Пока ты не выросла

Следующие недели отношений с Никитой кажутся мне просто волшебными, хоть мы больше ни разу не вспоминаем о том, что Светка таинственно нарекла «инцидент на катке». В тот вечер я так и не нашла в себе сил как-то прокомментировать это и предложила побыстрее уйти с катка, ссылаясь на то, что Никита может простудиться. Он не стал возражать и больше не реагировал на мои прикосновения подобным образом, но с того дня меня не покидает мысль, что он считает меня недостаточно зрелой, чтобы обсуждать подобные вещи. Хуже только, что я и сама так себя чувствую, поэтому и не затрагиваю эту тему. Но если забыть об этом, то всё просто прекрасно. Хоть мы с Никитой ходим на свидания всего три-четыре раза в неделю, мы подолгу говорим по телефону, а иногда он приезжает к нам домой на несколько минут после учёбы, лишь бы только лишний раз увидеть меня. В такие моменты мама многозначительно мне подмигивает и запирается в спальне, забирая туда конфеты, чтобы удержать там папу. Но мы с Ником ни разу не заходим дальше поцелуев, хоть иногда мне кажется, что ему хочется большего. Он ведь уже взрослый и наверняка не привык ждать, пока девушка решится сделать… то самое. «Принять в дар его волшебный кабачок», как выражается Светка. За это время я осознаю, что Марта всё же недостаточно разбирается в отношениях, чтобы понять меня. Да, Никита не давит на меня, но я всё равно чувствую давление каждый раз, когда мы отстраняемся друг от друга, так и не переходя ту тонкую грань, которая отделяет подростковую влюблённость от взрослых отношений. Но хочу ли я её преодолеть — вопрос без ответа. Мне нравятся прикосновения Никиты, но в то же время я не могу избавиться от мысли, что нам не следует спешить. Мы ведь меньше месяца вместе, а впереди ещё столько времени, что, кажется, если поторопить события, можно упустить что-то важное. В общем, мне хорошо с Никитой, но все эти недели я тихонько занимаюсь самоедством. Единственный положительный момент — это то, что я всё-таки решаюсь поговорить с братом по поводу Марты. Но и этот разговор выходит мне боком. — Нет, она не будет петь в «Испорченных струнах», — категорично заявляет Антон, когда я подхожу к нему однажды вечером. В этот день он остаётся у нас на ужин и наедается так сильно, что уже не может сдвинуться с дивана. Я понимаю, что это мой единственный шанс. — Может, она и неплохая вокалистка, но это мужская группа! — Тебе не кажется, что вам не хватает нового дыхания? — хмыкаю я, опускаясь рядом с ним на подлокотник дивана. Антон поднимает на меня вопросительный взгляд. — Да, я знаю, что публика тебя обожает, но разнообразие вам бы не помешало. Так почему бы не пригласить вокалистку? Или ты боишься, что она тебя затмит? Я задеваю самое уязвимое место — самолюбие Антона, и это как всегда срабатывает. Он хмурится. — Ничего я не боюсь, — фыркает брат, скрещивая руки на груди. Ну да, ну да. — Ты ведь сама сказала, что я неотразим. Но, может, ты и права, и мы могли бы внести разнообразие в репертуар. В конце концов, мне нужен кто-то на разогреве. Ладно, пусть Марта приходит на кастинг. — Какой кастинг? — удивляюсь я, чувствуя подвох. О нет… — Кастинг вокалисток. Я объявлю о нём уже завтра, — заявляет Антон, лениво переключая каналы на телевизоре. Он скучающе зевает и добавляет: — Не могу же я взять кого попало. Так что устроим кастинг, скажем, двадцатого декабря. У нас как раз запланирован концерт в этот день, вот публика и выберет. — Нет… — выдыхаю я, но переубедить Антона уже не удаётся, ведь мысленно он уже проводит кастинг, выбирая девчонку с самой шикарной фигурой. Это провал… Когда я сообщаю об этом Марте, она совсем не выглядит расстроенной. Лишь равнодушно пожимает плечами и подхватывает рюкзак, чтобы пойти на урок. Я догоняю её, чтобы в сотый раз извиниться, но она отмахивается. — Да брось, я и так знала, что из этого ничего не выйдет, — произносит она, но голос её кажется мне каким-то фальшивым. Кажется, она расстроилась куда сильнее, чем хочет показать. — Я же говорила, что сцена это не для меня. — А я уверена, что для тебя, поэтому уже записала тебя на кастинг, — заявляю я воодушевлённо, но быстро осекаюсь. Марта одаряет меня испепеляющим взглядом. — Он ещё не скоро, так что ещё успеем подготовить песню и всё отрепетировать. — Мы — это ты со Светкой? Потому что я не собираюсь в этом участвовать! — заявляет подруга, недовольно поджимая губы. Но я даже и не думаю о том, чтобы сдаться. — Как ты вообще это себе представляешь? — В красках! — уверенно произношу я, одаряя её не менее решительным взглядом. Марта закатывает глаза. — Ты выйдешь на сцену, споёшь и все тебе зааплодируют. Ведь ты яркая и талантливая, и