***
Прошел месяц, и Хосоку наконец разрешили вернуться домой. После инцидента с крышей его продержали несколько недель под наблюдением психиатрического отделения, пока не решили, что его безопасно будет выписать. Психотерапевт будет регулярно проверять его. Группа временно приостановила свою деятельность, с чем все были полностью согласны. Как бы Хосок ни боялся, что правда станет достоянием общественности, это был лишь вопрос времени, когда люди узнают о случившемся, поэтому он позволил БигХит подготовить заявление, когда придет время. Скрывать было бесполезно. За это время Минхо было предъявлено обвинение по трем пунктам в изнасиловании, а также по нескольким пунктам в физическом насилии. Удивительно, но он признал себя виновным. Учитывая улики, у него не было никаких шансов на успех. Хосок и остальные были рады этому, так как это означало, что ему не придется идти в суд и давать показания. Он не был уверен, хватит ли у него на это сил.***
Хосок медленно поднимался по ступенькам, ведомый Намджуном и Юнги. Он сказал товарищам относиться к нему как обычно, что он поговорит с ними, когда будет готов. Он знал, что это будет неловко, ему предстоит долгий путь к выздоровлению. Он также чувствовал себя виноватым, что заставил группу взять перерыв ради него одного, однако они уверяли его , что это не проблема. — Все хорошо, Хоби? — спросил Джин. Другое дело, что они постоянно спрашивали у него, как он себя чувствует. Он знал, что они хотят как лучше, и ценил это, но, честно говоря, он не знал, что ответить на этот вопрос, во всяком случае, пока. — Ммм... думаю да. Я...я просто хочу уснуть в своей постели, меня тошнит от запаха больницы. Они дошли до места. Юнги возился с замком, прежде чем открыть дверь. Хосок чувствовал себя странно, возвращаясь в общежитие, он отсутствовал больше месяца. Он был погружен в свои мысли, когда его с улыбкой встретили младшие. В другое время они бы бежали к нему, обнимая до тех пор, пока он не смог дышать, но у Хоби развилось отвращение к прикосновениям, если он сам не был инициатором. Все это еще одна часть травмы. — Хорошо, что ты дома, хен, я скучал по своему соседу, — радостно произнес Чимин. Хосок в ответ слабо улыбнулся, — я тоже. Так тихо было… в больнице, — его улыбка погасла. – Думаю, я пойду немного отдохну. — Хорошая идея. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть, если ты проголодаешься, — предложил Джин. — Это было бы здорово, спасибо, хен. — Хосок улыбнулся, прежде чем направиться в свою комнату. Войдя, он медленно сел на кровать и вздохнул. На прикроватном столике он поставил две бутылочки с таблетками, синие – антидепрессанты, красные – для облегчения симптомов ПТСР. Он знал, что у него депрессия, но ПТСР принять было труднее. Это только заставляло ощущать, что другая его часть была сломана. Он честно не знал, что чувствует. Пребывание в больнице немного помогло, но он все еще испытывал боль, страх, все еще пытался справиться с произошедшем, но, по крайней мере, теперь у него был психотерапевт, чтобы помочь. Первый сеанс должен был состояться уже завтра, и часть Хосока боялась. Он лег, уткнувшись лицом в подушку, позволяя сну окутать его.***
Остальные сидели за столом, наслаждаясь тушеным мясом, которое приготовил Джин. В комнате царила атмосфера расслабленности, но напряжение все равно присутствовало. — Он выглядит намного лучше, — сказал Чонгук. Намджун положил ложку и поднял голову. — Ну, я имею в виду… ему явно лучше, чем месяц назад, но все равно прошло совсем немного времени... Чимин грустно посмотрел на него. — Что сказал доктор? — Ну, он сказал, что Хоби стало лучше, он охотно принимает лекарства, но не принимает тот факт, что у него посттравматическое расстройство, — Намджун вздохнул. — Он сказал, что ему будет полезно вернуться в привычное окружение, но не ожидайте, что все пройдет за одну ночь. У него будут как хорошие дни, так плохие, и все, что мы можем сделать, это быть рядом, чтобы выслушать, когда он захочет поговорить. Мы не можем давить на него, если он не хочет. В этот момент они услышали крик из комнаты друга.***
