Пока ты не выросла

Мой шестнадцатый день рождения родители решили провести с размахом — арендовали целое кафе и позвали столько гостей, что пришлось ставить столики даже в холле. Но, кажется, снова перестарались. На часах только половина седьмого вечера, а я уже в третий раз проверяю время на телефоне, и прячусь на диванчике за огромным фикусом, лишь бы снова не выслушивать поздравления от едва знакомых мне людей. Они позвали моих одноклассников, соседей и даже ребят, с которыми я посещала одну группу детского сада, но проблема в том, что я почти никого из них не помню. Да и с одноклассниками у меня отношения довольно прохладные, ведь я никогда не была душой компании. Другое дело моя подруга Светка, которая выступает на каждом празднике и знает по именам даже малышей-первоклассников… Но загвоздка в том, что торжество длится уже почти полчаса, а она так и не приехала, и у меня закрадываются смутные сомнения, что они её даже не пригласили. Впрочем, как и вторую мою подругу — Марту. Вряд ли дело в личной неприязни, наверняка папа опять заработался и разослал приглашения в последний момент, потеряв половину из них в процессе, но это не меняет того факта, что мне до жути обидно. Это же вроде как должен быть лучший день в моей жизни, а вместо этого я сижу в уголке и от досады глотаю коктейль, который, к тому же, ещё и безалкогольный. — Я нашел их! — радостно уведомляет папа, вваливаясь в зал в вымокшем насквозь костюме. За ним спешат мои подружки, которые делят один зонт на двоих. — Опаздуны! Я их на улице выловил! Ну, и у кого тут теперь проблемы с памятью? — Выпей, дорогой, — советует мама, укоризненно взглянув на меня. Я краснею от смущения, но вскакиваю с дивана, чтобы обнять подруг. Мне не повезло родиться в середине ноября. Обычно это самый холодный и дождливый осенний день, поэтому я не могла даже мечтать о том, чтобы провести его на природе. Один раз мы пробовали выбраться на шашлыки, но после этого я на целую неделю слегла с простудой, потому что свалилась в озеро, а потом ещё попала под дождь. С тех пор мой праздник отмечается только в помещении, и я ужасно завидую всем остальным членам моей семьи, чьи дни рождения поздней весной. — Прости, маршрутка сломалась, — виновато уведомляет Марта, закрывая зонтик, чтобы обнять меня в ответ. Светка нетерпеливо топчется рядом. — И по поводу подарка… — Зато мы написали песню! — уведомляет Светка, хватая меня за руку и крепко прижимая к себе. Марта выглядит смущённой, но Света уже выпихивает её на сцену. — Точнее я написала, а Марта споёт! Мне даже не нужно объяснять, в чём дело. Марта просто не нашла денег на подарок, хоть я и говорила, что мне это не нужно. Но ей стыдно признаться, что дела в её семье совсем плохи. Отец всегда пил, а три года назад сел в тюрьму, а мама работает продавщицей и тоже порой прикладывается к бутылке. Поэтому моя и Светкина мамы всегда приглашали Марту к нам обедать и заворачивали ей ужин с собой. Только чем старше становится Марта, тем стыднее ей говорить об этом. Она даже устроилась на работу, но денег хватает только на еду. Пока Марта поёт, Светка нервно заламывает пальцы, словно мамочка, которая привела своё чадо на конкурс юных талантов. Она облегчённо вздыхает, как только Марта умолкает, и бросается её обнимать. Та лишь закатывает глаза, и смущённо улыбается, когда отовсюду раздаются аплодисменты. Я всегда говорила, что у неё талант, но она считает пение просто глупостью. — Это было очень красиво! — выдыхаю я, перекрикивая шум в зале. Гости начинают поглядывать в мою сторону, и мне не терпится вернуться к своему фикусу. — Нужно будет сделать запись, чтобы я слушала её, когда мне станет одиноко! — Тебе никогда не будет одиноко, — обещает Марта, улыбнувшись мне. Я сжимаю её руку и улыбаюсь в ответ. — К тому же, столько людей пришли тебя поздравить. Наверняка у них подарки получше… — Ну да, я же всегда мечтала о пяти хрустальных сервизах! — закатываю глаза я, осматриваясь по сторонам. Такое чувство, что гости рассчитывали попасть как минимум на свадьбу, а не на день рождения. — На самом деле я была бы счастлива сбежать отсюда. Куда-нибудь, где не так людно. — А вот это я могу устроить! — уведомляет Марта, потянув меня за руку в сторону выхода. Я раздумываю несколько секунд, но потом всё же хватаю с вешалки свою куртку. Я очень люблю своих родителей, но это мой день рождения. Но прежде чем мы успеваем выйти, Светка просит подождать её пару минут и теряется в толпе. Мы с Мартой переглядываемся, обмениваясь немыми вопросами о том, куда это она. Подруга возвращается всего через пару минут, сжимая в руке свёрток фольги. — Я отпросила нас у твоей мамы, — сообщает она, и мы с Мартой одновременно закатываем глаза. Светка всегда была неисправимо честной. — Она сказала вернуться не позже девяти и позвонить твоему брату, чтобы он нас забрал по дороге с репетиции… И дала с собой шашлык! А это я сама умыкнула, — гордо произносит Светка уже на улице, доставая из-за спины бутылку белого вина. Но я не удивлюсь, если и его мама дала с собой. Она всегда придерживалась принципа, что «лучше моя дочь будет пить хорошее вино у меня на виду, чем брагу в подворотне». Наверное, поэтому меня