Снег на губах

      На следующий день, после уроков, Драко спешит в библиотеку. Чтобы просмотреть книги по зельеварению за первый, второй и третий курсы. И понять, сможет ли он принять предложение Грейнджер.       То, что именно ему предложили вести зельеварение, Драко считает довольно спорным решением. Но Грейнджер не видит в этом ничего странного и снова подходит к нему в обед узнать, что же он решил. Драко отвечает, что ещё думает над предложением, в очередной раз заметив, как же сильно она смущается. Несколько поцелуев и пара откровений превратили гриффиндорку в подобие наивной первокурсницы.       Ха, неожиданно для девушки, прошедшей через ужасы войны…       Грустно усмехнувшись своим мыслям, он садится за пустой стол у стены, среди стеллажей с книгами в дальнем углу библиотеки и открывает учебник.       Мерлин, первый курс! Зелье для лечения фурункулов, зелье от икоты, зелье от кашля… с этим бы и Уизли справился! Хотя, не факт. Драко перелистывает страницы, и вдруг в самом деле слышит голос рыжего: — Миона, ну поговори со мной… — тихо просит он. — Рон, давай ты не будешь пока трогать меня… — приглушенный голос Грейнджер заставляет напрячь уши. Драко отклоняется к спинке стула, чтобы услышать больше. — Миона… — просит Уизли, а Малфой с нетерпением ждёт, когда же она его пошлёт. — Прекрати, я больше никакая не Миона для тебя… — нервно шуршит пергаментами.       За стеллажами минуту висит молчание. — Гермиона. Мы должны обсудить то, что произошло… — снова пытается её дружок. — Нет, всё и так ясно, Рон! Всё предельно ясно! — чеканит она, еле сдерживая голос. — А мне не ясно! Ты сказала, что любишь этого гаденыша! Это так?       Драко замирает, вспоминая, что да, так и было, она по пьяни что-то такое говорила и даже больше. Он представляет, как выходит к ним и говорит: — А ещё она сказала, что…       И далее по списку все, что она наобещала, но так и не исполнила… — Ах, вот что тебя волнует! Отстань от меня! — горячится Грейнджер. — Нет… Я уверен, ты это со зла! Я же вижу, что вы не встречаетесь с этим подонком! — слышно, как рыжий надеется на лучший исход. — Зря ты так! — Рональд Уизли! Мне сейчас все равно, что ты думаешь. Ты сам сказал, что любишь Паркинсон, вот иди и люби! — Я… Я погорячился! — Драко в его голосе слышит сожаление. — Что? Ты что? В смысле? — она повышает голос. — Я… Да, я скажу честно — она нравится мне… То есть нравилась! — кается предатель почти шепотом. — Какая прелесть, Рон, ты настоящий… — понижая голос начинает Грейнджер. — Гермиона… Пойми, мне было хреново… — перебивает её Уизел. — Джордж мне пишет такие письма… Мама написала, что он сам с собой начал разговаривать и мы… И я читал её письмо на отработке с Пэнси… Она заметила, что я сам не свой…       Послышалось раздражённое фырканье: — Ты мне сейчас хочешь рассказать вашу прекрасную волшебную историю любви? Совсем сдурел? Ты нашёл не те уши! — Гермиона, да пойми ты! Мы с ней поговорили по душам, мне было плохо… — Ясно… И она тебя утешила! — Грейнджер уже шипит, как змея. — Ну, мы просто разговаривали… — неуверенно добавляет рыжий. — И потом несколько раз встретились! — Рон! Ты совсем с ума сошёл! Я не хочу этого знать! — голос Гермионы снова повышается, и звучит с огромной обидой. — Вместо того, чтобы поделиться со мной, со своей девушкой и другом, проблемами, которые тебя мучают, ты делишься с… Этой! — Ты в это время была загружена по самые уши! — выдыхает Уизел. — Я пытался с тобой говорить, но ты, то готовишься к магловедению, то идёшь с Макгонагалл на слушание, то пьёшь с ней чай, то разбираешься со списком дежурств, то участвуешь в организации кружка по вязанию и так далее и тому подобное! У тебя всегда куча дел, а на меня нет времени! — Ты же сам сказал, что тебе нужно немного времени для себя и… Я дала тебе это время. Не грузила тебя… Да, Господи, о чем я тебе говорю! Зачем вообще это обсуждать? Ты с Паркинсон, всё, забудем! Я выжила на войне и сейчас выживу! Теперь ты дай мне время, чтобы вообще тебя никогда не видеть и забыть! — выплевывает она гневно, а Драко её слова приводят в приятное расположение духа. — Всё сказала? — бросает Уизел раздражённо. — Так вот! Мы расстались с Пэнс!       