Ты пробилась сквозь мой гнев и ярость, Чтобы показать, что моя тюрьма была просто открытой клеткой. Не было ни замков, ни охраны, Лишь один напуганный человек да несколько бледных теней вместо решётки. Bruce Springsteen - Living Proof
В течение следующего дня Джейме возвращался в 3099‐й восемь раз, доставляя по четверо солдат, а летя обратно, загружал в спасательные капсулы расходники для батальонных медпунктов. — Ты летаешь уже больше пятнадцати часов, — сказала ему Бриенна, когда он приземлился у них в последний раз. Она подбежала к посадочной площадке, чтобы провести сортировку вновь прибывших. Сунув Джейме фляжку чёрного кофе и бутерброд с болонской колбасой, она склонилась над раненым, лежащим в корзине. — Ну, как дела? — Продвигаются, — набив рот, ответил майор. — С последними четырьмя у меня на счету 839 солдат. На шестнадцать больше, чем мой прошлогодний личный рекорд. У этого ублюдка Блэкуотера 842. Ещё четверо ‒ и я побью его и стану пилотом года. — Я имела в виду, как дела у тебя, — осадила его Бриенна с ноткой упрёка в голосе. Плевать ей на рекорды, победу над капитаном Блэкуотером, а заодно и дурацкие титулы. Она беспокоилась только о нём. — У меня-то? — Джейме одарил её ослепительной улыбкой. — Обо мне не волнуйся. Я пуленепробиваемый. — Неправда. — Если он слишком устанет, то может потерять бдительность, совершить ошибку и погибнуть, а он летает уже всю ночь (1) и весь день. — Под видел рапорт, что подтягивается зенитная артиллерия, а ещё там указано, сколько вертолётов сегодня поднято в воздух. Китайцы не в восторге, что вы спасаете кучу наших ребят. Джейме заметил, как она встревожена, и его улыбка погасла. — Я в норме, — заверил он. — Слетаю ещё разок, а потом вернусь, чтобы поспать... гм, часа четыре. — Хорошо, — согласилась Бриенна, мысленно пообещав себе перевести будильник, чтобы обеспечить ему хотя бы шесть часов непрерывного сна. — Лейтенант, — резко окликнула её майор Мордейн. Бриенна через плечо оглянулась на старшую медсестру. — Иду, майор. — Она обернулась обратно к Джейме. — Будь осторожен, — попросила она, как делала каждый раз, когда он отправлялся за ранеными. — Ещё один полёт. — Ещё один, — пообещал он и снова улыбнулся. Бриенна проверила, надёжно ли закреплены ящики, загруженные в корзины, и отступила к краю площадки. Прикрывая ладонями глаза от взметнувшейся пыли и слепящего солнца, она смотрела, как вертолёт оторвался от земли и полетел прочь. — Лейтенант! — Уже громче позвала майор Мордейн. — Да, майор! — Бриенна поспешила присоединиться к процессии, направлявшейся по склону холма к больничным палаткам. — Эти его подсчёты возмутительны, — выпалила старшая медсестра, пока они трусили рядом с носилками; рука её, держащая бутыль с цельной кровью, была вскинута точь-в-точь как у Статуи Свободы. — Будто это не люди вовсе, а только цифры. Бриенна прижала побольше марлевых салфеток к ране на груди солдата. — Это просто его способ справиться с ситуацией, майор, — сказала она, как ей хотелось надеяться, примирительным тоном. — С одними цифрами легче преодолевать этот кошмар. Если постоянно помнить, что более 800 - это раненые… можно пасть духом. Цифры помогают ему не сдаваться. Майор Мордейн не выглядела убеждённой, но развивать эту тему дальше не стала. Следующие несколько часов прошли как в тумане: они скребли руки мылом, переодевались и оперировали - снова и снова. Только когда поток раненых начал иссякать и в конце концов прекратился, Бриенна задумалась, сколько времени минуло с последнего приземления Джейме. Она подошла к окну и выглянула наружу: наступила ночь, кругом была непроглядная чернота. Это даже отдалённо не напоминало сумерки; стемнело уже давно. Джейме летал почти сутки. Перевал Крюк, где проходила линия фронта, был менее чем в 40 минутах. Полёт туда-обратно, включая время на погрузку и разгрузку, не должен был занимать более двух часов. Из 3099-го он