никогда не тянуло к алкоголю. Когда мы выходим на улицу, дождь уже заканчивается, поэтому решаем распить Светкин трофей в ближайшем парке. На улице уже давно стемнело, а там хотя бы фонари и вид на озеро… то самое, в которое я когда-то свалилась. — Что ж, вот тебе и шестнадцать, — произносит Светка немного с грустью, потому что ей самой шестнадцать будет только в феврале. Она вздыхает и делает глоток из бутылки с вином. — Может, теперь ты признаешься Никитке, что он тебе нравится? — Чего?! — я давлюсь шашлыком и заливаюсь краской, несмотря на то, что все мы уже немного под градусом. Я редко пью, и обычно хватает даже пары глотков, чтобы опьянеть. — Ну, друг твоего брата, — как ни в чём не бывало говорит Света, пока Марта «уводит» у неё последний кусок шашлыка. Света делает ещё глоток и хмурится. — Я видела, как ты на него поглядываешь. Почти как я на Люцифера из «Клуба романтики»… Он явно тебе нравится! — Куда уж мне до твоего воображаемого романа! — раздражаюсь я, выхватывая у неё бутылку. Марта тихонько хихикает. — А вообще… мне даже думать о Нике нельзя… Я для него… маленькая. У меня в голове сам по себе всплывает разговор почти десятилетней давности. Мне тогда было около шести или чуть больше, и я впервые увидела Никиту. Он только в шестом классе перевёлся в нашу школу и сдружился с моим старшим братом, к которому однажды пришел в гости. — Эй, малыш, а у тебя есть парень? — спросил он в шутку, глядя, как я рисую. Я запомнила его глаза, которые светились озорным блеском. — Нет. Маленькая ещё, — сообщила я с грустью, рисуя свой первый шедевр в виде кривого домика. Тогда я была уверена, что ключ к взрослости — наличие второй половинки. — А у тебя есть девушка? — Нет, — усмехнулся Ник, растрепав мои рыжие волосы. Помню, как мне хотелось ударить его чем-нибудь по головушке. — Потому что ты маленькая ещё, малыш… — Значит, не будет у тебя девушки, — заключила я, вновь склонившись над рисунком. Я ошибалась… С тех пор прошло столько времени, что даже мои некогда рыжие волосы уже потемнели и стали светло-каштановыми. Никита давно не кажется мне заносчивым подростком, даже больше, мы стали почти друзьями, но от этого только хуже, потому что каждый раз, когда он улыбается мне или шутливо касается моих волос, сердце словно падает в пропасть. Но я никогда ему в этом не признаюсь, ведь мне только исполнилось шестнадцать, а Нику, страшно представить, уже двадцать четыре. Между нами целая пропасть, и я так и останусь для него сопливой девчушкой. — А если подумать, то это вообще фигово — влюбиться в лучшего друга своего брата, — вслух размышляет Светка, отбирая у меня бутылку вина с последним глотком. Я заливаюсь краской, буркнув «Да не влюбилась я!». — Типа он уже взрослый и наверняка слышал о тебе все самые позорные истории! Даже ту, когда ты представляла себя ниндзя, а потом с ноги врезала почтальону, расквасила себе лоб об мусорный бак и отключилась! Но знаете, что ещё хуже… — серьёзнеет вдруг подруга прежде, чем я успеваю умереть со стыда. Мне было десять… и хуже, что Никита не просто слышал об этом, он там присутствовал и лично вёз меня в больницу. — Хуже влюбиться в брата своей лучшей подруги! — Почему? — удивляется Марта, доедая лук от шашлыка. Светка делает умное лицо и снисходительно смотрит на нас. — Потому что это уничтожит дружбу! — объявляет она таким тоном, словно бы это и так очевидно. Никогда не задумывалась об этом. — Одна из нас начнёт врать и изворачиваться, чтобы хоть разочек увидеть «того самого». Потом начнёт гулять с ним, писать романтичные эсэмэсочки и попросту забьёт на остальных… Пообещайте мне, что такого никогда не будет! Мы с Мартой переглядываемся, потому что на такие размышления Светку могла толкнуть только предпоследняя стадия опьянения. — Вообще-то брат из нас троих есть только у меня, — напоминаю я осторожно, думая о том, как мы будем вести её домой. Надо звонить Антону и просить поскорее забрать меня. — Это не важно, ты тоже поклянёшься в него не влюбляться, а то я, знаешь, разные фанфики читала, — фыркает подруга, и меня передёргивает. Ну нет уж, я готова влюбиться в кого угодно, но не в Антона. Я видела, как он разбрасывает носки и играет в приставку в одних трусах. Так что я словно пережила с ним все сорок лет брака и меня тошнит от этих отношений. — Короче, клянусь Люци… нет, это дорого… Клянусь Виктором из «Клуба романтики», что никогда не влюблюсь ни в брата подруги, ни в своего. Аминь. Марта, давай, твоя очередь! Светка пихает Марту локтем в бок, и та закатывает глаза, пробормотав: «Угу. Клянусь, торжественно клянусь». — Ага, и я… Эмм… позвоню, наверное, Антону… спрошу, как там ему икается, — говорю я, набирая номер брата. Света поднимает на меня хмурый взгляд, но я отмахиваюсь. — Антошенька, забери меня отсюда! Братик ты мой любимый! — Да тебя там не иначе как режут, — усмехается Антон, чавкая чем-то в трубку. Скорее пытают. — Так что я, наверное, не поеду. Стрёмно… А если серьёзно, то я освободился раньше и уже дома. Но за тобой Ник заедет, ему как раз по пути. Нет… — Никита приедет?! — улыбается Света, едва я кладу трубку. Кажется, она вот-вот захлопает в ладоши от предвкушения. — А вот это уже очень интересно…