×××
Хината проводит в больнице несколько следующих после матча дней, пока медсестры перевязывают его раны и опекают его, будто бы он ребенок, хотя эти женщины не пережили и половины из пережитого Шоё. Больничные палаты давят, а стерильные стены и голубоватый оттенок флуоресцентных ламп вынуждают его сомневаться в том, действительно ли он выбрался из спорткомплекса в своем уме. Его выписывают, и зимнее бесцветное солнце, когда он выползает на парковку вслед за мамой, удивляет его не меньше, чем, если бы Шоё смотрел на него же, но через окно своей палаты. Судя по всему, Хината всё-таки не мертв; несмотря ни на что, его вернули в мир живых. Шоё вновь надевает школьную форму, возвращается в знакомые места и классы своей прежней жизни, но всё это больше ему не подходит. Кажется, что всё существует вдали, как если бы между ним и остальным миром была преграда из стекла и тумана. Всё изменилось. Вот только Хината знает, что он и есть тот единственный, кто действительно изменился. Знает это потому, что его друзья теперь относятся к нему по-другому: с осторожностью, будто боятся, что он сломается. И иногда со страхом, когда думают, что он не смотрит. По крайней мере, учителя прекратили принуждать его к разговорам со сверстниками, даже если специалисты считают, что он всё ещё болен. Дело не в том, что он болен. Он определённо, абсолютно точно, болен. Поначалу Шоё просыпался с криками каждую ночь; его простыни были пропитани потом, а грудь вздымалась так, словно он пробежал марафон. Но время притупило то, что врачи не могли излечить, и худшие сны возвращались всё реже и реже. Шоё притворяется, что это всего-лишь кошмары, что этот мир — нереален, и, что он никогда больше не почувствует в себе испуг или беспомощность, как тогда в четвертьфинале, перед прилюдной потерей сознания. Иногда ему даже это удаётся.×××
Кажется, что июль в этом году закончился слишком рано. Шоё знал, что как только он вернётся домой, его ждет ещё один неприятный разговор с матерью и смех Нацу с её криками о том, что она всегда об этом догадывалась. Не то чтобы Хината вообще заслуживал особого с собой обращения, учитывая, что, если бы не существование младшей сестры, которая повсеместно таскалась за братом, то Хинату наверняка бы бросили в безымянную могилу, обречённую на вечное забытие, созданное руками его собственного опального отца Лонни. Теперь-то Шоё в этом убедился. И его жестоко уместные слова: — «Я могу объяснить» — слишком много значат для него сегодня. А объяснить Хината действительно мог. Объяснение было. И состояло оно в том, что Хината Шоё — тот самый семнадцатилетний подросток, который целует парня, влюблённого в его сестру. И хорошо, что Нацу не в курсе. Никто не должен быть в курсе этого ещё как минимум лет десять. Этого времени было бы достаточно для того, чтобы выбраться из префектуры Мияги и отправиться туда, где людей пруд пруди и где с Шоё никто не знаком. Но здесь, Хината был единственным парнем, готовым поцеловать другого парня, потому что его попросила девушка в приватном чате. Да и не сказать чтобы Шоё был против. Ведь это парень, привлек внимание Шоё около полугода назад. Было бы слишком странно и нагло спрашивать сестру о её мнении об этом человеке, особенно после того как те начали встречаться, а у Шоё никогда не было доверительных отношений с Нацу. Особенно после проиграша Кораю в январе. Привычка притворяться, будто всё хорошо, довольно долго помогала Хинате держать лицо. Но всё рухнуло одинадцатого января, после окончания Национального турнира и после выписки Шоё из больницы, когда брат с сестрой вернулись домой, захлопнув дверь маминой машины. Принимая душ после дороги и переодеваясь в любимую одежду, Хината ещё убеждал себя, что всё будет хорошо, но семейный обед, более напоминавший посиделки на пороховых бочках, окончательно избавил Шоё от иллюзий. У Нацу появился парень. И это Хошиуми Корай. Живое доказательство того, что сильные побеждают слабых. И если честно признаться, то Шоё ни за что бы не пошёл на такое, если бы точно не знал, что свалит в Токио на следующее же утро. А сделанное фото, — силуэты из размытых пятен, потому что