в последний раз вылетел шесть часов назад. Как только Бриенну сменили на дежурстве в послеоперационном, она пошла к Поду. — Можешь связаться по радио с майором Ланнистером? — спросила она. — Ему давно пора бы вернуться. Под с готовностью согласился; почти час он раз за разом повторял вызов, но безрезультатно. Полковник Сиворт выглянул из кабинета и остановился в дверях, отделявших его приемную от каморки Пода. — Попробуй ещё, — уговаривала того Бриенна. В горле у неё пересохло, сердце ныло от дурного предчувствия. Что-то случилось. — Лейтенант... — начал Под, заметив полковника. — Лейтенант, — сказал Сиворт в своей обычной любезной манере, — я уверен, что с майором всё в порядке. Он крепкий, как старые сапоги. Скорее всего, просто заночевал в другом отделении МЭШ или эвакуационном госпитале. — Он бы радировал сюда, чтобы предупредить меня, — яростно возразила она, изумив полковника и Пода. — Я это точно знаю. Он бы не допустил, чтобы я гадала и волновалась. На долгое мгновение остановив на Бриенне свой кроткий взгляд, Сиворт отдал распоряжение: — Капрал, телеграфируйте остальным отделениям МЭШ и госпиталям. Выясните, когда майора видели в последний раз. Если это было больше часа назад, разбудите меня. Я собираюсь немного вздремнуть, пока Под будет тут колдовать, — обратился он к Бриенне. — И вы ступайте. — Когда на её лице отразилось возмущение, он добавил: — Это приказ, лейтенант. Бриенна неохотно вышла от командующего и поплелась в палатку, которую делила с тремя другими медсёстрами. Там было пусто; вероятно, её соседки болтали за ужином в столовой или уединились со своими дружками в каком‐нибудь укромном уголке. Бриенне было всё равно. Она послушно легла на койку, уверенная, что не сможет заснуть, но накопившаяся за день усталость взяла своё, и она мгновенно отключилась. — Лейтенант? Должно быть, прошло совсем немного времени: с трудом очнувшись от тяжёлого сна, Бриенна была дезориентирована и по‐прежнему вымотана. Она вскочила с койки и обнаружила за дверью Пода с полковником. — Майора не видели с восемнадцати ноль-ноль, — без предисловий сообщил Сиворт. Бриенна посмотрела было на часы, но обнаружила, что так и не надела их после того, как закончила работать. — Сейчас двадцать один ноль-ноль, — тихо сказал Под. Четыре часа. Джейме отсутствовал уже четыре часа. К тому же было темно, как в преисподней; до утра спасательная операция невозможна. К своему стыду, она почувствовала, что колени её трясутся, и сжала их, чтобы не показывать, до чего ей страшно. — Я связался с капитаном Блэкуотером. Он вылетит на рассвете и начнёт поиски. К тому времени пройдёт уже десять часов. А вдруг его вертолёт упал рядом с фронтом? Что, если его обстреливают? Что, если он ранен? — Понимаю, сэр, — хрипло ответила она. — Я... постараюсь ещё немного отдохнуть. Это была ложь. Она ни за что не сможет уснуть этой ночью, пока Джейме неизвестно где, один. Десять часов - целая вечность. Десять часов могут стать приговором, если он ранен, потерял много крови, впал в шок. И это при хорошем раскладе… а если его схватят, всё может обернуться куда хуже. Китайцы не отличались милосердием по отношению к военнопленным. И она ничего не могла поделать, чтобы найти его. Он потерялся где‐то на чужой корейской земле, не имея ничего, кроме наспех уложенного вещмешка, да и тот она собирала ему скорее в шутку. Вернувшись в палатку, она принялась мерить её шагами, заламывая руки и не находя себе места, пока не вернулись другие медсёстры. Не желая привлекать их внимание, она стала готовиться ко сну. Все до единой были заядлыми сплетницами, любившими намекать, что у Бриенны и Джейме тайный роман, о котором Бриенна жестоко молчала вместо того, чтобы щедро делиться подробностями с соседками. Так что она переоделась в пижаму, почистила зубы и умылась. Ей пришлось притвориться, что всё как обычно, хотя внутренне она чуть не выла от отчаяния. Что