***
«Драко Малфой не должен иметь власти надо мной. Я могу с ним спокойно общаться. Я взрослый человек… Это был всего лишь секс! Такое бывает… Конечно, бывает… С другими, но не со мной… Мерлин, какой же я взрослый человек, если стёрла память только из-за того, что струсила? Испугалась последствий своего необдуманного поступка! Взрослый человек отвечает за свои действия, а я… Мерлин! И теперь мне приходится смотреть ему в глаза и врать…" — думает Гермиона, тайно наблюдая за Малфоем в воскресенье на ужине. Теренс Хиггс не может пройти мимо однокурсника спокойно. Всё как обычно. Он резким движением скидывает Драко с края лавки… Раздаётся мерзкий хохот Нотта и к нему присоединяются остальные слизеринцы и сидящие за соседним столом когтевранцы. Гермиону тошнит от неприятного зрелища, когда свои же топчут Малфоя, изгоняют, потому что у него больше нет власти, денег и влияния. Он для них как бельмо на глазу, позорное пятно. Единственный из бывших юных Пожирателей, кто вернулся в школу. Но если раньше Гермиона предпочитала не замечать того, как к Драко относились его бывшие дружки, то после той субботы она переосмыслила все, связанное с ним. Тогда, рядом с ней слизеринец был откровенен. И это был совершенно другой Малфой, раскаявшийся, сломаный, потерянный, но стремящийся жить дальше, быть сильным и радоваться жизни… Гермиона нервно сжимает палочку, ожидая, что же будет дальше. Обычно Драко сносит издевательства молча, сжав челюсти. Но в этот раз все по-другому, Драко вскакивает с пола и оглядывается на неё. В его серых глазах холодный гнев и стыд. И стыдится он того, что его унизили перед ней. И этот взгляд настолько красноречив, что она в тревоге встаёт с лавки, остановить его, что бы он там не задумал… Но Рон задерживает её за руку: — Сядь, Миона, это их дело. Гермиона вырывается из его хватки и успевает кинуть заклинание в Теренса. Тот падает прежде, чем Драко что-то предпринимает. — Мистер Хиггс, минус десять баллов со Слизерина! — кричит она гневно. Слизеринский стол разочарованно гудит. Драко больше не смотрит на неё. Кулаки напряжённо сжаты. Сдерживает дыхание от переполняющей его злости. С минуту наблюдает, как Теренс неловко поднимается с пола. А потом быстро уходит из зала, оставляя свою тарелку нетронутой… Черт… Кажется, она что-то сделала не так… Надо было дать им подраться? — Гермиона, ты защитила Малфоя? — шепчет Полумна, присаживаясь рядом. — Я предотвратила драку. Я все ещё Староста Школы. — отвечает она, раздумывая как же поступить дальше. — Ты права, давно пора прекратить эти издевательства… — Полумна качает головой, её серёжки в виде пчелок качаются в такт, как живые, и вроде бы даже тихонько жужжат. — Мне жалко его. Хоть он и вёл себя раньше, как засранец. Гермиона хмыкает — Полумна как всегда, как скажет, не в бровь, а в глаз. — Я тоже считаю, что издеваться над человеком, который оступился и пытается стать лучше, это большее преступление, чем… — начинает Гермиона, но Рон, сидящий справа, фыркает и бросает вилку: — Что? Пытается стать лучше? Только не говори мне, что ты веришь этому ублюдку! Такие как он, убивали наших! Фред, Люпин, Тонкс… Лаванда! Давай всех забудем и постелим перед ним красную дорожку! Или постелим шёлковые простыни? Он недовольно сжимает губы, его уши краснеют. Рон настойчиво просил прощения всю неделю и с утра умолял в сотый раз дать ему шанс загладить вину. Гермиона решила, что они могут просто общаться, как взрослые люди и вот он уже сидит рядышком и возмущается её действиями. Она поворачивается к нему всем телом, окидывая его внимательным взглядом — это все тот же Рон, большой, мягкий, с рыжей чёлкой свесившейся на лоб, от него пахнет корицей, а его голубые глаза смотрят на неё с укоризной. Тот самый друг, который всегда был рядом на протяжении долгих лет, за исключением пары