В их отсеке, за полками на секунду воцаряется тишина. А до Драко только в этот миг доходит, почему Пэнси так озверело достаёт его в последнее время и постоянно шипит ему в спину гадости, которые он снисходительно пропускает мимо ушей, считая ниже своего достоинства отвечать больной идиотке. Значит герой бросил слизеринскую красотку. Невероятно! — Как же быстро прошла любовь! — слышит он ехидный комментарий Гермионы, за что мысленно начисляет десятку баллов Гриффиндору. — Ну, почти, как и твоя с хорьком! — сердито парирует Уизел. — Не факт… — холодный тон — Умница, Грейнджер! — Гермиона… Не шути так… — рычание рыжего. — Если ты думаешь, что я сейчас захлопаю в ладоши от радости, узнав, что ты бросил свою стерву и прыгну на тебя в порыве страсти, то ты жестоко ошибаешься! Я не прощу тебя! — Гермиона! Ради нашей дружбы… Я прощу тебе Малфоя, а ты… — примирительно шепчет Уизли, а Драко зло сжимает губы — какой добрый, простит ей Малфоя! — Гермиона, а ты забудешь тот дурацкий вечер! — Ты мне простишь? Серьёзно? А ну, уйди отсюда! Уходи! Вон! — восклицает она несдержанно громко. — Гермиона! — испуганно кричит гриффиндорец. — Уходи! Предатель! Изменщик! Я не прощу тебя! — Гермиона, не надо!!! Гермиона!       Драко видит, как Уизли бежит, чуть ли не спотыкаясь, к выходу из библиотеки, а за ним гонятся разноцветные мелкие птички, яростно чирикая, хаотично нападая и клюя рыжего во все места которые только можно и нельзя! — Что происходит? — слышится возмущенный голос мадам Пинс. — Не балуйте в библиотеке! — Извините, я больше не буду!       Грейнджер появляется из-за полок. Вся раскрасневшаяся, с мокрыми глазами и у Драко тут же сползает улыбка с лица. Как бы не было весело наблюдать за убегающим Уизли, её расстроенный вид колет прямо в сердце. Он чувствует огромное желание прибить Уизела, посмевшего обидеть её. — Привет… — Гермиона замечает его и всхлипывает. — Ты слышал? — Ну… Немного… — Драко пожимает плечами, видя, что её щеки снова розовеют.       Она прижимает к ним ладошки и тихонько уходит обратно.       Драко берет книги и следует за ней. Что его на это сподвигло, неизвестно. Порыв. Желание. И вот он уже сидит напротив неё и протягивает свой платок. — Может воды?       Заботливый такой…       Почему она вызывает у него желание заботиться? Такое чувство он испытывает только по отношению к матери. Как в его небольшой круг тех, кого хочется опекать, попала Грейнджер? Ему хватило одного вечера и нескольких поцелуев чтобы стать её верным псом? Это невероятно… До чего он дошёл…       Она вздрагивает при виде платка, но не притрагивается к нему: — Спасибо за заботу, Малфой. Но я в порядке… Извини за то, что мы с Роном… за то, что вели себя шумно…       Зачем она извиняется? — Да нет, я бы рад посмотреть ещё раз, как Уизела склевывают твои крутые птички! Научишь этому заклинанию? — Драко… Я могу и показать! — она снова всхлипывает и угрожающе добавляет. — Только тебе не понравится…       Он шутливо расширяет в ужасе глаза: — Ой, нет… Пожалуй, обойдусь…       Гермиона смотрит на его учебники и вдруг улыбается сквозь слёзы: — Так ты все-таки согласен?       Драко хмурится и неопределённо качает головой. — Нет. — Он хочет посмотреть на её реакцию и она не подводит его — расстроенно поднимает брови и открывает ротик, не зная что и сказать. — Да. — продолжает он, скрывая улыбку. — Так нет или да?! — злится Гермиона и чуть ли не рычит. — Да, я согласен… И ты мне поможешь! Ты обещала! — выдаёт он.       Она прищуривает глаза: — Слушай ты! А сразу нельзя было сказать?! — Эм… Ну ты так прелестно злишься… — шутит он и осекается.       Потому что она вспыхивает и быстро вытаскивает палочку. Кажется, с ней не стоило шутить в таком состоянии. — Грейнджер, что бы ты ни задумала… — Он поднимает ладони. — Я вот думаю, не натравить ли мне и на тебя этих милых птичек? — её ноздри сердито раздуваются, грудь часто вздымается, волосы, кажется, начинают шевелиться, словно живые, а глаза сверкают, но уже не от слез, а от возмущения.       