ей делать, если с Джейме что‐то случилось? Что она будет делать, если он тоже умрёт? Лёжа в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию других женщин и глядя на наклонную крышу палатки, Бриенна начала торговаться с богами. «Пожалуйста, — думала она. — Пожалуйста, пусть с ним всё будет хорошо. Пожалуйста, пусть он поскорее вернётся. Я не могу без него. Я сделаю что угодно, пожертвую чем угодно, только бы он вернулся». До предела вымотанная этим нескончаемым днём, она так и уснула, повторяя свои лихорадочные просьбы. Стук в дверь разбудил её ещё затемно. — Какого чёрта... — пробормотала одна из медсестёр. Остальные только сонно застонали. — Лейтенант Тарт! — послышался голос Пода, приглушённый толстым полотном палаточных стен. — Что там такое? — Невнятно спросила Пиа. — Он жив! — Воскликнул Под. — Майор Ланнистер жив и почти здесь! Бриенна резко села, обменявшись взглядами с медсёстрами. Все они выбрались из постелей и начали одеваться. Бриенна прямо в пижаме выскочила на улицу к Поду. — Что? Когда? — выпалила она. — Скоро! — Под посмотрел на её босые ступни, большие и бледные на усыпанной гравием земле лагеря. — Может, лучше надеть ботинки? Она метнулась обратно в палатку, чтобы последовать его совету, и в мгновение ока вновь оказалась снаружи, направляясь к вертолётной площадке. Сверху уже доносился рокот винта, но не ровный, как обычно - казалось, он заикается и задыхается каждые несколько оборотов. — Полковник пошёл будить майора Мордейн и хирургов, — тараторил Под, трусцой следуя за ней, чтобы не отставать от её длинных шагов. — Я уже разбудил санитаров. Они как раз идут туда. Впереди виднелась вереница людей, направляющихся к посадочной площадке, а подальше - вертолёт, наконец‐то приблизившийся, едва различимый на фоне чернильно-ночного неба. «Чёртово новолуние», ‒ подумала она. Будь эта ночь посветлее, возможно, кто‐нибудь из пилотов смог бы отправиться на его поиски. Однако даже в темноте она разглядела столб дыма, поднимающийся от задней части вертолёта. Сердце заколотилось где‐то в горле, и она бросилась бежать. Она перестала дышать, когда вертолёт приземлился - неуклюже, без присущей Джейме выверенной грации, глухо ударившись о землю - и двигатель с натужным хрипом заглох. Санитары и медики сразу же двинулись к раненым, принявшись вытаскивать их из корзин и кабины, чтобы уложить на носилки и начать сортировку. К тому времени, как Бриенна, тяжело дыша и обливаясь потом, добралась до площадки, Джейме уже вылезал из кабины. Он нашёл её глазами, неуверенно улыбнулся... ... и рухнул вниз лицом в грязь.***
Бриенна бросилась к нему, стук её сердца отдавался в ушах. — Джейме! — воскликнула она, ощупывая его спину в поисках ранений, и ничего не находила. — Он цел, только шибко устал и малость спятил, — прохрипел рядовой, которого проносили мимо. — Как это? — Выдохнула Бриенна, когда один из санитаров помог ей уложить обмякшее тело Джейме на носилки. — Мы были в миле от фронта, когда нас подстрелили, — другой раненый, капрал, замолк, когда медик поставил ему капельницу. — Что бы это ни было, оно вышибло радио и повредило двигатель. Он начал перегреваться, так что пришлось нам сесть. Санитары начали грузить раненых на джипы для транспортировки к больничным палаткам, расположенным у подножия холма. Бриенна лично убедилась, что носилки Джейме надёжно закреплены на заднем ряду сидений одного из джипов, и последовала за ним. Машины тащились со скоростью улитки. — А потом? — Спросила она, немного замедляя шаг, чтобы идти вровень с джипом, на пассажирском сиденье которого устроили капрала. — Любой здравомыслящий человек с места бы не двинулся, но майор дождался, пока мотор остынет, и снова поднял вертолёт. Мы протянули ярдов двести, прежде чем двигатель опять накалился, и нам пришлось сесть. Он заново остудил двигатель и взлетел. И так раз за разом, ночь напролёт, пока мы не оказались