случаев за которые она его простила. Её первый мужчина, который был нежен в постели, хоть и стеснялся говорить на эту тему и чаще всего не доводил дело до её разрядки, а она стеснялась просить его о большем. Гермиона смотрит на него и чувствует, что что-то неуловимо изменилось в его образе. Он больше не излучает того приятного доброго тепла и не манит к себе. Совершенно. После той злополучной субботы Рон Уизли больше не кажется ей настолько близким, как раньше. Нет того приятного чувства поддержки и уверенности, дружбы и искренней любви. И это противное ощущение свербит в её душе, гложет, переворачивает все то привычное, за что она цеплялась долгое время. Это раздражает и выводит из себя и Гермиона недовольно восклицает: — Рон! Мы никогда никого не забудем! Как ты можешь так говорить? Остановись сейчас же! Не нужно продолжать воевать и дальше… А Драко… — Она выдыхает его имя. — Насколько я помню, он никого не убил! И я и не говорю, что нужно все сразу простить… Но зачем унижать и бить? Кто назначил вас судьями? — она вскакивает и бежит из-за стола. Но потом возвращается, трансфигуриует одну из салфеток в бумажный пакет и нервно запихивает в него тарелку с парой куриных ножек и картофелин. Рон наблюдает за этим с нескрываемым возмущением, но не говорит ни слова. Через пять минут она стоит у дверей Драко. Он там, она уверена. Громко стучит и он нехотя открывает. — Ты? — Драко удивлён, уже скинул сюртук и стоит перед ней в белой футболке, которая облегает его поджарый торс и широкие плечи. Гермиона старается не заострять на этом внимание. — Что ты хотела? — холодно бросает он, оглядывая её недобрым взглядом. — Я принесла поесть… Тебе надо есть… — Произносит Гермиона, а Малфой все это время следит за ней, хмурясь. Она протягивает пакет с едой, а он смотрит на него, словно у неё в руке флоббер-червь. — Мне надо есть? Заботишься о новом преподавателе зельеварения? — спрашивает Малфой, недоверчиво разглядывая её. — Мерлин, нет! Хочу накормить одного глупого слизеринца. — произносит Гермиона, закатывая глаза. Его лицо смягчается. — Пройдёшь? — он открывает дверь пошире, приглашая её движением головы. Гермиона бросает взгляд внутрь и… Сердце её сбивается с ритма. В этой комнате все произошло… Так же горел камин и пахло кофе. Она сглатывает, утихомиривая дрожь. Почему так трудно забыть эту ночь… Их танец в свете свечей… Она снимает халат… Его губы и руки на её теле… И все то что было между ними. Его поцелуи… Его ласки… И то, как он двигался внутри неё… Стонал… Шептал ей… Ты мне нравишься… Красивая… Хочу тебя… Я не достоин… Она краснеет, как помидор, но усилием воли заставляет себя успокоиться, думать о чем-нибудь другом. Например, о рецепте зелья. Самом сложном. Оборотном. — Ну, что стоишь? Боишься меня? — он ждёт, что она войдет, но Гермиона не уверена, что это будет правильным решением. Она качает головой: — Нет, нет, я не хочу тебе мешать… — Боишься, что кто-то узнает, что ты была в комнате наедине с бывшим Пожирателем Смерти? — Драко, уже поздно… — Гермиона тычет пакетом ему в грудь. — Не поздно, заходи. Малфой быстро протягивает руку, но не касается пакета, а хватает её за запястье и затаскивает в комнату. Гермиона испуганно прижимается к закрытой двери, обнявшись с пакетом. Драко отступает назад. Он снова хмурится и кривит губы: — Грейнджер, значит я все-таки обидел тебя… — Нет! — восклицает она и берет себя в руки. — Брось ты! Мы же договаривались. Конечно нет, просто… Ладно… Хорошо… Гермиона выпрямляется и проходит к столу. Вытаскивает из пакета тарелку с едой и громко ставит её. — Зачем ты убежал из Большого зала? — интересуется она. — Даже не поел… Этот Теренс уже достал… Он ведёт себя как придурок… — Грейнджер… — доносится сухой голос из-за её спины. — Не защищай меня больше никогда, поняла? — Я Староста и отвечаю за… — она