Хоби ворочался с боку на бок. Ему снился кошмар. Он бежал, спасаясь, тень преследовала его. — Это был наш секрет, Хоби, а ты позволил им узнать. Теперь я должен наказать тебя. — Нет, нет, пожалуйста, я буду вести себя хорошо. Пожалуйста, больше никаких наказаний. Он бежал все быстрее и быстрее, пока его не остановил край обрыва. — Бежать некуда, мальчик! Хосок в ловушке, выхода нет. Внезапно чья-то рука потянулась к его горлу. Он подошел ближе к краю, в какой-то момент перестав чувствовать землю под ногами. Он падал. Падал так быстро. — ААА! Хосок резко сел, крик сорвался с его губ. Дверь быстро распахнулась. Это был Юнги, — Эй, Хоби… все хорошо, ты в безопасности. Юнги медленно приближался, зная, что не может прикоснуться к другу, пока тот сам не потянется к нему. Остальные стояли позади него, выглядя такими же обеспокоенными. — Ничего, если я тебя обниму? Хосок медленно кивнул, и теперь Юнги крепко держал его, пока он плакал. — Это… Это казалось таким реальным... Как настоящее, — всхлипнул Хоби, — простите. Юнги медленно отстранился. — Эй, тут не за что просить прощения. Это нормально — бояться, но здесь ты в безопасности. Хосок кивнул. — Не хочешь чего-нибудь поесть? Это поможет успокоиться. — Да… пожалуйста, — ответил Хоби. В ту ночь Юнги и Намджун остались в его комнате, не желая выпускать из виду.***
Хосок нервно постукивал ногой. Остальные ушли в компанию, чтобы дать ему больше свободного пространства, когда он встретится с психотерапевтом. — Итак, Хосок. Как ты себя чувствуешь после выписки? Принимаешь ли ты лекарства? — спросил доктор Ким. — Эм... хорошо... Я думаю. И да, я принимаю лекарства, но ..., — он колеблется, — ммм ... кошмары… они кажутся такими реальными. Как от них избавиться? Мужчина посмотрел на него сочувствующим взглядом. — Я буду честен, Хосок. Они не исчезнут сразу, это будет постепенно. Ты пережил тяжелую травму. Кошмары — это твой мозг, пытающийся переварить то, что произошло. Постепенно кошмары начнут исчезать. — Оу... понятно. Думаю, это хорошо, если они начнут уходить. — Хоби, казалось, устроил ответ. — Понадобится время. Это нормально — иметь плохие дни. Ты не должен чувствовать себя виноватым из-за этого, или наоборот из-за того, что хорошо провел время, если это даже будет просто улыбка или смех над какой-то шуткой. У тебя есть люди, который тебя поддерживают. Обязательно поговори с ними, когда почувствуешь, что готов. Понимаешь? — Да, эм ... думаю, да... 2 НЕДЕЛИ СПУСТЯ Хосок чувствовал, что сеансы с психотерапевтом в какой-то мере помогают. Они помогли ему лучше разобраться в своих чувствах и понять, что он не одинок. Он считал, что сегодня хороший день. Ему не приснился кошмар, что уже было удивительным. В настоящий момент он сидел в гостиной и смотрел кино с друзьями, зажатый между Тэ и Чонгуком. Он научился позволять людям прикасаться к нему и обнимать его. Конечно, трудные моменты все еще оставались, но становилось лучше, и поэтому он был счастлив. Хоби подумал, что фильм на самом деле довольно забавный, засмеявшись в какой-то момент просмотра. Остальные молча посмотрели на него, наблюдая, как он смеется впервые за несколько месяцев. Чего Хосок не заметил, так это улыбок, которые он вызвал на лицах друзей. Впервые он не испытывал вину за то, что на мгновение почувствовал себя счастливым, даже если это было из-за глупой сцены в фильме. «Так приятно снова слышать этот смех», — подумал Намджун.***