здесь. Бриенна уставилась сначала на него, потом на Джейме. Что? — Но почему? — озадаченно спросила она. Зачем Джейме упрямо повторял эти, по сути, бесполезные действия? Если бы он просто подождал до рассвета, кто‐нибудь другой в конце концов пролетел бы над ними, заметил их и помог. — Он боялся нападения, если не взлететь? Капрал пожал плечами и тут же поморщился от боли. — Нет, сказал только, что ему нужно вернуться в три-ноль-девяносто девятый. — Он обещал, — прохрипел кто-то с носилок, прикреплённых к задним сиденьям джипа. Бриенна оглянулась и увидела рядового с наспех перевязанной ногой. Он осторожно повернул голову, чтобы посмотреть в её сторону. — Так он повторял. «Я обещал». И что не позволит узкоглазым сделать из него лжеца, — выдохнул рядовой. — Я уж несколько часов ломаю голову, что за причина такая, почему он должен был вернуться. — Может, у него здесь девушка, — предположил капрал. — У такого парня, как он, должен быть кто‐то особенный, верно? Бриенна застыла на месте; всё это в голове не укладывалось. Казалось совершенно безрассудным, что Джейме чуть не всю ночь дюйм за дюймом пробирался назад, только чтобы сдержать обещание вернуться. И вместе с тем как же сильно это было на него похоже! Она не знала, смеяться ли над этим безумием или плакать от того, насколько это глупо и трогательно. Так ничего и не решив, она выпустила робкий смешок сквозь слёзы. — Я сейчас, — сказала она тем, кто мог поинтересоваться её местонахождением, и бросилась обратно к вертолёту. Сержант‐механик уже начал тыкать в нутро машины, пытаясь диагностировать повреждение. Он только брови поднял, когда Бриенна сунулась в кабину, чтобы отцепить игрушечного льва. Ей пришлось бежать, чтобы догнать медленный отряд с ранеными, и поравняться с ними она смогла как раз у больничных палаток. Врачи провели сортировку ещё на вертолетной площадке, и теперь занимались пострадавшими с тяжёлыми ранениями. Джейме, всего лишь вырубившийся от усталости, был выгружен на койку в послеоперационном отделении и оставлен храпеть. Остальных разместили в предоперационной. Бриенна отправилась обрабатывать руки. К счастью, никто из них не получил ран, требующих длительной операции. Так что спустя несколько часов все они отдыхали, как и Джейме. Стянув перчатки и опустив маску, Бриенна примостилась на краю его койки. В какой‐то момент он перевернулся на спину и теперь беспробудно спал, согнув одну ногу и закинув руку за голову. Морщины на его лице разгладились, и он выглядел намного моложе, чем обычно. Его волосы слиплись от пыли и пота, одежда была грязной. Она могла лишь представить, до чего он устал, и всё же упрямо продолжал двигаться вперёд, полный решимости вернуться, потому что дал ей обещание. Ох, Джейме. Бриенна не смогла устоять перед искушением убрать прядь волос с его глаз. А затем - перед желанием вымыть его, потому что он правда был неимоверно грязным. Она наполнила таз мыльной водой, взяла мочалку и обтёрла ему лицо, шею, руки и грудь. Потом позвала санитара, и они вместе стянули с него одежду, завершили мытьё и переодели в пижаму. Как только Джейме оказался чист, укрыт хрустящей белой простынёй и шерстяным одеялом, веки Бриенны отяжелели от усталости. Она положила игрушечного льва на маленький столик у его койки и поплелась в свою палатку, чуть не забыв снять запятнанную кровью одежду, прежде чем рухнуть на койку. Она вовремя спохватилась, разделась до трусов и заползла под одеяло. Уснула она через несколько секунд.***