оборачивается. Драко подходит ближе и она замолкает, видя его серьёзность. Его взгляд колет серым острием. — Ты поняла меня? — медленно спрашивает он. — Я сам могу решить свои проблемы… — Малфой, я нисколечко не сомневаюсь в твоей способности защитить себя, но драка это не то, что должны увидеть дети, которых ты будешь обучать. — отвечает она более чем уверенно. Драко задумывается, закусывая щеку изнутри, молчит. А Гермиона снова оборачивается к столу и отодвигает бумаги в сторону, устанавливая тарелку поудобнее. — Не знаю, любишь ли ты курицу и картошку… Её взгляд цепляется за толстую книгу с желтоватыми страницами. Она раскрыта и Гермиона недолго думая читает оглавление статьи: — Как научиться летать. Заклинание по трансформации, новые возможности тела. Она оглядывается на Малфоя, но он быстро оказывается рядом. Захлопывает книгу. И неожиданно его длинные прохладные пальцы хватают её за нос. — Ай, Драко! — пищит она, подпрыгивая. — Твой нос… — серые глаза хитро поблескивают совсем близко. — Бой дос? — ей ужасно неловко находиться совсем рядом с ним в таком странном положении, его пальцы крепко, но не больно держат её, не давая дёрнуться в сторону. — Твой маленький нос лезет не в свои дела! — он насмешливо смотрит на неё с высоты своего роста. — Малфой! — она скидывает его руку и отступает к столу и почти садится на него. — Ты что, серьёзно пытаешься научиться летать? Она вспоминает о том, что он рассказывал в тот вечер. Значит, вот ты какой, Драко Малфой. Твои слова не расходятся с делом. Это плюс. Ей нравятся такие люди. Гермиона закусывает губу, разглядывая его с большим интересом. — Хм… — Он вздергивает бровь, наблюдая за её губами. — А что? Это запрещено? Она делает вид, что не замечает того, как Драко ласкает её глазами, и важно продолжает: — Это не запрещено, но сложно, и если у тебя получится, это умение надо зарегистрировать в Министерстве. Драко скользит взглядом по её телу снизу вверх, и она поправляет кофточку на талии. Надо срочно выйти из этой комнаты. Срочно. А то ей становится невыносимо жарко под его нескромным осмотром. — Грейнджер, тебе говорили, что ты... зануда… — вздыхает Малфой и обходит стол, чтобы усесться на стул обитый чёрной кожей. Он берет жареную куриную ножку за косточку и начинает с аппетитом её есть. — Спасибо за ужин, кстати. Я люблю курицу. — произносит он, прожевав один кусок. Гермиона, посмеиваясь, садится на край стола полубоком и наблюдает, как он вкусно и элегантно поглощает еду, аккуратно держа куриную ножку пальцами. Это зрелище увлекает её настолько, что она совершенно забывает, что пора бы и честь знать. А Драко насмешливо следит за ней. Огоньки свечей отражаются в его глазах, когда он бросает: — Ты сама-то ела? Гермиона удивленно открывает рот — Малфой заботится о ней? — Я поела, спасибо… а что? — А так и не скажешь, наблюдаешь за мной, словно хочешь съесть. — Он тихо смеётся, а у неё мурашки от его смеха. Гермиона наигранно раздражённо закатывает глаза и фыркает: — Вот ещё… Ты слишком костлявый! — она спрыгивает со стола и идёт к дверям. — Ладно… Пойду я… — Что, даже кофе не попьешь? Со мной. — доносится до неё бархатный голос. Гермиона поворачивается, жестоко кусая губу в очередной раз. Этот демон с серыми кристаллами глаз смотрит на неё, обволакивая взглядом, как будто искушает. — Нет… — выдыхает она. Ты мне не нравишься! Хватит, так смотреть на меня! Всё! Ты не властен надо мной! — У тебя в понедельник с утра урок у первых курсов, тебе нужно готовиться. Сдвоеный Гриффиндор и Слизерин. — говорит она твёрдо. — Хм… — Он закатывает глаза и вытирает рот платком. — Сразу в пекло… — Почему? — Гермиона скрещивает руки на груди. — Ты нас помнишь? — Нас? А что, было весело… Ваши стычки с Гарри сейчас кажутся такими смешными… — Гермиона улыбается. — Ты ведь не боишься их? — Кого