Хошиуми сперва пытался его оттолкнуть, — Хината прикрепляет почти без сожалений. «Ты же об этом просила?» — пишет Шоё следом, мигом читая ответ: «Ты мог бы и лучше. Защитываю.» И девушка по ту сторону экрана права. Хината может лучше, но Хошиуми всё так же влюблён в Нацу, а с Куроо они расстались в апреле. Да и Шоё не тот человек, который разрушает устоявшиеся полугодовалые отношения, даже если Корай и Нацу встречаются исключительно в телефонном режиме, а приехал в Мияги Хошиуми только после окончания учебного триместра. Хината закрывает глаза и, не глядя, поворачивает на нужную улицу, приближаясь к собственному дому. Вечеринка прошла успешно. Хината сбежал задолго до наступления полуночи. Не мог смотреть на недоумевающее лицо Хошиуми, его сведённые к переносице светлые брови и тонкие пальцы, намного крепче сжимающие пластиковый стаканчик с полупролитым пуншем. Шоё бросает ключ на круглый столик в прихожей и запускает пальцы в спутанные рыжие волосы, сползая по закрытой изнутри двери вниз. Шоё сделал всё возможное, чтобы Хошиуми Корай больше никогда не воспринимал его всерьез.×××
Сколько Шоё уже не спал? День? Или два? А, впрочем, неважно. Его сегодняшние попытки уснуть вновь не увенчались успехом, так как Нацу до самого утра болтала по телефону с Кораем. Хинате никогда не понять этих влюбленных. Нацу целый день торчала в гостиной в доме их отца в Токио, в котором дети проводили неделю или две за год с момента развода их родителей, и вероятно сожгла необычайное количество денег со счета своего сотового. Видимо, за те несколько часов, которые сестра тратит на сон, и в которые они не находятся рядом друг с другом, у Хошиуми произошло много всего интересного, и Нацу непременно должна была об этом знать. К примеру, тот факт, что, по возвращению в Нагано, Корай пошел на тренировку на час позже обычного или то, что тренер Вашиджо, наконец-то, ответил ему на звонок. Нет, Хината не превратился в помешанного старшего брата, который подслушивает разговоры сестры с ее парнем. Но, к сожалению, те несколько метров между их кроватями не способны отделить Шоё от всех интимных подробностей их личной жизни. Не стоит кривить душой, но сорок минут Хинате всё-таки удалось вздремнуть. С дрожью и слезами на глазах, если верить Нацу. Стоит полагать, что Хошиуми Корай так же в курсе ужасной ночи Шоё. К тому же сестра сообщила, что к Хинате вернулась его привычка болтать во сне. Прямиком с одинадцати лет. Возможно, Хинате удалось бы окунулся в прекрастный мир сновидений на дольше, но, к сожалению, бессонница не освобождает от работы. Поэтому сквозь лёгкую пелену очередного сорокаминутного трипа Шоё услышал голос Корая через динамики в телефоне сестры. Как будто бы и не засыпал вовсе. Надо напомнить себе о покупке беруш до следующей ночи. Шоё еле скидывает с себя одеяло, которое по ощущениям весит целую тонну, и обнаруживает под ним свой практически разряженный телефон, на котором всё ещё идёт какая-то любительская документалка о жизни касаток-убийц. Эта дурацкая привычка засыпать под видео с «Animal Planet» когда-нибудь сыграет с ним злую шутку. В следующий раз, когда его засекут за просмотром свирепо впивающихся в бедро охотника зубов плотоядного медвевя-гризли — его могут не так понять. Пятница — самый нелюбимый рабочий день Шоё. Ведь все люди вылезают из своих офисов, и в поисках какого-нибудь веселья направляются в единственный во всем квартале боулинг-бар. Куча народу снуют по заведению, как муравьи. В такие моменты в Токио просто невозможно находиться. Слава богу, Шоё кое-как доживает до перерыва и уединяется на террасе. Наконец-то можно вздохнуть. Последнюю неделю Шоё вертится, как белка в колесе, и эти минуты одиночества единственное, что спасает от полного морального истощения. Обычно в перерывах Хината ничем не занимается, просто думает обо всём, но сегодня диалог с самим собой не вяжется. Поэтому, пытаясь хоть как-то отвлечься, его глаза начинают бегать от одного человека к другому. В конце концов они останавливаются на компашке подростков, которые играют в боулинг. У одного из них, самого тощего и несуразного, явно не очень получается совладать с шаром, он выскальзывает у парня из рук, за что тот получает множество язвительных комментариев от своих дружков. С каждым промахом их смех становится всё громче и громче. Если они продолжат так шуметь, то, возможно, Макото попросит их успокоиться, либо укажет на дверь. А пока этого не произошло, Шоё продолжает смотреть на них, как заворожённый, сам не замечая того, что постепенно растворяется в этой картине и закрывает глаза.×××
