Я взял своё сердце и душу, Я убрал их на полку, повыше. И поставил бок о бок с верой, Верой, которую потерял в себе. Bruce Springsteen - Living Proof
1952-й год уже повернул к 1953-му, когда Бриенна сделала пару открытий, неожиданных и не слишком радостных. Во-первых, майор Джейме Ланнистер явно хотел с ней подружиться. Она полагала, это было вызвано вполне естественными причинами: ведь они помогли друг другу. Бриенна не понимала, что особенного он мог в ней найти; она оставалась всё той же неуклюжей занудой, какой её считали одноклассники и парочка наименее добрых кузенов. Что до неё... она прекрасно понимала, почему общаться с Джейме по-дружески так приятно. Ему было присуще остроумие, он мог рассмешить её, даже когда она бывала вымотана, грустна или охвачена другими тёмными эмоциями, которые не так-то легко преодолеть. Бриенна была не из тех, кто быстро избавляется от уныния или досады. И ещё со временем она поняла, что прониклась к нему уважением. Джейме никогда не уклонялся от задания, каким бы опасным оно ни было. Наоборот, казалось, он ищет именно такие; Бриенна даже обвинила его в желании умереть. — А хоть бы и так? — вызывающе небрежно бросил он. — Теперь мне только и осталось, что летать. Он открыл ей неприглядную правду: его бросила овдовевшая сестра – сообщив заодно, что вновь выходит замуж и приглашает на свадьбу. Именно поэтому Джейме напился до такой степени, что Бриенне пришлось помогать ему идти. Она не сразу смогла смириться с этим фактом его жизни, но ей ли судить, кто кого вправе любить? Отец часто приговаривал, что на каждый старый носок найдется свой старый башмак. Некоторые люди были созданы друг для друга, невзирая на то, что общество считало правильным или неправильным. Любовь была редкостью и, казалось, таяла на глазах в мире, полном жестокости и кровопролития. Бриенна видела это каждый день. Многие цеплялись за любую крупицу тепла, близости и безопасности. В семье, подобной той, где вырос Джейме, с таким отцом, как Тайвин Ланнистер, она легко могла представить близнецов, находящих друг в друге оплот против одиночества и горя, которые им довелось испытать. Джейме также упомянул, что его упорное стремление к военной карьере и отказ уклониться от неё, чтобы занять «законное» место в управлении семейной корпорацией, закончились тем, что он был лишён наследства. Кроме того, всем родственникам было приказано прекратить с ним любое общение, в противном случае деньги, выделяемые для них отцом, мгновенно бы иссякли. Бриенна выслушала его рассказ, и в ней вскипели гнев и обида. Пришлось безжалостно подавить несколько порывов: обнять его, однажды разыскать Ланнистера-старшего и двинуть тому по носу, а также предложить Джейме то, что осталось от её собственной семьи. «Тогда тебя примем мы», - яростно подумала она. - «Ты порядочный, благородный и смелый. Папа был бы рад такому сыну». Бриенна так глубоко задумалась, что, когда он поднял глаза и встретил её пристальный взгляд, на мгновение испугалась, что он каким-то образом услышал её мысли. Джейме молчал, но с его лица исчезло напряжение, а улыбка, которую он ей подарил, была неожиданно радостной. — Да, — сказал он, уловив своим сверхъестественным чутьём то, чего она не произнесла. — Я тоже не прочь вытереть пол каждым, кто причинил тебе боль. Так что Бриенна не удивилась, когда несколько человек, внезапно начавших за ней ухлёстывать - санитар, рентгенолог и лаборант - в один прекрасный день явились на дежурство изрядно помятыми. Джейме же щеголял разбитыми костяшками и красочным фингалом. Он отказался объяснить ей, из-за чего подрался с Хайлом, Роннетом и Беном, и ни один из них тоже не горел желанием раскрывать причину. — Я тебе доверяю, — сказал ей Джейме, когда она попробовала настаивать. — А ты мне? — Да, но ведь... Его улыбка была ослепительной. — Тогда просто поверь, я сделал то, что должен был. Она