Просыпалась Бриенна медленно, неторопливо выплывая из глубин сна. В палатке без окон царил полумрак, по углам залегли густые тени. На фоне заплесневелых холщовых стен чернела ещё одна двухъярусная койка, гладильная доска и ряд чулок и лифчиков, развешанных сушиться. Она долго лежала, глядя на сетку верхней койки и стараясь принять всё то, что осознала накануне. Она тосковала об отце с тех самых пор, как приехала в Корею, скучала по его крепким рукам и успокаивающему запаху моря, когда он гладил её по волосам и бормотал глупости, утешая после дурного сна или неприятного воспоминания. Джейме, разумеется, не заменит отца... но, возможно, он был даже лучше. Может быть, ей было нужно что‐то совершенно иное. Довольно долго, начиная с момента знакомства с Ренли и до его смерти, она была невосприимчива к Джейме как к мужчине. Но что‐то пошатнулось в ней со времён Треугольной Сопки. Подспудное осознание, что он больше, чем друг, всё крепло и крепло, хоть она и не хотела признаваться в этом даже самой себе. Было ли всё дело в страхе быть отвергнутой? Разрушить лучшую дружбу, которая у неё когда‐либо была? Теперь уже неважно. Притворяться больше невозможно: Джейме был ей другом, да, но он также стал и чем‐то большим. Несоизмеримо большим, не просто важным, а жизненно необходимым. В те бесконечные часы, когда Бриенна думала, что он ранен, а может быть, и мёртв, её охватывал такой ужас, что она не знала, сможет ли его вынести. Это было мелодраматично и глупо, но ей казалось, что она не может больше жить без него, что между ними установилась какая‐то связь, настолько существенная, что, если её разорвать, то оба они умрут. Он должен был знать, как много значит для неё, должен был! И всё равно подвергал себя опасности, дразнил богов и искушал судьбу. Гнев запульсировал в Бриенне, накрыв её волной удушливого жара – и неожиданно рассеялся. Она поняла, что её реакция была точно такой же, как и у него днём раньше. Он злился на неё за беспечность, за то, как мало она себя ценит, а теперь она злилась на него по той же причине. Испытывал ли он такое же непреодолимое желание завернуть её в вату и спрятать там, где ей будет хорошо и уютно, где она будет в безопасности от всего, что может навредить? Потому что именно этого ей и хотелось: укрыть его от любого риска, стереть морщины усталости и напряжения с его лица и увидеть его улыбку. И если бы ему взбрело в голову обнять её так, как они обнимались днём ранее... что ж, она нисколько не против. Бриенна улыбнулась, поднося руки к лицу и вытирая слёзы, которые стекали по вискам и мочили волосы. Ах, до чего же она всё запутала! Несмотря на полумрак палатки, просачивающийся сквозь полотно свет явно был уже дневным. Удивительно, что ей позволили так долго спать. Она спустила ноги на пол и села, стараясь не удариться головой о верхнюю койку. Встав, она потянула за шнурок от лампочки, болтающейся под крышей, и прищурилась от ударившего в глаза света. Она шагнула к своему шкафчику и тут же споткнулась о стоящий у койки табурет, которого обычно тут не было. А на нём сидел игрушечный лев Джейме. При виде его она должна была бы улыбнуться, но вместо этого её охватило зловещее предчувствие. Почему игрушка до сих пор не с ним? Бриенна надела свежую форму. Зашнуровав ботинки, она схватила льва и вышла из палатки, направляясь прямиком к полковнику Сиворту. Под чуть на месте не подскочил, когда она ворвалась. — Лейтенант... — насторожённо произнёс он, когда дверь за ней захлопнулась. — Капрал, мне нужно поговорить с полковником, — выпалила она. — Он... — заговорил Под, но тут на пороге кабинета появился сам полковник. — Под, разве мы не говорили о том, что незачем хлопать дверьми... — начал было он. Заметив Бриенну, командующий помрачнел, а при виде игрушечного льва на лице его возникло странное выражение, нечто между пониманием и сожалением. — Лейтенант, не могли бы вы пройти в мой кабинет? — спросил он и первым вошёл внутрь. Он указал ей на стул, и она села, сжимая игрушку в руках. Тревога её всё крепла. — У меня есть хорошая и плохая новость, — сказал Сиворт, усаживаясь в свое кресло за столом. — Какую вы хотели бы услышать первой? — Наверное, сначала хорошую, — пробормотала она, и, подумав, добавила: — Сэр. Он едва заметно улыбнулся этому запоздалому обращению, положив руку на маленькую