Мерлин, она прекрасна!       Это единственное, что думает Малфой в этот момент. Он и сам еле сдерживает свое дыхание. В их отсеке вдруг становится жарко, он хватается за пуговицы сюртука на вороте, чтобы расслабить давление на горло и тут Гермиона, наконец, успокаивается. Если можно назвать успокоением то, как её глаза беспомощно и изумленно следят за его пальцами.       Она краснеет и опускает взгляд в свои пергаменты, хватается за перо и что-то нервно пишет. — Давай лучше подумаем о моих уроках зельеварения! — бормочет Драко, не понимая, что сейчас вообще происходит.       Он ясно прочитал в её глазах… Желание? Если так, то он пропал, и в голове ни единой мысли ни о чем другом, кроме её губ, её кожи, её глаз… Её запаха… И о том, что она может оказаться в его объятьях раньше, чем он думает… Что у него есть шанс… — Мы пойдём сегодня же вечером к профессору Слизнорту и ты все с ним обсудишь. — Бросает Грейнджер, не поднимая взгляда от работы. — Я договорюсь с ним на семь. Увидимся около его комнаты. — Отлично… — Драко понимает, что это всё.       Разговор окончен.       Он забирает учебники и почти убегает из библиотеки, благодаря свой длинный чёрный сюртук, который он стащил у Снейпа из шкафа, за то, что тот прикрывает его неожиданно ставшие тесными в районе ширинки штаны…       Позже они встречаются у дверей в комнаты Слизнорта. Гермиона переоделась. В те самые хорошо знакомые ему джинсы, кофту в красно-синюю полоску и синие кеды. Она смотрится так по-магловский просто, особенно рядом с ним в том же чёрном сюртуке и чёрных штанах и конечно же чёрных ботинках. — Ты на похороны собрался? — посмеивается она. — А ты ловить соплохвостов? — усмехается Малфой, снисходительно её разглядывая.       Чтобы не показать, что ему нравится её вид. В такой одежде она выглядит трогательно маленькой, как тринадцатилетний подросток. И в его душе снова бьётся то самое чувство — позаботиться о ней, защитить, согреть, обнять… Драко замечает, что её волосы заплетены в тугую толстую косу и чувствует огромное желание дёрнуть за неё, как малолетка. Он еле сдерживается, чтобы не совершить эту глупость.       Гермиона закатывает глаза в ответ на его вопрос. — Почему ты согласился? — спрашивает она, прежде чем постучать в дверь.       Чтобы почаще общаться с тобой… — Подумал, что это был бы интересный опыт… — отвечает он. — И хотелось получить немного власти… — Власти? — Грейнджер прищуривается, хмыкает и стучит в дверь. — Ну да, все же помешаны на этих баллах, хорошая возможность для манипулирования, запугивания и … — продолжает Драко. — Малфой, прекрати… Баллы нужны не для этого! — шепчет она возмущённо. « И для этого тоже!" — усмехается он про себя. — Заходите-заходите, мои дорогие! — слышится слащавый голос профессора зельеварения.       Слизнорт и правда в последнее время сдал. Похудел, его усы уже не торчали так браво, как раньше, руки тряслись и под глазами появились усталые мешки. Он часто прикладывался к спиртному. Этот факт Драко прочувствовал на себе — почти через день из-за стены ближе к полуночи раздаются звуки волшебного радио. Его это уже почти не раздражает. Привык за те несколько недель владения апартаментами крестного.       Они заходят в комнату гораздо больше по размеру, чем гостиная Снейпа и обставленную слишком вычурно и ярко. Гермиона оглядывается на Драко и улыбается уголком рта, обмениваясь с ним удивленными взглядами. В комнате полно картин, дорогих вещей, бархатные диваны и мраморные статуи… Но им не дают времени полностью оглядеться. — Мистер Малфой и мисс Грейнджер, проходите к столу, давайте всё обсудим. — из угла комнаты слышится голос директора школы.       Макгонагалл ждёт их у накрытого к чаепитию стола.       Далее идёт долгое и нудное обсуждение его обязанностей. Макгонагалл и Слизнорт сходятся на том, что Драко для начала недельку поработает под зорким взором зельевара, изучит записи Слизнорта и вспомнит зелья, которые предстоит готовить на уроках.       