мне бояться, малолеток? После того, как я жил в одном доме с чудовищем? — вырывается у него и он резко осекается. Улыбка сползает с лица, Гермиона опускает взгляд и разглядывает потрепанный ковёр на полу: — Ты боялся его? Драко сглатывает и отвечает, тяжело вздохнув: — Да. Я боялся его… И я рад, что он сдох… Они смотрят друг на друга. Долго, с сожалением и грустью, каждый думает о своем, о том, что тяжёлым комом, несводимыми шрамами и жгучим Круцио въелось в их души. Малфой отворачивается к камину. — Всё будет хорошо! Доброго вечера, Драко! — кидает она и выходит из его тёплой комнаты в холодный коридор Хогвартса. — До завтра, Гермиона! — доносится тихое в ответ. Как эхо…***
Как она и предполагала, с первокурсниками Драко справляется мастерски. Гермиона и Слизнорт сидят на уроке тихо, с восхищением наблюдая, как тот раскрывает тему урока, раздаёт задания, снимает и начисляет баллы и строго, изредка вставляя ироничные комментарии, руководит процессом обучения. И хотя дети пока настороженны и привыкают к новому преподавателю, Гермионе кажется, что он нравится им. Они все знают о том, кто перед ними, слава Малфоя ни для кого не секрет в магическом мире и особенно для учащихся Хогвартса, но в них нет той злости, которая льется от детей постарше. Они обращаются к нему уважительно и осторожно, «профессор Малфой», а тот стреляет в неё самоуверенным взглядом, как бы говоря — «Ну вот, а ты переживала!». Гермиона скрывая улыбку с удовольствием следит за каждым движением Драко. Он великолепен. Голос уверенный, осанка прямая. Чёрный сюртук подчёркивает его статную плечистую фигуру. Да уж, если бы такой профессор преподавал у неё, она бы в него влюбилась без сомнений. Гермиона вспомнила, как сохла на втором курсе по Златопусту Локонсу, и ей стало смешно. Она представила, как бегает за Малфоем и просит его автограф. А он разворачивается и с усмешкой ставит свою подпись на её лбу… — Как вам наш новый преподаватель? — вклинивается в её весёлые мысли сидящий рядом профессор Слизнорт. — Мне кажется, он справляется! Они сидят в углу за спинами детей за небольшим столом. Слизнорт на удивление серьёзен. — Да, мне тоже так кажется… — соглашается она. — На самом деле я не очень верил в него… — добавляет он почти шёпотом. За гулом детских голосов и шумом котлов его еле слышно, дети варят свое первое зелье под руководством Малфоя, и Гермиона склоняется ближе к Слизнорту. — Этот мальчик очень умен, но его прошлое всегда будет мешать ему идти вперёд. — продолжает он. — Он навсегда останется Пожирателем Смерти, и я не представляю, что ему нужно будет сделать, чтобы отмыться… Гермиона напрягается. Внутри красным ядовитым цветком зацветает гнев. — Поэтому, когда Минерва предложила его кандидатуру, я сначала долго спорил с ней и был против. Я бы предпочёл вас. — Он улыбается в усы. Наверно считает, что сделал ей большой комплимент. Она вспоминает разговор с директором, и тогда ей показалось несправедливым то, что от Малфоя отказываются, не дают шанс, не доверяют, а значит отталкивают его дальше, на дно… И поэтому она не приняла это предложение, ради Драко. Ей очень хотелось чтобы он немного воспрял, попробовал себя в чем-то хорошем, общался, а не прятался. Ей хотелось, чтобы тот человек, которого он ей явил в тот вечер, не пропал, не был затоптан и забыт. — Мне кажется, вы ещё удивитесь его талантам. — говорит она уверенно. — Я не знаю его достаточно хорошо, но уверена, он не подведёт… Откуда у неё эта уверенность, неизвестно. Но она хочет верить, что у неё есть интуиция. Хочет верить, что она смогла в нём разглядеть что-то хорошее, стоящее. Профессор косится на неё. Отеческая улыбка появляется на его усталом морщинистом лице. — Это хорошо, что у него есть такой друг как вы, мисс Грейнджер. С вами он точно не пропадёт. А вот это действительно