Засуха была долгой-предолгой, детка. А сегодня ночью на нашу крышу обрушился ливень. В поисках хоть капли Божьей милости Я нашёл живое доказательство. Bruce Springsteen - Living Proof
— Пожалуйста, Под, пожалуйста! Едва рассвело, Бриенна уложила вещи, готовясь навсегда покинуть Корею. Теперь она могла думать лишь о том, чтобы передать Тириону: с этого момента любые попытки помочь Джейме будут зависеть от него. Потеря скудных связей, которые у неё были ‒ с полковником Сивортом, реестрами подразделений и списками служащих - фактически положила конец всему, чем она могла помочь делу. Ровно в полдень она снова станет гражданским лицом, и притом бедным. Под прижимался спиной к приборному щитку, прикрываясь блокнотом. — Ладно, хорошо, но если полковник узнает, он мне глаз на задницу натянет. Так что если тебя поймают, я тут ни при чём! В тот момент Бриенна согласилась бы на что угодно. Едва сдерживая нетерпение, она ждала, пока Под управлялся с телефоном и медленно, кропотливо прокладывал путь от одной базы к другой, пока, наконец, их не соединили с Калифорнией. — Тирион! — Воскликнула Бриенна, прежде чем он успел поздороваться. У неё за спиной Под бочком просочился из кабинета. — Простите! Привет! Это Бриенна! Война окончена! — Да, я в курсе, — протянул он в ответ так похоже на Джейме, что ей тут же захотелось заплакать. — Как восхитительно для вас. — Я уезжаю отсюда через пять часов, — сказала она. — И тогда я больше ничем не смогу помочь Джейме. — Понимаю, — через мгновение отозвался он. — Чем могу быть вам полезен? — Мне? — растерялась Бриенна. Она звонила не для себя. — Ничем. Я просто хотела быть уверена, что вы… продолжите бороться. За Джейме. Потому что я теперь не смогу. — Она покрепче прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать навернувшиеся слёзы. — Но… дайте мне знать, если я могу что‐нибудь сделать. Я бы разбила палатку у базы в Токио, будь на это хоть малейший шанс. Если бы это хоть как‐то ему помогло. — Нам вовсе не нужно, чтобы вы оба предстали перед военным трибуналом, — посмеиваясь, сказал Тирион. — Оставьте все заботы мне. Бриенна вздохнула со всем облегчением, какое только могла почувствовать, когда судьба Джейме оставалась столь неопределённой. — Спасибо, — от души поблагодарила она. — Какой у вас маршрут? — поинтересовался он. — Вы уезжаете через несколько часов? А что дальше? — Дальше Сеул, и военным транспортом на Гуам или Гавайи. А оттуда уже либо в Сан‐Франциско, либо в Сан‐Диего. Вероятно, там придётся задержаться до следующего утра, чтобы отбыть в Северную Каролину. — Дадите знать, если поедете в Сан‐Франциско? — Спросил Тирион. — Я с удовольствием приютил бы Вас на ночь. — О, так вы живёте неподалёку? — Она не подозревала об этом, думала, что ближе к Лос‐Анджелесу. Теперь Тирион уже откровенно рассмеялся. — Вы действительно понятия не имеете о нашей семье, не так ли? Она нахмурилась, хотя он этого и не видел. — В последний год или около того у меня были дела поважнее изучения родословных моих друзей. Кроме того, разве наши предки не перестали заботиться о том, насколько голубой была их кровь, как только они перебрались в Америку? Он лишь продолжал смеяться. — Жду не дождусь, когда мой отец с вами познакомится. — Я не поеду к вам домой, если он там будет, — ощетинилась Бриенна. Она слышала о Тайвине Ланнистере гораздо больше, чем хотела бы. — Или ваша сестра. — Существовал серьёзный риск, что она надаёт пощёчин близнецу Джейме и не сможет при этом вовремя остановиться. — Не беспокойтесь, он в Нью‐Йорке, — заверил её Тирион. — А дорогая Серсея сейчас в Вашингтоне. Единственный утомительный человек, чьё общество вам придётся потерпеть - это я. — Ладно, — неохотно