любить даже после смерти.       На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, а после Патронус словно растворился в воздухе. Настало время попрощаться с другим близким человеком. Вновь прикрыв глаза, Габи вспомнила свою свадьбу. Клятвы, придуманные в самый последний момент. Поцелуй любимого. Его крепкие объятия. И вновь который раз за вечер на ее щеках выступили слезы. В комнате стало чуть светлее, и открыв глаза, она вновь увидела Патронуса.       — Прошу, не злись на меня из-за этого поступка. Это был единственный выход. Ты ведь знаешь, я бы боролась до последнего, чтобы вернуться к тебе. Но из этой ловушки мне не выбраться. Вот-вот меня отведут к НЕМУ для сеанса легилименции, и тогда умрут уже все. Я не хочу, чтобы из-за меня погиб хоть кто-то. Это война, и жертвы неизбежны. Я прошу тебя лишь об одном — живи дальше. Я люблю тебя больше жизни, и именно поэтому должна сделать это.       Прощаться оказалось намного тяжелее, чем думала Габриэлла. Каждое слово словно прожигало в ее сердце огромную дыру. Было ужасно больно говорить это и осознавать, что никогда не сможешь услышать ответа. Больше никогда не прикоснешься к любимым рукам. И если бы была хоть одна маленькая возможность избежать этого, Габи бы действительно боролась. Но сегодня удача явно не на ее стороне.       Когда Патронус исчез, Уизли села на кровать и попыталась выровнять дыхание. То, что она задумала, требовало огромной собранности. Ведь применить Непростительное заклинание против себя практически невозможно. Самое главное — хотеть причинить вред противнику. И именно на этом ей и нужно было сосредоточиться.       Она должна убить человека, который может выдать все секреты Ордена. Она должна убить человека, который угрожает безопасности ее брата. Она должна убить человека, который знает о крестражах.       Отгоняя все другие мысли, Габи подняла руку и наставила палочку на себя. Назад дороги уже не будет.       — Авада Кедавра!       Комнату озарила зеленая вспышка от заклинания. ***       На другом конце Лондона, в коттедже Ракушке, куда всего несколько минут назад трансгрессировали близнецы, Флёр невольно стала свидетелем прибытия Патронуса.       — Все сюда!       Билл, Фред и Джордж тут же побросали все свои дела и бросились в гостиную. Девушка прижалась к мужу, испуганно смотря в сторону Патронуса. Она наверняка еще не забыла, как в прошлый раз после такого же на шатер напали Пожиратели. Но в отличие от нее, Фред и Джордж не испытывали страха. Они прекрасно знали, кому принадлежит эта маленькая сова, и с интересом ждали, что же она скажет.       — Прошу, не злись на меня из-за этого поступка. Это был единственный выход. Ты ведь знаешь, я бы боролась до последнего, чтобы вернуться к тебе. Но из этой ловушки мне не выбраться. Вот-вот меня отведут к НЕМУ для сеанса легилименции, и тогда умрут уже все. Я не хочу, чтобы из-за меня погиб хоть кто-то. Это война, и жертвы неизбежны. Я прошу тебя лишь об одном — живи дальше. Я люблю тебя больше жизни, и именно поэтому должна сделать это.       Патронус растворился в белой дымке, а Фред все так же недоуменно смотрел на то место, где еще мгновение назад была сова. Он прекрасно расслышал каждое слово, но не понимал смысла этих фраз. В отличие от близнеца.       — Джордж, я не понимаю.       Фред повернулся к брату с немой просьбой в глазах опровергнуть самые страшные подозрения. Но этого не понадобилось. Пока Джордж пытался помягче сказать не самые хорошие новости, а Билл и Флер лишь переглядывались между собой, в комнате воцарилась полная тишина. И звук упавшего на пол украшения прозвучал для всех очень отчетливо. Посмотрев себе под ноги, Фред увидел кулон. Один из тех самых парных кулонов, которые он специально заколдовал для Габриэллы. Сам расстегнуться он не мог, ведь был запечатан кровной магией. И эта магия разрушалась, если владелец второго кулона мертв.       Сомнений не оставалось.       Габриэлла только что умерла. А вместе с ней и душа Фреда.