Пока ты не выросла

Утро после Нового года снова приходится на обед, и мы с Мартой и Светкой нехотя выбираемся из постели ближе к двенадцати дня, чтобы спуститься на кухню в поисках остатков праздничных салатов и других вкусностей. Ещё на лестнице мы сталкиваемся с Антоном, который держится за голову и просит вести себя потише, хоть мы и так не сильно шумим… Лень. Никита встречает нас уже в кухне, он выглядит довольно бодрым и пьёт кофе из собственной кружки с моим портретом, которую ему подарила Светка. Я чувствую себя немного неловко, глядя на своё огромное улыбающееся лицо, которое занимает всю поверхность кружки и смотрится довольно жутко. Но ещё больше я смущаюсь от вида самого парня, который одет только в серые пижамные штаны в синюю клетку. А вот это уже подарок от моих родителей. — Доброе утро, — улыбается Никита, притягивая меня ближе, чтобы поцеловать щёку. Я невольно касаюсь обнаженной кожи его торса и вновь заливаюсь краской. — А Марьяна покраснеееела, — довольно тянет Светка, уплетая салат оливье прямиком из кастрюли. Я бросаю в её сторону уничтожающий взгляд, и подруга показывает мне язык. — Но я её понимаю… Вы огонь, Никита Валерьевич. Такие кубики. Если бы не Влад с Марьяной, я бы взяла у вас ещё пару уроков, — с этими словами она подмигивает ему, и теперь смущается уже Ник. Светка хихикает, словно бы этого и добивалась. — Но моё сердце, увы, несвободно. Сегодня мы с моим мужчиной провели первую совместную ночь и одними посиделками у камина не ограничилось… Если вы понимаете, о чём я. Мы не понимаем. И даже не пытаемся понять, ведь попытки вникнуть в суть Светкиных рассказов о «Клубе романтики» — дело бесполезное. Марта тем временем уже заканчивает делать для нас бутерброды из остатков колбасной нарезки и солёной рыбы, а Антон заваривает кофе на всех. Он необычайно добр после того, как мы в очередной раз скинулись ему на какие-то примочки для гитары, предназначение которых тоже никого не интересует. Но стоят они очень дорого. — Я требую кофе, бутерброд и рассол… и мне плевать, что вы дети, — выдыхает мама, вваливаясь в кухню с тем же несчастным выражением лица, что и у Антона. Она спихивает Антона со стула и забирает бутерброд прямо из моей тарелки. — Что? Я сегодня не мать, я несчастная женщина с жутким похмельем. — А когда ты вообще вела себя как мать? — фыркает Антон, пристраиваясь на краешке стола. Он получает от мамы шутливый подзатыльник и снова хватается за голову. — Женщина, вы смерти моей хотите?! — Нет, я хочу, чтобы ты нашел себе жену, и я пересадила тебя со своих на её плечи, — парирует мама, обхватывая двумя руками первую попавшуюся чашку с кофе. Светка решает промолчать и идёт заваривать себе новую порцию. — Но кто же тебя стерпит? Так что помолчи и найди в холодильнике банку с рассолом из-под огурцов. Если будешь хорошим сыном, там и тебе хватит. Антон морщится, но покорно идёт к холодильнику, чтобы отыскать заветную банку, содержимое которой разливает по двум стаканам. Они с мамой молча чокаются и залпом выпивают мутноватую жидкость с лохмотьями укропа. Меня передёргивает. — Если хотите, я заберу Тони себе, — предлагает Светка, возвращаясь за стол. Она смотрит на Антона своим самым очаровательным взглядом, и он едва не падает со своего места. — Нет, ты мне нравишься, — фыркает мама, покачав головой. Светка улыбается. — Поэтому лучше найди себе кого-то нормального. Он безнадёжен. — Мааааам! — хмурится Антон, но мы уже не можем удержаться от смеха. Он скрещивает руки на груди и демонстративно отворачивается. — Между прочим, это всё — результат вашего с папой воспитания. — Будто бы мы тебя воспитывали, — отзывается