согласилась она. — Но я позвоню за ваш счёт. Из Гонолулу или Гуама это будет чертовски дорого. — К счастью для вас, я люблю всё чертовски дорогое. — Капитан! — Под проскользнул обратно. На мальчишеском лице его читалась паника. — Вы должны... полковник... пора! — Мне пора, — успела сказать Бриенна, прежде чем Под вырвал трубку из её рук и с такой силой швырнул на рычаги, что весь аппарат лязгнул. — Иди! Иди! — воскликнул он, проталкивая её в двери послеоперационной. — Иди и притворись, что в последнюю минуту проверяешь пациентов! Как только двери за ней закрылись, Бриенна услышала его голос: «Полковник! Вы уже собрались или вам нужна помощь, сэр?» Бриенна схватила планшет, висящий на спинке ближайшей койки, и притворилась, что внимательно изучает записи, хотя ни слова не видела. Краем глаза она заметила, что полковник Сиворт заглянул в маленькое квадратное окошко и убедился, что она ведёт себя как ответственная и заботливая медсестра. Пока она машинально проверяла состояние пациентов, её мозг начал придумывать всевозможные катастрофические сценарии встречи с братом Джейме в Калифорнии. Что, если их отец или, что ещё хуже, сестра неожиданно вернутся? Ей определённо не стоит туда ехать. Но… это был последний шанс установить контакт с Джейме. Если всё пойдёт не так, если его осудят, посадят в тюрьму, это может стать последней ниточкой связи с ним, пусть даже только через Тириона. Вот почему, добравшись до военной базы в Гонолулу, она ухитрилась за несколько минут до него дозвониться. — Я еду через Сан-Франциско, — выпалила она. — А оттуда выезжаю на следующее утро в восемь ноль‐ноль. — Времени на знакомство едва хватит, — ответил он. — Увидимся завтра. В Сан‐Франциско, измученная и отчаявшаяся избавиться от измятой формы, которую носила почти сутки, Бриенна почти поддалась панике: она понятия не имела, как выглядит человек, которого прислал Тирион, чтобы забрать её из аэропорта. Волноваться, однако, не стоило; через несколько минут она услышала, как кто-то окликнул её: “Капитан Тарт!” Она повернулась на голос и увидела, что к ней направляется очень низенький человечек. Джейме лишь однажды упомянул, что его брат – карлик. Она была удивлена, что Тирион явился лично. Он повёл Бриенну из аэропорта к тёмно-синему "Линкольн Космополитен". После почти двух лет либо дешёвого винила в джипах, либо полного отсутствия обивки, откинуться на удобное кожаное сиденье было почти шокирующе роскошным. — Мне только что пришла в голову одна мысль! — воскликнула она, когда автомобиль, управляемый невозмутимым шофёром, плавно влился в поток движения. — Сегодня я буду спать в кровати! — Дааа, — медленно ответил Тирион. — А ещё у нас есть проточная вода и туалеты со смывом. Бриенна не смогла сдержать счастливого вздоха. — Бог даст, больше мне никогда не придется пользоваться сортиром, — повернувшись боком к Тириону, продолжила она, — и никто не разбудит меня в три часа ночи, чтобы вытащить шрапнель из чьих-то кишок! Или ампутировать ногу! Или вставить обратно чей-то глаз, или... — Спасибо, я понял, — слегка позеленев, поспешил прервать её Тирион. — Извините, — смутилась Бриенна. — Дело в том... это просто поразило меня. Война и правда закончилась. Там было ужасно, и казалось, конца этому не будет. Оперировать по двадцать часов подряд… отвратительная еда… Погода была до того жаркой, что подошвы наших ботинок плавились, или настолько холодной, что я думала, мы не выживем... И видеть, как людей разносит на куски прямо у тебя на глазах… и всё это наконец-то позади. Она помолчала. — Ну, не для Джейме. Для него пока ещё не конец. — По крайней мере, он в Токио, — сказал Тирион. — Конечно, он не в роскошных