плоскую коробочку перед собой. — Что ж, хорошая новость такова: несколько человек написали в 1‐й Корпус о вашей храбрости при Треугольной Сопке, и я рад, что могу повысить вас до капитана. Он подтолкнул коробочку к её краю стола. Бриенна медленно протянула руку и взяла её. Внутри, на ложе из малинового бархата, обнаружился комплект капитанских знаков отличия, только и ждущих, чтобы их прикрепили к воротнику, и соответствующих нашивок для парадной формы. — Не... несколько человек? Написали в 1‐й Корпус? — оцепенело спросила она, глядя на двойные ряды серебряных планок. — Обо мне? — Значительное количество, — подтвердил полковник Сиворт. — Я сам, полковник Старк... — Он взглянул на машинописную страницу. — Младший лейтенант Джейни Пуль, капитан Квентин Мартелл... капитан Тирелл… сержант, несколько капралов, несколько рядовых.… — Он сделал многозначительную паузу, прежде чем закончить: — И майор Ланнистер. И Джейме тоже? — Фактически, майор Ланнистер возглавил эту операцию, — продолжал Сиворт. — Спросил у всех, кто там побывал, не пришлют ли они письмо. Большинство из них откликнулись. Бриенна положила коробочку обратно на стол и снова взяла льва, сжимая его ещё сильнее, чем поначалу. Её сердце трепетало – от радости и тревоги сразу. Где же тогда Джейме? Почему он оставил ей свой талисман? — Так в чем же заключается плохая новость, сэр? — осторожно спросила она, надеясь, что вопрос не прозвучал требовательно. — И не знаете ли вы, где сейчас майор Ланнистер? — Я могу дать один ответ на оба вопроса, — сказал Сиворт, и на его обветренном добром лице ясно читалось сочувствие. — Пока вы спали, из 121‐го эвакуационного прибыла военная полиция. Похоже, полковник Тарли подал рапорт относительно действий майора Ланнистера в день битвы за Треугольную Сопку. Бриенна вытаращила глаза. — Его действий? Каких ещё действий? Он только и делал, что переправлял раненых с медпункта в подразделения МЭШ! — Именно эти действия были упомянуты в рапорте, — кивнул полковник. — После того, как вас туда доставили, было решено, что летать на станцию помощи слишком рискованно, особенно учитывая то, что прозвучал приказ об отступлении. Предполагалось, что майор должен был переправлять стабилизированных раненых из подразделений МЭШ в 121‐й госпиталь. Однако он ещё несколько раз возвращался в пункт помощи ‒ вопреки прямому приказу своего командира, даже после того, как ему сообщили, что он предстанет перед военным трибуналом за нарушение субординации и уход в самоволку. — Его отдадут под трибунал? Кровь отхлынула от головы Бриенны так быстро, что она покачнулась на стуле. Она уронила льва на колени, схватилась за подлокотники и стиснула их, отчаянно нуждаясь в поддержке. — Но... но если бы не он, мы бы погибли, — прохрипела она. — Раненые, которым я в тот день оказывала помощь и которых он эвакуировал... по меньшей мере дюжина человек. И я. Я тоже была бы мертва. — Тарли, очевидно, счёл, что подобные потери были бы приемлемы. — Судя по мрачному тону, полковник Сиворт не был с ним солидарен. — Постоянно возвращаясь на фронт, майор Ланнистер рисковал военным вертолётом. Именно такую тактику избрал майор Тарли, выдвигая свои обвинения. — Он бы пожертвовал жизнью дюжины солдат и медицинского персонала ради вертолёта? — Бриенна почувствовала, что её голос стал громче, но больше не могла сдерживать ярость. — Он накажет лучшего пилота во всей армии, человека, который за время службы спас тысячи американских солдат, за вертолёт? — Накажет, причём насвистывая при этом "Янки Дудл Денди" (2), — сухо ответил Сиворт. Бриенна откинулась на спинку стула, уставившись на своего командира, не в силах поверить в этот абсурд. — Что же нам делать? — Мысль о том, что Джейме арестуют, посадят в тюрьму, будут судить, приговорят ‒ обвинят, унизят, а его репутация будет безнадёжно испорчена, причём за его лучший поступок ‒ обжигала. Огонь, казалось, пожирал