Издалека доносится чей-то знакомый голос. Он вроде бы рядом, а вроде бы слишком далеко. После нескольких бессонных ночей становится тяжело отличать реальность от выдумки. В любом случае, что бы ни происходило, Шоё не собирается открывать глаза. Только не сейчас. — Хината Шоё! — снова раздаётся где-то рядом с ним. Почему Шоё никогда раньше не обращал внимание на то, что столы в боулинг-баре настолько мягкие? — Да ты издеваешься что ли?! — голос всё ещё не отстаёт. — Доброе утро, солнышко! Этот запах сигарет... и духи, которыми очень надолго пропахли все толстовки Шоё. Куроо. Господи, да этот парень из-под земли достанет. — Забыл, что ты из Токио, — Шоё поднимает голову и видит перед собой недовольное лицо черноволосого парня. В последний раз Куроо был таким, когда Хината в третий раз попытался его бросить, и Куроо оставил его на пол пути к дому Лонни в вечерний час пик. Но даже тогда его взгляд не выражал столько злости. А причины злиться на Шоё у него явно были... Дело в том, что после той судной прогулки, Шоё не ответил ни на один его телефонный звонок и ни на одно сообщение. Хината ждал, когда терпение Тецуро лопнет, и он пошлёт его сам, а ещё лучше забудет, как его зовут. И до этого момента его план приводился в идеальное исполнение. Зачем Шоё избегал его? Наверное, потому, что считал, что так им обоим будет лучше. Ведь Хината прекрасно дал понять, что он только доставляет проблемы и ничего больше. Поэтому самым верным, по его мнению, решением было оставить всех в покое. Но, видимо, Куроо был не очень согласен с таким исходом событий. Не известно, что он вообще нашел в Шоё и зачем ему нужен такой друг, но сдаваться Тецуро точно не собирался. Как бы Шоё в их разговорах не пытался убедить Куроо, что без него парню будет намного лучше, он только усмехался и продолжал с каждым разом всё больше повышать голос, пока Шоё окончательно не выводил его из себя. Опять. Опять кто-то из-за него страдает. Даже, когда Шоё хочет сделать как можно лучше — получается какое-то дерьмо. Перерыв Шоё давно закончился, но Макото всё ещё не пришёл отвесить ему за отлынивание от работы. Странно. Но в данный момент Хинату больше волнует даже не это, а то, сколько ещё раз Куроо скажет это проклятое слово? Друзья... Какие же они к чёрту друзья? Их общение длилось от силы три месяца со времён появления Тецуро на пороге палаты Шоё, когда Куроо с чего-то вдруг пожелал наведаться и спросить о его самочувствии. Стоит отметить, что Тецуро вытащил всё из их взаимоотношений, включая первый поцелуй Шоё на втором его приходе в больницу и его первый секс в кладовке Некоматы, когда Карасуно играли очередной тренировочный матч со своими токийскими соперниками. А Куроо пришёл на это поглазеть. Хината так же извлёк необходимую для себя информацию. Например, Шоё узнал, что после потери сознания — все здоровски перепугались и волейбольную площадку, как и весь зал, накрыла тишина. Далее к нему подбежал тренер, а матч взял технический внеплановый перерыв. Укай помог ему, всё ещё безчувственному, выбраться из спортзала, пока учитель Такеда набирал номер его родителей, а Шимизу и Ячи искали пост скорой помощи. Трибуны ему аплодировали, а Хошиуми, пусть даже Шоё этого не слышал, сказал, что они ещё сыграют. Всё это, естественно, из разумных соображений не транслировали на экранах, поэтому Хинате пришлось поверить Куроо на слово. Шоё трясло, он дрожал, но не от боли или перевозбуждения, а от холода. Хината вспомнил, что ему было чертовски холодно. Если бы Куроо не проиграл Хинате в тот же день или был на два года младше своего теперешнего возраста, то, наверное, так и продолжал бы обходить Хинату стороной, отвешивачь циничные полуулыбки и приглашать