апартаментах, но и не в какой-нибудь богом забытой лисьей норе, которую китайцы бомбили ещё в каменном веке. Их взгляды встретились, разделив облегчение и любовь к Джейме. Тирион откашлялся. — Не пройдет и минуты, как мы доберемся до Кастерли, — сказал он. — Я думал поселить вас в комнате Джейме, он жил в ней ещё до того, как покинул наш старый дом ради жизни, полной приключений и военных передряг. Я могу заказать еду наверх, вы можете искупаться ‒ у нас есть краны с морской водой и пресной ‒ или можете поспать. Как пожелаете. — Всё вышеперечисленное, пожалуйста, — ответила Бриенна. — Именно в таком порядке. — Всё в вашем распоряжении, — сказал он со смехом. — Именно в таком порядке!***
Но даже съев вкусный ланч, искупавшись в глубокой ванне с морской водой и скользнув под роскошно мягкие простыни детской кровати Джейме, Бриенна была слишком взвинчена, чтобы заснуть. Она не могла оторвать взгляда от его вещей: разных мелочей, которые он собирал, сувениров, спортивных трофеев, командных вымпелов. И фотографий Джейме с Тирионом и с восхитительно красивой юной девушкой, чьи улыбки казались жёсткими и ехидными. Эта девушка, казалось, никогда не испытывала радости, и Бриенна пожалела её. Особенно потому, что она была настолько глупа, что отвергла любовь Джейме. Над таким бесценным даром нельзя было насмехаться, как сделала это Серсея. Не желая чувствовать на себе её холодный взгляд, Бриенна надела чистую одежду ‒ военную форму, больше, увы, у неё ничего не было - и спустилась вниз. Горничная указала ей, где находится Тирион – в великолепной библиотеке, уставленной книжными шкафами красного дерева и кожаной мебелью цвета бычьей крови. Тяжёлые золотые драпировки гарантировали, что ни один солнечный луч не проникнет в это святилище и не повредит его драгоценное содержимое. Здесь чувствовался сильный мужской запах - смесь дорогого табака, хорошего коньяка и старой кожи. Тирион вынул изо рта сигару и отставил бокал с бренди, когда она подошла. — Как видно, мода у армии не в почёте, — заметил он, придирчиво оглядев её одежду. — Там были другие приоритеты, — с лёгкой улыбкой согласилась она. Затем достала из кармана маленький виниловый кошелёк, в котором хранила деньги, и положила его на стол. — Что это? — Спросил Тирион, открывая застёжку‐молнию и вытаскивая пачку наличных. Он долго смотрел на них, прежде чем снова поднять глаза. — Я не возьму с вас денег за то, что вы останетесь здесь на ночь. — Это мои сбережения, — пояснила она. — На адвоката для Джейме. — Он молча уставился на неё. — На случай, если не хватит его средств. — Почему он ничего не говорит? — Вы упоминали... что у него может не хватить денег. — Она беспомощно пожала плечами. — Это всё, что у меня есть. Но вы должны взять их. Для него. Бриенна решила, что пора бы заткнуться, и замолчала. Она стояла, чувствуя себя ужасно неловкой, огромной и нелепой, подавляя желание шаркать ногами, словно какая-нибудь деревенщина, впервые выбравшаяся с фермы. Тирион улыбнулся ей той самой лучезарной, сияющей улыбкой, которой её одаривал Джейме и от которой сердце её разрывалось на части. — Оставьте их себе, — мягко сказал он, убирая деньги в кошелёк и возвращая ей. — Оказалось, что адвокат обошёлся дешевле, чем мы думали, а у Джейме больше денег, чем я предполагал. Так что не волнуйтесь. — Он снова окинул её критическим взглядом. — Купите себе что-нибудь красивое. Синее, я полагаю. Джейме понравится видеть вас в синем.***