даже не смей говорить, что это не так! Разве не ты говорила, что нужно верить в себя? Разве не ты заставила меня поучаствовать в конкурсе юных художников, когда я собиралась бросить рисование? Ты всегда вдохновляла меня, и теперь моя очередь вдохновлять тебя! Поэтому ты пойдёшь на кастинг и поднимешься на сцену, пусть даже для этого мне придётся тащить тебя за руку! Марта снова закатывает глаза, но на этот раз не спорит, и я принимаю это за согласие. Следующие недели мы со Светкой тратим на то, чтобы помочь ей с подготовкой к предстоящему кастингу — выбираем музыку, костюм и причёску, чтобы сразить зрителей не только манерой исполнения, но и ярким сценическим образом. Девятнадцатого декабря выпадает долгожданный первый снег, и я предлагаю выдохнуть, чтобы дать Марте возможность набраться сил перед выступлением. Поэтому, по старой традиции, мы собираемся у меня дома с ночевкой и уже в восемь часов вечера переодеваемся в разноцветные пижамы, которые подарили родители Светки на прошлый день рождения, и прокрадываемся в кухню, чтобы сделать горячий какао. После этого мы забираем из холодильника мороженое, фрукты и шоколад, а затем возвращаемся в мою комнату и устраиваемся на кровати под огромным пушистым пледом, приготовившись полночи смотреть «Друзей», которые почему-то упрямо ассоциируются с зимой и Новым годом. Наверное, потому, что мы каждый год смотрим их именно в декабре и январе, успевая «проглотить» все десять сезонов за несколько дней. Мы пьём какао с мороженым, заканчиваем давно знакомые фразы за главных героев, но всё равно смеёмся над шутками, словно в первый раз. Светка фальшиво подпевает песне из заставки, и уже примерно на десятой серии мы присоединяемся к ней, прыгая на кровати и бросая друг в друга подушками. Этот вечер кажется настолько уютным, что я невольно забываю обо всём, включая мои надуманные проблемы в отношениях с Никитой. — А помните, мы раньше разыгрывали сценки, притворяясь героинями сериала? Я была Рейчел, потому что она самая красивая! — улыбается Светка, стаскивая с подушки наволочку и надевая её наподобие фаты. Марта снова закатывает глаза, когда Светка тыкает её в бок и продолжает. — Ты была Моникой, потому что ты зануда… а Марьяна — Фиби, ведь больше ролей не осталось. — Я не считаю, что Рейчел самая красивая, и вообще зануда — это ты, — отзывается Марта, показывая ей язык. Опять начинается. — Хотя я не против быть Моникой. По крайней мере, у неё всегда была своя квартира и любимая работа. — И Чендлер, — морщится Светка, но Марта пожимает плечами. Она заканчивает чистить мандаринку и отправляет дольку в рот. — Вообще в нашем возрасте уже пора делить парней из сериала. Чур, мой Джоуи! — Неееет, тебе достанется Росс! — напоминает Марта, злорадно ухмыляясь. Светка хмурится. — И у тебя будут самые абьюзивные отношения в целой Вселенной. А у нас с моим воображаемым Чендлером двое прекрасных детей, любовь и взаимопонимание. У Марьяшки, вон, вообще Майкл — самый адекватный и симпатичный из всех парней. Так что смотри там на Джоуи издалека, сама же его упустила… Рейчел. Светка скрещивает руки на груди и отворачивается, пробурчав, что она так не играет, а я не могу удержаться от смеха, и вскоре Марта присоединяется ко мне. Вечно Светка воспринимает всё близко к сердцу, хоть она сама всё это и начала. Но вот начинается новая серия, и я первой начинаю напевать песенку из заставки, а затем ко мне присоединяются Марта и Светка. И вот мы уже снова скачем на кровати, пока не приходит мама, чтобы попросить нас вести себя тише. Мы со смехом падаем на постель и принимаемся за шоколадки, которыми Светка умудряется испачкать лицо, пижаму и мой любимый плед, который приходится тайком от мамы тащить в ванную и застирывать. — Блин, почему Моника не осталась с Ричардом? — в сердцах восклицаю я, когда заканчивается последняя серия второго сезона. Как и в первый раз я надеюсь, что случится чудо и они будут вместе. — Единственная нормальная пара в этом сериале! Ну, кроме Фиби и Майкла. — А Рейчел и Джоуи? — фыркает Светка, потянувшись за очередным кусочком шоколадки. Вряд ли я найду для неё ещё одну запасную пижаму. — А вообще, Ричард старый! — Да ладно! А как же твой новый парень из «Клуба романтики»? Сколько ему там, всего лишь несколько веков? — хмыкает Марта, но Светка лишь отмахивается, буркнув, что Влад Дракула из её игры вообще-то ненастоящий. Ну да, всё логично. Ближе к двум часам ночи мы выключаем сериал и забираемся под одеяло, потому что Марте нужно выспаться перед выступлением. За окном по-прежнему идёт снег, и меня не покидает ощущение волшебства, которое вот-вот должно случиться. А до Нового года ещё почти полторы недели…