комплимент. Она краснеет и задумывается, а друг ли она Драко… И её взгляд снова ловит фигуру стройного преподавателя в чёрном сюртуке, который подробно описывает свойства листьев гиенового дерева. — Кто уже догадался какое зелье мы будем варить? — спрашивает он, обводя класс строгим внимательным взглядом. — Профессор Малфой! — кричит кудрявая девочка с первого стола и трясёт рукой вытянутой вверх. Он оборачивается и вдруг на его лице появляется сдержанная улыбка: — Да, мисс…? — Мисс Джеферсон! — отвечает она бойко. — Это дерево называют ещё Алихоция. И обычно его листья используют в зелье смеха! — Пять баллов Гриффиндор за правильный ответ! — он бросает быстрый взгляд в сторону Гермионы. Она видит, что он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Девчонка похожа на неё и повадками и своими буйными кудрями, только темнокожая и более улыбчивая. Джеферсон радостно сияет. В ответ на хитрый взгляд Драко Гермиона только качает головой… После урока невероятно довольный профессор Слизнорт подходит к Драко и жмёт ему руку, восторженно восклицая: — Что ж, вы справились, мой друг! Я должен признаться, мне понравился ваш стиль обучения. Строгость и ирония! Очень хорошо. Возможно из вас получится хороший учитель. Только один совет. Не забывайте о тех, кто прячется от учительского взгляда. И повторите правила безопасности. Вы должны научиться видеть спиной, потому что на зельеварении иногда такое случается… Но в общем и в целом, вы справились, молодой человек! Драко сдержанно кивает: — Это первокурсники, посмотрим, как пройдёт с более старшими курсами… — Вы справитесь, дорогой мой, вы справитесь! — морщинистая рука легко хлопает его по плечу. — На сегодня всё. Следующий урок у четвёртого курса. Его проведёт новый преподаватель… Но вы его знаете. Еле уговорили его… Не хотел сюда приходить… — Кто это? — с интересом спрашивает Гермиона. — Аберфорт Дамблдор. Они переглядываются с Драко и тот хмурится и дергано зачесывает пальцами белую чёлку. — Он что, зельевар? — Гермиона удивлена. — Он отличный зельевар, но не хочет возиться с малолетками… И вообще учить. Пришлось ему кое-что пообещать… Гм… — Слизнорт осекается и неловко наигранно смеётся. — Ах, что-то я разболтался… Прошу простить меня… И он поскорее спешит к выходу, прихрамывая на правую ногу. Гермиона провожает его взглядом и оборачивается к расстроенному Драко. — Ты чего? Он сжимает губы. Желваки играют на его скулах. — Аберфорт ненавидит меня… Скорее всего… — говорит он сухо и закатывает глаза. — А всё так хорошо начиналось… — О, нет! — спешит разуверить его Гермиона. — Он никогда такого не говорил! Да вы и видиться не будете! Не расстраивайся! Он смотрит на неё, раздумывая, но потом встряхивает чёлкой и соглашается: — Ладно, это не так уж важно, Грейнджер… Кстати, видела эту Джеферсон? — Драко… — Кого-то она мне напомнила. — усмехается он. — Одну гриффиндорскую выскочку! — Да ладно тебе! — она толкает его в плечо, по-дружески. — Поздравляю тебя с первым уроком, профессор Малфой! У тебя все получилось! — произносит Гермиона торжественно и так же, по-дружески, обнимает и, потянувшись к его лицу, целует в щеку. Как она сделала бы с Гарри или Роном, если бы поздравляла с чем-то значимым. Но она целует не друга… Он точно не друг… Малфой смотрит на неё долгим взглядом, серьёзным и как-будто немного возбужденным. Его серые глаза становятся темнее и она поскорее отстраняется, чувствуя странное покалывание на губах от ощущения его мягкой кожи. Гермиона старается изо всех сил не думать о том, что она могла бы поцеловать его в губы… И целоваться с ним долго-долго, до потери сознания… Могла бы, но хорошо, что не сделала этого. Она моргает, мысленно ругая себя за порыв. — А ты сомневалась во мне? — Драко откашливается, справляясь со своими чувствами и на лице появляется его фирменная ироничная ухмылка. — А вот и не сомневалась! — важно говорит она. — Не забывай, что именно я порекомендовала тебя! — Не забуду… — улыбается он, разглядывая её чуть склонив голову на бок. — У меня хорошая память. Гермиона мрачнеет и качает головой, отворачиваясь в сторону от его довольного лица: — Это замечательно, что у тебя хорошая память…***