Прошло два месяца с тех пор, как Хосок вернулся домой. У него все еще были плохие дни, но многое улучшилось. Кошмары почти исчезли, лишь периодически напоминая о себе. Он все больше улыбался и смеялся, возвращаясь к своему прежнему «Я». Он даже начал приходить в здание компании, иногда просто чтобы посидеть с товарищами, занимавшихся музыкой, а иногда даже танцевал. Последние недели он чувствовал себя хорошо. Однако сегодня он знал, что будет плохой день. Он чувствовал подобное и раньше, но в этот раз что-то было по-другому. Сегодня он был зол, и это пугало его. Он знал, что это часть процесса выздоровления, как объяснил психотерапевт, но это не утешало. Все началось с того, что он не выспался, его мозг лихорадочно работал, заставляя ворочаться всю ночь. Что также не способствовало улучшению, так это то, что он чувствовал, что сегодня мемберы «душат» его. Он знает, что они заботятся о нем, но сегодня, по какой-то причине, казалось, что они атакуют его вопросом «Ты в порядке?» и тому подобными. Это сводило с ума. Сейчас он вместе с остальными находился в здании компании. Хосок поднялся с пола тренировочного зала, чтобы выйти. Джин вопросительно взглянул на него. — Хоби, ты в порядке? Куда ты идешь? Хосок чувствовал, как в нем нарастает ярость. — Да, я в порядке! – озлобленно ответил он. — Я пойду в свою студию, если ты не против. Юнги был слегка озадачен. Они знали, что настроение Хосока может быть переменчивым, но он никогда не слышал, чтобы его слова звучали так грубо. Он решил не зацикливаться на этом. — Ты хочешь, чтобы кто-нибудь пошел с тобой? Хосок повернулся и окинул друзей холодным взглядом. — Спасибо, я могу добраться сам. С этими словами он вышел из зала и направился в свою студию, расположенную несколькими дверями дальше. Юнги чувствовал себя бессильным. Внезапно заговорил Намджун. — Эй, все хорошо. Я думаю, он просто расстроен, это нормально. Он все еще испытывает много эмоций. Возможно, он чувствует себя зажатым. Помните, что сказал доктор Ким? — несмотря на собственные слова, Намджун чувствовал легкое беспокойство.***
Хосок уже полчаса сидел в своей студии. Он пытался поработать над музыкой, написанной несколько месяцев назад, но ничего не получалось. Каждый раз, когда он пытался что-то изменить или добавить какие-то детали, ему казалось, что это звучало как шум. Это расстраивало. «Ты тупой кусок дерьма», — тихо сказал он себе. Однако последней каплей стало то, что он случайно удалил часть, которая звучала вполне прилично. Гнев пронзил его, как раскаленное железо, и внезапно он обнаружил, что сбрасывает со стола бумагу и рабочие принадлежности. За ними полетели предметы на полке, а затем статуэтки и награды.***
Остальные отдыхали во время очередного перерыва, смотря что-то в своих телефонах, когда услышали громкий стук, затем еще один и еще. — Что это было? — спросил Чонгук Намджун жестом показал ему замолчать, прежде чем все услышали еще несколько громких ударов. — Это из студии Хоби! Они быстро встали и помчались в студию. Юнги набрал код, открывая дверь. На их лицах отразился шок. В комнате царил беспорядок — на полу повсюду валялись бумаги, сломанные фигурки и фотографии. Хоби подошел к столу, в следующее мгновение собираясь смахнуть с него компьютерное оборудование. В этот момент Юнги бросился вперед и схватил его за руку, прежде чем Хосок успел это сделать. — Хоби, остановись! Прекрати это! — Отвали от меня! — крикнул Хосок, толкая Юнги. Намджун подхватил его, прежде чем рэпер успел рухнуть на пол. — Хоби, тебе нужно остановиться. Скажи нам, что случилось. — Намджун видел только гнев в глазах товарища. — Вы! Вот что случилось! Все вы! Это место! Я даже пять минут не могу побыть один, чтобы вы не беспокоились и не расспрашивали меня. Это душит. «Что случилось? Что случилось?» Хотите знать, что случилось? Он причинял мне боль, бил меня…насиловал меня. И вы ничего, ничего