фыркнула, однако уступила. Доверие давалось ей нелегко, но Джейме его заслуживал. Даже если это требовало от неё обуздать стремление докопаться до правды. Бриенна знала, что о них поползли слухи. Что они изредка спали друг с другом, что они были несчастными влюблёнными, что они тайно поженились. Судачили даже, что Джейме был её другом, поскольку ему не приходилось опасаться, что она в него влюбится. Это озадачивало Бриенну больше всего: она никак не могла взять в толк, по какой причине женщина может счесть его непривлекательным. Каждый раз, как очередной домысел доходил до их ушей, Джейме приходил в восторг и хохотал над самыми возмутительными предположениями. Последнее и вовсе заставило его смеяться до слёз. Бриенна только глаза закатила, что уже вошло у неё в привычку, когда он был рядом. При иных обстоятельствах она бы со стыда сгорала. Хуже того, она, вероятно, сильно рисковала бы в него влюбиться: несмотря на собственные неуклюжесть и уродство, Бриенна была болезненно восприимчива к красоте других. К счастью (или к несчастью) для неё, к тому времени, когда она поняла, насколько они с Джейме сблизились, её сердце уже было занято. Не только Джейме стал ей близким другом. Работа объединяла её с Ренли, их руки действовали в безупречной гармонии, чтобы сохранить жизнь пациентов. Они отлично ладили и в свободное между притоком раненых время. У них было много общих интересов и одинаково сдержанное чувство юмора. Его доброе и тактичное обращение, когда многие были так жестоки и грубы, стало целительным бальзамом для её нежной души. С Ренли и Джейме Бриенна ощутила, что ею дорожат и ценят её общество, невзирая на рост и внешность. Всё это просто не играло роли, не имело значения. Она не чувствовала себя облагодетельствованной, принятой окружающими лишь из жалости или чувства долга. Это давало ей силы не обращать внимание на взгляды исподтишка и шушуканье тех, кто не обладал великодушием её друзей. Они терпеть друг друга не могли, Джейме и Ренли. Их темпераменты постоянно конфликтовали. Похоже, знакомство их было давним: сестра Джейме побывала замужем за братом Ренли. Бриенна обнаружила, что делит своё время, проводя его с Джейме, когда он был в 121-м, и с Ренли, когда Джейме рисковал жизнью где-то над Кореей. Она прекрасно понимала, что Ренли предпочитает романтическую компанию мужчин. Если это и не проявлялось в его манерах, в тембре голоса, то стало совершенно очевидным, когда их вновь отправили на задание в 8063-й. Тогда-то она и застала Ренли в страстных объятиях капитана Тирелла. Бриенна сказала только "Будьте осторожны", после чего закрыла дверь и оставила их наедине. Зато вечером выплакалась в душе. Дура, ругала она себя, давясь рыданиями. Неужто она и впрямь надеялась, что Ренли ответит ей взаимностью? Дура. Она думала, что неплохо скрывает своё горькое разочарование, но ей следовало бы знать, что с Джейме такой номер не пройдёт. Он видел её насквозь с двадцати шагов. Окинув Бриенну долгим взглядом, он заговорил. — Мне опять фингалом разжиться? — спросил он. — Назови ублюдка, которому я должен съездить по роже. Только сперва убедись, что у тебя припасён «Лондон бройл» (1). Сразу шлёпнешь мне на лицо. — Нет, — сказала она, шмыгая носом. Отрадно сознавать, что рядом человек, готовый ударить любого, кто её расстроил. — Никаких больше фингалов. Я просто... узнала кое-что, что должна была знать и раньше. Слова эти явно его не убедили, однако он пожал плечами и кивнул, прекратив дальнейшие расспросы. К несчастью, открытие о Ренли не помогло обуздать её чувств. Бриенна смирилась с тем, что будет тосковать по нему издалека. Она подумывала о том, чтобы попросить перевода в другую часть, может, в МЭШ. Только не 8063-й, хотя полковник Старк ясно дал понять, что ей окажут тёплый прием, если она решит к ним присоединиться. Но там был Лорас. Тяжелее, чем работать с мужчиной, которого