Они провели приятный вечер, прогуливаясь по ухоженному саду, пока не настало время ужина, который подали на элегантной террасе с видом на город. Тирион был приятным собеседником, и она быстро поняла, почему Джейме так ему предан. Преданность Тириона брату была столь же очевидна, и Бриенне было приятно сознавать, что она не одинока в восхищении чертами характера Джейме. И хотя она признавала, что оба они были достойными людьми, они отличались специфическими вкусами, которые могли оценить лишь немногие. Когда она вновь попыталась лечь в постель, то заснула без всяких усилий, окружённая комфортом, и ей приснился Джейме. Она хотела видеть его улыбающимся, счастливым, с весёлыми глазами. Однако подсознание показывало его лицо, каким она помнила его после смерти Ренли: покрытым грязью и кровью, когда он помогал ей оперировать, с проступившими от напряжения морщинами на лбу и вокруг рта, когда он выполнял манёвры, с которыми никто другой в Корее ‒ а может, и в мире ‒ не смог бы справиться, чтобы убрать их с линии огня. Ей снилось его лицо, когда он кричал на неё, злясь, что она принимает собственную жизнь как должное. Она видела его огорчённым своей реакцией на то, что Ренли принял её за лесбиянку. Снова и снова, сцена за сценой, представал перед ней несчастный, напряжённый Джейме, и когда она проснулась, её переполняли печаль и страх, которые камнем лежали на сердце, какую бы весёлую чепуху она себе ни повторяла. Бриенна обнаружила, что после того, как заснула, кто-то вошёл в комнату и забрал всю одежду, а затем вернул вещи выстиранными, отглаженными и аккуратно развешанными на атласных плечиках. Возможно, ей придётся в последний раз надеть военную форму, но, по крайней мере, она будет чистой и свежей, а не потной и мятой, как накануне, когда она её снимала. Поразмыслив несколько долгих минут, Бриенна решила оставить толстую пачку писем, которые она писала Джейме, в его комнате, на кровати. Возможно, она никогда больше его не увидит, но велика вероятность, что в конце концов он вернётся в родовое гнездо, и когда это случится, она хотела, чтобы он знал, что кто-то его любит. Что она его любит. — Я… я оставила кое‐что для Джейме на его кровати, — прохрипела она Тириону, когда они прощались в аэропорту. — Не знаю, когда это будет возможно, но... вы не могли бы убедиться, что он это получит? Он торжественно кивнул. — Обязательно, — пообещал он, и это прозвучало так похоже на слова Джейме "Для тебя что угодно, Тарт", что ей пришлось быстро заморгать, чтобы не заплакать. Она отвернулась и зашагала к трапу. В самолете она всю дорогу сидела неподвижно, упорно пытаясь не обращать внимания на то, как с каждой милей на восток, по мере удаления от Джейме и Токио, её сердце сжимается сильнее. «Вот и всё», — подумала она, когда вдали показались Скалистые горы. — «Дело сделано». Но чтобы убедить себя в этом, потребуется гораздо больше времени, чем один перелёт.***
Прибытие Бриенны в Северную Каролину было встречено без особой помпы. Впрочем, ей этого и не хотелось. Её рост и военная форма притягивали взгляды, однако к этому она уже привыкла. Она чувствовала себя оцепеневшей, несчастной и одновременно испытывала облегчение, и от переполнявших её эмоций у неё разболелась голова. К моменту, когда она заметила в толпе отца, в висках пульсировало так, что она готова была придушить играющий оркестр. Селвин, едва лишь взглянув на дочь, спросил: — Так кто он? И Бриенна мгновенно расклеилась, разразившись слезами и спрятав исказившееся лицо на его широкой груди. Её плечи вздрагивали, пока она беззвучно плакала. Она быстро успокоилась, как бывало всегда, и через некоторое время отстранилась и выпрямилась. — Поехали‐ка домой, — сказал отец, и Бриенна последовала за ним из аэропорта к потрёпанному старенькому "Шевроле" 34‐го года выпуска. Машина кашляла и шипела, пока он пытался её завести. За время её службы пол вконец проржавел, и она наблюдала, как в