Она торопливо идёт по коридору, погруженная в свои мысли. Неделя выдалась сложная. Гермиона посещает каждый урок Малфоя, проводит маггловедение для седьмого и восьмого курсов, следит за порядком, учится, да ещё и готовится к Святочному балу. Она загружена так, что Рон и всё остальное отходит далеко на второй план. Про своего бывшего парня она думать вообще не хочет. В последнее время Рон постоянно чем-то недоволен, обидчив и вспыхивает от каждого её слова. Когда они встречаются, их разговоры полны упрёков и споров. Это расстраивает её. К горлу подступает комок, она чувствует отчуждение и стену, которая воздвигается между ними и становится все выше и толще. Как это изменить, она не знает. Гермиона надеется, что время само все расставит по местам и ничего не предпринимает. Ей некогда и… Она поглощена совершенно другим человеком. Драко. Каждый день общения с ним, раскрывает его с новой стороны. Как только мысли перескакивают на блондина, сердце тут же начинает биться чаще, а зубы кусают нижнюю губу. — Эй, сука! — раздаётся крик рядом. Слишком громко и это выдергивает её из мысленной воронки. Она останавливается. По лестнице к ней навстречу поднимается Пэнси Паркинсон. Мерлин, тебя ещё не хватало! Её лицо красное и мокрое от слёз, и она не в себе. — Это всё из-за тебя! — кричит Пэнси гневно, взмахивая ладонями, как дикая птица. Гермиона становится прямо и скрещивает руки на груди: — Что из-за меня? Говори яснее! — Всё! Ты во всём виновата! Он не нужен тебе! Я же вижу! — она трясётся от злости и ярости. Мелкая стерва! Гермиона догадывается о чем она, но не облегчает ей жизнь. Она помнит, как Паркинсон издевалась над ней в том треклятом туалете. Гадкий смех слизеринки все ещё звучит в её ушах. — Кто не нужен мне? Ты решила ребус загадать? — поднимает она бровь. — Тварь! Ты тварь! Поняла! — орёт та, брызгая слюнями, мимо пробегают первокурсники, глядя на неё с ужасом. — Не ори, дура, ты пугаешь детей! — вырывается у Гермионы. — Да пошла ты! — Паркинсон замахивается, но Гермиона хватает её за руку, и они опасно наклоняются к краю лестницы. Ступени совсем близко. Взбешенная слизеринка поворачивает её спиной к пропасти. Паркинсон хватается за рубашку, а Гермиона чувствует, как её тело перевешивается. — Ты совсем с ума сошла, дура! — голос Гермионы срывается, она пытается вытащить палочку, но Пэнси жестоко трясёт её и палочка выскальзывает из пальцев и падает по ступенькам вниз. — Грейнджер, ты только всё портишь! — кричит Пэнси в припадке бешенства. — Оставь мне Рона! Тебе мало гребаного Драко? Будь с ним! Подавись им! Он никому не нужен, так забери ты уже эту падаль! Вы с ним подходите друг другу! Гермиона лихорадочно хватается за Пенси, чуть ли не отрывая кусок от её темно-зелёного кардигана и кричит ей в ответ: — Он не падаль, стерва! И я с ним не встречаюсь! Отпусти, истеричка! Зеленые глаза слизеринки таращаться на неё в изумлении. Она хлопает длинными накрашенными ресницами и вдруг начинает истерично смеяться, ослабляя хватку: — Мерлин! Так вот в чём дело! Ты дура! Дура! Это выводит. Да как эта сука смеет хохотать ей в лицо, после всего, что произошло. Последняя стерва! Смеет её в чем-то ещё обвинять! — Это ты дура! — Гермиона вцепляется в неё крепче, делая ей больно. — Ты всё это начала! Ты, стерва проклятая, влезла между мной и Роном! Это ты все испортила!!! Ты сломала наши отношения! Та смеётся, не прекращая, оттаскивает Гермиону от края и отпускает её. И сгибается в новом