Макгонагалл обещает небольшую зарплату и освобождение от уроков по зельеварению.       После они принимаются обсуждать Ж.А.Б.А и предметы, которые посещает Драко, и пытаются решить, как же совместить и его уроки и преподавание. Наконец, когда они определяются как приемлемо их сочетать, чтобы он не свихнулся занимаясь и преподаванием и учёбой, Слизнорт радостно и облегчённо выдыхает и достаёт свою любимую сливововую настойку. Он уверенно наливает всем по рюмочке, не слушая ни чьих отказов. — Мистер Малфой, я очень рад, что вы согласились временно заменить меня. Я верю в вас! Не смотря ни на что, вы всё-таки лучший на моем предмете… — произносит профессор, прозрачно намекая на непростое прошлое Малфоя, и кивает Гермионе. — Простите, мисс Грейнджер, но в мастерстве варения зелий он бесспорно талантливее вас!       Она смиренно качает головой: — Нет, что вы, не извиняйтесь! Я с вами согласна на сто процентов — Драко самая подходящая кандидатура!       Драко хмыкает, но всё же благодарно улыбается ей сжатым ртом. — За Драко Малфоя! — Слизнорт выпивает первый. — За новые возможности! — поднимает бокал Гермиона. — И за доверие… — добавляет Драко совершенно серьёзно.       Макгонагал вежливо молчит и потихоньку пьёт из маленькой рюмочки, устало поглядывая на старинные часы у стены. А захмелевший Гораций Слизнорт начинает воодушевленно рассказывать о своих приключениях в молодости. И это скучнейшее для Драко время скрашивают вкусное песочное кокосовое печенье и Гермиона Грейнджер, сидящая напротив него за столом. Она в полном восторге. Внимательно слушает рассказы зельевара и иногда поглядывает на Малфоя. Розовеет, ловя его взгляд, потирает шею, нервничает и закусывает губу. Отворачивается. Теребит выпавший из причёски локон.       Драко нравится смущать Гермиону.       Её реакция приятно радует его. Хочется продолжать. Смотреть на неё из-под ресниц, кидая долгие изучающие взгляды. Чтобы видеть как ей неловко. Наблюдать, как горят её щеки и чувствовать мурашки по всему телу от совершенно невероятной мысли, что он нравится ей… Нравится!!!       В моменты особенного восторга Драко постоянно мысленно щёлкает себя по носу — она возможно просто стесняется его, ей неудобно под его взглядами, она не любит, когда на неё так пристально смотрят и поэтому дёргается, она стыдится того, что случилось… А потом голову снова наполняют эти самоуверенные мысли, что он ей не безразличен...       Они выходят от Слизнорта, когда часы бьют десять. Макгонагалл на пару минут задерживает Грейнджер в коридоре, они о чем-то тихо шепчутся и директор удаляется отдыхать со словами: — Мистер Малфой, никогда не стесняйтесь просить помощи, если будут трудности... Мы с мисс Грейнджер поможем вам… — Думаю, я справлюсь… Не стоит беспокоиться. — браво отвечает он вслед Макгонагал. — Время покажет… — мудро отвечает Директор, не оборачиваясь. — Спокойной ночи, ребята! — Спокойной ночи! — Драко поворачивается на каблуках, чтобы уйти, но Гермиона машет ему: — Драко! Подожди!       Она идёт за ним. Дверь в его комнаты совсем рядом. Драко достаёт ключ. — Стой! Ты забыл кое-что! — в его руки падают тяжёлые тетрадки в кожаных обложках — записи Слизнорта, которые ему нужно как можно скорее изучить.       Малфой открывает первую попавшуюся страницу.       Если у Снейпа записи аккуратные и выполнены каллиграфическим почерком, то записи нынешнего зельевара хаотичны и похожи на непереводимую абракадабру. — Грейнджер, ты понимаешь, что здесь написано? — спрашивает он, протягивая тетрадь.       Гермиона закусывает губу, силясь разобрать и тут же быстро зачитывает рецепт зелья третьего курса. Драко смотрит, как открывается её рот и видит только соблазнительные губы. Она говорит, говорит, а он вспоминает, как целовал их совсем недавно. Желает снова почувствовать их вкус. Слизнуть этот влажный след, который она оставляет, проводя по ним языком. Нежно прикусить зубами. Уверенно проникнуть глубже языком…       Мерлин, о чем он только думает?       