дырах под ногами мелькает растрескавшийся асфальт. — Наконец‐то пришло время купить новый грузовик, — сказала она, когда почувствовала, что голос её не подведёт. — Похоже на то, — легко согласился он. Полчаса пролетели в молчании. Бриенна смотрела в окно. По мере продвижения на восток местность становилась всё более болотистой. Так или иначе, даже знакомый запах болотного газа был желанным после года с лишним в Корее. — Он пилот вертолёта, — сказала она. — Джейме. Пятнадцать минут спустя Селвин спросил: — Он тоже тебя любит? Бриенна опустила взгляд на свои руки - большие, с обветренной кожей, покрасневшими костяшками и поломанными ногтями. Она вспомнила ощущение сильного, крепкого тела Джейме в тот единственный раз, когда они обнялись, как яростно он прижимал её к себе. Эмоции в его голосе, когда он кричал на неё. «Как смеешь ты?» — требовательно спрашивал он, сверкая глазами. — «Как ты смеешь вести себя так, будто я не умру, если потеряю тебя?» — Думаю, что он мог бы, — тихо сказала она. Для отца этого было достаточно; если у него и оставались ещё вопросы, он держал их при себе до конца поездки. Ветхий паром со стонами и скрипом поплыл через пролив к острову Тарт. Как только он прибыл в Эвенфолл, "Шевроле", пыхтя, выехал со сходней и покатил по наклонной дороге в город. Казалось странным, что всё может быть таким неизменным после ужасов, на которые Бриенна насмотрелась на другом конце света. Как могло случиться, что бакалейная лавка мистера Блейка выглядела точно так же, как два года назад? Госпожа Хоулихан подметала переднюю веранду, как делала это каждый день. А мистер Бёрнс помахал рукой, когда пошел вынуть газеты из своего обшарпанного почтового ящика, который по‐прежнему кренился вправо, как и тогда, когда она видела его в последний раз. От этой мирной обыденности слёзы снова защипали ей глаза, но она всё моргала и моргала, пока они не исчезли. Конечно, дом был точно таким же, как раньше. Может, чуть более грязным, но таким успокаивающе знакомым, что Бриенне показалось, будто с плеч её упала непосильная ноша. Она была дома, она была в безопасности, она снова могла дышать. Время пошло своим чередом. Летели дни. Бриенна нашла работу в местной клинике. От Тириона не было никаких вестей. Письма, которые она посылала на базу в Токио, оставались без ответа, как она и ожидала. Она смирилась с долгим, разочаровывающим ожиданием развития событий и мысленно присела на корточки. Она будет хранить веру столько, сколько потребуется.***
Спустя два месяца после своего возвращения Бриенна осматривала в клинике ребёнка на предмет свинки, когда услышала звук, необычный для острова Тарт ‒ и в то же время знакомый. — Доктор Пирс! — крикнула она, сунув малыша обратно в руки миссис Ханникатт. — Я должна... я вернусь! Позже! Бриенна сдёрнула с рук перчатки и вышла в коридор. Она двигалась всё быстрее и быстрее, пока не перешла на бег. Выскочив на улицу, она резко остановилась, глядя в небо на вертолёт, скользящий над Эвенфоллом. В тот день с океана дул сильный встречный ветер, но вертолёт ни на фут не отклонился от курса. Бриенна знала только одного пилота, которому был по силам такой манёвр. Она отчаянно махала ему рукой, а ветер от винта выдувал её волосы из шпилек. Рядом не было ни аэропорта, ни поля. Все задние дворы были слишком маленькими. Где он мог приземлиться? Повисев над ней несколько мгновений, вертолёт взял курс на север. Ей стало ясно, что он направляется за город, на ферму миссис О'Рейли, и Бриенна поняла, что Джейме собирается сесть на кукурузном поле. Миссис О'Рейли это вряд ли понравится, но в тот момент Бриенне было всё равно. Исполненная радости, ликующая, бросилась она за ним. К тому