припадке смеха. — Ты дура! — слышно сквозь хохот. — Ну ты и дура! Только слепой не заметит — Драко… Хаха, Драко влюблен в тебя! Дура! И ты… Ты тоже… — Нет! — Гермиона отходит к лестнице. — Ты бредишь! Не лезь куда тебя не просят! Заткни свой мерзкий рот! Ничего такого нет! Паркинсон просто манипулирует ею, говорит что-то, чтобы перевести тему! Та резко замолкает и вытирая истерические слезы с красного лица, бросает ей: — Купи очки! Или возьми у своего дружка-который-выжил. Драко пялится на тебя, поедает глазами, ищет тебя в толпе взглядом, говорит с тобой совсем по-другому… О, я прекрасно знаю этот тон! Я хорошо знаю его, поэтому мне ли не понять, что он влюблен в тебя! Влюблен в тебя! Гермиона не помнит, как сбегает с лестницы, как поднимает палочку с пола, как оказывается на подоконнике у окна в коридоре рядом с гриффиндорской гостиной. Паркинсон не может говорить правду! Она ничего не понимает! Драко никогда бы в неё не влюбился! Возможно, она нравится ему и между ними есть притяжение. Но не настолько! Не так глубоко! Это полнейший бред! Он, конечно, намекал на что-то, но это всё больше похоже на шутку… Нет, он никогда бы не влюбился в неё… А если Паркинсон не ошибается… Она приходит в себя, когда Рон садится рядом с ней, обнимает за плечо. — Гермиона, ты в порядке? — Рон… — она утыкается в его шею носом, вздыхает знакомый запах, знакомые тёплые руки сгребают её в охапку. — Гермиона, что-то случилось? Она обнимает его и в этот момент понимает, что он ей нужен, очень нужен, как друг. Ей не хватает его сильного плеча, его поддержки и доброго слова, его безхитростных разговоров, шуток и дружеских объятий. — Рон, мы останемся друзьями? — спрашивает она, рассматривая пуговицы на его рубашке. Он молчит. Из гостиной слышен шум и смех, но они словно под куполом, не слышат ничего, только дыхание друг друга. — Я думал… Ты дашь мне шанс… — хрипло выдыхает он, его подбородок ложится ей на макушку. — Думал, мы вернём то, что было между нами. — Нет… — Гермиона чувствует всем сердцем, что вернуть уже ничего не возможно, дверь в обратную сторону закрыта и это оставляет горький след в её душе. — Прости, но я не смогу… Только друзья. Она поднимает на него взгляд. Рон с сожалением и грустью смотрит на неё. Тяжелая тёплая ладонь ложится на девичье плечо: — Это ты меня прости… Я подвёл тебя… Снова… Я не знаю, как так получилось… Я последний идиот… — Не надо… — она снова обнимает его крепкий торс, ныряя в тёплые объятия, вдыхая запах корицы. — Останемся друзьями, забудем прошлое… Я скучаю по моему доброму другу. Рон тяжело вздыхает, качая головой: — Хорошо, друзья так друзья… Но ты ведь пойдёшь со мной на Святочный бал? Помнишь, мы планировали идти вместе? Гермиона улыбается. Да, планировали и она купила к этому случаю прекрасное платье. Они выбирали его вместе с Гарри и Джинни в Косом переулке. Кажется, что это было так давно. Слезы подступают к глазам, но она их проглатывает. — Конечно… Конечно, мы пойдём вместе… — прерывисто произносит Гермиона и вспоминает. — А как же Паркинсон? Рон тут же меняется в лице: — Что Паркинсон? — Но ведь она… — Нет больше никакой Паркинсон в моей жизни! — чуть ли не кричит он. — Что у вас произошло? — успокаивающим голосом спрашивает Гермиона. — Ты же говорила, что не хочешь знать… — Он понуро опускает рыжеволосую голову. — Я твой друг… Ты можешь мне рассказать. — говорит она твёрдо, хотя знает, что ей все равно будет неприятно. Всё что связано с Паркинсон в последнее время неприятно ей. Начиная от острых подколок на уроке и заканчивая тем, что та чуть не скинула её с лестницы и наговорила черт знает что про неё… и Драко. Но она видит, что Рону хочется выговориться, он тоже одинок, ни братьев, ни Гарри, никого близкого рядом. И она с ним не общалась долгое время. — Я ошибся… — начал он, отстраняясь от