Рядом с ней он теряет способность трезво мыслить…       Черт побери, Малфой, слушай, что она говорит!       Гермиона замечает его повышенное внимание к её губам и моргает, удивленно подняв бровь. Её лицо вновь окрашивается в цвет розового заката. — Малфой, ты слышал хоть слово? — тихо спрашивает Грейнджер. — Пару слов услышал. — бурчит Драко, недовольный собой и своей слабостью, и выхватывает тетрадь из её рук. — Кажется, без тебя мне этого не разобрать…       Гермиона пожимает плечами: — Я буду приходить на каждый твой урок до зимних каникул, так что помогу разобраться. — А после зимних каникул? — Директор ищет преподавателя, но возможно, тебе придётся вести зельеварение до конца года… Если не будешь против, конечно…       Драко молча смотрит на неё, думая, что вряд ли он продержится так долго. Его рот сам открывается и он произносит: — Хочешь кофе? Мы могли бы ещё пообщаться в моей комнате, всё обсудить…       Гермиона реагирует совершенно неадекватно. Моргает и отпрыгивает от него, как от прокаженного. Но потом приходит в себя и неестественно громко смеется: — Нееет, какой кофе на ночь глядя! Я пойду! Встретимся в понедельник на уроке зельеварения. Готовься!       Она поспешно идёт по коридору, но Драко вдруг задаёт ещё один вопрос, который заставляет её споткнуться на ровном месте: — Грейнджер… Подожди… Скажи, что было потом?       Гермиона резко оборачивается и непонимающе хлопает ресницами: — Ты о чём? — Что было в тот вечер? Как мы добрались до Хогвартса? Я ничего не помню… — он делает к ней пару шагов, сжимая тетради. — О чем мы говорили? Я проводил тебя или нет? Мы о чем-то договорились? Может быть я что-то забыл, что-то важное, а ты думаешь, что я… Ну не знаю…       Она громко и нервно сглатывает и снова странно смеется: — Да ничего не было! Ты проводил меня до Хогвартса и всё… Мы ни о чем таком важном не договаривались…       Драко сжимает губы. Неадекватное поведение Грейнджер сбивает с толку. И он делает ещё два шага к ней и становится так близко, что аромат её духов, ландышевый, нежный, приятно ласкает обоняние. — Грейнджер, я что-то ляпнул тогда? — спрашивает он, прищуриваясь. — Обидел тебя? — Малфой нет, успокойся! Если бы ты обидел меня, ты бы своё получил! — делает шаг назад.       Драко усмехается, но продолжает наступать: — Если я вдруг обидел тебя… Я, серьёзно, ничего не помню… Я слишком много выпил… Помню, как мы целовались в снегу и всё… — Он произносит это, зная, что последует дальше.       Грейнджер краснеет так сильно, что он еле сдерживает смех и продолжает, сверля её взглядом: — В общем, если я… — Нет! — злится Гермиона и её громкий голос эхом отдаётся от каменных стен коридора. — Я же сказала, всё было хорошо! Ты вёл себя на редкость прилично!       Малфой поднимает бровь, нахально оглядывая её: — То есть, было бы прилично сейчас поцеловать тебя?       Гермиона вытаращивает глаза и возмущенно открывает рот: — Малфой! Да ты совсем… Это уже слишком!       Драко тихо смеётся, а она гневно скрещивает руки на груди: — Нет, ты что, шутишь? — Грейнджер, хватит дёргаться… Ты странно себя ведёшь, тебе не кажется? — Малфой, прекрати! Давай прямо сейчас договоримся, что мы больше не будем вспоминать о том что произошло в прошлую субботу! А то мы не сработаемся!       Драко закусывает губу. Ну конечно, больше ни слова, ни единого слова о том, как же жарко и много они целовались в тот вечер. Как она трогала его, гладила его щеки, позволила прикоснуться к себе… — Я согласен… — произносит Малфой тихо и склоняется к лицу Гермионы, так что она дёргается, её тонкие брови взлетают вверх и она испуганно смотрит на его рот, как будто он сейчас набросится на неё. — Но мне кажется, можно и не говорить… Всё и так понятно… — Что тебе понятно? — Грейнджер скользит взглядом к его глазам и Малфой замечает, как же взволнованно она дышит. — Не важно… — легко бросает Драко. — До понедельника! — кидает он насмешливо и разворачивается обратно, оставляя Грейнджер одну, стоять посреди коридора и с негодованием смотреть ему в спину.