её, рождённый праведным гневом. Она знала, что лицо её полыхает, что она, скорее всего, красная, как петух, и выглядит неподобающе для офицера, но в тот момент ей было всё равно. — Должно же быть что‐то, что мы можем сделать! — Не уверен, что это так, — полковник Сиворт казался опечаленным. — Его забрали сразу, как разбудили, и сейчас он, вероятно, уже в Сеуле. Он будет находиться в Токио на протяжении всего процесса. — Это надолго? — Потребность увидеть его, быть рядом, да хотя бы поговорить с ним охватила Бриенну, как лихорадка. — Можно мне тоже поехать в Токио? Чтобы они знали, скольких людей он спас за время войны, и что мы бы погибли, если бы не он... — Капитан,— прервал её полковник, — даже если я отпущу вас в Токио - а я этого не сделаю, потому что тогда подставлю себя под удар вместе с майором ‒ вам не позволят его увидеть. Ему вообще не разрешают никаких контактов, кроме как со своим адвокатом. Весь жар, который сжигал Бриенну, в одно мгновение превратился в чистый лёд. Если она не сможет сейчас поговорить с Джейме или хотя бы написать ему… если его признают виновным в нелепых обвинениях, выдвинутых против него... она может никогда больше его не увидеть. Убеждение, что она нуждается в нём, не может без него жить, снова поднялось в ней, почти задушив своей силой. Она медленно кивнула, лихорадочно соображая. — Разрешите идти, сэр? — спросила она. — У меня... много дел. Полковник кивнул. Они оба встали. Отдали честь. Бриенна удалилась. Под заговорил с ней, когда она проходила через его каморку; она едва услышала это. Желудок, которым она пренебрегала больше суток, заурчал, поэтому она пошла в столовую и взяла дневную порцию рыбы, картофеля и цветной капусты. Обычно, съев целый поднос пресной белой пустоты, она бы позабавилась, сделав мысленную заметку рассказать об этом Джейме ‒ если бы он не сидел напротив, поедая ту же пресную белую пустоту с собственного подноса. Но в тот день на уме у неё было другое. Предательские поступки, возможно, даже крамольные. Она не отказалась бы от того, чтобы угнать танк и проехать на нём через Токио, смяв заодно полковника Тарли и любого, кто вздумает причинить Джейме вред. Однако вскоре возобладал здравый смысл. Насилие - не выход, всё закончится тем, что её отдадут под трибунал вместе с Джейме, и чего они тогда добьются? Нет, должен быть другой способ. Она начала составлять план. Во‐первых, нужно найти ему хорошего адвоката. Ни один их этих дурацких государственных защитников не годится, когда на кону свобода. И она точно знала, кто поможет ей отыскать подходящего человека. Во‐вторых, она должна была убедиться, что трибуналу известны мотивы Джейме, скольких людей он спас, и что потеря такого выдающегося таланта нанесет ущерб той самой войне, которую они должны были вести. В‐третьих, надо бы заручиться поддержкой для него. Чем больше, тем лучше, и она была не прочь использовать принцип антирекламы, чтобы заставить армию США поступить как положено. Разве это не пахнет крупным скандалом: награждённый лётчик‐герой, который спас столько людей своим дерзким поступком, и который был не только невероятно красивым и харизматичным, но к тому же отпрыском богатой и могущественной семьи, был хладнокровно оклевётан военными. Теми самыми, которым верно служил не в одной, а в двух войнах. Покончив с едой, она точно знала, что намерена делать и как именно. Её охватил пыл крестоносца, энергия плавными волнами текла по её венам. Она собиралась сражаться, и она была готова. _________________________________________________________________ Примечания. 1) Вертолёты не летали ночами, если только лунный свет не был достаточно ярким, чтобы позволить взлететь (прим.переводчика; источник - книга Р.Хукера "МЭШ"). 2) "Янки Дудль" - национальная песня в США, в настоящее время понимаемая в патриотическом ключе (хотя первоначально возникшая в качестве юмористической) - прим.переводчика.