неё. — Мне было с ней… — Он посмотрел на Гермиону и потёр лоб, соображая как же объяснить так, чтобы её не обидеть. — Она совсем не такая как ты… Она мне показалась такой интересной. Весёлой… Мне нравилась её неправильность и иногда глупость… Гермиона хмыкнула, но продолжала слушать. В голове роились разные мысли. Значит она была слишком правильной с ним… Значит ему было скучно с ней… И конечно же Паркинсон красивее и сексуальнее неё, но Рон об этом никогда ей не скажет… — А в тот день, когда ты застукала нас… Мне стыдно, что я ничего не сказал, я был пьян и зол на тебя… И вёл себя по-уродски… Но потом, когда я увидел тебя с хорьком… Потом, она наговорила столько всего про тебя… Она не смела такое говорить! Она даже мизинца твоего не стоит! — он горячо машет рукой на эмоциях и берет её ладонь. — Ты невероятный, добрый, умный, замечательный человек! Ты мой лучший друг! Лучший! Сколько всего мы прошли вместе, а она! Как она могла?! Рон легко сжимает её пальцы. — Мы жутко поругались с ней в тот вечер… — грустно продолжает он. — Я никому не позволю говорить о своих друзьях такое… В его глазах сверкают слезы сожаления: — Поэтому да, я ошибся в ней. Я бездумно обидел и предал тебя, поступил, как последняя тварь и то, что мы снова друзья, что ты в очередной раз простила меня… Это самый большой подарок к Новому году. Гермиона бросается к нему на шею и плачет. Его слова словно бальзам на душу. Да, то, что они прошли нельзя забыть. Нельзя вот так растоптать всё, что было между ними. И он снова не дал её в обиду. Она смеётся сквозь слёзы: — Рон, какой же ты дурак… — Я просто ступил… — Он целует её в щеки. — Я вообще не должен был смотреть никуда, кроме тебя… Они затихли и сидят в обнимку молча. Каждый думает о своём, но оба они вздрагивают, когда в коридоре раздаются шаги. Гермиона оборачивается и ловит в сумраке коридора светлую челку, черный сюртук и колючие серые глаза. Драко останавливается у лестницы ведущей вниз и хмуро смотрит на них, смотрит ей прямо в глаза. Потом его холодный взгляд скользит по рукам Рона обнимающим её за талию… По её рукам лежащим на его плечах… Разглядывает картину в целом и его лицо становится бледным и каменым, как у изваяния. Гермиона, краснея, медленно убирает руки на свои колени, но Рон собственнически прижимает её ближе, отвечая Малфою самодовольным взглядом. — Что уставился, придурок? — кричит он. Гермиона вырывается из рук Рона. — Ну зачем ты так! — возмущается она и оборачивается к слизеринцу… Но того уже нет на месте, она видит его гордую прямую спину, удаляющуюся вниз по лестнице. — Рон, зачем ты оскорбляешь его? — возмущённо негодует Гермиона, она закусывает губу и растроенно вздыхает — Малфой подумает сейчас невесть что про неё и Рона. И почему её это так волнует? Она ничего не должна ему. Но дурацкое глупое сердце сжимается от мысли, что Драко сделает неправильные выводы. — Затем, чтобы он не смотрел на тебя! Он не имеет права тебя касаться ни взглядом, ни руками! — восклицает Рон и спрыгивает с подоконника. — Рон, я прошу тебя… Он не касается меня! Мы встречаемся только по поводу зельеварения! Ну и на маггловедении и всё! — закатывает она глаза. — Он нормальный адекватный человек! — Разве он может быть нормальным? Это же гребаный Малфой! Гермиона, прошу, будь с ним осторожнее! Не надо ему доверять! — Рон, давай ты не будешь начинать! Они снова спорят и Гермиона не знает, что же делать с этим всем. Она попала в странное положение из которого неизвестно, как выбраться. Вероятнее всего, Рону все ещё нравится Пэнси. Но он бросил её, потому что не стерпел того, что она наговорила о Гермионе. А это значит, что если Рон узнает о том, что ей нравится Драко… Мерлин, ей нравится Драко! Да, это так, надо быть честной хотя бы с самой собой. Он нравится ей. И если Рон об этом узнает, что же тогда будет?