времени, как она добралась до кукурузного поля, вертолёт уже приземлился, его винт ещё лениво вращался. Открылась дверь кабины, и ‒ вот он. В штатском, без кожаной куртки, ни малейшего намека на военного. Бриенна продолжала бежать, не обращая внимания на жёсткие стебли кукурузы, рвущие чулки. Джейме тоже побежал, словно от этого зависела его жизнь, и они столкнулись, как волна с берегом. — Бриенна, — выдохнул он ей в ухо. — О боже, Бриенна! — Джейме, — всхлипнула она, сжимая его так крепко, что боялась оставить синяки, но всё равно не в силах ослабить хватку. Только не после того, как он наконец оказался там, где ему и место. — Ты здесь... поверить не могу... что случилось? — Когда война закончилась, трибуналу потребовались недели, чтобы перейти от более важных процессов к такому заурядному, как мой, и досье оказалось раза в три толще прежнего. Там были письма – множество писем – в которых меня защищали, объясняли мои действия при Треугольной Сопке. — Он отстранился ровно настолько, чтобы они могли посмотреть друг другу в лицо, и улыбнулся. — Интересно, как это могло случиться? — Это была я! — сказала она до нелепости серьёзно, улыбаясь в ответ. — Уговорила всех, кого только было можно. — Я знаю. — Он смотрел на неё счастливыми глазами. — Суду хватило всего нескольких часов, чтобы решить, что обвинение в самоволке было полнейшей ерундой. Но я не подчинился приказу, они не могли игнорировать этот факт, так что меня понизили в звании и с почётом освободили от должности. — Он крепко обнял её за талию. — Теперь мы оба капитаны. — Когда это было? — Она стиснула его плечи, всей кожей впитывая его присутствие. — Позавчера. Когда я приехал в Сан‐Франциско, то узнал, что ты там побывала. Тирион много рассказывал о тебе. — Надеюсь, в основном хорошее, — тихо сказала Бриенна. Она редко производила благоприятное первое впечатление. Её неприглядная внешность обычно шокировала людей, и не в положительном смысле. — Только хорошее. Всё хорошее, — сказал Джейме и глубоко вздохнул. — Я нашёл твои письма... они были... Бриенна. — Его голос сорвался, будто ему не хватало слов. Его благоговеющий взгляд жадно блуждал по её лицу. — Я люблю тебя с самой Треугольного Сопки. Ты была самым храбрым человеком, которого я когда‐либо видел. Вот почему я продолжал возвращаться. Я знал, что меня отдадут под трибунал, что пускаю под откос свою карьеру. Но мне было плевать. Всё это не имело бы значения, если бы с тобой что‐то случилось. Бриенна не смогла сдержать слёз, и они покатились по её щекам. — Так вот почему ты как безумный полз обратно в три-ноль-девяносто девятый, по двести ярдов за раз? — Я должен был вернуться к тебе, Тарт. Я же обещал. — Он обхватил ладонями её лицо, так бережно, словно она была сделана из хрусталя. — Я должен был вернуться к тебе тогда. Я должен был вернуться к тебе сейчас. Её руки оказались на его лице, наслаждаясь колкостью щетины на щеках, гладкостью бровей под подушечками пальцев. — Больше я тебя не отпущу, — прошептала она, прижимаясь лбом к его лбу и носом к носу. Влажное тепло его дыхания на её губах было лучшим, что она когда‐либо чувствовала. — Никогда, Джейме. Он поцеловал её так, что за веками у неё вспыхнул фейерверк, рассыпаясь серебряными и золотыми искорками и звёздами. ― Обещаешь? — хрипло спросил он, когда они наконец оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. Миссис О'Рейли уже ковыляла к ним через поле. Несколько человек из города последовали за диким забегом Бриенны на ферму. Вдалеке поднималось облако пыли: по дороге катил видавший виды пикап. — Обещаю, — сказала Бриенна, целуя его снова и снова, покрывая поцелуями всё его лицо. — Для тебя что угодно, Ланнистер.