сыграть только потому что не достаёт ещё одного человека. Но нет, сейчас это гребневолосое нечто сидит напротив него и доказывает, что они... друзья. Господи, во что превратилась его жизнь? Какая-то подростковая мелодрама дома и триллер со щепоткой психоделики перед глазами. Да ещё и главный герой — второсортный актёришко, который не способен оправиться от единственного громко нашумевшего проигрыша в его жизни. Как ты до такого докатился, Шоё? Проигрыш Ойкаве не казался настолько болезненным. Вероятно потому что Шоё не приходилось видеть лицо Тоору и слышать его голос ежедневно. Но Хината продолжает этот бессмысленный бой с самим собой и вот они последствия — бессонница и полное отрешение от дел Карасуно, независимо от того выпускают его на поле или нет. В конце концов наступит время, когда спорить станет бессмысленно, и ничего не останется кроме, как поднять белый флаг над головой и прокричать: «Я сдаюсь». Самое удивительное во всей этой ситуации это то, что после всех произнесённых Шоё слов, Куроо остаётся сидеть перед ним с лицом победителя. Любой другой на его месте уже бы давно развернулся и ушёл или врезал бы ему стулом, но не он... Да что с этим парнем не так? — Всё ещё играешь с невидимыми монстрами, Шоё? — Куроо улыбается и всматривается в его лицо, не отрывая глаз. Хината соединяется с ним взглядом. Он знает, что выглядит паршиво, и Тецуро, не разочаровывывая его, демонстрирует это своим привередливым, чуть обеспокоенным, видом. — Это тяжёлый бой. — Тебе стоит взять тайм-аут, малыш. Выглядишь паршиво. Тецуро театрально водит указательным пальцем вверх-вниз, указывая на Шоё и подтверждая свои слова. Мешки под глазами, исхудавшее тело и землянистый оттенок лица. Обычно, после нескольких язвительно брошенных фраз, Куроо целовал его и они занимались сексом. Но сейчас Куроо выглядел встревоженным и ему почти хотелось задать вопрос, на который Хината не находил ответа уж как шесть месяцев: — «А что собственно происходит?». С его жизнью? Или вообще? — Почему ты не играл на межшкольных в июне? — Тецуро подался назад, окончательно распластавшись на широком деревянном стуле. Он хотел выглядеть непринужденно, однако навыки, приобретённые Хинатой в лагере Шираторизавы заострились и преобрели более ясную форму. — Вы проиграли Датеко в финале. — Но мы вышли в финал. Куроо фыркает, громко выпуская воздух изо рта. — Как для того, кто известен своей неспособностью держать язык за зубами и влипать в неприятности — ты ужасно тихий, Шоё. Клянусь, я сперва не поверил, что это ты. Ты и сейчас не веришь. — Я пытаюсь понять, что мне делать, Куроо, а не размышлять о твоей вере в меня. — Бокуто приехал в Токио, — Куроо почему-то показалось, что Шоё это будет интересно. Хината со вздохом опустился на стол. — Бывший капитан Шираторизавы тоже. Яку запретили покидать пригород Токио до окончания матчей с командами Иокогамы. Не знаешь, что это может означать? Хината слышал в прошлом от Куроо, что Бокуто играет в студенческой волейбольной лиге в Киото, а Вакатоши в Осаке. Оба в первом дивизионе. А что они делают в одно и то же время в столице... — Понятия не имею. — А вчера я получил СМС-сообщение в котором говорилось, что третьего августа я должен подъехать к парку Мэйдзи-но-Мори к восьми часам утра. Форма не обязательна. — Может кто-то желает отстегнуть вам за жёсткое порево? — вяло произнёс Шоё, спрятав за вытянутыми руками улыбку. — Не смешно, — произнес Куроо, заметивший перемены в поведении Хинаты. — Если бы я выбирал член, который в меня войдёт, то это был бы один из ваших членов. С поочерёдностью, уверен, мы бы договорились. — Вакатоши не дал бы согласия. Осака за пятьсот километров от Токио. Зачем ему столько ехать? И в то же место? Хината пожал плечами. — Значит ты не достоин доверия, раз тебе даже причину сборов не указали. — Я думаю, это как-то связано с Национальными. Кто-то отсматривал матчи или открыл рейтинг лучших игроков Японии, выбрав наиболее прогрессивных парней. Вакатоши и Бокуто состоят в униварситетских волейбольных клубах. Им требуется время, чтобы согласовать свои перемещения по стране с администрацией, если это имеет