она хотела, было выносить присутствие человека, которого этот мужчина предпочитал ей. Однако неплохим вариантом был 3099-й. За то время, что она провела в Корее, в этот МЭШ её посылали нечасто. Возглавляли подразделение замечательные люди: командиром был полковник Сиворт, а старшей медсестрой - майор Мордейн. Строгая до суровости, она могла быть удивительно доброй, когда того требовали обстоятельства. Бриенна решила узнать мнение Джейме на этот счёт, когда он в следующий раз прилетит в 121-й. И, как только закончилась её смена, она направилась к палатке для посетителей, где он, по своему обыкновению, расположился на ночь. Она полагала, что он сочтет её вопрос заурядным и просто выскажет мнение о работе так близко к фронту, о том, каким командиром был Сиворт. Вместо этого Джейме уставился на неё с откровенным изумлением. — Это из-за Ренли? — требовательно спросил он. — Что... ты... почему? — сбивчиво начала она. Джейме невесело рассмеялся. — Ты правда готова подвергнуть себя опасности, лишь бы сбежать от этого придурка? Она нахмурилась. — Не так уж там и опасно, — пробормотала она. — Кроме того, кто говорил о... Он ни слова не произнёс, чтобы прекратить её беспомощное отнекивание, лишь надменно изогнул золотистую бровь, всем своим видом выражая недоверие. — Прекрасно, — отрезала она. — Я... он... да. Мне... неприятно находиться рядом с ним, когда я... да. Понятно? Вот. Наверное, Бриенна ждала насмешки; шутки о том, что только круглая дура может влюбиться в гомосексуалиста. Однако она была не готова к тому, что Джейме будет смотреть на неё так пугающе пристально. — Как, — медленно и взвешенно спросил он её, — можешь ты любить человека, который сблизился с тобой лишь по одной причине: он думает, ты предпочитаешь женщин так же, как он - мужчин? Бриенна растерялась, через пару секунд накатила волна горячего смущения; её лицо, шею и грудь залило краской. — Что? Он удивлённо вскинул брови. — Ты не знала? Ты правда не знала? — Не знала чего?! Скажи мне! — Ренли уверен, что ты лесбиянка, — с расстановкой произнёс Джейме. — Половина подразделения с ним согласна. Потому-то все они и считают, что с тобой я ничем не рискую: ты не интересуешься мужчинами. — На его лице явственно проступило отвращение к глупости этих людей. — Но... но это неправда! — Бриенна в жизни ещё не испытывала такого ужаса. — Зачем кому-то... я никогда не давала повода думать, будто... — Я знаю, что нет, — коротко ответил он, с гримасой отводя взгляд. — Тогда почему? — Потому что ты такая большая, — неохотно объяснил он. Вид у него при этом был такой, будто слова вытягивали танком. — Потому что не носишь женскую одежду. И не связалась ни с кем из мужчин. — Я ничего не могу поделать с тем, что я такая большая! Женская форма на меня не налезет! И я ни с кем не встречалась из-за Ренли! К концу последней фразы Бриенна почти кричала. Озноб от шока сменился приливом жара, таким сильным, что руки её дрожали, а зубы стучали. — Я знаю. Успокойся. Я знаю. — Джейме положил ладони ей на плечи и помог сесть. Она рухнула, по-другому не скажешь, на койку, сгорбившись и постепенно осознавая горькую истину. Половина её части считала, что ей нравятся женщины. Ренли считал, что ей нравятся женщины. И это единственная причина, по которой он пытался завязать с ней дружеские отношения – не потому, что ему нравилось её общество. Не потому, что уважал её или восхищался ею. Он ценил её лишь из-за того, что, основываясь на своем ошибочном мнении, считал её чем-то вроде родственной души. Не из-за общих интересов или свойств характера, а потому, что он воспринимал её совершенно другим человеком. Бриенна прижала руку к груди, которая, казалось, трещала под тяжестью её страданий. Она уже не питала иллюзий, что он заинтересуется ею в романтическом плане, но... Человек, который, как она думала, разделял её взгляды, и которого она ценила