мама с усмешкой, помешивая кофе в своей чашке. Никита притягивает меня ближе к себе, и я кладу голову ему на плечо. — Когда ты родился, нам с папой было по девятнадцать, и дети пугали нас так же сильно, как ваше поколение перспектива стать родителями в двадцать пять. Поэтому мы даже боялись к тебе дотронуться лишний раз, ты же сразу начинал орать. Тебя воспитывали те говорящие черепахи по телевизору, наш кот и музыкальная шкатулка, а потом Никита. Так что в Марьяну мы верим чуточку больше, она знает Ника с шести лет, а значит, у неё больше шансов вырасти достойным человеком, — она тепло улыбается Никите и отставляет чашку в сторону, после чего встаёт со стула, чтобы потрепать Антона по волосам. Он морщится, но не отстраняется. — Ладно, если без шуток, то у меня прекрасный сын… Он ведь отвезёт меня сегодня на работу. Антон ворчит какие-то проклятья себе под нос, но всё равно не может сдержать улыбки. Мама целует меня в макушку и выходит из кухни, бросив, что будет готова через три часа. Мы остаёмся уже привычной компанией, и ещё около часа сидим в кухне, делясь впечатлениями о празднике. — Эй, мы же так и не открыли сладкие подарки! — вспоминает Светка, и мы мчимся в гостиную наперегонки с Антоном, чтобы раньше добраться до заветных коробок. Но когда начинаем открывать их, там обнаруживаются только карамельки и несколько суфлешек. — Папа! — в один голос выдыхаем мы с Антоном, и со стороны родительской спальни слышится дьявольский смех. Теперь он снова будет торговаться, пытаясь заставить нас выполнять его домашние обязанности в обмен на конфеты. — Так нечестно! — Кто не успел, тот опоздал! — смеётся папа, пока мы стучимся в дверь родительской спальни. Мама как всегда предпочитает делать вид, что не несёт ответственности за поведение своего мужа. — Вы же в курсе, что эти подарки для детей, а вы давно уже не дети! Будто бы когда мы были детьми, его это останавливало. Тогда он говорил нам, что сладкое положено только взрослым, чтобы справиться с депрессией, вызванной воспитанием детей. Более того, его истории были такими жалостливыми, что мы с Мартой и Светкой сами отдавали ему конфеты. Антона обмануть не получилось, поэтому папа предлагал сразиться по правилам армрестлинга. — Что здесь происходит? — спрашивает тётя Соня, которая застаёт нас сидящими на полу возле спальни и пытающимися выманить папу. Светка даже предлагает испечь торт и приманить его на запах, словно котёнка. Но печь в этом доме умеет только мама, которая заперлась в ванной и вообразила себя оперной певицей. Новогодний дурдом… — Вы, кстати, не видели, куда подевались все сладости? В итоге тёте Соне удаётся не только отобрать у папы все конфеты и убедить его, что они должны быть разделены на всех, но и повесить на него недостачу в виде трёх шоколадных батончиков. — Ну, я так не играю, — бурчит папа, скрываясь за дверью спальни со своей долей сладостей. Но он по-прежнему в выигрыше, ведь мама не ест сладкое и отдаст ему свою порцию. Ближе к вечеру мама с Антоном уезжают в салон, тётя Соня забирает дочерей домой, ведь завтра они должны быть у Светкиного папы, чтобы отпраздновать Новый год с ним и его бойфрендом, Марта возвращается к себе, пока её мама не начала распродавать немногочисленное имущество, а папа уходит к своему другу и обещает вернуться только поздно ночью. Дома остаёмся только мы с Никитой, который обещал дождаться Антона, чтобы вместе посмотреть новогодние фильмы, и я чувствую какое-то странное волнение, когда за последним гостем закрывается дверь, а Ник притягивает меня к себе и накрывает губы поцелуем… Не могу даже представить, что же будет дальше…