отношение к спорту. А Яку и так находится загородом — много времени на приезд ему не надо. Но тот, кто нашёл меня явно не в курсе, что я больше не играю, — Куроо замолчал, будто что-то вспоминая, а затем продолжил. — Как насчёт Хошиуми? Слишал что-нибудь о нём? Шоё сжал пальцы в кулаки. — Почему я должен что-то о нём слышать? Куроо повел плечами, складывая руки в замок на груди. Будто Хината мог это увидеть. — Я-то знаю что он без пяти минут, как твой родственник. — Если Хошиуми Корай, между всем прочим, что он совершил, сделает предложение Нацу — я лично перережу себе вены. В моей жизни и так слишком много этого доигровщика. Куроо фыркнул уже во второй раз. — Хошиуми Корай обыграл тебя, но ты до сих пор злишься. Причина в проигрыше или в Корае? Не против, я закурю? Хината помотал головой и через несколько секунд услышал щелчок колёсика кремня поджигающего фитиль и резкий запах дыма. Тецуро начал курить после ухода из Некомы. — Ты поедешь? — Шоё попытался сменить тему и Куроо ему это позволил, улыбчиво сжимая фильтр губами. — Да. В этом парке находится база для подготовки олимпийцев. Вроде бы как крытые площадки для командных видов спорта. — Волейбол и баскетбол? — Верно. Только я не играю в волейбол. Курю и напиваюсь каждодневно. Я полгода в руки мяч не брал. И с меня будет толк? — Куроо выдохнул дым, сразу въевшийся в рыжие волосы. — Как долго ты здесь работаешь? Хината вновь поднял голову, отклонившись назад, подобно Куроо. — Подрабатываю летом. Не хочу возвращаться в Мияги. Куроо ухмыльнулся. — Насколько сильно ты не любишь свой дом? — Я и Токио не люблю. Всего-то на полставки коплю на счастливую жизнь. — В таком случае твоя жизнь будет недолгой, — Куроо подался вперёд, выбираясь из-за стола. — До тридцати. Может, до двадцати восьми. До тех пор, пока, по твоим словам, Нацу не возьмёт в мужья твоего заклятого врага. Хината проследил за его шагами. Куроо отыскал пепельницу на соседнем столике, и несколько раз ударил по ее бортику кончиком сигареты. — Тебе кто-нибудь писал? — спросил Тецуро, сквозь зажатые зубы. Хината закрыл глаза. — Нет, как и всегда. Я впервые слышу о каких-то звонках и сообщениях. — Может они знают, что уламывать тебя не потребуется. Как давно ты связывался с Кагеямой? Или Тсукишимой? Кагеяма и Тсукишима... Эти двое несомненно стоят друг друга. Хината до сих пор помнит, как Кагеяма пытался вынудить его продолжить играть в волейбол. Приступить к тренировкам сразу же после выписки из больницы, но Хината был не готов. Он и сейчас не готов. А Тсукишима... Его Хината боялся увидеть больше всего. Очкарик присутствовал на вечеринке у Корая и заметил, как Шоё весь вечер пытался с ним сблизиться, чтобы поцеловать, а когда рыжему это удалось, и вовсе не сводил с него глаз. — Давно. Куроо выбросил сигарету и сел обратно за их стол. Разговор как-то не клеился. Хината давал почти что односложные ответы. — Но ты бы поехал? — Куроо не был уверен, что знает правильный ответ на свой вопрос. — Возможно. Но этот парень изобъет меня раньше, чем я туда доберусь. Макото уже спешил к нему, когда Хината подставлял стул на прежнее место. — Прощай, Тецуро, — Шоё двинулся навстречу Макото, ни разу не обернувшись назад. — Ещё увидимся.×××
Её зовут Мисори Мэй, однако Шоё называет её «Хароном». Она написала ему сразу же после четвертьфинального матча, а Шоё прочёл её СМС лишь на следующий день. «Если захочешь поговорить...» — писалось в нём, а ниже была прикреплена ссылка на РПГ игру «Вавилон». «Онлайн-головоломка с иллюзией хорошего финала», как прочёл в описании Хината, перейдя на нужный сайт, потому что об этой игре он никогда до этого не слышал. В единственном комментарии под постом создателей озабоченный пользователь сообщал, что из-за этого приложения его друг покончил с собой, потому что его завербовал один из скаутов, выискивающий смертников. Хината был польщён, что его считают смертником, но на сообщение о регистрации не ответил. И удалять не стал, если ему и правда понадобится разговор. А случилось это в марте. После того, как Куроо впервые трахнул его, у Шоё появилась навязчивая мысль о том, что он больше не может так жить. Сдаётся, что