как одного из своих лучших друзей, и которого она к тому же полюбила как женщина - на самом деле ничего в ней не понимал. Ренли сделал о ней неверное предположение, а затем основал свою дружбу на этом предположении. Он проводил с ней время, открывался ей, потому что чувствовал себя комфортно с человеком, которого себе представлял, а не которым она была на самом деле. Если правда о Ренли и Лорасе обжигала, как огонь, то эта боль была как самый жестокий холод, который только можно вообразить. Она была так глупа, так глупа, думая, что она — она — и в самом деле ему нравится. — Бриенна, — прервал Джейме это самобичевание. Его взгляд был устремлён не на её лицо, а куда-то ниже, он озабоченно хмурился. Она посмотрела туда же и обнаружила, что её рука потирает грудину, как раз там, где начинался ряд пуговиц рубашки. Она тёрла так сильно, что бледная, покрытая веснушками кожа покраснела. Однако это не облегчило боль. Она убрала руку, чтобы ухватиться за спинку койки. Он сел рядом, и под их общей тяжестью бедная койка жалобно застонала. — Ну же. Джейме обнял её за плечи, притянул ближе, и Бриенна со вздохом привалилась к нему, позволив принять её вес, помноженный на отчаяние. Она прижималась лицом к его шее, зная, какой отвратительной должна сейчас казаться: горячее дыхание, мокрое сопение и покрытое красными пятнами лицо делали её даже более уродливой, чем обычно. Но он лишь крепче обнимал её, касаясь щекой её макушки, и бормотал какую-то утешительную чепуху, пока Бриенна наконец не затихла. Через некоторое время Джейме встал и подошел к шкафчику, вернувшись с мокрым полотенцем, стаканом воды и парой таблеток аспирина. — Умойся, прими это и выпей всю воду, — мягко велел он. Она слепо повиновалась, радуясь, что кто-то даёт ей указания. Выяснить правду было не слишком-то приятно. Внезапно её осенила мысль, от которой она чуть не свалилась на пол. — Ты тоже думаешь, что я лесбиянка? — жалобно спросила она, протягивая ему пустой стакан. — Вот почему ты мой друг? Потому что я на тебя не западу? Джейме выпустил смешок, ставя стакан на стол. — Нет, — коротко ответил он. — Я твой друг, потому что ты лучший человек, которого я когда-либо встречал. Но даже если бы ты была лесбиянкой... от нас это не зависит. Кого мы любим. Кто нам не безразличен. Я не выбираю друзей, основываясь на том, с кем они спят. Какое мне до этого дело? Даже я не настолько самоуверен, чтобы поступить так с тобой, когда ты не поступаешь так со мной. Мы платим наши долги, Ланнистеры... и я стараюсь не быть большим лицемером, чем должен. — Ты не лицемер! Я ещё не встречала человека, который был бы до такой степени верен своему слову! — горячо возразила Бриенна. И добавила более сдержанно: — Иногда даже слишком. Много раз она мысленно молилась, чтобы он просто заткнулся, когда его призывали к ответу за непопулярное мнение, но нет, Джейме всякий раз с удвоенным упорством стоял на своём. Это выливалось в напряжённые моменты и случайные драки чаще, чем ей хотелось бы. Она привыкла держать под рукой специальную аптечку для Джейме, чтобы лишний раз не привлекать внимания полковника. Майора он ненавидел даже больше, чем её. — О, Тарт, да ведь ты меня любишь! — возликовал Джейме, с облегчением увидев, что она пришла в себя. Он казался немного потрясённым; вероятно, она напугала его своей острой реакцией. Он не привык к тому, что Бриенна так эмоциональна. Обычно это было его прерогативой, в то время как она при любых его выходках сохраняла хладнокровие. — Больше нет, — сердито ответила она, хотя вовсе так не думала. И, судя по его сияющей улыбке, Джейме прекрасно об этом знал. Она действительно любила его; более верного друга у неё не бывало. Всего час назад он шёл к этому званию наравне с Ренли, но... Ренли отныне выбыл. Джейме выиграл по умолчанию. — Да, как скажешь. — Джейме абсолютно не беспокоили её уверения в