не сделали! — голос Хосока был полон боли. Намджун знал, что друг не имел в виду всерьез последнее предложение, но это не значит, что ему не было больно. — Хоби, я знаю, что ты злишься, и это нормально – чувствовать злость, но если ты разрушишь все вокруг, это не поможет. Ты знаешь, что можешь поговорить с нами, рассказать, что ты чувствуешь. Глаза Хосока наполнились печалью. . — Ты... ты не понимаешь! Как я могу сказать, что я чувствую, когда я даже не знаю, что я чувствую, — от его слов у остальных в комнате выступили слезы, — я хочу, но не знаю как, я хочу быть один, но в то же время я не хочу быть один, — теперь он всхлипывал. Хосок ходил по кругу, когда споткнулся о разбросанные провода, упав ладонями прямо на разбитое стекло. Поморщившись, он осел на пол, прижимая руку к груди. Остальные быстро сделали шаг вперед, прежде чем Юнги бросился к нему. Он приподнял подбородок Хосока, заставляя их глаза встретиться. Он видел его боль. Внезапно Хосок произнес, — он... он причинил мне боль ... он изнасиловал меня, Юнги... как он мог это сделать? — он почти шептал. У остальных по щекам текли слезы, это был первый раз, когда Хосок признал и вслух произнес, что с ним случилось. Юнги притянул его к себе и крепко обнял, — ш-ш-ш, все хорошо, — сказал он, покачивая их взад-вперед. — Давай приведем твои руки в порядок и вернемся в общежитие, ладно? Хосок кивнул.***
Атмосфера была напряженной, когда они вернулись в общежитие. Никто не произнес ни слова, кроме Джина и Юнги, которые отвели Хосока в ванную, чтобы вымыть и перевязать ему руки. Через десять минут они вдвоем вернулись в гостиную без товарища. — Он принимает душ. Кажется, он успокоился, — сказал Джин. Чимин поднял глаза, прежде чем задать давно волнующий вопрос, — думаете… он действительно имел это ввиду? Что мы ничего не сделали. Думаете, он правда так считает? Юнги вздохнул, прежде чем сесть на пол. — Думаю, что нет. Он просто был зол. Он запутался в своих чувствах и вымещал это на чем или на ком мог. Не принимайте это слишком близко к сердцу. Они молча сидели в гостиной, когда в комнату вошла фигура в банном халате. — Мне ... нужно кое-что сказать, — начал Хосок, — но, пожалуйста, не перебивайте. Все понимающе кивнули. — Простите за то, что я сказал. Я так не считаю. Я знаю, что вы ничего не могли сделать, потому что, честно говоря, я не хотел, чтобы вы знали. Я хорошо это скрывал. Сегодня я был так зол и не знал, как контролировать себя. Я борюсь. Не в том смысле, что мне хочется снова прыгнуть с крыши, я просто пытаюсь понять свои чувства. Я не знал, как вам это сказать. Мне становится лучше, честно, просто... некоторые дни хуже, чем другие. Я ... прошу прощения за то, что разозлился на вас и напугал. Все смотрели на Хоби слезящимися глазами. Намджун заговорил первым. — Мы знаем, что ты не хотел говорить это, Хоби, и нам жаль, если мы заставили тебя чувствовать себя стесненно. Мы просто заботимся о тебе, и я знаю, что ты это понимаешь. Это нормально, если ты запутался, и если ты чувствуешь, что мы давим на тебя, или тебе нужно побыть одному, ты можешь сказать нам, чтобы мы оставили тебя в покое, мы понимаем. И спасибо, что рассказал нам о своих чувствах. — Эм... да. Я не часто это делаю, но было приятно, как будто я сделал большой шаг вперед и тяжелая ноша пала с моей груди. Я просто пытался найти нужные слова. И... то, что он сделал… я не мог признать это, но теперь я понимаю, что непринятие случившегося не давало мне двигаться дальше и чувствовать себя лучше. Я имею ввиду, правда лучше. Впервые за этот день Хосок слегка улыбнулся, показывая, что гордится собой. Остальные ответили ему тем же, прежде чем встать и заключить его в групповые объятия. Это был первый шаг к выздоровлению, и впервые за последние месяцы Хосок уверенно смотрел в будущее.