Хинате следовало бы уехать вместе с Лонни в Токио, когда его спрашивали, кого из родителей он бы желал видеть своим попечителем по окончанию бракоразводного процесса. Теперь он имеет мать, которая больше заботиться о его шестнадцатилетней сестре. И сестру, которую больше заботят проблемы Хошиуми. «Вавилон» оказался не такой уж и сложной игрой. Без адских миссий, очков ловкости и уровней развития. Только двенадцать сердец, обозначающих здоровье, и три тысячи долларов на виртуальной банковской карте. Не нужно есть, пить, тренироваться или сражаться. Для начала необходимо отыскать своего «Харона» — человека, который отправил ссылку на игру, — так как большую часть геймплея занимает чат с ним. Играков, как заметил Шоё, было не много. Все разных национальностей и с разными показателями здоровья — пять сердец, восемь, шесть и три. Как только он отыскал Мисори, а на это потребовалось время, потому что вступительное приглашение Шоё получил ещё в начале января, девушка объяснила ему, что «Вавилон» — это и правда игра на смерть. Однако выбор «жить или умереть» — остаётся только за Хинатой. Для победы ему необходимо выполнить двенадцать заданий в реальном времени, отправленных его скаутом. С подлинными подтверждениями успешного выполнения. Если же Шоё попытается схитрить — его выбросят без возможности восстановления аккаунта или перерегистрации. Изменять задания, либо искать в них свои подтексты запрещено. Следующий квест появится сразу после выполнения предыдущего и никак иначе. Если же указанное в тексте действие не соответствует нравственным качествам игрока или он запросто не пожелает выполнять задание — он может преобрести себе другое, использовав средства из начального капитала, и довериться рулетке. За каждое выполненное задание с Хинаты будут сниматься сердца, что сделает его на шаг ближе к смерти. Время на выполнение заданий не ограничено. Игра не будет окончена, пока не выполнятся все квесты. Удивительно, но Хината действительно может умереть, покончив жизнь самоубийством, потому что репутация, которую он обретёт путем решения поставленных головоломок, в любом случае не придется ему по душе. Даже прочтя правила, Хината решился начать игру, предварительно начертав от руки отказ от причастности авторов в случае его незапланированной смерти. Как только Шоё отправил фото письменного отказа Мисори, он прошёл личностный тест на сто тридцать вопросов и слил небольшое количество личных данных о своем местонахождении. Однако Мэй заверила его, что слив никак не побеспокоит мерное течение его повседневной жизни, и удавки, затянутой вокруг шеи, ждать ему не придется. Первые задания, по завершению всех регистрационных дел, вертелись исключительно вокруг Хинаты, не затрагивая никого из его ближнего окружения, включая Куроо или его волейбольную команду. Они были настолько лёгкими, что Шоё и не пытался воспользоваться рулеткой или тратить на выполнение головоломки больше пяти дней. Ему не нужно было резать себя, выставлять компрометирующие посты в соцсетях или пугать себя до чёртиков. Именно после этих первых заданий у Шоё появилась привычка засыпать под жестокие животные документалки с «Animal Planet», потому что Мисори, по итогам теста, сделала вывод, что Хината слишком уж легкомысленный молодой человек. И заземлить его для большей уверенности не помешает. Учитывая, что это же легко — смотреть на дерущихся львов в саване или слушать пение китов, выбросившихся на берег. А при просмотре поглощенных змеями мышей, Шоё приучился почти не отворачиватся. Однако всё рухнуло, когда дело дошло до шестого задания, и в его квестах не начало появляться имя Куроо. «Вавилон» — интернациональная игра и вопрос об ориентации стоял одним из первых. Хината не стал врать, указал как есть, особенно, если в Интернете можно быть кем угодно. Обычные поцелуи, запечатлённые на видео, не казались такими уж плохими заданиями — скорее ностальгируюшими воспоминаниями. А фото засосов, сделанных лично Куроо, в месте, где Шоё никак не мог бы достать сам, оказались более приятным опытом, чем могло показаться сначала. Естественно Куроо ни о чём не догадывался. Стал бы