обратном. — Слушай, ступай в свою палатку, почисти зубы и ложись спать. Утром подай заявление на перевод в три-ноль-две девятки. Едва ли ты когда-нибудь снова увидишь этого идиота. — Он задумчиво улыбнулся. — Со временем тебе полегчает. Со мной так и было. Ты помогла мне. Я помогу тебе. Бриенна, пошатываясь, поднялась на ноги и даже сумела вернуть ему улыбку, хоть и неуверенную. — Ага. Ладно. На полпути к двери она остановилась и оглянулась через плечо, обнаружив, что Джейме провожает её странно внимательным взглядом. — Эй. Спасибо. Он сверкнул улыбкой. — Для тебя что угодно, Тарт.***
Бриенна действительно запросила и получила перевод в 3099-й МЭШ. Полковник Тарли, казалось, испытал облегчение, что им предстоит распрощаться. Майор Роэлла никак не отреагировала, лишь коротко кивнула и отвернулась. На сей раз Бриенне сопутствовала удача: когда пришёл ответ на её запрос, Ренли как раз получил трёхдневную увольнительную в Токио. Так что она смогла отправиться на новое место службы, ничего ему не объясняя. Она знала, что это трусливое решение, но испытала лишь лёгкий укол вины. Жизнь в 3099-м была совершенно иной. Полковник Сиворт был милейшим человеком, к подчинённым относился по-отечески, а майор Мордейн оказалась такой же строгой старшей медсестрой, как Роэлла, но не столь высокомерной. Это подразделение было небольшим - всего лишь треть от численности персонала 121-го, а потому отношения здесь выстроились гораздо менее официальные. Один из докторов предпочитал ходить в рыбацкой панаме, другой вместо форменной рубашки носил гавайскую, надевая её поверх выцветшей оливковой футболки. Все они были блестящими и одинаково преданными работе, и вскоре она, помимо профессионального уважения, прониклась к ним тёплыми чувствами. Никто и словом не обмолвился о её внешности, никто не пренебрег её навыками медсестры. Впервые за всю свою военную карьеру она почувствовала себя ценным членом Военного Медицинского Корпуса США. Подразделения МЭШ находились в нескольких милях от передовой. Они были второй точкой, где пострадавшим оказывали медицинскую помощь после предварительной сортировки и стабилизации в батальонных медпунктах, дислоцированных прямо на линии фронта. Из-за этого МЭШ не только получали раненых в гораздо худшем состоянии, чем она привыкла в 121-м госпитале, но и большую их часть ‒ неравномерными потоками, в основном всякий раз, как вспыхивали бои. А поскольку хирургов было всего четверо, им требовалось по возможности скорее закончить работу над каждым пациентом, чтобы перейти к следующему. Бриенна обнаружила, что не только закрывает хирургические разрезы после того, как врачи завершили наиболее сложную работу, но и учится самостоятельно выполнять резекции кишечника и ампутации, а также аспирацию иглой коллапсированных легких. Вскоре она настолько овладела этими навыками, что много раз кто-то из хирургов просто определял проблему, указывая, как её решить, а затем отходил к следующему пациенту, лишь периодически справляясь, как у неё дела. В реальном мире, в гражданском госпитале, подобного бы никогда не разрешили, но в Корее, когда альтернативой было обречь своих ребят на смерть из-за нехватки врачей, иного выхода не было. В конце концов она обзавелась и друзьями: Подрик Пейн был секретарём, а Пиа Дентон - медсестрой, которая справлялась с хирургическими обязанностями не хуже Бриенны. И, конечно, был ещё Джейме. Он стал теперь ночевать в 3099-м, а не в 121-м, и она сомневалась, что это было совпадением. Он занял палатку для посетителей в отделении МЭШ точно так же, как раньше занимал в эвакуационном госпитале. Вечерами после ужина Бриенна играла с ним в карты, слушала пластинки или просто болтала. К ним частенько присоединялись Под и Пиа, составляя очень весёлую компанию. Жестокая летняя жара наконец сменилась осенней прохладой, когда разгорелась битва за Треугольную Сопку (2). Сражение