он продолжать с ним какие-либо отношения и называть его своим другом, если бы увидел, что тот творит на закрытых сайтах в Даркнете? И вот пришел черёд восьмого задания, и встал вопрос о записи секса на видео или добротного фото Хинаты, садящегося на чей-то член. Шоё и раньше пытался бросить Куроо. И хоть с третьей попытки ему это удалось, Тецуро перестал спать с ним уже после второго признания. Нужен был кто-то другой, но у Хинаты не было знакомого гея-фотографа на примете. Пришлось отложить выполнение этой головоломки на неопределённое время. До тех пор, пока до Шоё не дошло — он ведь может воспользоваться рулеткой. Рулетка оказалась дорогим удовольствием, но выхода не было. Шоё не будет бегать по подворотням и искать толстого хряка, готового сфоткать свой член в его заднице. Однако, заменённая головоломка оказалась не лучше предыдущей. Может быть Хинате таки стоило согласится на толстого хряка. Шоё показалось, что сейчас, как и на протяжении всех четырёх месяцев с момента регистрации в «Вавилоне», единственным человеком, кто действительно не был безразличен ему, помимо отца и Куроо, являлся Хошиуми Корай. Пусть даже Мисори Мэй и не такое не безразличие подразумевала. Хинате пришлось проявить инициативу, снизойти до низов, чтобы напроситься к Хошиуми домой вместе со своей сестрой. Кто же мог подумать, что Тсукишима тоже будет там. Как он оказался в компании Корая история умалчивает. Шоё слишком долго не вникал в разговоры Карасуно. Факт в том, что ему нужен был этот поцелуй, чтобы выполнить восьмое задание и унизиться перед своим бывшим соперником окончательно. Хошиуми был не намного выше Хинаты, поэтому Шоё показалось, что будет легко, под должным давлением, придать голове Корая нужный градус наклона, и самому поднять голову вверх. Оставалось лишь избавиться от свидетелей, особенно от Нацу, которая не отлипала от Хошиуми ни на секунду. И разговориться с самим Кораем, быть не подозрительным для него до определенного момента. Естественно Тсукишима с самого начала ему не поверил, а когда Хината попросил добродушно настроенного к нему доигровщика пройтись до бара, и вовсе незаметно пошёл следом. В это время Шоё настраивал камеру в телефоне. Хината не уверен было ли Кораю больно, когда Шоё, удачно подгадав момент, прижался к нему губами, схватив за подстриженный загривок, но судя по его толчку — точно не приятно. Корай так и не ответил ему, когда Шоё наскоро бросил извинение и выбежал из его дома на дорожную магистраль. Но судя по тому, что Нацу до сих пор не набросилась на него с пощёчинами, Хошиуми решил умолчать об инциденте с Хинатой. И видимо с того момента Корай и заинтересовался Шоё не как простым волейболистом, потому что Хината несколько раз к ряду слышал, как Нацу наскоро рассказывает, как у её брата обстоят дела по телефону. А теперь объявился Куроо и его странное сообщение. Хинате никто ничего не присылал, и он сам не связывался с Ямагучи и Кагеямой. А если что-то и произойдёт, то зачем собирать настолько разных волейболистов под одной крышей? Это даже не полноценная команда — только её лучшие игроки. Школьники и новоиспечённые студенты. К чему это всё? Ойкава в прошлом играл за команду студентов, однако это было в Мияги. И вряд ли выходило за рамки простой тренировки. Может кто-то сделает что-то вроде обмена опытом или позволит лучшим игрокам привыкнуть к друг другу, ведь студенческая жизнь не разведёт их надолго. Рано или поздно наступит Олимпиада и им придется без выбора играть под одним флагом. Тогда зачем нужны парни, бросившие волейбол? Их заставят играть? Да и вряд ли Ойкава задержится в японской лиге надолго. Его так и не видели после выпускного. Да и к чему эти размышления, если Хинату всё равно не пригласили. У него девятый вопрос стынет, нужно искать следующего парня. На сей раз точно незнакомца. Хината закрывает чат, а вместе с ним и описание девятого вопроса. Откладывает телефон и вглядывается в удаляющуюся спину Куроо за окном боулинг-бара. Не пройдёт и семи часов с тех пор, как Шоё направится домой, а его телефон завибрирует в заднем кармане джинс. Ему отправят письмо счастья. Но счастья ли на самом деле?