продолжалось неделю за неделей, обе стороны несли тяжёлые потери. Не удивительно, что вскоре прозвучал призыв добровольцев из подразделений МЭШ и эвакуационных госпиталей: нужно было заменить персонал, погибший в батальонных медпунктах. — Мне знаком этот взгляд, — сказал ей Джейме, пока она высаживала раненых из кабины и составляла список повреждений солдата, находящегося в ближайшей к нему корзине. Майор летал в битвах за Хребет Разбитых Надежд, Чашу Пунша, Белую Лошадь (3), каждый раз до изнеможения, но сейчас... сейчас он выглядел по-настоящему расстроенным. — Не делай этого. — Если не я, то кто? — возразила она, ставя капельницу с плазмой и передавая солдата санитарам для транспортировки с вертолётной площадки прямиком в операционную. — Мне что, сидеть сложа руки, пока туда отправится кто-то другой? — Да, — яростно ответил он. Бриенна поднялась, собираясь отвернуться, но Джейме схватил её за окровавленную руку. — Останься здесь и позволь сделать это кому-нибудь ещё. Кому угодно. — И ты поступишь так же? — огрызнулась она. — Заглушишь мотор и отправишься пропустить стаканчик в О-Клубе, теперь, когда закончил? Они сверлили друг друга отчаянными взглядами, зная, что никто не уступит, ведь оба одинаково упрямы, пока кто-то не крикнул им: «Да решите уже наконец что-нибудь!» Бриенна напоследок ещё раз свирепо взглянула на Джейме и вслед за процессией раненых, медсестёр и санитаров поспешила к больничным палаткам. Убедившись, что всем пострадавшим уже начали оказывать помощь, она подошла к полковнику Сиворту и сообщила ему, что намерена отправиться в ближайший батальонный медпункт. — Скорее всего, запасы у них на исходе. Возьмите всё, что может понадобиться, — с этими словами, к её изумлению, он отдал ей честь. Бриенна помчалась к палаткам снабжения и до отказа забила четыре ящика плазмой, перчатками, шёлковыми нитками, иглами, шприцами, морфием, зажимами, ретракторами, отсосами и всем, чем только было возможно. Двое санитаров помогли ей донести всё до вертолетной площадки, где она принялась ждать, когда вернётся Джейме с очередной партией раненых. — Чёрт возьми, Тарт! — Рявкнул он, когда она начала расставлять ящики в освободившиеся спасательные капсулы, по два в каждую. — Я не стану этого делать! Я не полечу туда с тобой! Она забралась в кабину и пристегнулась. — Значит, здесь мы и застрянем, потому что выходить я не собираюсь. Начался очередной раунд бессильно-гневных взглядов, пока, наконец, Джейме, сжав зубы, не удостоил её короткого кивка. Судя по тому, как подёргивались мышцы его челюсти, он был в бешенстве. Стремительными, отрывистыми движениями он включил шаг-газ, взялся за штурвал и поднял вертолёт в воздух, круто развернув машину на 180 градусов, чтобы направить обратно, к полю боя. Они не разговаривали всю дорогу. Бриенна услышала артиллерийский залп ещё до того, как увидела: грохот его разнёсся далеко вокруг. Потом они обогнули холм, и... вот он. Ад. Люди, словно муравьи, копошились по обе стороны гребня Треугольной Сопки, повсюду виднелись вспышки от разрывающихся гранат, и стоял невыносимый шум: стрельба, взрывы, крики. Бриенна сглотнула, потом ещё раз, но комок, подступивший к горлу, никуда не делся. «Во что я ввязалась?» ____________________________________________________________________ Примечания. 1. "Лондон бройл" - блюдо из куска говядины, замаринованного и обжаренного, а затем нарезанного поперёк волокон на тонкие полоски (прим.переводчика). 2. Битва за Треугольную Сопку - одно из самых долгих и кровопролитных сражений Корейской войны (14.10.1952 - 25.11.1952), в котором Южная Корея и американские войска потерпели поражение (прим.переводчика). 3. Битва за Хребет Разбитых Надежд (13.09.1951 - 15.10.1951), битва за Пуншевую Чашу (31.08.1951 - 21.09.1951), битва за Белую Лошадь (06.10.1952 - 15.10.1952) - эпизоды Корейской войны (прим.переводчика).